Первая и последняя роза артисту

   Они учились на последнем курсе актёрского факультета театрального института. В учебном театре на Моховой играли выпускной спектакль. Я смотрела во все глаза. В одном студенте узнала знакомое с детства лицо. Симпатичный блондин, играл на гитаре, пел, вокруг него всегда крутились девчонки. Он жил в пригороде Ленинграда в Левашово, с матерью, в бараках, построенных ещё до войны, учился в левашовской школе. У нас в Левашово была дача, поэтому я видела его изредка, всего несколько раз издалека. Девчонки, которые учились с ним в одной школе, рассказывали про него, и я знала его имя — Александр  Романцов. Однажды мы заглянули в пустой класс, Саша играл на гитаре и пел для девочек. Мы с подругой постояли немного в дверях и удалились.

   Лет через пять я увидела его уже на сцене театрального института на Моховой. Будущие артисты курса Рубена Агамирзяна играли задорно, талантливо, и Романцов ярче других. Мне запомнились все студенты этого курса, в числе которых был и Владимир Летенков.

Далее за биографией Александра я не следила, а встретила его, когда работала на Ленинградском радио. Романцов уже играл на сцене Большого драматического театра у Товстоногова, был постоянный участник радиоспектаклей и прекрасный чтец с красивым, я бы сказала, умным голосом. За 18 лет, что я его не видела, он постарел, полысел слегка, но по-прежнему был привлекательным мужчиной. Но рассказ мой не о нём.


   Владимира Летенкова я встретила в театре, куда пришла работать в качестве начальника службы звукотехнического оборудования. Так заковыристо назывался радиоцех. За 28 лет работы в театре у Летенкова было сыграно немерено ролей как на родной сцене, так и в кино. Владимир имел звание заслуженного артиста РСФСР так же, как его сокурсники, которые работали в этом же театре.

   Мы с Володей как-то быстро нашли общий язык. Со мной спешили познакомиться многие артисты, поскольку я могла делать запись для их халтур, то есть была нужным человеком. Володя преподавал в каком-то лицее актёрское мастерство и вышел ко мне с предложением оборудовать в лицее радиоузел. Для меня эта работа не представляла сложности, я согласилась.

   И вот мы едем в лицей. Володя за рулём, рассказывает мне о своей жизни, о своих вкусах и делает неожиданное признание о своём недуге. У него нашли затемнение в лёгких. Я не слишком поняла, зачем он мне сообщил об этом, не знала, как реагировать. Вскоре болезнь начнёт прогрессировать, и через пять лет его не станет…

   А пока мы едем в лицей. Меня оформляют по договору, и я приступаю к работе. Мне помогают мои техники, которые работают у меня в театре в радиоцехе. Я руковожу мужчинами, и это у меня уже входит в привычку.

   Однажды Володя предложил мне приехать в лицей в выходной день, когда никого не будет и нам никто не помешает. Поначалу я не врубилась, зачем нужно ехать в пустующий лицей, если у меня там нет никаких дел. Но дала согласие. А потом задумалась. Представила эту пикантную ситуацию, когда двое тяготеющих друг к другу оказываются с глазу на глаз. Я испугалась. Впервые в жизни испугалась встречи с мужчиной, которому симпатизировала. За моей спиной уже был опыт адюльтера с артистом другого театра. У Володи было двое сыновей, ко всему, за ним кошкой бегала наша костюмерша. Я не хотела новых связей. Я была полностью погружена в работу. Только однажды отвлеклась, когда делала запись песен молодому артисту. Мы работали по ночам, и про нас уже начали ходить слухи. Володя это всё наблюдал, и ему было явно неприятно.

   В тот день, когда я не явилась на свидание, а это было очевидное свидание, Володя прождал меня до позднего вечера. На следующее утро он влетел в мой кабинет, на его лице было разочарование, и посыпались вопросы. В чём дело? Почему? Как же так? Я не знала, что ответить. Я смутилась, извинилась, так ничего и не объяснив толком. Мы оба без слов поняли… Володя был очень умным, тонким и чутким человеком.

   Наши отношения не охладились, напротив, стали более искренними. Володя всегда был ко мне внимателен и предупредителен. Шли годы, болезнь прогрессировала. Ему стали делать химиотерапию. Он рассказывал мне, как его тошнит и он с трудом доигрывает сцену, чтобы потом бежать за кулисы. Он работал, пока хватало сил. Последний в своей жизни спектакль Володя играл фантастически великолепно. Это была роль супермена, он танцевал под музыку Гленна Миллера в паре с молодым актёром, которому я записывала компакт-диск. Оба выглядели шикарно, но Владимир затмевал любого. Ко всему, у него был обаятельнейший баритон, а для меня голос самое важное в мужчине.

   В последние недели и дни его уходящей жизни я, как могла, поддерживала друга словами и делами. На одном из его последних спектаклей решила подарить Володе цветы, чего никогда не делала для артистов. Они мне сами дарили букеты, когда шли с поклона и несли в руках цветы от благодарных зрителей.

   Цветы надо дарить живым – таков мой принцип. И вот я купила пунцовую розу, я спешила, жить Володе оставалось совсем мало… Пригласила подругу на спектакль, мы уселись в первом ряду. Володя видел нас. На поклоне подруга, по моей просьбе, подошла к рампе и вручила розу артисту. После спектакля я заглянула в актёрское фойе, он сидел, держа розу в руках и улыбался мне. Он понял, что роза от меня...

   Ему было всего 52 года. Хоронили Владимира Васильевича Летенкова по театральным обычаям. Гроб стоял на сцене, подходили прощающиеся. На сцене сидели близкие и родные, возле гроба чередовались актёры с траурной повязкой на рукаве. Мне вменялось в обязанность давать траурную музыку. Прощаться с любимым другом я подошла в последнюю очередь, когда толпа иссякла.

   Вечером в театре устроили поминки. В дверях стояла зам.директора, преградив мне вход в зал словами: здесь собрались только свои. Она не знала, какие мы были свои с Володей…


17.02.2025