Ладанка

Егор вошел в палату, тесно заставленную кроватями и топчанами. На каждой лежали раненые в бинтах, и он не сразу нашел друга среди них. Семен спал. Егор осторожно присел на край кровати. Бледное, совсем юное лицо с беспокойными глазами под закрытыми веками. Всего восемнадцать лет, и повоевать-то не успел. В первом же бою из всего взвода в живых остались только они. В дом, в котором они отстреливались, попал снаряд, им чудом удалось спастись. У Семена сломана нога и раздроблена кисть левой руки, а Егор, вообще, отделался легкой контузией.

Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Семен проснулся.
- Ты как? – спросил Егор, осторожно пожав его правую руку.
- Комиссовали, - усмехнулся Семен, - даже стыдно, что так быстро отвоевался. Хорошо, что рука левая, правой-то я и работать смогу. Нога, сказали, срастется, может, чуть хромать буду.
- Ничего, без тебя довоюем. Невесте написал, что возвращаешься? Или боишься, что калеку не примет?
- Что ты! Настя ждет меня! Подумаешь, левой кисти не будет, я и одной рукой все научусь делать. Сейчас в тылу мужиков совсем нет, женщины все на себе тянут.
- Ладно, Семен, главное – ты жив. Поправляйся и поезжай к невесте. Я попрощаться зашел, завтра отправляемся в новую часть. Десять человек выписались, вместе поедем.
- Егор, - понизив голос, проговорил Семен, - ты только не смейся, но хочу, чтобы ты кое-что взял с собой. – Он нашарил под рубашкой шнурок и вытащил маленький матерчатый мешочек. – Вот, возьми.
- Что это? – не понял Егор.
- Это ладанка. Настя дала. Оберег.
- Оберег? - переспросил Егор. – А что в мешочке?
- Молитва, - покраснев, смущенно ответил Семен. – Ты только не смейся. Настя сказала – это защитит в бою. Возьми, мне ведь уже не надо.
- Ну, она же тебя защитить хотела, а не меня, - снисходительно улыбнулся Егор.
- Я же домой возвращаюсь, а тебе нужнее.
- А как я тебе ее верну?
- Так себе оставь. Или, знаешь, в гости к нам приезжай, когда война закончится. Мы с Настей будем тебе рады. Адрес я тебе скажу, а ты запомни. И приезжай! Обязательно приезжай!
На крыльце Егор, развязав шнурок, достал из мешочка сложенный в несколько раз тетрадный листок в клеточку. Округлым девчачьим почерком были выведены непонятные ему слова. Он, аккуратно сложив листок, спрятал его обратно в мешочек и засунул в карман гимнастерки. Предрассудки. Какой еще оберег!

Июнь сорок пятого выдался теплым и очень солнечным, буйно цвели травы и так тянулись вверх, словно старались поскорее скрыть изрытую воронками, уставшую от боев, землю. Сойдя на своей станции, Егор не нашел ни одного знакомого лица, но узнал, что деревня его сожжена немцами, и возвращаться ему некуда. Да и не к кому. С мальства рос в детдоме, не зная родителей, потом до тридцати лет жил бобылем, работал в колхозе плотником. С девушками встречался, но ни к одной душа не лежала, поэтому даже писем с фронта писать ему было некому.

Егор достал папиросу из кармана гимнастерки, привычно нащупав ладанку. Предрассудки предрассудками, а прошел всю войну, как заговоренный. Лишь в мае сорок пятого, когда все радовались победе, подстрелил его немец. Много их еще, недобитков, по лесам пряталось. Врачи сказали, пуля возле сердца навылет прошла, ничего не задев. Говорили – в рубашке родился. Только вот ладанка почти вся кровью пропиталась. И не отмоешь ведь.

Адрес он помнил: Свердловская область, Артинский район, село Поташка. Кремнев Семен. И Настя.
Уральское солнце было не столь ярким, но и оно старалось подбодрить людей, радостно сияя в чистом небе. Егор шел по единственной в селе улице, с любопытством оглядывая бревенчатые хаты. У одного из домов старушка пыталась поправить скамью возле забора. Егор подошел, помог и спросил, где дом Семена Кремнева.
- Так погиб Семен, - опустившись на скамью, проговорила бабушка. – Похоронка на него пришла. Три года уже как.
- Не может быть! - взволновался Егор. - Комиссовали его, он в госпитале лежал!
- Так тот госпиталь разбомбили.
- Как же так! А Настя? Невеста его, как же?
- А что, Настя? За председателем она. Он у нас один мужик на всю округу. Сынок у них. – Старушка оглядела Егора. – А ты кто Семену будешь-то?
- Никто, бабушка. Знакомый, - ответил Егор.

Он узнал ее сразу, хоть не видел никогда. Худенькая светловолосая молодая женщина с большим животом вешала во дворе белье. Маленький мальчик играл с травой у ее ног. Увидев Егора, она замерла и, выронив из рук мокрую рубашку, бросилась к нему:
- Вы от Семена? Да? От него? – она говорила отрывисто, ухватившись за колья штакетника, а синие глаза умоляюще вглядывались в Егора.
Он тоже не мог отвести взгляд от этого бледного с редкими веснушками лица и васильковых глаз, неожиданно всколыхнувших его душу.
- Нет. Вы ошиблись, - внезапно осипшим голосом ответил он и зашагал прочь, прижимая руку к сильно бьющемуся сердцу.

Май 2025