Джеймс Бонд моего детства, или Великие Эмпиреи

Василий Аксенов «Мой дедушка - памятник», 1969

Быть может, кто-то
скажет. «Поза?!»
Нет! Это ловкость
виртуоза!
Токтомуран Джечкин

Наверное, у каждого есть та книга, с которой провел большую часть детства и юности, и у каждого она - своя, единственная и неповторимая. Позвольте и мне поделиться своей.

Досталась она мне совершенно случайно, взял почитать у друга, который, кстати, никогда не отличался особым рвением в чтении - он уже тогда пошел по спортивной части. Но так или иначе, прочёл я её одним махом, а сколько раз перечитывал - не счесть, как в детстве и юности, так и в зрелом возрасте. Конечно, с одной стороны, просто увлекательное приключенческое чтиво, однако по сути - «эстетический нокаут современной литературе, точнее, редакторам и литературным критикам, настроенным на поддержание канона», как критик Немцев написал о другом произведении Василия Павловича.

Нет, с героем всё вполне в духе канонов - пионер-герой Гена Стратофонтов. Но вот приключения его действительно совершенно несвойственны советским пионерам, героям других перегруженных идеологией советских книжек. Здесь есть и Токио, и Лондон, и экзотические воды и острова Тихого океана. Собственно, одни из островов - придуманные автором Большие Эмпиреи и Карбункл - основное место действия.

Сам же Гена с первых страниц поражает нас своими суперспособностями - герои Marvel просто нервно курят в углу. Он и никтолоп (видит ночью), и блестящий шахматист, владеет джиу-джитсу и свободно говорит по-английски, и прочая, и прочая. Аксенов не был бы Аксеновым, если бы действие романа не начиналось в любимом Василием Павловичем Крыму. Именно там автор и встречает Геннадия, поведавшего писателю свою удивительную историю.

А история и впрямь удивительна, даже для придуманных книжных историй. Ведь она - о путешествиях, причем современных, вовлекающих массу стран и героев. И персонажи там уж очень нетипичные для советской героической прозы - современные пираты (за десять лет до «Пиратов ХХ века» и «Тайн мадам Вонг», которая в книге, кстати, упоминается). Да и вообще - весь антураж абсолютно современный и космополитичный, от автострад Токио до притонов Сохо.

По сути история Геннадия - абсолютно классический боевик в стиле Джеймса Бонда (реверанс в сторону 007 в книге тоже есть - в самолёте пассажиры смотрят You Live Only Twice). И, наверное, если бы в СССР были популярны комиксы, Гена точно бы стал супергероем. Но вот только не будем забывать, что книга вышла в 1972 году, когда уже были сомнения в «неблагонадежности» Василия Павловича, так что вряд ли можно было рассчитывать на экранизацию, например, хотя материал очень даже кинематографичный.

Тогда это читалось взахлёб, как увлекательное приключение, в котором была масса всего неизведанного, непонятного, и оттого - ещё более притягательное. Понятно, что в те времена похождения советского мальчика в Лондоне, Токио и на экзотических островах по степени реалистичности были примерно равны полёту на Венеру. Оттого и неослабный интерес, и желание перечитывать. Да и фантастичности тоже добавляли совсем уже нереальные персонажи - говорящий кот и дельфин по имени Чабби Чаккерс (привет Чабби Чеккеру), герои знаменитых песенок, вдруг ставшие солдатами удачи. В общем, вполне себе аксеновская фантасмагория, весёлая и завораживающая.

Конечно, даже в детской книге Мастер проявил свой Dolce stil nuovo, некоторые фразы просто врезаются в память: «от нее пахло водорослями и здоровьем». Или вот: «мужчина, от которого исходил какой-то странный, совершенно незнакомый мальчику запах. Так пахнет, должно быть, смесь одеколона и вчерашнего винегрета». И торт - «кремовое чудовище, похожее на контрольную башню аэродрома». Ведь только В.П. мог одной фразой сказать о «предвечернем золотистом свечении, свойственном только одному городу на земле – Ленинграду».

Хотя здесь, наверное, единственный сбой - это стихи в книге. Уж очень, наверное, Василий Павлович хотел угнаться за своими друзьями - поэтами-шестидесятниками, но далеко не всегда именно в этой книге попытки надо признать удачными.

В остальном же, чем старше становишься, тем больше находишь в этой книге намёков, отсылок, игры слов и просто стёба. Примеров, помимо уже приведённых, масса. Один из злодеев носит говорящее имя Бастардо-Мизераблес ди Порк-и-Гусано. История архипелага начинается с рассказа о рыбаке Ийоне Тихом - привет Лему. Да и другие герои не отстают - чего стоит агент Интерпола Румпельштильцхен, пилот Аллигейтор. И только, повзрослев и узнав побольше, понимаешь, в честь каких заведений Гена придумал аристократический род Паддингтон-Сен-Лазар-Савёловский. А в качестве одного из главных героев здесь появляется плотник Володя Телескопов, да-да, тот самый носитель аллюзивного есенинского кода из «Затоваренной бочкотары». Так что перечитывать и открывать новое никогда не наскучит.

Нет, разумеется, без идеологических парадигм и здесь не обошлось, оно и понятно. «Я советский пионер, мэм, и этим всё сказано», - говорит Гена в ответ на предложение осчастливить его кучей бабла. Или: «Вот он – капитализм! Кучка людей владеет огромными ресурсами природы!»

Правда, и это тоже становится ясно только потом, что некоторые эпизоды - они из этаких стереотипов про «ихнюю» жизнь: ну не мог советский капитан взять в аренду «бентли», или «Спаржа, русская икра, салат ля паризьен, черепаховый суп, стейк по-техасски, фрукты. Замечательный вкус, сэр! Виски «Кинг Джордж IV»? Гениально! Целую бутылку?» - вряд ли это могло составлять обед даже очень прожорливого американца. Но это простительно. Уж тем более не будем забывать, что всё-таки Василий Павлович наш - знаменитый пижон и стиляга, как не повыпендриваться?

Да, времена изменились, и ты сам уже побывал и в Токио, и в Лондоне, и убедился, что Гиндза - это действительно квартал, а не улица. А казавшуюся чем-то непостижимым «рыбу сашими» теперь можно буквально на каждом углу купить. И только потом уже были перечитаны все книги Василия Павловича, и ты становишься завсегдатаем его музея в родной Казани. Но верность этим строкам, весёлым, ироничным и увлекательным удалось сохранить по сей день.

«А все-таки что-то было, что-то было… при свете лунном кружились пары…», как сказал силач-повеса Джон Грей.