Мальчишник

За рабочим столом у кухонной плиты суетились мужики. Молча, старательно, на подъеме чувств исполняли указания неформального лидера - Николая. Оглядываясь на него и контролируя друг друга, они были поглощены желанием сделать сегодняшние посиделки неповторимым праздником для души и бренного тела. Королевой стола были назначены пельмешки самолепные из разных видов мяса (что смогли достать). А сегодня достали говядину, свинину и оленину. Хотя можно было обойтись одной хорошей говядиной. Ну и ладно, ну и хрен с ним.

 
Этот праздник они устраивали не часто, но основательно. Николай как заслуженно знаменитый в узких кругах кухмастер руководил процессом. Сегодня ему взбрело в голову отказаться от мясорубки. Рубили мясо на колоде острыми ножами. Как узбеки. Пельмени получались сочными и фантастически вкусными, да еще с бульончиком. См же кухмастер за отдельным столиком готовил овощные соусы, чтобы перед заглотом окунуть в них пельмень. Это он хорошо придумал.
Николай человек общительный. Легко сходится с людьми. Его уважали, но были и те, кто относился к нему с осторожностью за умение грамотно осадить любого невзирая на личность и звание. Сам легко продвигался по службе. Руководство прислушивалось к его мнению и советам как по кадровым, так и производственным вопросам. И не потому, что он всезнайка. Просто любую ситуацию он «основательно прокачивал». Его выражение. Говорил убедительно, громко, по слогам (при необходимости) и сравнительно легко обращал оппонента в «свою веру».


Мужики много лет проработали на одном предприятии. Михалыч был инструктором по спорту ДСО завода. В прошлом мастер по плаванию и чемпион чего-то, Игорь – инженер-конструктор. Был еще один - Петрович, но из другой отары. Работал следователем по уголовке, но из-за несогласия по многим вопросам с ментовским начальством ушел со службы и переквалифицировался в адвокаты. Эти мужики одни из немногих, кто сохранил дружбу после проклятых девяностых, тогда как их многочисленные друзья и знакомые под гнетом финансовых трудностей разбежались кто куда в поисках спокойной и сытой жизни. Короче говоря, жизненные пути разошлись.
Настало время лепить пельмени. Лепили много (вдруг еще кто зайдет), по пятьдесят штук на фанерку. Готовые фанерки отправляли в морозилку. Ожидая их заморозки приняли по стопочке, и незаметно для себя перешли к воспоминаниям. А воспоминаний при их активной жизни в быту и на службе хватило бы на несколько сценариев художественных фильмов (в том числе и «для взрослых»). Шахерезада со своими сказками повесилась бы от зависти.
Перескажу по памяти некоторые из них.

 
Огни Москвы.
- Было дело, - открыл сессию Николай. - пригласил нас Толя Цыганков в совершенно изумительное, так и сказал, кафе с погонялой «Огни Москвы». К тому же, что нам сильно понравилось, туда надо приходить со своим «хлебом», а зрелища за ними. Переглянулись, пожали плечами … и согласились. Ну не может солист заводской самодеятельности «гнать пургу». Хотя после концерта, посвященного женскому празднику 8 марта, мы его жестко предупредили, чтобы он не вздумал подходить к нам на людях. Представьте, взрослый человек, нас знает и вдруг на сцене рожу корчит и выдавливает из себя какие-то звуки. Будто на толчке сидит. Позорище. Н-ла. Ну так вот, об «огнях Москвы».   Наверное, подумали, это эконом-кафе. Сейчас модно. Зашли в магазин, накупили все, что нужно, и тот повел. На остановке, помнишь, башня стоит 14-этажная. Завел нас в подъезд, посадил в лифт и поехали. В лифте Толя проверил сумки с провизией и одобрил с одним замечанием: мол нужно было купить горючее в красивых бутылках. Ну, что есть, то есть. Лифт остановился, мы вышли и поднялись за ним еще на один пролет… прямо на балкон. Внизу играет всеми цветами миллион огней. Вроде ночь, а светло как в операционной. Толя артистично отвел руку, улыбнулся и произнес:
— Вот они, огни Москвы. Мы пришли, друзья.
- У меня язык отнялся. В это трудно поверить, но случилось. Ну, не урод? Как бомжи безродные! Хорошо не выкинули с балкона.


Поспела первая партия пельмешек. Вкусные получились, особенно когда мокнешь их в соус. Заморили червячка. Игорь предложил расписать пульку, но решили отложить на потом. Решили послушать Николая о том, как он строил колодец. Дело в том, что он давно уже обещал попарить нас жарким паром. Но ведь с водой проблемы, везти надо издалека, а банька требует ее много.

 
Колодец.
У Николая на берегу Ужина (это так называется озеро на Валдае) в деревне Нелюшка есть участок с гектар. На участке он возвел два дома. Большой с уютной террасой и окнами на Ужин. Красота. Здесь мы готовили, отдыхали, расписывали пульку…И домик поменьше - охотничий. Озеро глубокое. Аж до восьмидесяти метров до дна. От берега до чистой воды через камыши проложен мосток метров, эдак, двадцать. В этом месте, в Нелюшках, было два «чуда света»: дом на сваях и дворец. Дом на сваях прямо на воде метрах в десяти от берега построил сосед Николая. Так ему захотелось. Из Валдая на экскурсию ездили в Нелюшку, чтобы посмотреть на него. В интернете даже фотка была. А на противоположном берегу, чуть правее, стоит дом-дворец авторитета с погонялой Бес.

 
Расскажу интересный случай с этим дворцом связанный.
- Сидели как-то мы на веранде, - рассказывал Николай. -  Я, Игорь и еще трое. Ходили по грибы, устали, да и жрать захотелось не в меру. Мы за ночь сварили голяш, мозговитый такой, килограммов на десять с косточкой. Осталось только разогреть. Поставили на огонь, и пока греется порубили грибочков с картошечкой, соленья, салатик… Достали голяш, положили на поднос и в тенечек. Чтобы поостыл малек. Приняли по стакану, закусили вкуснейшим бульончиком. Мы обычно ставили голяш в центре стола. Чесночок и крупная соль рядом. Ими сдабривали кусочки мяса… блаженство. Разлили «проклятую» и …застыли. На нас смотрели три морды с клыками и тягучими слюнями. Размером с медведя. Прикинь, трем кобелям в двери тесно. Собаки Беса. Как так? Откуда? Именно в это время Бес подался в бега. Такое в их среде нередко бывает. Охранники и сторожевые псы остались. Хозяина дворца все нет и нет. Да и пожрать скоро на всех не хватит. Охранники подумали и пустили собак на вольные хлеба. Вот и прибежали на запах мяса. Трухнули основательно. Сидим с ножами и вилками и молчим. А они спокойно поели и ушли. Молча. Мы салатику поели и пошли с устатку баиньки. Кстати, со ссылкой на местных жителей сообщу, что Бес лет семь-восемь назад был ликвидирован, но кем так и не выяснили, то ли ментами, то ли его конкурентами.


Так вот, о колодце. Природа на Валдае божественная. Места грибные. В пяти-семи километрах огромные, труднопроходимые клюквенные болота. Озера там соединены протоками. В них прекрасно ловится судак. А воздух такой, что его можно жевать. Рай, да и только. Правда с питьевой водой проблемы. Колодец в трех верстах по убитой дороге.
- Эти странные русские люди! – возмущался Николай. - Деревня есть, а дороги нет.
Николай поморщил репку и решил на участке организовать колодец. Надоело с бидонами возиться, да и машину гробить не хотелось. Фольксваген не для валдайских дорог. Ну делать, так делать. Купил движок с шлангами для забора воды из будущего колодца. Провел изыскания. Пригласил валдайских экстрасенсов (они в лесу когда-то собак пропавших нашли и несколько пьяных мужиков), напоил, накормил. Дал им план участка. Экстрасенсы пассы руками выделывали, шептали что-то, рожи корчили. Наконец, закончили. Ткнули пальцем в план и торжественно объявили: «Вот здесь». Решил перепроверить. Нашел «поисковиков». Тоже угостил. Бродили с лозой, бродили… и указали на то же место. Ну что ж, думаю - в яблочко. Накупил колец, нашел рудокопа и, помолясь, приступили к делу. Дал инструкции и сам укатил в Москву. Уж осень на дворе, а звонка все нет. Собрался, приехал. Рудокопы уже пятнадцатое кольцо укладывают. Им-то что. Сдельщики. Дай волю – до Америки докопаются.


- Все ясно! Дальше рыть нет смысла. Грунт сухой, никакого намека на воду. Накрыл колодец щитом, и на этом все кончилось. Хотелось посадить в зиндан этих уродов. Теперь у меня страшная аллергия на козлов с «особым дарованием». Но что странно, когда Николай захотел иметь на участке свой пруд, то пригнал экскаватор и вырыл яму под размер планируемого пруда, так та яма к осени наполнилась грунтовой водой. Он запустил туда карасей, и на следующий год по вечерам мы уже рыбачили. И довольно успешно. Жратвы для карасей там было в достатке. На выбранной земле посеяли травку, обложили камнем (там этого добра много). Получилось красиво.

После съеденной второй партии пельмешек и третьей бутылки Николай совсем разошелся и вспомнил как отмечали на Валдае День учителя.


День учителя.
- Было дело заскучали мы по цивилизации и решили поехать в город поужинать, - начал Петрович, адвокат. - Музыку послушать, себя показать. Но облом случился. У нас часто это бывает. Подъезжаем к ресторану, а он закрыт на спецобслуживание по случаю Дня учителя. Но мы же были с Николаем, а он на Валдае уважаемый человек. С ним даже лешие в лесу уважительно здороваются. Сам видел.
- И что, Николая туда еще пускают, я имею в виду в приличное общество? – спросил Михалыч. – Он же привык все время командовать. Люди отдыхают, танцуют, а этот, ну просто достал оркестр: «Играйте потише! играйте потише!». Когда он входит в ресторан музыканты ноты забывают…
- Они их никогда и не знали – парировал Николай.


 - Ну, ладно! Николай-таки прошел внутрь, поздравил какую-то директрису школы с праздником и сказал, что отойдет на время. Но чтобы ждали!
- Мы-то с Николаем люди воспитанные, – отметил Игорь. – Как можно, на праздник, можно сказать, женский, да без цветов. А Петровичу наплевать. Просочился в зал и сразу приступил к своему любимому занятию – обниматься с незнакомыми женщинами. Учитель тоже иногда бывает просто пьяной женщиной. Особенно географички.
Время уже десятый час. Все закрыто. Что делать? Без цветов возвращаться нельзя – наши акции обесценятся. Тогда Николай предложил сходить на кладбище. Оно аккурат в центре города. Пока мы думаем, как быть Петрович пошел по рукам. Так вот, решили спросить у таксистов. Мудрый народ. Нашли с их помощью продавщицу (Валдай небольшой город), подняли ее с постели, привезли к киоску, купили цветы и отвезли домой. Все довольны. Возвращаемся в ресторан. Нас приняли как родных, посадили за стол, окружили вниманием. А Петрович вовсю резвится. Но что самое обидное, весь облеплен цветами. И женщины в ногах. Географички.


- Там все были, - Петрович закатил глаза, видно вспомнил что-то. - И математички тоже.
- С ним все ясно! Так вот, где-то в четыре утра захотелось домой. Устали! Подходим к Николаю, мол, пора. Он-то голубых кровей, с нами держался на расстоянии. Знался исключительно с директорами школ и завучами. Глядим, кажись перебрал. Глаз стеклянный. Внешне не так заметно, но разговор не получается. Развалился в кресле как Шаляпин. Вальяжно. И молчит.
- А он как лошадь, может стоя спать. – Михалыч расхохотался. – Помнишь, когда у нас дискотека была, ему стульчик поставили в центре площадки. Музыка орет, свет мигает всеми цветами, все танцуют, а этот сел на стульчик и заснул.
- Не было такого!
- Было, было! Когда ты упал, я тебя в партком отнес. Секретарь, тоже мне, позор партии! Надо как я, в меру потреблять, честь свою блюсти.
- Честный! Честные с тещами не спят!


- А я и не спал! Хе-хе! Разве с ней уснешь! – Михалыч поглаживал свои котярские усы. – Она на пять лет моложе меня была. Я не виноват.
- Тогда скажи, кто виноват?
- Ну, давай, говори, что дальше было. Интересно тебя слушать!
- Ну, сидит Николай, не буянит. Молчит. До сих пор загадка, кто ему кресло принес. Сам-то не помнит. Я показал на пальцах, что мы будем внизу его ждать (ресторан на втором этаже) и пошли. Спускаемся. Лестница широкая, как в Третьяковке. Стоим, достали сигареты. Видим, сам появился. С ним все прощаются как с заслуженным учителем. Петрович чиркнул зажигалкой, я шагнул к нему навстречу и наклонился, чтобы прикурить. Порыв ветра затушил пламя. Двери закрыты. Откуда ветер? Да и погода безветренная. Оглянулись. Это Николай мимо нас пролетел.

 
- Орел-попрыгунчик – Михалыч аж распух от счастья. – Да и не орел вовсе, а петух кастрированный, ха-ха-ха! – смех перешел в кашель.
- А Николай вылетел через двери на улицу и лежит, как пес придушенный. – Продолжил Петрович. - Молчит. Но самое главное, ни одной царапины. И голова в порядке. Даже на следующий день местному ТВ интервью дал. Шел в ларек за пивом, его телевизионщики с камерами остановили (им простительно, они его хорошо не знали) и спросили, как он относится к Путину, его только-только избрали. Так у него словесный понос случился! Один в один Фидель. На полчаса речь толкнул. ТВэшники остановить не могли.
- То же самое мы наблюдали в «Пекине».


Случай в «Пекине».
- У Володи, с пятого отдела, день рождения. – рассказывал Игорь. - Отмечали в «Пекине», на Маяковской. Закончили гулять уже за полночь. Ушли бы раньше, но гости с Кавказа все платили и платили музыкантам. Понравились им русские женщины, которые «случайно» забрели на огонек и видимо что-то пообещали джигитам, ну вы понимаете. Потребности подогрели интерес и всем было по кайфу. И джигитам, и музыкантам. Время и здоровье улетели незаметно. Николая с устатку сильно развезло. Сидит, икает. А когда, наконец, подались на выход, то на подъеме чувств решил отблагодарить швейцара что на «воротах» за приятно проведенное время. Тот лежит в кресле и спит себе. Устал старый. А Николай, как вы помните, когда, выпивши, теряет дар речи. Но мычит. Глазки так вылупит, и мычит. Один в один Фрося – корова соседки Степановны с Нелюшек. Ну и вот, начал он этого швейцара будить. А сам, чтобы не упасть, вцепился рукой за ворот его пиджака, а другой балансирует, как та девка на канате. И мычит-то интересно, через шнобель. Швейцар глаза открыл и чуть не помер от страха. Ротик открыл и тоже мычать начал. Тихо так, из последних сил. А Николай открыл глаза шире и вдруг замолк. Уж я-то знаю его повадки, да и то страшно стало, представляешь, что у мужика на душе творилось. Глаз кровавый с прищуром, шнобель мокрый, зубы изо рта… Улыбочка как у волчары …и качается. И почему-то скулить начал. Это что-то новенькое, думаю.


А мужик-то старенький. В кресло вжался так. Хочет перекреститься, а руки-ноги не слушаются. Слеза навернулась и покатилась прямо по морщинке. Наверное, все свои грехи разом вспомнил. Ты видел когда-нибудь, чтобы швейцар испугался? Нонсенс. А Николай наращивает, прости Господи. Левой держит мужика за лацкан, а правой медленно лезет в карман (быстро не нашел бы). И именно в этот момент у Сергеича начал открываться рот и глаза в потолок. Белки наружу. Мужик как увидел - застонал. Он-то не знал, что Николай так сосредотачивается. Искал в кармане что-то и наконец, достал. Синенькую. Пятирублевку. Сунул ему в руку и поцеловал.
- Не целовал я его…
- Помнишь, что ли?! В губы хотел. Мужик-то не возражал (при смерти был), но ты их не нашел. Губы ниточкой. Вот и не нашел.
— Вот скажи, зачем ты его будил? Шел бы по-тихому домой.
- Хотел на чай дать. Так положено.
- Ни хрена себе, положено. Мужик чуть не помер со страху.
- А в такси что вытворял? Тоже не помнишь? Харю высунул в окно, так все думали, что мы с мигалкой едем. Прикинь, такси с мигалкой! Гаишник чуть свисток не проглотил.


- Зато я туфли не снимаю, когда в метро захожу.
— Это случайно! Я думал, что уже дома, - объяснил Михалыч. - Ну, чтобы Натульку не разбудить. Прикинь, до Химок на автопилоте добрался, разделся и баиньки. Утром долго носки искал, посмотрел на ноги, а они в резинки превратились. На запястье…
- Теперь понял, где у него запястье?..
- На голени… ну, вот здесь. - Он показал пальцем то место, где у нормальных людей заканчиваются носки.


Николай сходил за фишками в комнату, передал Петровичу и предупредил его вести себя интеллигентно, не дурковать если даже ему что-то покажется.
- Когда это я дурковал?
- Забыл уже? Заподозрил нас в чем-то, забрал со стола все деньги и выбросил в окно, вместе с пулькой. И зло так топал вокруг нас и шептал непотребности. Я молился, чтобы он не стал драться. Посмотри на его руки, по два метра каждая. Печку разнести по кирпичику – это для него слегка размяться. Мы с Игорьком сидим, опасаемся пискнуть. Это перестал мотаться и лег спать. Утром просыпаемся, нет Петровича. Может в Москву уехал? Глянули в окно, а он там бродит и собирает бабки что выбросил.
- Вы некультурно себя повели я и разозлился.
- Если сегодня не злой – сдавай.


И пока он сдавал Николай вспомнил, как намедни встретил, свою первую - Нинку.
- Игорек, ты помнишь ее?
- Конечно, помню! Как встретились-то?
- Да я не подошел. Совершенно облик потеряла. Спилась, судя по всему, окончательно.
- Подпортила она тебе нервишки в свое время.
— Это точно! А если бы он меня догнал, может, я не сидел бы сейчас с вами.
- Кто догнал?
- Тесть. Здоровый медведь. Как Михалыч, спортсмен. И такой же заторможенный. Они все такие. У этого мозги в бассейне хлоркой покрылись, а тому видать ядро в бошку попало. Дискобол хренов.

 
- Жалко, не догнал - сказалось спортивное братство. - Да легонечко так подлечил бы. 
- Подлечил бы… По Нинке-то я что решил… – продолжал Николай, игнорируя мнение члена спортивного братства. - Еще раз придет подшофе, выгоню. Сказал - сделал. Увидел в окно – идет. Походка… все ясно. Обулся, выскочил и предложил погулять. Незаметно привел к ее родителям. Дверь открыл тесть. Я передал «товар» из рук в руки, сказал, мол, большое спасибо, наелся и хотел было уйти. Так этот бугай на весь подъезд заревел: «Стоять!» и на меня прыгнул. Я штаны попачкал натурально. Отскочил и побежал. Он за мной. Меня кеды спасли. А он в тапочках домашних и то чуть было не догнал.


- Эх, жаль! – вздохнул Коля. - И никакой он не спортсмен. Кургузого поймать не смог. Я бы поймал… хоть ты и скользкий…
- Домой побоялся идти, сразу к Петровичу пошел.
- Видок у тебя был еще тот.
- Еще бы, я же с перепугу остановиться не мог. Километров пять без остановки. Слабо?
- Н-да, наша жизнь полна неожиданностей, - мудро заметил Игорь.


Вот прошел еще один мальчишник. Идея его проведения принадлежит Николаю. Он организатор, ему и все права. И чтобы женским духом не пахло. Хватит терпеть их капризы и выслушивать хрен знает какие замечания. То не так лучок поджарили, то недосолили, то фарш грубоват… много еще чего. Отдыхайте милые. А кто из нас не хочет так – пусть не участвует.  Нет проблем.