7. Акт рождения кое кого, кого кое

НАТ.          ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ — УТРО


     Первый ноябрьский снег, он выпал ночью. Лег спокойною периной на дышащую влажную черноту земли. Утром на веранде светло от белого сияния, тепло. Белеют изумрудные поляны за окнами. Покрытые шапками снега стога сена, за ветками плакучих берез безбрежное небо.
     Все собрались к завтраку. ЛИЛИТА весело раскачивается на стуле и напевает на свой лад Цокотуху, БАБУШКА поправляет очки, готовясь прочесть молитвенное правило, и передавая ЛИЛИТЕ красивую тетрадь, где от руки написано: "Серафимово правило". АВТОР и ЛИЛИТА МАЙСКАЯ сидят рядом. В чашках чуть остывает горячий цикорий с молоком. Зритель видит эффект перелистнутой страницы. Завтрак окончен.
     После завтрака там же, на веранде, ЛИЛИТА просит АВТОРА (ее отца) почитать книгу, которую он пишет. При чтении в чашке ЛИЛИТЫ с недопитым цикорием  возникают изображения повествования читающего АВТОРА.

          ЛИЛИТА

     Пап, почитай свою книгу!

          АВТОР

          (берет с полки тетрадь в 96 листов, раскрывает ее)

     Из сочинений ныне здравствующего профессора, почетного кандидата,
     уважаемого участника общества, ушедшего в, пришедшего, и, как мы знаем,
     написавшего, мы сможем пролить некоторый, как нам кажется, свет на событие,
     сыгравшее немаловажную роль, а именно об Акте рождения кое кого, кого кое.
     Из исследований г-на профессора следует, что так называемое рождение
     случилось ночью... Тут Феникс нахохлился, а затем распушился. Замер,
     встрепенулся, и важно выхаживая, продолжил передавать свои мыслеобразы.
     Шел дождь. Дождь шел давным давно и очень долго. Я родился на ладонях,
     занимавших полнеба. Дождь наполнил маленький комочек своей силой и
     плотью, капли стекали струями по моим золотым кудрям, образуя ручейки на
     выпуклых мышцах рук, груди, и всего тела. Ударила молния, тучи разверзлись
     и засияло солнце. Заботливые руки опустили меня на поляну цветущей
     земляники. Радуга раскинулась в пол-неба. Я запомнил сияющее золотом кольцо
     на указательном пальце руки. Мириады птиц в вышине пели песни мира и любви.
     Вдали виднелись горы из белого камня. Горы сверкали в лучах долгого дня, в
     их склонах были вырезаны гигантские храмы, в узорах которых скрывалась
     тайна. Некоторые постройки казались незавершенными, некоторые же
     обрушились. Белоснежная лань Талинга вскормила меня своим молоком.
     Златогривый лев Фетерус приносил воду из синей реки в берестяных ведерках.
     Так вскармливался я. Солнце садилось и вставало, наполняя поляну и
     окружающий лес своей благодатью. Но не только свет и радость существовали в
     этой вселенной. Иногда с запада дул тревожный ветер. Что там на западе? -
     точно не знал даже лев Фетеус, а Талинга мудро закрывала глаза, отвечая
     этим на мои вопросы. И вот однажды среди белого дня солнце закрылось луной,
     сильный ветер налетел и загудел в кронах деревьев, раскачивая их, яростно
     хохоча. Темные тучи заволокли небо. Из зарослей Эгелы выползли семь ужасных
     крокодилов. Уродливой извивающейся походкой направились они к моей золотой
     колыбельке, злорадно рыча и ритмично похрюкивая... Четырех крокодилов
     задушил я собственными вот этими вот ручонками. Два крокодила поразила лань
     Талинга своими копытами, а последнего догнал в кустах и приволок за
     шкиристый зеленый загривок Фетеус. И тогда я встал на ноги, поднял ладони
     вверх к светлому небу, сияющему солнцу. Я поблагодарил лань и льва, и
     сказал: "Я — это я, а я — это кое-кто". Это были первые мои звучащие слова.