Печалька живет в Дербишире 6

Когда я открыла коробку, то увидела перед собой уже знакомое мне коричневое платье и белый фартук. Моего же собственного платья, тем не менее, нигде в комнате не было. Его не было на полу, его не было на лавке, его не было на подоконнике окна, его попросту вообще нигде не было. И я поняла, что сэр Дэвид Куинби VI-й стибрил у меня платье, оставив мне взамен совершенно ужасную коричневую шерстяную робу и белый фартук впридачу. Вскоре я немного подмерзла, сидя на деревянной лавке в одних панталонах. И, от нечего делать, я примерила коричневое шерстяное платье. Хоть оно и было ужасного темно-коричневого цвета, его покрой оказался не так уж плох: это было классическое зимнее платье с приталенным верхом , узкими рукавами, которые заканчивались манжетами с кружевом, кружевным белым воротничком и широкой юбкой в складку, длиною в пол. Фартук тоже был сам по себе неплох, но он явно не подходил к коричневому платью. Я бы точно надела такой фартук, если бы мне пришлось разогревать какао для гостей во время новогодней вечеринки, чтоб не запачкать свое шелковое платье, к примеру. То есть, я хочу сказать, что на ярком или цветном фоне этот фартук смотрелся бы лучше, гораздо лучше, чем на темно-коричневом. И все же, когда я осмотрела фартук, я вдруг поняла, для какой цели он мне подойдет. Выйдя на балкон, я привязала белый фартук к перилам балкона так, чтобы он развевался на ветру. По крайней мере, рано или поздно кто-нибудь в округе увидит мой флаг и поймет, что я нахожусь в заточении. Пока я привязывала фартук к перилам, мне вдруг послышался чей-то голос, звавший меня снизу, с галереи:
-Мисс Молли, вас ждут в столовой!

Выскочив с балкона, я добежала до двери, ведущей к винтовой лестнице, дернула за ручку двери что было сил, и, о чудо! Только тут я и поняла, что дверь была не заперта. Вихрем я скатилась по лестнице в галерею, мигом прибежала в столовую. Я так была рада своему чудесному освобождению из башни, что совсем забыла про фартук.
-Тебе очень идет это платье… - тем временем сказал мне сэр Дэвид, - сюда бы еще пояс, инкрустированный камнями и с вышивкой золотом, было бы совсем хорошо…А фартук куда спрятала, плутовка? - спросил он меня, явно смягчаясь. Я не успела ему ничего ответить, поскольку в столовую вошел дворецкий и очень обеспокоенным голосом сообщил:
-Мне только что сказал конюх лорда Уингли, что лорд Уингли и его гости, во время конной прогулки, видели на балконе вашей башни белый флаг…Они подумали, что вы сдаетесь, но только не поняли, кто же на вас напал и с каким неприятелем вы изволили сражаться, сэр?
-Молли! Чертовка! ПОДИ СЮДА!!!- мгновенно вскакивая из-за стола, проревел сэр Дэвид Куинби.
Я же, спасаясь бегством, выбежала из столовой, добежала до своей спальни и закрылась изнутри. У меня не было какого-то четкого плана действий, разве что можно было сигануть из окна в огромный куст сирени, что рос под моим окном, однако в случае такого прыжка я не была уверена, что не сломаю себе ногу или руку. Окна замка были довольно высокие, и поэтому прыжок из окна второго этажа вниз сулил еще худшие неприятности, чем порка голой задницы розгами.
Вскоре в коридоре у моей двери послышались шаги.
-Молли! Ты здесь? Молли!!! - кричал очень знакомый голос. Этот голос, без сомнения, принадлежал сэру Дэвиду Кунсби. Однако, я решила ничего не отвечать Дэвиду, как если бы меня в комнате вовсе и не было. Дэвид меж тем подергал за ручку, постучал несколько раз, и я уже надеялась, что он уйдет за подмогой, однако этого не произошло.  Вместо того чтоб идти за подмогой, он принялся ходить взад и вперед по коридору около двери моей спальни, и говорил он при этом какие-то странные вещи, уловить суть которых я тогда не смогла. В какой-то момент мне даже показалось, что у Дэвида помутился рассудок после того, как я подняла белый флаг над башней Фортен. Мне далеко не все было слышно из того, что он говорил, однако я прижала свое правое ухо к замочной скважине, и уловила следующее:

-Молли, я понимаю, что тебе нелегко сейчас, и может быть, тебе хочется вернуться обратно в Кент, где вы жили с отцом… - так сказал сэр Дэвид, и я молча покачала головой. Возвращаться в Кент мне почему-то не хотелось.

Между тем Дэвид продолжал:
-Молли, ты помнишь свою маму? Нет? А что, если я скажу тебе, что именно этот дом, Ле Фонтен, помнит твою маму очень хорошо… Что, если я пойду и принесу фотографию твоей мамы, просуну ее под дверь, и ты увидишь, что ты - одна из нас, Молли… - после этих слов Дэвида мои глаза налились слезами. Моя дорогая мамочка скончалась от тропической лихорадки на острове Борнео, когда мне было шесть лет. После ее кончины, отец мой сильно переменился. Он все больше и больше времени тратил на дела яхт-клуба, а мое воспитание в основном сводилось к наказанию розгами раз в неделю. Когда я вытерла слезы и снова приложила ухо к двери, то разобрала следующее:
……Я не могу сказать тебе сейчас всего, да ты наверное и не поймешь, но когда
вернется Сьюзанн из Лондона, она тебе все объяснит…
…Просто поверь мне, что сейчас тебе лучше оставаться здесь. Это очень важно, Молли. Это связано не только с тобой, это связано со всем родом Ле Фонтен…
…Молли, ты очень удивишься, когда увидишь мою жену Сьюзанн… Она тебе покажется чрезвычайно знакомым человеком. Тебе покажется, что ты ее раньше где-то видела… И только когда ты поглядишься в зеркало, ты точно поймешь, где именно…
 
…Молли, что если я скажу тебе, что я был по уши влюблен а твою матушку? И как это ужасно для меня было, когда она сбежала с Майком, который должен был быть шафером на нашей свадьбе? Я, конечно, виню только себя… то, что я ей сказал перед свадьбой, было непростительной глупостью с моей стороны…

…Я не буду сейчас касаться вопросов наследства, но ты должна понять своего деда, старого графа Ле Фонтена. Он по несколько раз в год переписывал завещание…Конечно, он полностью выкинул из своего завещания твою маму, так как она сбежала с Майком, у которого не было за душой ни пенса, и потом мы старались не вспоминать о вас…

…Я иногда приезжал к Майку, мне хотелось повезти тебя к старику Фонтену, но Майк сказал «только через мой труп» и дал мне бумагу, согласно которой я становился твоим опекуном только в случае его кончины…
…Старик Ле Фонтен вспомнил о тебе только тогда, когда стало ясно, что у моей жены детей быть не может…
…и вот тогда старый граф Ле Фонтен вдруг вспомнил о тебе…он умер шесть месяцев назад, и когда его завещание было открыто, мы все ужаснулись …

Я долго слушала Дэвида, и поняла из его речей одно: некий старик Ле Фонтен отбросил коньки и оставил после себя такое страшное завещание, которое ужаснуло всех в округе. После слов про ужасное завещание старика Ле Фонтена, мне вдруг жутко приспичило по маленькому. Я осмотрелась, и, не найдя под кроватью ночного горшка, вдруг увидела на подоконнике прекрасную вазу, очень смахивающую на ночной горшок, по размерам. Мне она сразу понравилась тем, что была покрыта прекрасными цветами и птицами. Такого шикарного ночного горшка я бы себе никогда не могла позволить, не будь я воспитанницей сэра Дэвида Куинби! Я уже было решилась присесть над чудесной расписной вазой и сделать свои дела, однако решила предупредить Дэвида, чтобы он временно прервал свой рассказ об ужасах завещания старика Фонтена. Так что я постучала в дверь, и сказала Дэвиду:
-сэр Дэвид… я тут у вас на подоконнике такой красивый ночной горшочек нашла…Вы пока прервитесь, я схожу по-маленькому, а потом дослушаю про завещание ужасов старика Фонтена…
И тут, с той стороны двери, вдруг послышался жуткий вопль Дэвида:
ТОЛЬКО НЕ В МОЮ ВАЗУ ДИНАСТИИ МИНГ! Молли! Чертовка! Ты не посмеешь!
Я так испугалась, что сделала свои дела в вазу династии МИНГ быстрее, чем хотела, но чтобы Дэвид никогда об этом не догадался, быстро выплеснула содержимое вазы в окошко, прямо на куст сирени. Из окошка послышался страшный вопль, и я услышала быстрые шаги в коридоре. Через пять минут сэр Дэвид и садовник, который работал под кустом сирени, выставили дверь моей спальни. Я быстро легла в постель и притворилась спящей. Пустой ночной горшок династии МИНГ я засунула под кровать.




Читайте также мой роман Страна Желаний на моей прежней страничке, Софья Горбунова. Сатирическая фантастика в стиле Стругацких и Кира Булычева