Партия в карты

Был обычный день.

Мы с сестрой убирали квартиру и пели песни "Иванушек International". В плане уборки мне обычно давали работу полегче. Я с усердием вытирала пыль, а сестра намывала полы на два раза.

Потом мама нас отправила за квасом и хлебом. Мы взяли трехлитровую банку, дырчатую авоську и пошли.

Путь был неблизким, но интересным, хоть и знакомым. Кругом были дворы, по которым я любила разъезжать на велосипеде, листва окутывала своими зелеными объятиями дома со снующими в них людьми. Погода выдалась ясная, на небе ни облачка. Мы прошли через дворы, один дом из которых был с аркой внутри, прошли детскую библиотеку и старую голубятню, покрытую облупившейся краской, когда-то выкрашенную в синий яркий цвет. Дальше длинной чередой стояли детские сады и параллельно им растянулся спальный район с его разнообразием многоэтажек. А между этих построек шли маленькие мы с сестрой по узкому проходу.

Квас раньше продавали в большой цистерне желтого цвета, мы называли ее бочкой. В ней сбоку открывался краник и банка наполнялась холодным напитком насыщенно коричневого цвета. Рядом с бочкой возвышался магазин "Каскад" из рыжего кирпича, он был странной конструкции. Первого этажа не было, а витая лестница вела сразу на второй этаж. Там была булочная с большим ассортиментом из пирожных и другой выпечки. Мы взяли свежего хлеба и пошли домой. Хлеб был настолько ароматным и пружинящим на ощупь, что невозможно было удержаться. Мы возвращались домой и жевали хлеб. Я любила хрустящую корочку, а из мякиша подушечками пальцев скатывала шарики, прежде чем отправить их в рот.

Когда пришли домой, полбулки хлеба уже было съедено. На плите нас ждал борщ, в духовке готовился пирог, а папа дожаривал картошку со шкварками. Когда все было готово, мы сели обедать. К картошке мама достала соленые грузди с луком, растительным маслом и салат из овощей.

"Балдушкин!"- говорил папа мне (это меня так ласково называли родители), аппетитно хрустя салатом. Он смотрел на меня и подмигивал левым глазом и, тем временем, картошку смачно запивал молоком. Его густые, выгоревшие на солнце усы становились белыми от молока, а потом папа небрежно вытирал их своей ладонью.

После обеда я пошла в комнату играть на пианино. Села за крутящийся круглый стул и мой взор упал на большую картину с цветами на желтом фоне. Когда я упражнялась в гаммах, пес выл и убегал из комнаты. Сестра ушла к подружке, папа смотрел телевизор, мама разговаривала по телефону.

А вечером к нам пришли гости.

Папа жарил семечки на сковороде, в воздухе витал горьковатый запах раскаленной сковороды. Мама, как гостеприимная хозяйка, позвала всех на кухню выпить чаю с пирогом. А потом Тетя Таня с дядей Юрой, папой и мамой отправлялись в комнату. Там они садились за красные кресла с деревянными подлокотниками и играли в карты за шахматным столом.

Комнату украшал новенький комплект из бронзового журнального столика и банкеток. Ножки стульев оплетали застывшие мифические существа, а сидушка была обтянута тканью бордового цвета. На столике в хрустальной вазе красовались фиолетовые астры и источали сладкий аромат.

А в другой комнате игрались вместе: сестра, вернувшаяся от подружки, я и наши двоюродные сестры Катя и Женя. Мы устраивали из подушек и штор что-то нечто вроде шалаша, который мы называли "халабУдами". Нам было так хорошо вместе и весело!
А взрослые в то же самое время шумно играли в "дурака". Папа любил отбиваться с треском, бросая карты так, чтоб звук от них непременно был слышен и выкрикивал: "Сирик!" (что означало, что выпала десятка).

Родители наши играли двое нА двое, парами, гости выигрывали. Дядя Юра, с блеском в глазах, уже предвкушал победу. Наступил решающий раунд. На этот раз козырь был крести. Папа, разбавив напряженную атмосферу, сразу врезал свой стишок: "О! Крести-дураки на месте!" и захихикал.

Тетя Таня с дядей Юрой безудержно смеялись, шутили и так же легко выиграли этот турнир. Хоть, с нашим папой это и непросто, потому что он наперед просчитывает ходЫ. А вечером мы садились на кухне, фоном включали радио и щелкали семечки. Тетя Таня рассказывала о своих посадках на даче, а дядя Юра разговаривал с папой о машинных запчастях. Пора было выгуливать пса Кузю и мы с сестричками пошли на улицу, насыпав полные карманы семечек. А вернувшись после прогулки, выходили на балкон и продолжали общаться.

На улице темнело и родственники наши засобирались домой. А мы с сестрой жалобно просили их родителей, чтобы Катя с Женей остались у нас с ночевкой. Не выдержав такого напора, они сдавались и Катя с Женей оставались у нас. Радостные этому событию, мы прыгали от счастья. Попрощавшись с тетей Таней и дядей Юрой, мы укладывались спать. Родители ушли в свою комнату, а у нас с сестрой была отдельная комната и большая кровать, одна на двоих. Разместившись на ней поперек всей нашей сестринской компанией, еще полночи мы разговаривали, пока сон не забрал к себе каждого из нас.

За окном было темным-темно, на небе поблескивали звезды, а вдалеке можно было услышать пение сверчка.
               


               
(из воспоминаний детства)