Древнегреческий художественный реализм

 
«Влечение вызывается тем, что кажется прекрасным, а высшим
предметом желания выступает то, что на самом деле прекрасно.
Аристотель
 
Всякая энергия – психическая или космическая – очерчена определёнными
границами, проходящими по линии, где энергетический заряд пересекается с
другим, вступая с ним в борьбу за свободное пространство. Древнегреческий
мир, не обращая ни малейшего внимания на древнее искусство Востока,
создаёт новую эстетику образа.
А что такое, из чего состоит для грека пространство? Оно не может быть
абсолютным вакуумом, пустотой состоящий из ничего – и быть наполнено
только лишь временем.
Греки – мореплаватели, поэтому видят разнообразие мира и разность
населяющих его народов. Но с художественной точки зрения это их мало
интересует. Ведь они – молодая эгоистическая нация, зацикленная на себе.
Им необходимо искусство, помогающее в борьбе за новые рынки, за
превращение всего Эгейского моря исключительно в своё внутреннее – с
новыми городами и поселениями, торговлей, законами… и новым
искусством!
Греки ещё в движении: эволюция их развития переполнена энергией – и
теперь этот заряд настойчиво требует художественного воплощения.
Но путь в этом направлении – не линейный. Как в своё время художники-
экспрессионисты (по меткому замечанию некоторых искусствоведов во
Франции) в начале двадцатого столетия «убили» поэзию, так и в Древней
Греции скульптура, исходя из полученного общественного значения, убивала
живопись. Благо, на помощь изобразительному искусству в тот период
пришла массовая керамика, дополнившая собой межличностную

коммуникацию новым информационным языком, выраженным на глиняной
поверхности предметов бытового обихода древних Греков.
Росписи на керамике стали выразителями новой эстетики человеческого тела,
лишённого личностного или фотографического сходства с реальным
прототипом. А ещё инструментом пропаганды новых этических принципов
–переняв от мраморных статуй стандарт формы и внешней красоты. Заодно
добавив героику битв и спортивных соревнований, вкупе с художественным
переложением легенд и мифов. Хотя в этих росписях мы не находим
принципиально новых художественных техник. Да и уровень художественно
изображения получался очень разный: от высокого искусства – до
ироничного примитивизма, больше похожего на лубковое народное
творчество.
Именно это разнообразие стилей будет интересовать Пикассо в начале
двадцатого столетия, в его творческий период увлечение керамикой.

Философы Древней Греции, активно формируя новые эстетические и
этические критерии искусства в целом, тем не менее относились с
презрением к художникам и скульпторам – относя себя к высшему
интеллектуальному сословию. Им не требовалось «зарабатывать на хлеб
руками». Художники, напротив, тратили художественный дар и время,
зарабатывая на жизнь.
Греки не ломали творческие копья о вопросы формы и содержания, поэтому
смело наполняли рисунки героями мифов, что для них существовали так же
реально, как жаркое солнце или бурлящее море.
Однако чуть позже, наряду с керамикой, возникает новое профессиональное
элитарное искусство – появляются имена художников, известных на всю
Древнюю Грецию (ряд из них дошли и до наших дней!).
Статус художника в греческом обществе стремительно меняется. Греческий
миф, перенесённый на каменную стену или на деревянную дощечку (коими
богатые греки украшали дома) начинает дышать сгустками энергии новой

формы. И спрос рождает предложение: все эти бегущие повозки лошадей,
управляемые стальной мускулистой рукой греческого воина, все эти
батальные сцены и изображения состязаний олимпийцев – символизируют
собой психическое здоровье молодой цивилизации, а заодно и внутренний
мир греческого социума. Они должны вдохновлять, мобилизовать, а главное
– воспитывать.
Греческого художника мало интересует реальное прошлое: в используемые
им всего четыре цвета он смело окрашивает весь окружающий его мир –
смешивая его с миром мифов, придуманных самими же греками.
Древнегреческий человек на дошедших до нас фресках равен богам: он стоит
с ними на одной ступени и находится в постоянном диалоге!

Гипотетической параллельной реальности (как и разного рода «других
измерений»!) ещё не существует: Боги и земные люди живут все вместе – в
одном времени и в едином пространстве. Поэтому изображаемые фигуры
отражают лишь общую красоту человеческого тела – при отсутствии лиц и
привязки к конкретной личности. Художника практически не интересует
человек как таковой – древнегреческий живописец предлагает собственную
версию человека! Такого, как он его хотел бы видеть. И Бога – также
изображает в образе человека, пусть и с элементами фэнтези и сюрреализма.
Но крайне важно понимать, что если некий образ существовал в мифической
форме, то он овладел и бытовым сознанием людей, существуя для жителя
древней Эллады в реальности.
Помните идеи философа Платона о том, что «…высшая реальность состоит
из неизменных и вневременных абстрактных сущностей, называемых
формами или идеями, которые представляют собой истинную сущность
вещей»? Вот кто истинный вдохновитель «беспредметного искусства» на все
времена! Эти идеи потом подхватят на знамёна и Шагал, и Малевич, и
Кандинский. Не говоря уже о более современных творцах…

Чуть позже зарождается и портретная живопись… Философский контекст
для древнегреческой живописи заменяет эстетический. Но изображаемом
человек усложняется: требуется изобразить не только его силуэт, но уже и
его эмоции, даже психологические особенности характера. Но подобное
направление находится только ещё в начале пути.
Данную линию намного позже разовьют художники Возрождения, что
возведут душевное состояние изображаемого человеческого образа в
Абсолют. При этом провозгласив себя продолжателями Искусства Эллады,
но с христианской спецификой.
Но древние греки жили в фантазийном мире бок о бок с грозными богами,
где для последних «по умолчанию» существовала задача помощи людям в их
материальном мире. В том числе и просто в борьбе за выживание. Иногда
люди могли ослушаться воли богов, или не так её понять – тогда небожители
гневаются и выносят людскому роду жестокие наказания. Мир мифический и
реальный часто вступали в логические противоречия, что потребовало новой
художественной метафоры. Наказания богов, как следует из Гомеровских
сказаний, всегда приводят к выбору: человек имеет шанс не просто
исправиться, выполним всё так, как ему указали. Но также, опираясь на свой
разум и физическую силу, попробовать «обхитрить» богов и выйти из этой
схватки победителем. Подобными сценами переполнена греческая живопись.
Хотя, конечно, важен этический финал – а он всегда один.

Я не буду погружаться в классификацию художественных школ и
перечисление знаменитых имён художников Древней Греции – всё это
можно найти в работах Петра Гнедича «История искусств», вышедшей в
России уже более ста лет назад. На мой взгляд, ничего лучше на русском
языке об искусстве народов мира пока не написано.
Думаю, можно твёрдо сказать одно: новая художественная задача,
поставленная перед живописцами древней Эллады, потребовала новой
техники – реалистический рисунок.  То, чего мы не видим у древних народов

Востока. Особенности тела, лица мужчины или женщины, их одежда и
окружающий быт – всё это приходит в древнегреческий рисунок, привнося
первые удачные опыты со светом и перспективой.

Картон , Лен. Масло . 50х70 .Анатолий Лютенко. "Танцы,"