26 мая. 2-я мировая война. 1 09 1939 - 2 09 1945

    Май цветёт над нашей прекрасной страной!
Но мы сражаемся и снова идём в бой!
Освобождаем нашу землю –
От тех, кто стал коричневой чумой.
_________
Вторая мировая война. 26 мая 1945 года.
    26 мая 1945 года был важным днем в истории Второй мировой войны, когда завершились крупные боевые действия в Европе.
В это время Германия капитулировала и началась период послевоенного восстановления и переустройства мира,
26 мая 1945 года – это день, когда, согласно имеющимся историческим данным, Сталин уже знал о смерти Гитлера и, вероятно, был занят вопросами послевоенного устройства мира и внутренней политикой в СССР. У Сталина не было активной переписки с какими-либо политиками в этот день, поскольку он уже имел информацию о капитуляции Германии и был занят организацией действий по окончанию войны и послевоенному устройству мира.
_____
Из записи беседы Председателя Совета Народных Комиссаров СССР с личным представителем президента США и с послом США в СССР 26 мая 1945 г.
    Присутствуют: тов. Молотов, переводчики: Болен и Павлов.

    Гопкинс говорит, что oн расскажет маршалу Сталину о причинах того, почему президент Трумэн просил его приехать в Москву. Но прежде чем он, Гопкинс, это сделает, он хотел бы рассказать маршалу Сталину вкратце об обстоятельствах смерти президента Рузвельта.   Когда мы, говорит Гопкинс, возвращались на крейсере с Крымской конференции, я видел, что президент выглядел очень усталым и нездоровым. В день его смерти он работал утром, рассчитывал устроить пикник вечером, написал несколько документов по вопросам внутренней политики и два документа по вопросам  внешней политики Соединенных Штатов. Никто из его докторов не думал, что президент скончается.      Главный врач президента не находился вместе с президентом. Но в этот день у президента был удар, после которого он не приходил в сознание. Президент умер безболезненно.   Некоторые из нас, говорит Гопкинс, которые были близки к президенту, считают, что хорошо, что президент умер внезапно, так как удар мог бы сделать его ещё большим инвалидом. Президент умер, будучи уверенным в победе, но, конечно, трагично, что президент не дожил до победы.      Гопкинс говорит, что по пути на родину Рузвельт много говорил о Крымской конференции и о встрече с маршалом Сталиным.  Рузвельт был уверен в возможности сотрудничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом в мирное время в такой же степени, как это было во время войны.  Рузвельт отзывался с большим уважением о маршале Сталине и заранее радовался следующей встрече после победы над Германией. Он говорил о Берлине как о месте следующей встречи.
     СТАЛИН говорит, что в Крыму пили за встречу в Берлине.
     Гопкинс говорит, что четыре года тому назад, когда он в первый раз посетил маршала Сталина, Соединенные Штаты не участвовали ещё в войне. Маршал Сталин рассказывал ему, Гопкинсу, подробно о мощи Советского Союза и о его решимости разбить Германию. Аргументы маршала  Сталина, которые столь убедительно подействовали на него, Гопкинса, побудили президента поступить так, как он поступил позже, предоставив Советскому Союзу ленд-лиз и прочее.
В те дни, говорит Гопкинс, казалось, что все, находящиеся за пределами Советского Союза, верили в победу Германии.
     СТАЛИН  замечает, что в то время было много сомнений.
     Гопкинс говорит, что, несмотря на все эти сомнения, Рузвельт решил оказать помощь Советскому Союзу, так как он рассматривал Гитлера как врага не только Советского Союза и Англии, но и Соединенных Штатов.
    СТАЛИН говорит, что это верно.
    Гопкинс говорит, что несколько дней тому назад, в прошлую субботу, президент Трумэн пригласил его, Гопкинса, к себе. Как маршалу Сталину известно, он, Гопкинс, был болен, хотя сейчас поправляется. Трумэн спросил его, будет ли он готов выехать в Москву для встречи с маршалом Сталиным. Имеется ряд вопросов, которые он, Гопкинс, и Гарриман надеются обсудить с маршалом Сталиным и Молотовым во время его, Гопкинса, пребывания в Москве.       Но наиболее важный вопрос, который он хочет обсудить, относится к основам взаимоотношений между американским народом и Советским Союзом.   Несколько недель тому назад, пожалуй, месяца два тому назад в Соединенных Штатах подавляющая часть американского народа была дружественно расположена к Советскому Союзу.    В результате  войны, в результате руководства Рузвельта и в результате того, что Соединенные Штаты и Советский Союз так великолепно сотрудничали друг с другом в интересах достижения победы над врагом, большинство американского народа было убеждено, что обе страны могут работать совместно в мирное время так же, как они работали во время войны. В Соединенных Штатах всегда имелось незначительное меньшинство, руководимое  Херстом и владельцем газеты «Чикаго трибюн» Маккормиком, которое выступало против сотрудничества Соединенных Штатов с Советским Союзом. Эти люди всегда были политическими противниками Рузвельта и страна за ними не шла, доказательством чему служит тот факт, что Рузвельт переизбирался четыре раза, несмотря на их сопротивление.      Но он, Гопкинс, не хочет говорить об этих людях, а он намерен говорить о том большинстве американского народа, которое поддерживало Рузвельта и верило в то, что, несмотря на идеологические различия, Соединенные Штаты и Советский Союз могут работать на благо всего мира и в особенности на общее благо Соединенных Штатов и Советского Союза.       Он, Гопкинс, хочет твердо заверить маршала Сталина в том, что эти благоприятные настроения ухудшились в течение последних недель и продолжают ухудшаться в такой степени, что они оказывают серьезное влияние на отношения между нашими обеими странами. Он хочет подчеркнуть, что говорит о тех людях, которые поддерживали Рузвельта, и о тех людях, которые хотят работать вместе с Советским Союзом на прочной основе.       Не входя в обсуждение вопроса о том, почему это произошло, он должен сказать, что это факт.     Друзья приходят к нему, Гопкинсу, выражают свою тревогу и беспокойство по поводу того, что происходит что-то, чего они не могут понять, но что грозит разрушить структуру взаимоотношений между обеими странами, созданную в последние три года. Он хотел бы сказать, что Трумэн хотел, чтобы он, Гопкинс, высказал маршалу Сталину его большую тревогу по этому поводу и чтобы он, Гопкинс, в то же самое время заверил маршала Сталина в твердом намерении Трумэна продолжать рузвельтовскую политику сотрудничества с Советским Союзом и что он, Трумэн, желает выполнить как фактически, так и по духу те соглашения, официальные и неофициальные, которые обсуждались между Рузвельтом и Сталиным.       Конечно, не так просто или легко объяснить точные причины этого ухудшения в настроении общественного мнения в Америке. Но он, Гопкинс, уверен, что это имеет место.     Для того чтобы проводить политику Рузвельта, Трумэн должен иметь поддержку друзей Рузвельта. Одна из кардинальных основ внешней политики Рузвельта, которая была полностью одобрена американским народом, заключалась в том, что Соединенные Штаты должны интересоваться делами во всем мире и не должны ограничивать своих интересов Северной Америкой, Южной Америкой и районом Тихого океана.    Результатом этой политики были многочисленные совещания Рузвельта с маршалом Сталиным по проблемам мира во всем мире.    Рузвельт отдавал себе отчет в том, что у Советского Союза имеются подобные же интересы. Рузвельт также не упускал из виду того факта, что экономические и географические интересы Советского Союза и Соединенных Штатов не сталкиваются.      Казалось, что обе страны прочно стали на путь, и он, Гопкинс, уверен, что Рузвельт был в этом убежден, который ведёт к разрешению многих трудных и сложных проблем, касающихся наших обеих стран и остального мира. Шла ли речь о том, как поступить с Германией или с Японией, или о конкретных интересах обеих стран на Дальнем Востоке, или о международной организации безопасности, или, и это не в последнюю очередь, о длительных взаимоотношениях между Соединенными Штатами и Советским  Союзом — Рузвельт был убежден, что все эти вопросы могут быть разрешены и что в этом его поддержит американский народ.    В стране, подобной нашей, на общественное мнение влияют некоторые особые моменты. В данном случае общественное мнение сконцентрировало все своё внимание на нашей неспособности выполнить Ялтинское соглашение по Польше.
Вслед за этим на поверхность всплыл ряд незначительных самих по себе вопросов.  Президент Трумэн и, как он, Гопкинс, думает, также и американский народ, который не знает о деталях этого соглашения, недоумевают по поводу неспособности договориться по этому вопросу.
      СТАЛИН отвечает, что это происходит потому, что Советское правительство хочет дружественного правительства в Польше, а англичане, собственно консерваторы, стремятся к созданию санитарного кордона. Крымское же решение не исходит из санитарного  кордона.
       Гопкинс говорит, что ни американский народ, ни американское правительство ничего подобного не желают.
       СТАЛИН замечает, что он говорит об Англии.
       Гопкинс говорит, что, наоборот, Соединенные Штаты хотят, чтобы вокруг Советского Союза были дружественные ему государства.
      СТАЛИН говорит, что если это верно, то мы договоримся.
      Гопкинс говорит, что во время своего пребывания в Москве он и Гарриман хотят обсудить ряд вопросов, но это общее заявление о настроении общественного мнения в Америке — главное и настроение общественного мнения в Америке очень сильно беспокоит  его. Он, Гопкинс, говорит от имени миллионов друзей Рузвельта,  которые встревожены ухудшением в настроении общественного мнения в Америке, и он, Гопкинс, думает, что дело может еще больше ухудшиться, если мы не разрешим польского вопроса.
   СТАЛИН говорит, что, как он думает, решение польского вопроса возможно, если английские консерваторы пе намерены возрождать
политики санитарного кордона.
    Гопкинс заявляет, что среди других вопросов, которые он надеется обсудить здесь, имеется вопрос о встрече маршала Сталина с президентом Трумэном для обсуждения вопросов, вытекающих из победы над Германией. Предстоит обсудить место и время встречи.
     СТАЛИН говорит, что, конечно, возможно обсудить этот вопрос.
     Гопкинс говорит, что он хотел бы обсудить ряд вопросов, относящихся к Германии, и в особенности вопрос об учреждении Контрольной комиссии, в которую генерал Эйзенхауэр назначен американским представителем. Он, Гопкинс, хотел бы выразить  надежду, что Советское правительство назначит своего представителя в эту комиссию так, чтобы она могла приступить к работе над срочными задачами, стоящими перед ней.
     СТАЛИН отвечает, что главнокомандующим советскими оккупационными войсками в Германии назначен маршал Жуков и он, вероятно, будет назначен советским представителем в Контрольную комиссию.
     Гопкинс говорит, что далее он хотел бы обсудить вопросы, связанные с ведением войны против Японии, и отношение Соединенных Штатов н Советского Союза к Китаю. Кроме того, военным властям Соединенных Штатов весьма важно знать в возможно скором времени приблизительный срок вступления Советского Союза в войну.
     СТАЛИН предлагает обсудить этот вопрос.
     Гопкинс говорит, что, наконец, он хотел бы переговорить о польском вопросе, о котором он уже упоминал. Он готов также обсудить любые другие политические вопросы, которые, возможно, тревожат Советский Союз и которые относятся к Соединенным Штатам.
     СТАЛИН отвечает, что имеется ряд тревожных вопросов, которые следует обсудить. Гопкинс сделал хорошо, что приехал в Москву в качестве личного представителя президента Трумэна.
      Гопкинс отвечает, что он не встал бы с постели, чтобы приехать в Москву, если бы он не был уверен, что благополучие многих миллионов людей во всем мире зависит от Соединенных Штатов  и Советского Союза н что любые существующие между ними трудности могут быть улажены.
      СТАЛИН говорит, что он надеется, что Гопкинс может оказаться правым.
      Гопкинс заявляет, что он намерен, если это приемлемо для маршала Сталина, остаться в Москве в течение достаточно длительного срока, чтобы сделать все возможное.
      СТАЛИН говорит, что он к его услугам. Теперь он, Сталин, располагает  большим свободным временем, чем год тому назад. [...]
      Гопкинс спрашивает, желает ли Гарриман добавить что-либо к тому, что он сказал.
      Гарриман заявляет, что Трумэн надеется, что Гопкинс сможет откровенно побеседовать с маршалом Сталиным, как это он, Гопкинс, всегда имел возможность делать, и что маршал Сталин совместно  с Гопкинсом сделает сейчас всё возможное в плане подготовки к встрече с Трумэном. Как маршал Сталин знает, Соединенные  Штаты поддерживают дружественные отношения с Англией со времени американской революции. Но правительство США думает, что будет полезно, если между Соединенными Штатами и Советским Союзом состоятся отдельные переговоры, ибо есть такие вопросы, которые касаются только Соединенных Штатов  и Советского Союза.    Гопкинс говорит, что он хотел бы рассказать маршалу Сталину о том, что Молотов на конференции в Сан-Франциско взял верх над американцами, процитировав заявления Хэлла и Рузвельта об Аргентине.
      СТАЛИН замечает, что это вышло удачно.
      Гопкинс замечает, что он говорит это в шутку, а не всерьез. Может быть, американцы когда-нибудь процитируют маршала Сталина.
      СТАЛИН говорит, что это возможно.   
СТАЛИН говорит, что у него есть один вопрос.  Он хотел слышать от Гопкинса, не думают ли в руководящих кругах Америки о созыве международной конференции для Европы. Этот вопрос, кажется, назрел и стучится в дверь.
      Гопкинс отвечает, что, как он думает, Трумэн считает своювстречу с маршалом Сталиным важным шагом к такой мирной конференции, ибо на этой встрече могут быть приняты очень важные  решения.    Он, Гопкинс, знает, каких взглядов Трумэн придерживается по вопросу о Германии, и он, Гопкинс, изложит их маршалу Сталину.
      СТАЛИН говорит, что хорошо было бы поторопиться с созывом мирной конференции для Европы. Хорошо бы договориться о сроке ее созыва, ибо потребуется провести большую подготовительную работу. Он, СТАЛИН, знает, что Версальская конференция была недостаточно  хорошо подготовлена и поэтому на пей были совершены ошибки.
      Гопкинс спрашивает, не продумал ли маршал Сталин вопроса о месте встречи.
      СТАЛИН отвечает, что он думал об этом и в своём послании Трумэну предложил район Берлина.
      Гопкинс говорит, что он не знает об этом послании, так как он выехал, вероятно, после того, как это послание было получено.
      СТАЛИН говорит, что Гопкинсу будет послана копия послания.
      Гопкинс заявляет, что он обсудит с маршалом Сталиным вопрос о мирной конференции во время своего пребывания в Москве. Это, конечно, отдельный вопрос от вопроса о встрече.
     СТАЛИН говорит, что, разумеется, это отдельный вопрос.
     Гопкинс говорит, что вот краткий обзор тех вопросов, которые он хотел бы обсудить с маршалом Сталиным в Москве. В свою очередь он, Гопкинс, готов обсуждать с маршалом Сталиным любые  интересующие его вопросы.
________
Печат. по арх.