Из вагона с любовью

Замученная жизнью женщина средних лет с двумя детьми кое-как вскарабкалась на первую ступеньку электрички. Мальчишку,постарше, одной рукой протащила до конца лесенок, да так, что он пошатнувшись упал и испачкал штаны.
– Вот, ведь растяпа! – вдогонку ему буркнула мать.
Затем, второй рукой, закинула тяжеленную сумку, которая вот - вот треснет по швам, и придерживая обеими руками переноску с грудничком, вскарабкалась сама.
Посмотрела по сторонам, взяла старшего ребёнка за руку, в другую руку – сумку, и вошла из тамбура в вагон.
В электричке народу было мало, и это её радовало.
Они заняли свободные места у окна, справа, недалеко от входной двери, чтобы потом можно было быстро сойти на станции назначения.
– Мам, дай телефон поиграть! – начал конючить старший.
– Вот доедем, и дам. Вдруг позвонить придётся .
– Ну, мам! – захныкал мальчишка.
– Сказала не дам ! – повысила голос на мальчугана мать.
Вслед за старшим, захныкал младший.
– Чего ревёшь? – сорвалась мать.
– Может он пить хочет?
Малыш не унимался. Женщина достала бутылочку и дала малышу. Не помогло.
– Может быть есть? – предположила она, но опять не сработало.
– Знаю, знаю! Ему жарко.
Мать раздела малыша, и тот замолчал.
– Когда же ты уже говорить начнёшь? – устало прошептала она.
– Ба-ба!
– Вот только и знаешь: ба-ба. Ба-ба.
– Мам, а когда мы приедем?
– Мы только сели. Четыре часа ещё.
– А это сколько?
– Вон циферблат висит. Сколько времени?
– 18:42.
– А 18 плюс 4 сколько будет?
Мальчишка пожал плечами.
– 22. Значит прибудем в 22:42.
– Так поздно?
– А что делать?
Малыш опять заплакал.
– Ну чего тебе опять?!
Процедура успокоения повторилась, но на этот раз ничего не помогло.
Мать взяла ребёнка на руки и начала ходить по вагону.
– Женщина! Женщина! Угомонитесь уже! Вы в конце концов не одни здесь! Здесь люди тоже домой едут, уставшие. А вы тут скачите!
– Извините...
– Извините! Заткните его уже, наконец! И сядьте на место!
– Извините, но я не могу его успокоить,– почти со слезами выдавила мать.
Тут вагон оживился. Все ждали исхода событий. Некоторые, даже подсели поближе. Судачили между собой: кто кого...
– Тоже мне, мамаша! Не знаю, как успокоить! Нечего было заводить!
Из самого дальнего угла вагона к женщинам подошёл дряхлый, пошатывающийся из стороны в сторону старичок. На вид ему было лет девяносто. С прищуром такой, худощавый, низкого роста.
Дед похлопал возмущающуюся женщину по плечу.
– Дорогуша, я сидел вооон там! – дед указал на место, откуда пришёл, – И меня нисколько не беспокоил этот несчастный малыш. А теперь я вынужден подойти сюда, ибо нервы мои не дюжат от твоих криков. Смотри на неё, смотри! Вполне возможно, твоя мать так же когда-то ехала с тобой в электричке или поезде, так же успокаивала, и не знала чем унять. Думаешь её радует этот крик? Да она бы всё отдала, чтобы он прекратился. Чтобы просто добраться до места назначения в тишине и спокойствии. Не нравится она тебе, так перейди в другой вагон. Нет в нашей стране вагонов для матерей с детьми и прав у них почти нету. А раньше и того не было. У тебя- то самой дети есть?
Женщина лишь  поморщилась. Ей нечего было возразить старику.
– А ты, дочка, мужу- то устрой нагоняй! Это одну такую хрупкую, беззащитную девушку с двумя бойцами в дорогу отправить! Дай-ка мне его. Не бойся...
Мать передала малыша старику. Мальчик вытаращил глаза на мать, и вдруг замолчал. Ему чем-то понравился дед. Он начал вглядываться в его черты лица, гладить морщины. Со стороны казалось, что они разговаривают между собой на известном только им языке.
Так дед и проехал с малышом до конечной станции на руках.