Зарница

    Пролетела моя жизнь, мне вспомнилось, как в советские годы проводилась  военно - патриотическая игра  «Зарница». В школе, где я учился, в те годы, казалось- очень сильно было поставлено военно – патриотическое воспитание.  Может быть, так было поставлено и в других школах по всему Советскому Союзу, но мне пришлось испытать только в моей школе. На классных часах нам постоянно читали книги о Героях Великой Отечественной войны: Зое Космодемьянской, Саше Чекалине, Александре Матросове и других. Кроме того на классные часы нам наши учителя - приводили молодых людей, демобилизовавшиеся из рядов Советской армии. Международная обстановка в мире была в то время сложная, как и сейчас. За каждым классом в нашей школе были закреплены, из числа отслуживших в армии, шефы, которые постоянно приходили после уроков  и рассказывали нам  о своей  службе в армии, о международной обстановке, а если посчастливится, то можно было услышать о событиях на советско - китайской границе. Это был 1968 год. Всё было красиво, как в сказке или в хорошем кино.  И вот нам наша учительница, Евдокия Арсентьевна, объявила, что по классам будет проводиться Всесоюзная военно-патриотическая игра «Зарница», чтобы мы готовили к этой игре форму. И мы, в результате исполнения указаний учителей, самостоятельно изготавливали погоны, подшивали их на рубашки, куртки, пальто, делали из дерева игрушечное оружие: автоматы, пистолеты и прочее. Покупать игрушки не покупали, потому что все жили в селе не совсем богато. Прежде чем запустить утром учащихся в школу на первые уроки, нас  физруки и военруки заставляли оббежать несколько кругов по плацу нашей школы. Таким образом, проходила ежедневная  физическая подготовка. Дома мама мне достала откуда-то солдатскую рубашку цвета хаки и дала, чтобы я готовился к Зарнице. На рубашку, на пиджак, и на демисезонное пальто я пришил вырезанные из толстой плотной бумаги погоны, которые я раскрасил имевшимися у меня  дома карандашами.
Потом я подошёл к дяде Боре, мужу моей тёти Маруси, который заменял мне отца и, которого мы называли по имени и отчеству – Борис Афанасьевич. У тёти Мани это был второй муж, первый погиб на фронте Великой отечественной войны.  Я попросил у Бориса Афанасьевича брюки, так как я знал, что у него остались с военных времён брюки-галифе.
       Дядя Боря повёл меня к сундуку, который стоял в другой комнате, открыл его. Из сундука - откуда-то снизу, из-под аккуратно сложенного рядками белья, он достал постиранные и аккуратно сложенные брюки, которые он долго рассматривал, прищуриваясь, так как был подслеповатым, шоркал  каждое пятнышко, разминая материал.
- Сколько я в них по - пластунски прополз! – произнёс Борис Афанасьич, - Эх, матушка пехота! Сто километров пройдёшь и ещё охота! – Засмеялся он сказанному! Крепкие брюки, смотри-ка как сохранились! И уже двадцать пять лет только в сундуке лежат. На! Держи, носи, - наконец протянул мне он брюки, как от сердца отрывая.  Там же на дне сундука дядя нашёл белые портянки. Он их развернул и стал разглаживать руками на своих коленях:
- Байховые, тёплые, ещё не ношенные! Смотри, как правильно портянки мотать!  – произнёс бывший солдат, ставя свою босую ногу на расстеленную на полу портянку, -  чтобы во время ходьбы портянки  не собирались  в сапоге, и   не натирали  ноги до крови.
- Учись, Кольша, пока я живой! – говорил дядя Боря, называя меня ласкательно.
Придя домой с подаренными дядей Борей брюками,  я внимательно  осмотрел их, на коленях брюки были усилены  пятиугольниками. Я  с нетерпением одел брюки на себя, вставив широкий кожаный пояс в имеющиеся на брюках шлёвки, на конце штанин  на брюках были утягивающие лямки. Потом я снова вынул ремень из брюк, почистил бронзовую бляху с огромной пятиконечной звездой зубным порошком  до блеска. В  чулане я нашёл солдатские яловые сапоги, обулся. На голову одел солдатскую пилотку с пятиконечной звездой, подошёл к трельяжу, посмотрелся. "Хоть сейчас в армию призывай!" – подумал я.
В один прекрасный день в нашем классе объявили, что завтра состоится игра. Играть будем класс на класс!  - сказала нам наша учительница. -  Так как в нашей школе по два возрастных класса. Кто у кого сорвёт с одежды погоны, тот считается победителем. Тот класс, у кого в руках окажется  флаг Зарницы, будет победителем в селе.   Также наша учительница сказала, чтобы приходили завтра на игру с имеющимся игрушечным оружием, в приготовленной форме- с пришитыми погонами, как полагается.
     На следующий день я пришёл в школу в галифе, рубашке и  демисезонном пальто, на котором были пришиты самодельные бумажные погоны, на голове пилотка со звездочкой, подпоясанный кожаным ремнём с блестящей бронзовой бляхой, за спиной на кожаном ремешке висел деревянный автомат, напоминающий по внешнему виду автомат Калашникова.  Нас, два класса,  сначала построили, потом  строем повели за село,  в сторону песчаных бугров, поросших красноталом, откуда с западной стороны села начинался сосновый бор.  Там же на краю бора рос молодой, лет десяти, соснячок, высаженный после пожара ровными полосками.
         Когда игра началась, все ученики разбежались среди посадок, учителя остались на полянке, о чём – то разговаривая.
Я тоже забежал в посадки сосны и краснотала, где среди посадок увидел двух сродных братьев  Назарова Виктора и Давыденко Павла из параллельного класса, их матери Бухановы были между собою родными сёстрами и одногодками моей мамы. Иногда мама заходила к ним, или они - к нам.
Я стал имитировать стрельбу и кричать, что они убиты.
Но они не реагировали на мои звуки и слова. Давыденко и Назаров подбежали ко мне, один из них размахнулся и наотмашь  дарил прикладом своего самодельного оружия мне в лицо, другой подбежал и сорвал с моих плеч бумажные погоны, которые я пришил, готовясь к игре. Я закричал от причинённой мне ударом автомата боли, и побежал в сторону дома, из носа ручьём лилась кровь. Мне ничего не оставалось делать, как бежать домой.
       Дома находилась моя мама. Я со слезами, весь в крови, прибежал домой. Игра «Зарница» как раз проходила недалеко от нашего дома. Я пожаловался маме о том, что случилось, как несправедливо со мной обошлись.
 Но моя мама ничего не сказала, никак не среагировала. На мои слова я только услышал от неё:
- Сынок, это же игра! Это хорошо, что это не настоящая война, а только игра.    На настоящей войне  людей убивают, а ты – живой. На этом и закончилась наша военно-спортивная Всесоюзная игра «Зарница». Но, когда мне было лет 16-17, и я написал заявление о поступлении в лётное училище, то проходя медкомиссию, меня признали негодным из-за искривлённой носовой перегородки. Я думаю, что мой нос оказался искривлённым  в результате удара игрушечным автоматом во время игры «Зарница». Но это только моё предположение.