10

Я не знала, как в такой ситуации сказать об этом Деде. Под;ргала поводок, привязанный к столу. Вздохнула.
- Хочешь на улицу? - Деда опустил книгу.
Я ещё раз вздохнула. Многозначительно.
- Ну,.. - задумался Деда; внезапно гусеница начала замедляться. Глухой резкий голос снова что-то сказал, и гусеница остановилась совсем.
Деда посмотрел на штуку с символами на своей руке, потом в мокрое стучащее окно, потом снова на штуку.
- Ладно, Мила, уговорила, - он встал с полки. - Пойдём.
Деда отвязал поводок, пристегнул к нему меня, и мы вышли из комнаты, а потом по узкому коридору покинули гусеницу.
Тот самый парень, который поднял меня в гусеницу, снова помог Деде и спустил меня вниз. На улице был ливень, моя шерсть вмиг стала мокрой и прилипла ко мне как тряпка. Вообще я ненавижу выходить на улицу в дождь (вода заливается в уши! В нос! В глаза!), но другого выхода у меня не было. Я сделала то, что обычно делают все собаки на улицах, и мы с Дедой - оба совершенно мокрые - уже собирались возвращаться обратно, как вдруг кто-то бросился к нам наперерез. Мои уже не молодые глаза не успели опознать его, но, когда мы остановились друг напротив друга, я поняла, что это Петя. Просто не в шортах и футболке, а в огромном зелёном пакете, почему-то напоминающем мне пакет от мусора.
- Мила! - радостно закричал Петя, как когда-то Федя. Надо же, он запомнил, что я - Мила!
Помню, как я впервые увидела Федю (мне было меньше года, а ему где-то шесть). Я совсем щенком ещё была и никогда не видела таких, как Федя. А Федя никогда не видел таких, как я. Но он знал, откуда-то, почему-то знал, что я - Мила. Там, где я родилась, имён собакам не давали. Когда Деда впервые взял меня на руки, у меня оно появилось. Хозяйка сказала, что я спокойная, тихая и очень милая.
- Тогда я буду звать тебя Милой, - сказал Деда и улыбнулся.
А Федя, когда я приехала в свой новый дом, стал всё время ходить за мной по пятам и повторять: "Мила-Мила, Мила-Мила". Поначалу я каждый раз оборачивалась, а потом поняла, что Федя просто мне рад. Люди по-разному выражают то, что чувствуют - кто-то смеется, кто-то танцует и поёт, а кто-то твердит: " Мила-Мила, Мила-Мила". Наверное, это один из самых важных уроков, которые подарила мне моя собачья жизнь.
- Петя, стой! - раздалось слева. - Я кому мороженое покупал? Вернись сейчас же, простынешь, осложнения начнутся, тогда ни мороженого не дам, ни наморе не поедем! Будем по врачам ходить и молоко дома горячее пить! С м;дом!
- Ну дедушка, это же Мила! - воскликнул Петя, но к дедушке вернулся, встал к нему под зонт. - Та Мила, по соседству с нами! Забыл, что ли? А говоришь, память хорошая!
- Так, умник, пойдём в поезд обратно! Чай пить!
- С мороженным, вообще-то, вредно! Эмаль разрушается, нам Елена Михайловна в школе рассказывала! - возразил мальчик.
Все засмеялись, я завиляла хвостом. Тут Петин дедушка сказал:
- Я вижу, вы кроссворды любите. Может, зайдёте к нам в гости, а то у меня какой-то сложный попался, вообще не могу решить. Ехать всё равно ещё долго.
- В один день два раза гостей не принимают! - снова подал голос Петя. - Неприлично. Так Ромина бабушка говорит.
- Ну мало что Ромина бабушка говорит, а первого раза и не было, это вообще не гости были, а чрезвычайные обстоятельства, - не согласился с внуком дедушка.
- Ну раз так, то традиции надо уважать! - снова засмеялся Деда. - Давайте лучше вы к нам, мы чай на всех сделаем, и печенье с конфетами есть. Приходите!
- Чай собакам нельзя, - заметил Петя.
Дедушка развернул Петю за плечи:
- Так, всё, всё, нельзя столько Елену Михайловну слушать! Пошли, простынешь!
Мы вчетвером вернулись обратно в гусеницу. Я отряхнулась и обрызгала того парня, который снова поднял меня на борт.
- Я же говорила, нечего собак таскать, - рядом с парнем как-то очутилась та самая недовольная женщина. Она вздохнула, а парень и Деда засмеялись. Я завиляла хвостом, размазывая грязные капли воды по стене.