Солнце встает с востока. 99. Власова

Татьяна Георгиевна некрасивая с большим носом женщина. Она высокая. Представьте высохшую мумию под метр восемьдесят. Но это она и не она, потому что даже если прибавить к тому, что она «страшненькая», что, сутулясь, она как бы стесняется своего роста, отсутствие косметики и простую одежду, что-то в ней все-таки есть, какая-то фишка, что-то, что привлекает к себе внимание (и Нина Николаевна с первой минуты буквально влюбилась в нее). Возможно, ее взгляд. Туренин отнес его на счет кокетства. Конечно, в юности он должен был придавать ей особенную прелесть, но теперь, когда в ней все нехорошо, он был не то чтобы лишним - неуместным.

Что касается Нины Николаевны, то ей не было никакого дела до ее внешности. Она «увидела в ней живую душу».

Та появилась в квартире Турениных спустя неделю после Юлии.

К тому времени вернулась из Анталии Вера с Юрой. Она и рассказала Нине Николаевне, что в квартире под ними живет женщина.

Тогда же, передав Туренину свой разговор с Верой, она пошла знакомиться с новой квартиранткой.

-Одни приезжают, другие уезжают, - философски заметил тот. Когда он сказал о том, что «одни приезжают»,  то имел в виду Татьяну Георгиевну, и промахнулся: она не приехала, а убежала из Харькова, и неизвестно еще, где будет жить, возможно, на западе Украины, а, может быть, в Польше, она беженка, как теперь говорят, перемещенное лицо. Вот Дима приехал. Но уехала Зоя Акимовна. Здесь она даже из того, что не может долго оставаться тайной, сделала секрет. О том, что она с Иваном в Германии, Туренины узнали от Ирины. Еще раньше туда уехала Света с Игорем. Они были в гостях у Марины в Бельгии. Но там им не понравилось. Туренин подозревал, что их плохо (холодно) встретили. Одно дело планы, мечты, другое проза жизни. Что-то такое между ними произошло, что заставило их искать другое место. И точно не климат. В Дании - морской. Но и в Германии, в той части, где они поселились, а это пригород Дюссельдорфа, тоже сыро и очень часто стены покрыты плесенью. Они жили на первом этаже большого дома, который принадлежал врачу. Второй этаж стоял пустым. Им разрешено было входить в дом через гараж. В гараже хранились старые велосипеды. Они брали их и радовались этому обстоятельству, как дети, как будто дома для них такое развлечение недоступно. Туренин опять язвил, что, мол, тут Зоя Акимовна ездила на машине, наденет норковую шубу до пола и с квартиры на базар, это сто метров, на машине. «Я понимаю, когда уезжают из прифронтовых городов, и даже если, поддавшись панике, из центральной Украины, но тогда, может, и не паника была, а холодный расчет, то есть не для того, чтоб спасти жизнь, а для того, чтоб получить определенные преференции, как арабы, жить на пособие, но Зоя..,- говорил он. - Ее я не понимаю. А с велосипедами вообще ерунда вышла и смешно». При этом он смеялся. Ермек его поддерживал, мол, да, смешно. Валентина Акимовна, с которой он разговаривал, молчала, но и она была с ним согласна.

Туренин позвонил Валентине Акимовне, когда еще не было и девяти часов. После нескольких ничего не значащих слов он передал ей свой разговор с Ириной. Та обо всем уже знала.

В это время Нина Николаевна собралась идти на переулок.

Она и Татьяна Георгиевна сидели во дворе на широкой лавке, укрывшись от подслеповатого утреннего солнца в тени кирпичного сарая.

Из сада веяло прохладой.

-Здесь у вас хорошо, сад, тихо, как на даче, - произнесла Татьяна Георгиевна, поеживаясь.

-А у вас есть дача? – спросила ее Нина Николаевна и подумала: «надо же с чего-то начинать». Пускай - с ничего не значащего вопроса. Она всегда так делала: цеплялась за слово, а там только  слушай и запоминай.

-Есть, - ответила та и после минутного молчания продолжила. - Знаете, село Задонецкое. Когда проезжаешь Белое озеро, дальше садовое товарищество.Оно вдоль вдоль двух маленьких озер.Там небольшой участок. Есть аккуратный еще незаконченный домик. Ну, как незаконченный. Второй этаж готов, а первый еще не отделан. А так все есть: вода, туалет в доме. Я люблю абрикосы. У нас там четыре абрикосы. Воздух такой, что можно пить.

-Там  живут?

-Да, многие, соседка. Я с ней перезваниваюсь, - они вначале хотели остановиться там, но потом подумали: это надо заниматься стройкой, но идет война, российские войска в Купянске,  где теперь найти строителей? и это надо ездить, покупать шпаклевки, краску. Юлия позвала их в Черкассы.

Нина Николаевна уже не могла остановиться, она расспрашивала ее, и будто забыла о приличии. Любопытство было ее чертой характера. Этот вечный интерес ко всяким, даже несущественным подробностям в ней нельзя было загасить, убить. Она хотела знать все, до самой последней мелочи, до мельчайшей детали, штриха. Любопытство в ней было больше любви к тому же (извините, за своего рода софизм) любопытству.  И в этом деле она была сама невинность. Бывает, выпотрошит всего человека, а спросишь о том, чего она не знает, то отвечает, мол, не могу же я обо всем спрашивать, это неудобно.

От нее она узнала, что Юрий Николаевич остался дома. И дальше, что пока он и Максим - его младший брат не решат, кому смотреть за мамой, он будет там. Маме восемьдесят шесть лет. Она жила одна в своей квартире. Но сейчас все изменилось. За ней нужен уход. Пока что к ней переехал ее муж. Но обещает приехать Максим. В первые дни войны его дом на Салтовке разбомбили. Там, в самой квартире, еще что-то оставалось. Он все забрал и перевез к матери. Сейчас с семьей глухом закарпатском селе снимает маленький домик. Жить там дорого. Он «волонтерит». Это его спасает от службы в армии. Но так долго не может продолжаться. Есть какие-то деньги, но их не хватает. Муж Юлии (Дмитрий) тоже пока в Харькове. Он собирается уезжать оттуда. Их зовут к себе друзья, которые уехали в Испанию. У него хронический панкреатит. Это плохо, но и хорошо, так как теперь он может выехать с Украины.