Бернард Рамм. Доказательство пророчеств и чудес

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПРОРОЧЕСТВ И ЧУДЕС
Бернард Рамм (1958)

 Непреложная вера, существовавшая с древнейших времён в Израиле до нашего века, заключается в том, что сверхъестественное знание в форме исполнившегося пророческого изречения и сверхъестественная сила в форме чуда являются признаками Божественного откровения. Библейское обращение к этому типу доказательств очевидно; Отцы Церкви много писали на эту тему; и свидетельство исполнившегося пророческого слова и совершённого чуда занимало центральное место в христианской апологетике в последующие католические и протестантские века. Немногие убеждения в христианском мире имеют такую устойчивую историческую преемственность.
Однако в наше время обращение к христианским свидетельствам было поставлено под серьёзный вопрос.1. Философы создали системы, которые по определению исключают любые сверхъестественные события. Философы также подвергли сомнению достаточность оснований для христианских свидетельств или обоснованность аргументации, основанной на свидетельствах. Учёные-естественники считают, что сверхъестественность христианских свидетельств несовместима с натурализмом научного метода. Религиозные либералы, согласившись с учёными, добавили религиозное
возражение: Бог, по их утверждению, всегда действует изнутри природы, но никогда не действует на природу извне, то есть сверхъестественно. Наконец, теологи под влиянием Кьеркегора утверждали, что любой очевидный сверхъестественный акт Бога
был бы разрушительным для веры или не имел бы для неё значения.
В результате внутри Церкви и за её пределами традиционная апология свидетельств о пророчествах и чудесах не получает должного внимания. Но если принять историческое откровение Бога, как следует оценивать аргумент, основанный на пророчествах и чудесах? Следует ли считать эту часть нашей апологетики устаревшей? Или же следует сохранить свидетельство христианских веков о
правомерности этого призыва?

1.Библейские материалы

Каковы бы ни были сомнения современных богословов в отношении христианских свидетельств, библейское свидетельство ясно: исполнившееся пророческое предсказание и совершённое чудо являются признаками сверхъестественного откровения и искупления, совершённого Божественной Личностью, которая делает себя известной посредством этих средств. Мы говорим не о фрагменте из книг пророков, который, по-видимому, был исполнен в ходе какого-то исторического события. Скорее, мы обращаемся к текстам, в которых говорится о структуре христианских свидетельств самой по себе. Именно Священное Писание устанавливает структуру христианских свидетельств, а не, наоборот, работа апологетов навязывает структуру Священному Писанию.
Например, в обсуждении Великого Пророка, Который придёт (Втор. 18) обсуждается проблема, возникшая из-за появления лжепророков. Израильтянин
должен уметь отличать истинного пророка от ложного. Текст гласит: «И если
ты скажешь в сердце своём: как нам узнать слово, которое не говорил Господь? Когда
пророк говорит от имени Господа, если дело не сбывается и не происходит, то это
то, чего не говорил Господь, но пророк сказал это самонадеянно: не бойся его”. (ст. 21-22) Отсюда обязательно следует следствие: если это действительно сбудется, пророк говорит от Бога. Исполнившееся пророческое изречение указывает на истинного пророка Божьего.
Предметом 41-й главы Исайи является спор Бога с языческими богами. Перед израильтянами стояла задача не только отличить истинного пророка от лжепророка, но и отличить истинного Бога от богов окружающих народов. Слово Писания снова даёт нам структуру апологетики: если бог не знает будущего, это мёртвый бог; если Он знает будущее, Он живой Бог. Бог устами Исайи таким образом насмехается над идолами: “Покажите то, что должно произойти после, чтобы мы могли узнать, что вы боги” (ст. 23).2. Объем исполненного пророческого слова в Священном Писании находится за пределами нашей компетенции, но материалов довольно много. Они простираются от Быт. 3:15 до пророческих высказываний нашего Господа о разрушении Иерусалима и предлагают довольно неудобоваримый вариант для тех богословов, в чьих системах нет места сверхъестественному.
В Священном Писании есть не только структура обращения к исполненному пророческому слову, но и обращение к проявлению Божественной силы в чудесах. Например, когда Моисей спрашивает Бога, как ему (Моисею) дать понять израильтянам, что он говорит от Бога, а не от себя, он получает заверения в том, что будут даны такие чудесные знамения, которые устранят сомнения (Исх. 4:1 и далее). И то, что верно для Моисея, верно и для многих других пророков, которым были дарованы чудесные силы, чтобы Израилю было ясно, что они были выразителями Бога. И здесь
структура апологетики не навязывается Писанию, а является родной для Писания.
Сам наш Господь утверждал, что Его дела свидетельствуют о Его Божественном происхождении и Божественности Его учения. Его слова в этой связи трудно оспорить. Например, он утверждал, что способность исцелять подразумевает способность прощать грехи, и наоборот (Мф. 9:1-8). Города, в которых Он совершал сверхъестественные чудеса, не получали похвалу за то, что не откликнулись на несовершенную апологетику, но подвергались осуждению за отказ свидетельству о чудесах (Мф. 11:20 и далее). Когда ученики Иоанна Крестителя пришли, чтобы получить чёткое доказательство Его мессианства, Он удовлетворил их просьбу, указав на свои различные чудесные деяния (Лк. 7:19-23). Однажды наш Господь сказал Своим слушателям, что если они не могут принять Его слово, то должны быть должным образом впечатлены Его чудесами и поэтому уверовать (Ин. 10:38).
Что касается чудесных знамений, данных апостолам, свидетельство в Евр. 2: 4
необычайно ясно: “И Бог свидетельствует им, как знамениями и чудесами, так и
различными чудесами и дарами Святого Духа, по Своей собственной воле” (греческий текст особенно выразителен: sunepimartyruntos tou theou - ”Бог свидетельствует вместе с ними и в дополнение к ним”). И Павел утверждает, что воскресение Христа очень ярко (en
dynamei - «мощно») выделяет (horisthentos) Его как Сына Божьего (Рим. 1:4).
Конечно, в Писании описано много чудес. Но некоторые вещи очевидны: (1) если рассматривать общий временной промежуток библейского повествования, количество
чудес невелико; (2) они, как правило, группируются вокруг определенных великих событий или личностей; и (3) максимальную насыщенность можно найти в жизни Христа, как мы и ожидали, поскольку Он обеспечивает кульминацию откровения и искупления.
Если мы привержены Божьему откровению в истории, мы привержены также способу, с помощью которого Бог утверждает, что запечатлевает Свое откровение. Богословие, которое утверждает, что принимает это  откровение, но при этом отвергает структуру свидетельства самого откровения о Его Божественности, не является полностью преданным истине Бога. Ибо структура апологетики, основанной на доказательствах, содержится в самом Священном Писании.

2. Богословская проблема

Для богослова, приверженного библейскому откровению, настоящая проблема заключается не в том, является ли это откровение таким, что в нем есть апологетическая структура, но, скорее, как  определить её место в более широкой апологетике. Хотя
богословы согласны с тем, что Священное Писание содержит в себе исполненное пророческое слово и совершённое Божественное чудо, они расходятся во мнениях относительно роли, которую такие свидетельства должны играть в христианской апологетике.
Этот вопрос можно прояснить, представив до боли простой контраст крайностей в этом вопросе: (1) Некоторые богословы убеждены, что христианские свидетельства должны играть второстепенную роль в христианской апологетике. На это указывают два разных основания. Одна группа утверждает, что человек верит в Евангелие просто потому, что Святой Дух позволяет ему верить. Христианские свидетельства не могут быть убедительными до тех пор, пока не подействует Дух, а действие Духа настолько
убедительно, что любые свидетельства после действия Духа относительно неважны.
Другая группа богословов считает, что аргументы в пользу христианства должны быть подкреплены адекватной философской апологетикой. Если человек не принимает всю структуру христианской мысли в целом, не прибегая к философской апологетике, он не услышит свидетельства о христианстве. Но если он убеждён в истинности христианства на философских основаниях, то христианские свидетельства мало что добавят к его убеждениям.
Однако (2) другие богословы убеждены, что христианские свидетельства представляют собой несомненную достоверность Божественного откровения, независимую от философских соображений. Они  привлекательны для обычного (не искушенного) человека и как таковые являются убедительными. Если доказательства отвергаются, то это отклонение происходит не из-за какого-либо двусмысленного элемента в доказательствах и не из-за отсутствия убедительности аргументации, а исключительно из-за упрямства греховного ума. Мы не будем пытаться в данный момент примирить эти две точки зрения, каждая из которых содержит значительную и необходимую часть истины.

3. Внутреннее и внешнее свидетельство

Корень проблемы христианских свидетельств заключается в характере христианской апологетики и сопутствующей ей доктрине духовной или религиозной уверенности. Если можно проследить основные контуры христианской апологетики, то можно выделить и более узкую область установленных христианских свидетельств.  В качестве отправной точки в истории мы обратимся к учению Августина.
Августин учил, что всякая истина основана на Истине, то есть на Боге. Любая истина, которую познаёт человек, представляет собой своего рода откровение. Это откровение двояко: есть передача истины и дарованная способность её воспринимать. Там, где люди обладают любой истиной, они обладают ею благодаря тому, что Бог даровал её и обеспечил необходимое для её постижения озарение. То же самое относится и к христианской вере, но с необходимыми религиозными изменениями. Бог открыл Себя человеку, и это откровение есть истина. Человек, ослеплённый грехом, нуждается в особом озарении своего сердца, позволяющем ему постичь истину Бога как истину. При каждом плодотворном постижении истины Евангелия должно происходить внутреннее озарение разума, показывающее, что Евангелие - это истина. Таким образом, обретение христианином истины и его религиозная уверенность в истине исходят непосредственно от Бога.
Размышляя над проблемой религиозного авторитета, Жан Кальвин развил идеи Августина. Его прозрения, скорее библейские, чем философские, породили для христианской церкви его великое учение о внутреннем свидетельстве Святого Духа. Чувство Божественной истины и религиозная уверенность в ней, которыми обладает христианин, проистекают из внутреннего воздействия Святого Духа на человеческое сердце (Гал. 4:6), или человеческий дух (Рим. 8:16), или наше понимание (I Иоан. 5:19). Христианская уверенность - это творение Святого Духа в человеческом сердце с помощью проповедуемого или прочитанного Слова Божьего. Эта уверенность не
создана человеческим разумом, не создана учением непогрешимого учреждения (например, католической церкви) и не является продуктом замечательного религиозного опыта (как в религиозном фанатизме), но она создана Богом через Слово и Дух. Если эти утверждения верны, то это означает, что в сердце нет подлинной религиозной жизни, пока оно  не будет тронуто Святым Духом. Ни Церковь, ни человеческий разум, ни религиозный опыт не могут совершить работу Духа и Слова. Как только Дух начинает действовать в Слове, в христианском сердце воссияют свет, истина и уверенность.
Эти выводы теперь можно напрямую применить к нашему пониманию христианских свидетельств. Только Дух и Слово могут пробить человеческую оболочку из греха и неверия.3. Поэтому свидетельство о чудесах и пророчествах, не подкреплённое действием Духа, остаётся неуслышанным для глухих ушей и мёртвых сердец. Сами по себе доказательства не могут побудить сердце к вере. Неправильно ожидать, что доказательства уничтожат неверие, победят атеизм и обратят грешников. Спасительная
вера - это дар Святого Духа, и она необходима для всех проявлений веры.
Эти тезисы иллюстрируются историей о Лазаре и богаче. Богач, находясь в муках, просит, чтобы Авраам послал гонца к его братьям, чтобы предупредить их о грядущих мучениях. Авраам отвечает, что братья из обладают истиной о Боге в писаниях Моисея и пророков. Но, возражает богач, его братьям нужно что-то дополнительное, чтобы сбить их с греховного пути: пусть кто-нибудь из мертвых проповедует им Евангелие! Авраам отвечает: “Если они не послушают Моисея и пророков, то не убедятся, хотя бы один воскрес из мертвых” (Лк. 16:31). Истина очевидна: если бы эти братья не слышали голос Духа в Священных Писаниях, они бы не откликнулись на замечательный пример свидетельств. Именно Дух, действующий в Слове, пробуждает человека к духовной жизни и вере, и ни одно обращение в отрыве от Духа и Слова, так сказать, не «проходит».
Однако в этом вопросе нужно быть очень осторожным. Из того, что было сказано,
можно сделать вывод, что христианские свидетельства излишни. Можно сказать, что они бессильны до веры и незначительны после веры. Искушение - и оно велико - состоит в том, чтобы полностью возложить на внутреннее свидетельство Духа христианскую апологетику. Однако мы не считаем, что такое утверждение полностью проясняет ситуацию. Христианская вера - это Божья истина, и она существует до того, как человек познает её или обретёт личную уверенность в ней через Святого Духа. Дух действует в Слове, и Слово откровения существует как реальность, отдельная от его реализации в сердцах людей посредством Святого Духа. Святой Дух не создает истину в Своем внутреннем свидетельстве; Он создает способность в слепом человеке видеть истину, и жизнь в мертвом человеке, позволяющую постичь ее, и убежденность в прежде неверующем разуме, что это истина. Это внутренняя, духовная религиозная уверенность
Но следует задать другой вопрос: каковы признаки Божественного в самой христианской религии? Каков признак Божественности в Истине, о которой Дух несет Божественное свидетельство? Смысл христианских свидетельств заключается в следующем: существует соответствие между Божественным свидетельством в
сердце и христианской религией. Точно так же, как Дух ставит Божественную  печать на ум и совесть  верующего, Бог поставил Свою печать на христианскую религию. Поэтому апологетика, которая легкомысленно относится к свидетельствам, - это неполноценная
апологетика.
Необходимо особо подчеркнуть, что пророческое слово и совершившееся чудо являются частью Слова Божьего, в котором Дух свидетельствует. Следовательно, Дух Божий может свидетельствовать о Евангелии в тех отрывках, которые являются пророческими или содержат рассказ о чуде. То, что Дух использует эти отрывки, содержащие “доказательства”, заключается в использовании Им части Священного Писания. С другой стороны, когда Дух свидетельствует в других частях Писания и
христианин ощущает Божественность этих Писаний, он тем самым подготавливается к тому, чтобы ощутить Божественность Писания в тех его частях, которые повествуют о «свидетельствах». Это не роскошь, добавленная к свидетельству Духа, ибо это необходимо для полного покоя сердца в уверенности христианской религии. Это гвоздь на другом конце доски, который убеждает христианина в том, что он не является жертвой какого-либо внутреннего психологического явления или внешнего социально-религиозного давления. Следовательно, внутреннее свидетельство Духа и Божественные знаки таких свидетельств должны быть должным образом соотнесены для полного ощущения христианской уверенности.
Это соответствие следует подчеркнуть и в другом направлении. Христианин почувствовал вкус силы, на которую указывают свидетельства. Сила, которая воскресила Христа из мертвых, - это та же самая сила, которая оживляет верующего от духовной смерти к духовной жизни (Еф. 2: 1 и далее). Сила, которая рассеяла мрак космической тьмы, рассеивает греховную тьму человеческого сердца (2 Кор. 4:1 и далее). Сила, которая сняла слепоту с Вартимея, снимает слепоту человеческого греха в сознании верующего. Всеведение Бога в пророчестве познаётся христианином, когда он должен признать, что не знал Бога, но Бог знал его. Христианин причастен к силам, которые были явлены в могущественных деяниях Бога в прошлом, и к веку грядущему.
Выводы, к которым мы пришли в ходе нашего обсуждения, таковы: (1) приоритет работы Духа исключает адекватность чисто «интеллектуальной» веры, подкреплённой христианскими свидетельствами изолированно; и (2) реальность исполнившегося пророческого слова и совершившегося чуда убеждает христианина в том, что другой конец доски, так сказать, прочно прибит гвоздями.
Остается открытым вопрос о том, следует ли проповедовать христианские свидетельства или нет. Несомненно, Евангелие является центром христианской проповеди, но служитель призван проповедовать полное свидетельство Божье - весь совет Божий. Как говорилось ранее, свидетельства являются частью Слова Божьего. Дух действительно может использовать этот аспект, чтобы просветить сердце. Ошибка предыдущих поколений заключалась не в том, что они проповедовали христианские свидетельства, а в том, что они молчаливо предполагали, что свидетельства сами по себе могут выполнить работу Святого Духа. Ясно, что это не так, но это не означает, что они стали бесполезными. Если свидетельства проповедуются как часть Слова Божьего с полным пониманием приоритета свидетельства Духа, то свидетельства могут быть частью наших проповедей. То, что грешники были спасены благодаря проповеди свидетельств и чтению трудов о свидетельствах, является фактом.

4. Природа свидетельства

После всего сказанного теперь необходимо более подробно рассмотреть структуру
христианских свидетельств. Пророчество и чудо происходят в мире грешных людей и
в сочетании с Божественным искуплением и откровением. Именно в этом контексте происходит засвидетельствование доказательств, и если рассматривать его вне этого контекста, то свидетель теряет свое значение. Согласно Священному Писанию, грех вызвал серьезное и порочное состояние в человеческом сердце. Возможные проявления греха бесчисленны, и каждый век оставил свой собственный след в истории. Если Бог есть блаженство человека, то духовное отделение человека от Бога неизбежно приведёт к тому, что человек погрязнет в грехе.
Самым трагичным проявлением греха является исчезновение из сознания человека знания о Боге; и самым необычным свидетельством этой трагической утраты является искажённая форма религиозного поклонения или полное отсутствие поклонения. Грешный человек может превратить искусство в непристойность, любовь - в чувственность, а власть - в тиранию. Он будет использовать знания для своих дьявольских целей, а науку - для своей жестокости. Он способен в той или иной степени развратить каждую человеческую способность, каждое человеческое учреждение и каждое человеческое отношение. Если мы не примем во внимание все аспекты греха, мы не сможем постичь христианское учение об откровении, искуплении и христианских свидетельствах. Божественное средство должно быть более чем равно человеческому вероломству, и везде, где христианские свидетельства недооцениваются или
отрицаются, мы должны настаивать на том, что тем или иным образом ситуация, созданная греховностью человека, не была оценена.должным образом
Если оценка будет правильной, она покажет, как и почему пророческое слово и могущественное чудо являются необходимой и жизненно важной частью преодоления
человеческого греха. Например, религиозный либерализм не признавал христианских свидетельств, называя чудеса не просто невозможными, но и реальными препятствиями на пути к вере. Но религиозный либерализм так переосмыслил грех, что любая сверхъестественная помощь грешному человеку казалась неуместной. То, что
религиозный либерализм не смог проникнуть в радикальные глубины греха, признается во многих современных богословских источниках, и сейчас считается, что более древняя ортодоксия лучше оценивала человеческий грех, чем религиозный либерализм. Но если человек радикально греховен (в первоначальном значении слова "радикальный", относящемся к корням), то доктрина искупления, предложенная религиозным либерализмом, слишком слаба, чтобы справиться с греховным положением человека. С другой стороны, если ортодоксальный богослов поверхностно относится к свидетельствам, это означает, что он не осознаёт всех мер, которые должен предпринять искупительный Бог, чтобы достичь человеческого сознания. Христианские свидетельства - сверхъестественное слово и дело  - являются частью средств, с помощью которых любящий и искупляющий Бог достигает падшего и грешного сознания Своей спасительной истиной. Этот сверхъестественный подход неразрывно связан со сверхъестественным подходом к созидательному слову и силам грядущего века.
Доктрина греха соразмерна с доктринами откровения и искупления. Первая
связана с восстановлением в человеке истинного знания о Боге, а вторая
с восстановлением человека к живому общению с Богом. Одно подразумевает другое. Таким образом, пророческое слово и чудо являются участниками откровения и искупления. И неудивительно, что в высшей Личности откровения, которая в то же время является кульминацией искупления, - Спасителе - следует обнаружить величайшую концентрацию сверхъестественных явлений во всей священной истории. Таким образом, эти сверхъестественные явления - не отдельные события, которые следует оценивать сами по себе, а части целого - Божественного откровения и спасения. Богослов не верен библейскому свидетельству, если он отрицает их, игнорирует их или пренебрегает ими.
Одна из причин, по которой христианские свидетельства стали  богословским сиротой XX века, заключается в том, что природа различных свидетельств не всегда была чётко определена. Давайте теперь рассмотрим природу этих  свидетельств, начиная с чудес. Где бы человек ни жил, он напрямую сталкивается со своими возможностями и возможностями окружающей среды. Он узнаёт, сколько он может поднять, как долго он может работать и как далеко он может бежать. Он ощущает силу ветра, суровость мороза, жар солнечных лучей, силу наводнения и мощь молнии. Его жизнь - это постоянное противостояние его возможностей возможностям окружающей среды. Психологическая напряжённость этой борьбы наиболее сильна в периоды болезни и смерти. В своём опыте взаимодействия с силой - своей собственной и силой природы - человек вырабатывает алфавит (или исчисление) силы. Этот алфавит никогда не бывает одинаковым у всех народов и может сильно меняться в течение исторического существования конкретного народа. Но человек осознаёт, когда что-то выходит за рамки его алфавита силы. То, что внезапно выходит за рамки этого алфавита, говорит ему о силе, превосходящей всё, что он когда-либо испытывал, и обычно указывает человеку на Всемогущего Духа.
Христианские свидетельства повествуют о действии Бога, выходящем за рамки алфавитов силы различных культур и эпох, в которые пришло Его откровение. Когда Бог выходит за пределы алфавита силы, Он подготавливает ситуацию. Бог управляет алфавитом силы тех, к кому Он обращается; более того, Он решил действовать сверхъестественным образом в связи со Своими планами откровения и искупления. Таким образом, сверхъестественный акт не следует сравнивать с самолётом, который приземляется на землю какого-нибудь примитивного племени и вызывает у него благоговение. Например, расступившееся Красное море, так сказать, не появилось из ниоткуда. Это событие было частью целого процесса искупления и откровения, который начался с обетований, данных Аврааму, и продолжился служением Моисея. Планы, заложенные для того, чтобы откровение было дано, а спасение было осуществлено, включали в себя сверхъестественные средства и алфавит силы египтян и израильтян.
То же самое можно сказать и о жизни Христа. Откровение, явленное в Его жизни и слове, спасение, совершённое в Его смерти и воскресении, и алфавит силы людей того времени составляют единое целое в замыслах Бога. Своим проявлением силы, превосходящей алфавиты силы в разное время и в разных местах, Бог наложил Свою печать на откровение и искупление, с которыми тесно и неизбежно связано проявление силы. Чудо - это проявление всемогущества Бога. Это производит впечатление на человека, потому что превосходит его алфавит силы. Это часть Божественной программы, необходимой для исправления человека. Это мощное и драматическое средство свидетельствовать  сознанию, ослабленному и омраченному грехом.
Человек аналогичным образом разработал алфавит знаний, и многое из того, что мы сказали об алфавите силы, относится к алфавиту знания. С психологической точки зрения, человек сильнее всего ощущает ограниченность своих знаний, когда сталкивается с решениями, которые, по-видимому, требуют детального знания будущего. Если алфавит силы  будет превзойден, он будет самым необычным образом превзойден в области будущих событий, которых пока не существует. Превосхождение алфавита знаний указывает на Всеведущего Духа. Исполненное пророческое слово - это свидетель действия Живого Бога.4 Библейское представление ясно говорит о сбывшемся пророческом слове: Бог Израиля - Живой Бог, потому что Он знает, что будет, и это всеведение отличает Бога Израиля от ложных богов, а пророка Израиля - от ложных пророков; и религию Израиля -  от ложных религий.
 
5, Доводы в пользу этого

Какая-нибудь щедрая душа могла бы согласиться с тем, что представленная здесь структура действительна как таковая, но усомнилась бы в том, существует ли реальность, которой эта структура соответствует. Подтверждают ли это христианские свидетельства? Возможно, толкование исполнившегося пророческого слова неверно, или
документ, содержащий пророчество, был написан спустя столетия после описываемых событий. И не может ли история документов, сообщающих о чудесах, вызывать подозрения? И нет ли нескольких других возможных объяснений чудес, помимо обращения к Богу?
Поскольку мы в другом месте подробно рассматривали эти проблемы, в нашей работе "Протестантские христианские свидетельства", мы не будем здесь повторять эти  материалы. В предыдущей части этого эссе мы отмечали, что мы не ожидаем, что доказательства будут доказывать свою правоту отдельно от Святого Духа. Но о
подлинности свидетельств как доказательств откровения можно судить по следующим
соображениям:
(1) В христианском учении о Боге как Творце есть необходимое условие для
возникновения сверхъестественных событий в этом мире. Тот, Кто является Творцом, обладает мудростью и силой для таких действий.
(2) Христианское учение также содержит необходимое оправдание таких сверхъестественных действий в своих доктринах о грехе, откровении и искуплении. Человеческий грех, Божественное искупление и сверхъестественный
акт едины, и их впечатляющая сила проявляется в их взаимосвязи. Божественное
откровение и искупление просвещают разум, раскрывая смысл сверхъестественного акта. Библейские чудеса - это не исторические диковинки, не неудобоваримые сущности и не мифологические сказания; они «освещены» изнутри смыслом, проистекающим
из доктрин откровения и искупления. Вернер Элерт блестяще отметил, что
все наши представления об исторической возможности или невозможности тесно связаны с характером нашей внутренней жизни. У христианина нет проблем с исторической возможностью Воскресения Христа, потому что в евангельском призыве он встретил воскресшего Господа. Человек, не слышавший этого евангельского призыва, не имеет внутренней возможности судить о возможности или невозможности этого события. См. «Христианская вера», стр. 159 и далее.)
С другой стороны, сверхъестественное действие - это стрела, свидетель, сигнал, который останавливает наш разум и пробуждает наши сердца от духовного оцепенения. Это необходимое и драматичное средство, что привлекает внимание к искупительной драме, и без этого драматического свидетельства мы могли бы оставить искупительную драму незамеченной. И, привлекая такое драматическое внимание к такому событию искупления, чудо также указывает на его божественный характер.
(3) Путем тщательного толкования текста Священного Писания может
быть показано Божественное исполнение Его обетования. Даже радикальная редакция книг Ветхого Завета не разрушает силу аргумента, поскольку многочисленные пророчества выпадают на другую сторону от этих критических дат. Изучая тексты и их содержание, можно показать, что весомость свидетельств указывает на историчность чудес Иисуса Христа, и особенно на Его воскресение. Жизнь и труды Павла имеют решающее значение в этом вопросе. Большинство критиков признают подлинность основных трудов Павла, и они дают нам раннее и надёжное свидетельство о воскресении.
Исполненное пророческое слово, чудесное деяние апостола - это часть Божественных указаний, которые сообщают верующему, что религия, которую он хранит в своём сердце, благодаря свидетельству Духа в Слове, существует также в мире (до его личного
опыта) благодаря сверхъестественным деяниям Живого Бога.

1. Христианские свидетельства имеют более широкий охват, чем исполненные пророчества и чудеса, но в рамках этого эссе мы ограничимся обсуждением этих вопросов. «Свидетельства» — не самое подходящее слово; «indicia», или «свидетели», или «знаки» — более библейское и менее двусмысленное с апологетической точки зрения.
2 Эта структура подробно описана в Книге пророка Иезекииля. Более пятидесяти раз Иезекииль говорит о том, что благодаря какому-то данному Богом знаку Израиль узнает, что его Бог — живой Бог.
3 Пауль Файн отмечал, что это учение содержится во всём Писании. См. «Богословие Нового Завета» (восьмое издание; Берлин: Evangelische Verlaganstalt, 1949), стр. 263. Мы более подробно развили эти тезисы в нашей собственной работе «Образец власти» (Гранд-Рапидс: Эрдманс, 1957).
4 Мы не можем здесь подробно обсуждать весь характер пророческого слова. Наша
единственная цель — в самых простых деталях представить характер свидетельства о свершившемся божественном откровении. У нас также нет времени, чтобы комментировать злоупотребления этим свидетельством

Charles P. Mcllvaine, The Evidences of Christianity. London: Fischer, Fisher and Jackson, 1833.
Blaise Pascal, Pens;es (translated by H. F. Stewart). New York: Pantheon Books, 1950.
Bernard Ramm, Protestant Christian Evidences. Chicago: Moody Press, 1953 (second ed., 1957).
Alan Richardson, Christian Apologetics. New York: Harper & Bros., 1948.
Wilbur M. Smith, Therefore Stand. Boston: W. A. Wilde Co., 1945.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn