Гномы. Война пепла. Глава 21. Песчаная ловушка

Гномланд. Край Краснолюдов. Агата. 2310г
Край Краснолюдов — удивительное место, где зной и безжалостность природы сливаются воедино с диким нравом его обитателей. Это самая южная и самая жаркая часть Гномланда, раскалённая пустыня, где солнце висит в небе, словно раскалённое медное зеркало, а ветер несёт с собой не прохладу, а лишь новые волны удушающего песка. Здесь нет ни тени, ни милосердия. Только бескрайние дюны, переливающиеся под солнцем, словно золото, и редкие оазисы, вокруг которых кипит грязная, жестокая жизнь. Краснолюды — не просто гномы, а гномы, закалённые в песке и крови. Они славятся как разбойники, контрабандисты и мародёры, и их репутация здесь — закон. Если путник им понравится, его ограбят. Если не понравится — убьют. А потом всё равно ограбят.
Но самое поразительное в этом крае — его разительный контраст с соседними землями. Достаточно пересечь границу, и ты попадаешь из утончённого мира фей, с их хрустальными шпилями и парящими садами, в настоящий доисторический ад. Там, по ту сторону границы, феи возводят дворцы из стекла и бетона, здесь же ютятся жалкие лачуги из глины и ржавого железа, а вместо изысканных аристократов — заросшие, вонючие троглодиты, для которых понятия «этикет» и «приличия» звучат как проклятие на забытом языке.
И всё же… если подняться в небо, подальше от вони и криков пьяных разборок, перед глазами откроется потрясающая картина. Бескрайние барханы, переливающиеся в лучах заката, как океан из расплавленной бронзы. Ветер рисует на песке замысловатые узоры, стирая следы, словно время само пытается скрыть следы тех, кто осмелился сюда войти. А среди этих безжизненных просторов стоят древние руины — полузасыпанные песком стелы, обломки пирамид, странные арки с выцветшими письменами. Они торчат из дюн, как случайно оброненные вещи, напоминая о временах, когда эти пески не были пустыней. Когда здесь цвели сады, текли реки, а по мощёным дорогам шли караваны великой цивилизации, чьё имя теперь забыто. Краснолюды лишь плюют в сторону руин и шепчут: «Не копай глубже, чужеземец. Песок скрывает не только золото, но и кости. И не все они молчат». А ветер, как страж веков, продолжает заносить следы… пока однажды и сами руины не исчезнут навсегда.
Солнце пустыни внезапно померкло, будто гигантская тень накрыла землю. Но это была не буря — над песками проплывал исполинский дирижабль фей, несущий в своем чреве принцессу Дарнкров и ее разбитую армию. Внутри этот корабль был шедевр инженерной мысли и роскоши — словно пятизвёздочный океанский лайнер, поднятый в небо, но при этом вооружённый до зубов и закованный в броню. Здесь были тысячи кают с изысканным комфортом, просторные салоны с хрустальными люстрами, бассейн с водой, переливающейся, как жидкое серебро, величественное лобби с мраморными колоннами и даже концертный зал, где ещё вчера звучала крылатая музыка фейских виртуозов. Феи умели воевать с шиком. Каждый уголок дирижабля был выполнен в стиле ар-нуво — извилистые линии, плавные формы, причудливые орнаменты, словно застывшие волны или стебли фантастических растений.
Лобби встречало гостей витражными сводами, где солнечный свет, проникая сквозь цветное стекло, рисовал на паркете узоры из изумрудных и золотых бликов. Резные перила лестниц напоминали переплетённые ветви, а двери лифтов были украшены чеканными барельефами с изображением крылатых существ. Ресторан поражал стеклянным куполом, под которым висели люстры-медузы из хрусталя и бронзы, а столы были инкрустированы перламутром. Каюты выглядели как номера лучших отелей — деревянные панели с резными цветочными мотивами, кровати с гнутыми спинками, зеркала в рамах, похожих на застывшие потоки воды. Капитанский мостик был шедевром функциональной эстетики — приборные панели с элегантными латунными шкалами, штурвалы, украшенные виноградными лозами из чернёного серебра, и даже кожаные кресла, повторяющие изгибы человеческого тела.
Но сейчас всё это великолепие омрачилось войной. Лазарет, который в мирное время служил салоном для отдыха, теперь был переполнен ранеными. Белоснежные стены с фресками в виде растительных узоров теперь забрызганы кровью, шёлковые диваны застелены грубыми простынями, а изящные светильники освещали не улыбки аристократов, а искажённые болью лица. В холодной комнате, где раньше хранились вина, теперь лежали штабеля погибших солдат — их тела, ещё недавно полные жизни, теперь были лишь грузом, который предстояло с почестями предать земле. По роскошным коридорам, украшенным флоральными мозаиками, теперь ковыляли раненые бойцы — кто-то с перевязанной головой, кто-то опирался на костыль, оставляя кровавые следы на коврах. Бинты, грязь, стон — всё это казалось кощунством среди этой утончённой красоты.
Феи создали летающий дворец, но сейчас он нёс в себе горечь поражения. И где-то в глубине этого золотого ковчега, среди шёпота умирающих и скрипа перевязочных материалов, принцесса Дарнкров смотрела в иллюминатор на уходящие пески Края Краснолюдов, понимая, что её война ещё не закончена.
Ветер гнал по пустыне волны песка, создавая иллюзию бурного моря. Но настоящее море было у них за кормой — три десятка пиратских бипланов, похожих на рой грязных мух, неотступно преследовали их.
— Они всё ещё идут за нами, — устало прошептала Агата.
Очередной залп потряс корпус их судна. Где-то в глубине дирижабля раздался металлический скрежет, и Агата почувствовала, как пол под ногами накренился. Из коридора донеслись крики механиков и гулкий стук инструментов — экипаж спешно латал пробоины.
— Пристегнитесь! — раздался голос капитана из репродуктора. — Идём на резкий набор высоты!
Агата едва успела втянуть голову в плечи, как дирижабль рванул вверх. Её вдавило в кресло, а за окном песчаные дюны внезапно поплыли вниз, словно уступая место свинцовому небу. Пираты не отставали — один из их кораблей, более лёгкий и манёвренный, резко изменил курс и начал заходить слева. Агата увидела, как из боковых амбразур пиратского судна показались стволы пулемётов. В следующее мгновение воздух наполнился треском очередей. Стекла иллюминаторов задрожали, а по обшивке застучали пули, словно град по жестяной крыше.
— Держись! — раздался голос Ансварда, и дирижабль снова резко рванул в сторону, уходя из-под обстрела.
За окном мелькали обрывки облаков, а где-то внизу, уже далеко, оставались песчаные барханы, уходящие за горизонт. Но пираты не сдавались — их бипланы, словно тени, продолжали преследование, выписывая в небе смертоносные петли.
— Сколько их ещё? — пробормотала Агата, глядя, как к основным трём десяткам пиратских судов присоединяется четвёртый, вынырнувший из-за гряды скал.
— До границы ещё час, — ответил Ансвард, его голос звучал спокойно, но в глазах читалось напряжение. — Если не оторвёмся, придётся принимать бой.
Агата не хотела снова воевать, но если пираты догонят — выбора не будет. За окном вновь вспыхнули огни выстрелов, и дирижабль содрогнулся, уходя в очередной вираж. Принцесса почувствовала, как рядом с ней один за другим собираются её друзья. Сначала подошла Лира, её обычно насмешливый взгляд теперь был напряжённым и сосредоточенным. Затем, тяжело переступая, приблизился Бренн, его массивная фигура отбрасывала тень на стены каюты. Последним появился Гарт — он прижался лбом к стеклу, всматриваясь в клубящуюся за бортом пелену, и вдруг резко выпрямился.
— Это не просто ветер... — пробормотал он, указывая на горизонт.
Агата последовала за его взглядом. На краю пустыни, там, где песчаные дюны сливались с небом, поднималась гигантская стена бурого цвета. Она росла на глазах, поглощая всё вокруг, словно живое существо.
— Песчаная буря, — прошептала Лира, и её голос дрогнул.
В этот момент дверь в рубку распахнулась, и на палубу вышел лейтенант в голубом парадном мундире. Его лицо, покрытое капельками пота, было спокойным, но в глазах читалась тревога.
— Всем занять свои места и держаться крепче! — его голос перекрыл нарастающий рёв ветра. — Мы заходим в бурю, чтобы оторваться от пиратов.
Все понимающе расселись обратно по своим сиденьям, и в этот момент дирижабль резко рванул в сторону. Агата, вжавшись в кресло, увидела, как мир за иллюминатором перевернулся с ног на голову. Пиратские самолёты, ещё мгновение назад уверенным строем рассекавшие воздух, вдруг замерли в нерешительности, затем начали беспомощно дёргаться, словно мотыльки, попавшие в ураган. Первый истребитель, ярко-красный, с похабными рисунками на фюзеляже, вдруг резко задрал нос, затем бешено закрутился вокруг своей оси. Его левое крыло треснуло пополам с оглушительным хрустом, и машина, выплюнув шлейф чёрного дыма, камнем понеслась вниз, оставляя за собой спираль искр. Где-то внизу прогремел взрыв, и столб пламени взметнулся над дюнами.
Другой самолёт, раскрашенный в синие и жёлтые полосы, попытался выровняться, но могучий порыв ветра швырнул его в сторону. Он ударился крылом о соседний самолёт - раздался оглушительный скрежет металла, и обе машины, сплетённые в смертельном танце, начали падать, рассыпая обломки. Один из пилотов выпрыгнул с парашютом, но его тут же подхватила буря и швырнула в бурлящую песчаную мглу.
Ещё один самолёт, самый крупный, с грозными акульими зубами на носу, попытался уйти вверх, но стихия сыграла с ним злую шутку. Вихрь подхватил машину и начал крутить её, как ребёнок крутит игрушечный пропеллер. Самолёт завертелся с такой бешеной скоростью, что крылья начали отрываться одно за другим. Сначала отлетело правое, ударившись о корпус дирижабля и оставив вмятину, затем левое - оно пронеслось в метре от иллюминатора Агаты, и она на мгновение увидела панику в глазах пилота, прежде чем его машина взорвалась ослепительной вспышкой.
Но их собственный дирижабль тоже не выдерживал ярости бури. Корпус стонал и скрипел, как живое существо в агонии. Тросы, натянутые до предела, начали лопаться один за другим, хлопая, как выстрелы. Где-то в глубине раздался оглушительный треск - лопнула одна из основных балок каркаса. Пол под ногами Агаты вдруг накренился под неестественным углом, и она поняла, что они падают.
Песчаная буря ревела вокруг, как разъярённый зверь, хлеща по обшивке миллиардами песчинок. Где-то в этом хаосе ещё мелькали огни последних пиратских самолётов, но они уже напоминали скорее падающие звёзды, чем грозные боевые машины. Один, объятый пламенем, врезался в дюну, подняв фонтан песка; другой, потеряв управление, начал безумную "пляску святого Витта", кувыркаясь в воздухе, пока не развалился на части.
— Мы теряем высоту! — крикнул кто-то из экипажа.
Агата вцепилась в сиденье до боли в суставах, когда дирижабль внезапно клюнул носом вниз. Пол под ногами исчез, и на мгновение её подбросило вверх, пока ремни безопасности не врезались в плечи. За иллюминатором бешено мелькали размытые очертания скал - то приближающиеся, то исчезающие в песчаной мгле. Где-то внизу, сквозь рёв бури, послышался зловещий скрежет - это дюны цепляли днище дирижабля, словно голодные щупальца. Вдруг - страшный удар. Весь мир перевернулся. Агата на мгновение потеряла сознание от удара головой о переборку. Когда зрение вернулось, она увидела жуткую картину: кабина превратилась в ад.
Корпус дирижабля издавал звуки, похожие на предсмертные стоны раненого зверя. Металлические шпангоуты скрипели и ломались, как кости. Обшивка трещала, выпучиваясь внутрь в одних местах и разрываясь в других. Откуда-то спереди донесся оглушительный треск - лопнула основная балка каркаса.
Дирижабль, словно подхваченный невидимой рукой гиганта, начал бешено вращаться. Агату швырнуло в сторону, и она ударилась плечом о металлическую переборку. В проходе мелькнула фигура механика - его отбросило в противоположный конец кабины, как тряпичную куклу.
"Держитесь!" - чей-то крик потонул в грохоте.
Снаружи скала, в которую они врезались, медленно проплывала за иллюминатором - огромная, неровная, с острыми выступами, похожими на клыки. Дирижабль скользил по ней, высекая снопы искр. Где-то в хвостовой части что-то взорвалось - вероятно, один из топливных баков. Корпус содрогнулся от нового удара. В кабине началась паника. Кто-то кричал, прижав окровавленную руку к груди. Двое членов экипажа отчаянно цеплялись за поручни, их ноги болтались в воздухе. Из разорванного трубопровода хлестала горячая жидкость, заполняя кабину едким паром. Последний удар был самым страшным. Дирижабль, завертевшись как волчок, с грохотом плюхнулся на песок. На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только шипением повреждённых механизмов и стонами раненых.
Затем буря, словно насытившись, начала стихать. Песчаные вихри рассеялись, открывая перед ними безжизненную панораму пустыни Тотен. Дирижабль лежал на брюхе, похожий на раненого кита, выброшенного на берег. Его некогда гладкий корпус был изуродован вмятинами и разрывами, но, каким-то чудом, основная конструкция ещё держалась.
Агата увидела, как по её руке стекает тёплая струйка крови. Но это было ничто по сравнению с тем, что они пережили. Пустыня молча наблюдала за ними.
Из рубки донёсся голос капитана, хриплый, но твёрдый:
— Всем оставаться внутри! Мы починим судно и двинемся дальше.
Агата перевела взгляд на друзей. Лира стиснула зубы, Бренн мрачно смотрел в пол, а Гарт, всё ещё прижавшись к иллюминатору, пробормотал:
— Только бы не встретить здесь ничего хуже бури...
К Агате почти неслышно подошёл Свиат. Он молча встал рядом, затем указал рукой в сторону одинокой скалы, чётко выделявшейся на фоне бескрайних дюн.
— Видишь ту стелу? — его голос звучал тихо, но Агата уловила в нём странное напряжение. — Думаю, тебе стоит взглянуть на неё поближе.
Агата нахмурилась. После крушения у неё не было настроения для исследований.
— Нет, спасибо, — сухо ответила она. — У нас и так хватает проблем.
Металлические пальцы архонта с лёгким звоном сомкнулись на плече Агаты.
— Это не просто камень, — произнёс он, и его механический голос звучал почти... настойчиво. — Он реагирует на тебя. На твой перстень.
Агата невольно коснулась кольца. Оно и раньше вело себя странно, но сейчас, при взгляде на стелу, металл будто слегка нагрелся.
— Ладно, — наконец вздохнула она. — Но только если все идём вместе.
Гарт, Лира и Бренн, услышав это, тут же поднялись, готовые сопровождать её.
Путь до стелы оказался недолгим, но каждый шаг давался с трудом — ноги увязали в раскалённом песке, а солнце слепило глаза. По мере приближения Агата разглядела детали: стела была идеально ровной, словно отполированной, с выгравированными на поверхности странными символами, напоминающими архонтские письмена. И тогда её перстень вспыхнул. Тёплый золотистый свет разлился по камню, и символы начали медленно светиться в ответ, складываясь в узор. Архонт, наблюдая за этим, сделал шаг вперёд.
— Это пульт управления, — пояснил он. — Один из многих, оставленных моей расой. Но этот... особенный. Он контролирует саму пустыню.
— Что?! — Агата отпрянула, но свет перстня тянул её к стеле, будто магнитом.
— Ты можешь включить его, — продолжил Архонт. — Потому что в тебе течёт кровь тех, кто когда-то командовал этими землями. Ну, и у тебя есть ключ с доступом.
Лира нервно перевела взгляд с Агаты на стелу.
— И что будет, если она... разбудит эту штуку?
Архонт повернул к ним своё холодное металлическое лицо.
— Пустыня оживёт. И, возможно, станет нашим союзником.
Агата замерла, чувствуя, как перстень на её пальце пульсирует в такт древним символам. Перед ней был выбор — прикоснуться и рискнуть... или отвернуться и навсегда потерять шанс узнать правду. Она глубоко вдохнула и шагнула вперёд.