Бег в котурнах на длинные дистанции 24 Детство 1

Слушать: « Щелкунчик»
Op . 71 а  3
П. И. Чайковский.

Если  в  детстве  у тебя не было
велосипеда , а теперь  у тебя « B M W - 745”
то все равно в детстве  у тебя не было
велосипеда»
Маргарет Сэнгер.

Детство - это когда ты безумно
счастлив из- за того ,  что  мыльный
пузырь коснулся  земли , и не лопнул.
Герри  Уайт.

Детство: кончились деньги - пошел
нарвал  листьев , играешь дальше.


Комната моего детства было небольшой , но вмещала
целый мир :  карта мира   висела  над кроватью вопреки желанию
матери - надо повесить ковер , чтобы было теплей . Отец был против.
В остальном  они были единодушны.
Стены приглушённо-медовые, с оттенком пергамента, словно страницы старинной книги. Потолок — светло-голубой, будто купол собора, в который можно смотреть, лёжа в постели, мечтая.Окна открыты к свету, но занавешены льняными шторами с тонким орнаментом — чтобы свет не резал, а струился, как память.
Мебель не новая, но отобранная с любовью. Стол — чуть выше обычного, чтобы  я сидел как бы в позе ученичества, слегка выпрямленный.Кровать — с высоким изголовьем, будто пристань для снов.Шкаф с книгами — главное святилище: книги не только детские, но и те, что “ещё не вырос до них”, и этим зовут вперёд.Было пространство для молчания, воображения, игры с тенью.Комната как камерный театр — где  я был  одновременно зритель, актёр и автор.

Детство — не время. Это пауза перед началом музыки, затянутая тишина дирижёрской руки. Не пустота, но ожидание. Не слабость, но трепет возможности.Не игрушка — а прообраз роли.
В детстве всё — впервые, но ничего — впустую.Ручка касается бархата стула — и этот бархат навсегда становится мерой нежности.Тень от книжки на стене — и это уже не тень, а символ.Голос матери из другой комнаты — не зов, а партитура привязанности.Ребенок не требует опрощения,он требует возвышения.Не уменьшения, а углубления.Он не «ещё не человек», он — чистейшая форма человека.Пока не замутнённая, не снисхождённая, не схваченная объяснениями.
Потому детство — театр, где солдатики - актеры,занавес — веление сердца,и сцена — утренний ковёр в полоску солнца.
Надо не развлекать ребёнка, а пробуждать его присутствие.Не закрывать смысл шорохами, а вдыхать в него священную тишину.
Пусть ребёнок живёт среди образов, а не инструкций.Пусть рядом будет не просто кровать, а гавань сна.Не просто шкаф, а капелла слов.Не просто окно, а икона ветра и неба.
Пусть в его комнате будет место для ожидания чуда , для молчания перед словом,для света, что заслоняется ладонью, чтобы стать ближе.
Детство - это когда жизнь ещё священна без объяснения,и вещи молчат, но слышны.


Сон ребёнка — это не отдых. Это странствие, во время которого душа обходит те места, где ей ещё предстоит быть.
Потому кровать ребёнка — не мебель, а ладья, — стоящая не у стены, а словно на сцене, слегка отступив от всех границ, как готовая отплыть.
Подушка — нежнейший уступ памяти, запах на ней — дыхание матери, шероховатость ткани — первое прикосновение к времени.
Не заглушайте ночь. Пусть будет слышен уличный шорох, эхо шагов. Ребёнку важно знать, что мир продолжается и без него, — так он научится отпускать, не теряя.
Игра — не досуг. Это форма мышления без насилия. Это спектакль, где сценарий пишется во время репетиции.
Кукла — не уменьшенная копия человека, а иконографический образ.;Кубики — не материал, а нотная грамота пространства.
Никогда не подсовывайте игрушки, «которые развивают». Пусть ребёнок сам выберет камень, перо, коробку — и одушевит.Потому что игра — это акт одухотворения мёртвого.
У ребёнка нет ещё собственного языка. Он заимствует ритмы. Он учится не говорить, а звучать.
Голос взрослого — не просто речь. Это звуковая архитектура мира, которую малыш изучает кожей.
Слишком ровный голос — гасит.Слишком веселящий — утомляет.Голос, в котором есть внутреннее пространство, — даёт ребёнку место жить.
Читайте ребёнку вслух не ради информации, а ради тембра. Даже если он не понимает — он вслышивает судьбу.
Молчание рядом с ребёнком — это доверие. Не пробел, а рамка.
Не бойтесь тишины, даже если вы сидите с ним в одной комнате. Пусть он знает, что взрослый — не только источник звука, но и присутствия.
Молчание — это первый урок различения.Потому что в нём слышно:– как скрипит пол – как бежит мысль – как приближается что-то важное.
Комната ребёнка — не пустая коробка, которую надо заполнить, а оркестровая яма тишины.
Угол — не место забвения, а место сосредоточения.Поставьте туда стул — он станет троном воображения.Или ящик — и он превратится в ковчег замыслов.
Дети тянутся к углам не от страха, а потому, что угол — концентрат пространства, его суть.
Там удобнее думать. Там  рождаются сказки.


Утром, когда луч солнца скользит по полу, ребёнок встаёт и идёт босиком и это важно:чтобы не сразу обувь,не сразу день,а прикосновение к деревянному  полу , тёплому от сна.
Коврик у кровати — не ради ног, а ради границы между сном и явью.Он не должен быть ярким. Пусть он будет цвета  высохшей  розы, или тёплого хлеба —чтобы ступать на него не бодро, а слышно.
Стол у окна — чуть пониже обычного, чтобы в кресле сидеть как в лодке.Сквозь занавески — пыльный свет.Не белый, а золотисто-пепельный.Он ложится на бумагу, как рука старого учителя, указывающая на пустую строку.
На столе: – кусочек янтаря, в котором застряла бабочка– стеклышко, через которое всё становится волшебным - чашка, в которой всегда немного пыли.
Стол не для уроков.Он для того, чтобы ждать мысль.

В шкафу — футбольная форма.В ней — запах  травы и  резины.Рядом — щелкунчик без глаза, которого никто не чинит. Потому что недостаток — это тоже история.
На верхней полке — книги Золя и Бальзака , к которым ребёнок ещё не дорос.И именно потому — они нужны.Чтобы помнить: всё главное — чуть выше, чем ты сейчас.