Белая сова

День Водолея


В офисе музея-заповедника «Парк Монрепо» было весёлое оживление. Водолеи праздновали свой день рождения. Так уж получилось, что из шести сотрудников четверо были водолеями.
Стол накрыт, тарелки расставлены, а в тарелках вместо еды записочки с названием блюда: жульен, фаршированная куропатка, жареная индейка, телячьи отбивные, пирог с трюфелями и гусиной печенью, устрицы и салат Оливье, на десерт эклеры и безе.
Водолеи поясняют, что это символический обед, главное поднять тост и выпить за здоровье и удачу празднующих и их коллег.
Посмеялись над тем, кому какое блюдо выпало отведать чисто символически и стали поднимать тосты.
— За возрождение усадьбы баронов Николаи и парка Монрепо!
Главный тост прозвучал, остальные пили за здоровье и творческий отпад всех сотрудников. Мелькали разные идеи, которые секретарь Марина И. не успевала записывать.
— В Монрепо как в Лимпопо
     Гуляют водолеи
     И вовсе не стареют! — продекламировала музейная поэтесса Мария О.
— Ура! Открыть в парке кафе «Медвежья услада».
— Провести этно-культурологический фестиваль «Белые ночи», гвоздь программы — балет «Жизель» на сцене, устроенной на воде напротив капеллы Людвигштайн.*
— Круто!!!
— Нет! Ни за что! Только через мой труп, — возмутилась сотрудница Зинаида Р., отвечающая за сохранность флоры и фауны заповедника.
— А давайте, проведём спиритический  сеанс, вызовем дух Людвига и спросим у него, как он видит возрождение его парка!
Сказано — сделано. Поэтесса, главный переводчик музея, она же и медиум, быстро организовала круг на столе со свечой и  тарелкой в центре. Все возложили пальцы на блюдо, которое быстро побежала по кругу с буквами и цифрами.
— Дух барона Людвига Николаи, приглашаем Вас выйти к нам! — воскликнула главная медиум Мария О.
И тарелочка заговорила под их руками.
— Девочки, о ужас, я его вижу! И даже слышу! Тихо, прошу вас, тише! Слушайте!
— Где, где Он? Покажи!
— Как он одет?
— Напротив стола, сидит в кресле. Он в цветном шёлковом стёганном халате, на шее повязан белый шёлковый галстук, на седой голове бархатная бордовая шапочка. Девочки, он нас видит и слышит!
— Моё почтение, барышни! Приятно вас видеть всех вместе. Давно слежу за вами. Госпожа Одинцова, ваш перевод моей поэмы порадовал старика, признаюсь, очень!
— Слышите, мой перевод ему понравился!
— Мы ничего не видим и не слышим! Маша, спроси, какова судьба его дома и парка?
— Я понял ваш вопрос, но не могу говорить, нас подслушивают!
— Кто, кто здесь подслушивает?! — Мария метнулась к двери, которая распахнулась в этот момент. Директор музея грозно стоял в дверях.
— Чем это вы занимаетесь в служебное время?
— Олег Леонидович, у нас спиритический сеанс с бароном Николаи. У вас есть к нему вопросы по хозяйственной части?
— Вы что, совсем очумели! Быстро по рабочим местам! В конце дня каждая отчёт о проделанной работе мне на стол.
— Олег Леонидович, тост с нами не поднимите за возрождение усадьбы Монрепо?! Водолеи сегодня день рождения празднуют! Нас даже барон Людвиг одарил своим появлением.
— Я вас всех предупредил! – директор вышел из офиса, гневно хлопнув дверью.

Женщины прыснули от смеха в ладошку и продолжили спиритический сеанс.
— Девчонки, тихо, я слышу женский голос.
Боже, это же Симплиция, внучка Людвига.
— Это та, которая прослыла «отшельницей Монрепо»***, посвятила свою жизнь отцу барону Паулю Николаи, а когда он умер, уехала во Францию и постриглась в монахини.
— Тихо, я её вижу, она в монашеском одеянии, сидит в том же кресле напротив.
— Мадмуазель Мария, у меня к вам просьба. Вы, ваши коллеги,  ученые и благочестивые барышни. На острове мёртвых в склепе моего дедушки Людвига Николаи я схоронила шкатулку с письмами моей любезной подруги датской королевы Луизы Гассен-Кассельской. Если вы её найдёте, я завещаю письма вашему музею. Это святое место, я долго прожила здесь затворницей во имя моего папеньки Пауля, достойнейшего человека.
Благословляю вас, дочери мои, на праведные дела.

Видение исчезло. Мария стояла, словно огорошенная чем-то и бледная как смерть.
— Маша, что это было? Что она сказала? — тормошили медиума сотрудницы.
— Девочки, матушка Симплиция завещала нам свои письма от датской королевы Луизы.
— Где они! Где мы их найдём?
— В склепе на острове мёртвых.**

Неожиданно вошла секретарь:
— Уважаемые учёные дамы, Олег Леонидович приглашает вас всех в свой кабинет.
— А что ему надо?! Он что подслушал?!
— Готовьте отчёты за пройденный рабочий день!

***

Тайный ключ


Женщины шумной толпой ушли разговаривать с директором музея. Мария задержалась, словно заворожённая стояла и смотрела на кресло, где только что видела в спиритуальном сеансе Людвига Николаи и Симплицию. Взгляд её привлёк блестящий предмет, лежащий в кресле.
Что это?
Она подошла и увидела небольшой ключ изящной формы.
«Ключ от шкатулки с письмами?!!» — пронеслось в голове. Дрожащими руками она взяла ключик, он сиял в её руке. «Симплиция оставила его нам в подтверждение своей просьбы найти письма датской королевы Луизы. Значит, я её, действительно, видела!»

Мария вышла из офиса. В парке стояла изумительная тишина, нарушаемая только редкими криками чёрных ворон. Дни в феврале продолжали быть короткими, темнело уже в четыре пополудни.
Запахнув поглубже шубу, женщина прошла по парковой аллее, отметив, что дорожки хорошо очищены от снега. «Стараются наши дворники» — ухмыльнулась она и направилась  к Острову мёртвых.
В этой части парка на небольшом острове Людвиг организовал семейную усыпальницу. Наш поэт и садовник Николаи проектировал свою усадьбу в духе английского романтического парка, где были места, напоминающие райские кущи, и места тишины, успокоения, типа фамильного кладбища.

Остров со всех сторон был окружён водой, но сейчас по льду он был вполне доступен. Возвышающаяся на скале неоготическая капелла Людвигсбург стала символом парка-заповедника Монрепо.
«На краткий миг, о холм, ты мой, потом навек я буду твой» — всплыла фраза, которую Маша видела на одном надгробии.
Она прошла по льду на остров и стала подниматься по ступеням, сжимая в руке заветный ключ. Чем мог порадовать промозглый февраль? Только вот этим кладбищенским пейзажем и звенящей тишиной. Переходя от одной гробницы к другой, Мария почувствовала как ключ в руке стал нагреваться. Она вытащила руку из кармана и осмотрела ещё раз ключ. Он сиял, словно намекая, что женщина почти у цели.
Внезапно налетело вороньё, каркая противно и оглушительно.  Всем своим существом Маша почувствовала, что начало смеркаться.
У вожделенного надгробия мелькнул женский силуэт.
Мария слышала о призраке Чёрной баронессы, гуляющей по усадьбе, но встретить её наяву, как-то не очень хотелось.
Вот оно надгробие Людвига Генриха Николаи.
Около него возникло видение женщины в чёрном старинном платье, украшенном многочисленными кружевами.
— Что потеряли здесь, наследница окаянного рода?
— Иоганна! Ваша милость! Как неожиданно!
Призрак жены Людвига охраняла его склеп. Марии стало страшно. Сумерки сгущались, стволы голых деревьев и ели выглядели зловеще. Пахнуло талым снегом.
Инстинктивно она открыла ладонь, на которой поблёскивал старый ключик.
— Миледи Симплиция завещала музею письма её подруги датской королевы Луизы Гессен - Кассельской.
— За что такая милость этим вандалам и варварам?!
Ключ сиял в Машиной руке. Она протянула его видению Иоганны.
— Возьмите! Он ваш!
Раздался жуткий хохот и видение исчезло.
«Надо убираться отсюда, пока совсем не стемнело»
Мария кубарем скатилась по гранитным ступеням и по снегу почти в темноте побежала к административному дому парка.
Вороньё провожало её отвратительным карканьем. Усадебный дом уныло стоял на пригорке. «Не получилось! Но на сегодня довольно контактов! Не унывай домик! Будет и на твоей улице праздник!» — вертелось в воспалённом мозгу.
В офисе её искали и ждали.

***

Вызов на ковёр…



Секретарь Марина И. молча указала Марии на дверь директора музея, типа тебя давно ждут.
«Так! Значит,  вызов на ковёр!»
— Олег Леонидович, разрешите! Извините, задержалась! Сделала обход парка. Надо отметить, что садовники работают исправно, снег хорошо убирают, дорожки чистые, — заговорила она скороговоркой, стараясь скрыть неловкость ситуации.
— Да садитесь уже, Мария Семёновна!
Вид директора не предвещал ничего хорошего. В уме Маша лихорадочно гадала, за что может получить выговор, отметив по ходу, что настроение её коллег тоже было удручающее.
— Расскажите о вашем спиритическом сеансе, Мария Семёновна, в офисе в служебное время. И конкретно отчёт о работе в течение дня. За что зарплату получаете!
«Ах, вот оно что, девушки раскололись, отдуваться мне придётся. Интересно, что они ему рассказали?»
— Вы не поверите, но нам удалось вызвать дух барона Николаи и его внучки Симплиции!
И мы получили от них очень интересную информацию!
— Вы что, издеваетесь надо мной все! Вы, научные сотрудники музея, занимаетесь спиритуальной галиматьёй в рабочее время! И ещё пытаетесь меня убедить, что это результат вашей  исследовательской работы!
— Да, я верю, что такой опыт есть подтверждение нашего исследования. Симплиция спрятала шкатулку с письмами датской королевы Луизы в гробнице Людвига и завещала эти письма нам, если найдём!
— Да вас лечить всех надо! Вызвать карету скорой помощи и всех в психушку с маниакальным расстройством!
— Вот, смотрите, что это?! — Мария  протянула руку с заветным ключом, который продолжал поддерживать и согревать всё её существо. — Этот ключик оставила в кресле Симплиция во время спиритического сеанса. Я уже была на Острове, но испугалась Чёрной баронессы, я её видела!
— Вы безнадёжно больны, Мария Семёновна, пишите заявление по собственному!..
Грозно поблёскивая очками, директор положил перед ней чистый лист бумаги.
Сердце Марии сжалось и отдалось болью во всём теле. Пять лет работы в музее на мизерную зарплату только из любви к этой усадьбе и её истории, неужели напрасно!
— Ничего не подписывайте! — услышала она голос. Маша начала озираться вокруг, увидела, что замелькали разные тени в кабинете.
— Олег Леонидович, вы только не пугайтесь! Они здесь, вся семья Николаи в сборе!
Директор занервничал, начал отмахиваться руками.
« Ага, значит, и он их тоже видит!» — усмехнулась Мария.
Фантазм Людвига сидел в кресле в том же цветном стёганном халате и в шапочке на седой голове. Вокруг него стояла вся его семья, каждый из них прошёл мимо директора и потрепал его по бородатой щеке.
— Вы меня, узнали, Олег Леонидович! Я не раз с вами беседовал, когда вы бредили в пьяном угаре. Отстаньте от барышни! Миссия Марии ещё не закончена, а вот ваша подходит к концу.
— Вас нет, вы не существуете! Это опять бред сивой кобылы! Но я же трезв как стёклышко!
Мужчина в директорском кресле производил жалкое зрелище: то рыдал, то ругался, то смеялся и продолжал отмахиваться как от каких-то назойливых мух.
— Думаете, вас захоронят на Острове мёртвых в Монрепо?!! В нашей семье?!! Да вы как пёс бродячий погибните на ночной дороге. И освободите всех этих женщин от своего токсичного присутствия.
Маша вышла из кабинета директора почти рыдая. Зашла в офис, где её ждали коллеги. Махнула им рукой, что рабочий день окончен. Собрала свои вещи, среди которых опять мелькнул сияющий ключик. Надежда загорелась в душе, всхлипнув последний раз, она спрятала волшебную вещицу и отправилась домой.
«Утро вечера мудренее» — подумала про себя.


***

Сосиски исчезают в полночь…


Раздался резкий звонок в квартиру. Родители переглянулись, они никого не ждали, а у Марии были ключи. Анна Павловна открыла дверь. Маша метеором залетела в квартиру, бросила сумку у порога и прошла в ванную комнату.
— Мусенька, у тебя что-то случилось?
Маша выглянула из ванной, лицо было злое и заплаканное.
— Мама, меня только что уволили с работы!
— Как? За что?! Почему?!
— Да, потому что я ведьма! Раньше ведьм на костре сжигали, а теперь увольняют с работы. Гуманно так получается! Цивилизация!
— Мусенька, а хочешь сладенького? У меня в холодильнике кусочек торта лежит.
— Дочь, сосиски исчезают в полночь, давай-ка, лучше  выпьем! — пробурчал Семён Петрович.
—  Ну, конечно, опять сосиски ночью хомячил! Ещё и пивом запивал! — ворчала жена.

Маша вышла из ванной и закрылась в своей комнате, врубив свой любимый тяжёлый рок на всю мощность. Значит состояние было отпад, не каждый день с работы увольняют.
— Мусенька, убавь музончик! Соседям не понравится! – стучала в комнату дочери Анна Павловна. Музыка неожиданно стихла.
«Ага, надела наушники, ничего через полчаса остынет и выйдет», — подумала мама и, моргнув отцу,  удалилась на кухню.

Мария пять лет отработала в музее пригородной усадьбы каких-то баронов. Работа ей очень нравилась, но вот методы её исследования были очень нестандартные. Вместо того, чтобы рыться в архивах, читать и переводить письма, документы, чтобы восстановить трёхсотлетнюю фамильную историю, Мария использовала свои магические способности.
Проводила спиритические сеансы, во время которых вызывала  духов семьи барона  и беседовала с ними. Администрации музея это очень не нравилось. И родители Муси  подозревали, что добром не закончится.
И вот увольнение. Ей конечно же никто не поверил!
Опять раздался звонок. Семён Петрович открыл дверь. На пороге стоял высокий парень с белой совой на плече.
— Мария, дома?
— Муся, сосиски исчезают в полночь, к тебе пришли! — постучал отец в комнату дочери.
— Корабли лавировали, лавировали, и не вылавировали! — скороговоркой кричала дочь из-за двери, но юноша уже прошёл в комнату и постучал условным стуком, так показалось родителю. Дверь распахнулась. Показалась Мария, бледная с большими заплаканными глазами, в наушниках, из которых грохотал тяжёлый рок. Белая сова перелетела на плечо девушки.
— Привет! Глаза на место поставь!— сказал парень.
Муся погладила сову, сняла наушники, и бледной личико озарило солнце.
— Как ты узнал?!
— Наша совушка мне нашептала. Погуляем?..
— Только переоденусь!
Из комнаты уже слышалась весёлая распевка Маши: «Журчат ручьи, слепят лучи. И тает лёд и сердце тает. И даже пень в апрельский день берёзкой снова стать мечтает!»
Парень подмигнул родителям Марии, мол, всё в порядке, можете не беспокоиться.
Через десять минут выскочила из комнаты Муся с совой на плече, одетая в белое нарядное платье. Родители залюбовались дочкой.
— Накинь пальто!
— Куда идём? Мама, папа, вы познакомились? Это Олег, мой сокурсник. Мы погуляем.
Когда дверь закрылась, родители улыбнулись и пошли на кухню, чтобы посмотреть в окно на молодую пару с восседающей белой совой на плече Муси.
Эх, молодо-зелено!

***

Услышь меня глазами!


Высокий парень в длинном  кожаном плаще и с белой совой на плече стремительно шагал по проспекту.
Он искал Марию. Дома её не было. Родители сказали, что поёт где-то на Невском. Увольнение с работы сильно подорвало их отношения. Мария отстранилась от него.
И вот новость,  подрабатывает пением на улице.

«Ну что, Совушка, найдём нашу красавицу?»
Олег дал задание сове, она взлетела, начала парить над улицей, и вдруг медленно опустилась и почти исчезла в толпе людей.
Олег услышал звонкий девичий голосок:
«Вижу ушами, это Мария! Что она поёт? Ну, конечно же, «Танцы на стёклах»!

Он подошёл к группе молодёжи, которая окружила бледную девушку с пепельной шевелюрой на голове, одетую в стильную чёрную кожу и с макияжем под готов.

«Танцы на осколках
Жизни и любви,
Иметь бы кожу толще,
Прожить без визави…»

Звучал мотив их любимой песни.
«Ну что ж ты так страдаешь из-за глупой ссоры и увольнения с работы!»
Сова покружив, уселась на плечо удивлённой девушки. Вот он, финальный аккорд.
Олег взял микрофон у рядом стоящего менестреля и пропел, преклонив колено перед Марией с белой совой на плече.

«Пролетая над вами
В гуще толпы,
Увидел ушами,
Как вы хороши!
Отвратительно
прекрасны,
Изумительно
страшны!»

Зрители азартно захлопали, думая, что какая удачная режиссура получилась в финале  песни.
Менестрели закончили концерт. Олег выхватил Марию из толпы и увлёк в ближайший бар.
— Надо  поговорить.
— Кофе чёрный ристретто.
— Шприц апперол со льдом.
— Ты долго от меня бегать будешь?
— Много на себя берёшь! У меня своя жизнь, у тебя своя! И берега не путай!

Он смотрел на ершистую изящную блондинку сквозь розовый бокал с коктейлем и не понимал, какая кошка между ними пробежала.
— Я тебя чем-то обидел?
— Нет. Но я хочу взять паузу и не встречаться.
— Я могу тебе в чём-то помочь? Твои родители тоже беспокоятся. Что с тобой происходит?

Такой холодной и неприступной Олег её давно не видел. Она не стала допивать  коктейль, слегка улыбнулась, как бы подбадривая себя.
— Не ищи меня!

Сова беспокойно заухала, смешно завертела головой, залезла в бокал Марии и вытащила корочку апельсина, разбрызгивая напиток.
— Совушка, успокойся! — девушка нежно погладила птицу, которая норовила сесть к ней опять на плечо.

–– Слышишь глазами, даже птица переживает! Ну что? Мир!
Марии стало жаль Олега и не хотелось выяснять публично отношения в баре.
— Ты ищешь работу? Какой странный макияж!
— Да, пока пою на улице и сочиняю песни. А ты меня расслабляешь своей любовью-морковью. Я хочу пожить одна.
— О, одинокая ты наша, менестрель, поющая на улице в толпе!
— Всё! Проехали! Мир! — они дружно вышли из кафе с белой совой на плече Марии.
«Какая интересная пара!» — смотрели им вслед посетители.

***

Я тоже свободен!



Очень живописно смотрелась эта пара, одетая под готов, с белой совой на плече девушки.
День клонился к вечеру. На Невском всегда очень людно, а сейчас так вообще было не протолкнуться, а поговорить хотелось. Оба понимали, что разговор не окончен.

Прошли лавку-вернисаж   живописи на проспекте. Напротив Александринки всегда толпились художники, приглашая сделать портрет в любом жанре на выбор.

— Молодые люди, давайте я вас нарисую, вы так хорошо смотритесь! Не проходите мимо!
— Маша, это же шанс увековечить себя в живописи, — ухватился за идею Олег.
— Я, вообще-то, хотела ещё послушать менестрелей на площади Восстания, сейчас их время выступления.
— Девушка, не уходите, какая у вас шикарная сова! И почти ручная, как она вам доверяет.
— И как быстро вы рисуете? — спросил Олег, усаживаясь на предложенный стул и приглашая сесть на колени свою спутницу.
— Полчаса, и портрет готов!

Смешной небритый художник в бандане и с карандашом за ухом начал делать быстрый набросок.
— А ты спросил, сколько это будет стоить?
Марию вдруг стала развлекать эта ситуация.
— Ребята, вы так живописны! Для вас чисто символическая сумма. Рисую цветным углём, останетесь довольны! Техника очень интересная, вам понравится.

Сова неожиданно уселась на плечо художника, смешно завертела головой, словно оценивая его работу.
— Совушка, ну как, хорошо получились? — смеялся Олег.

Мария встала и заглянула на рисунок. Лицо её сильно исказилось.
— Это что, мы?!
— Девушка, посидите, я же не закончил!
— Вот его рисуйте, меня не надо!
— Вечно ты чем-то недовольна! Как я устал от твоей неожиданности!

Обстановка накалялась, сова заухала, опять завертела своей круглой головой.
— Вот, главное слово - устал! Вот и хорошо. Вот и славно. Вот и освободилась, наконец. Теперь, Мария, ты свободна.
— Да кто тебя держит! Вали на все четыре стороны!
Мария сорвалась с места и быстро исчезла в питерской разношёрстной толпе.

Художник и белая сова в недоумении округлили глаза.
Олег сунул артисту денежку, подхватил сову и пошёл в другую сторону.
«Я тоже свободен!» — как заезженная пластинка, крутилось у него в голове.

***

А по утру они проснулись…

 

Прошёл месяц, как Олег не видел Марию. Забыть её было очень трудно, как он ни старался. Работа и учёба не спасали. Рука тянулась к телефону, чтобы набрать её номер, услышать звенящий голос, который продолжал вибрировать во всем его теле, он слышал его глазами.
Но вместо этого включал тёмный рок на всю мощность. Казалось, металл тяжёлой музыки кувалдой выбивал из него этот обманчивый образ хрупкой беспомощной блондинки с бледной кожей и большими глазами.

Что изменилось в ней? Ведь он же прежний и также любит её. Вспомнил новый имидж Марии в тёмной одежде под готов и с вычурным макияжем. Менестрель, поющая в толпе на Невском.
Из угла за ним грустно наблюдала белая сова. Булькал кальян, распространяя пряный аромат.

И вдруг ему так захотелось её увидеть, чтобы подтвердить свои подозрения. Срочно на Невский. Она там, опять поёт! А может уже и нет!
— Алло, это Олег, могу поговорить с Марией!
— Кто говорит? Сосиски исчезают в полночь! Олег? А! Друг Мусеньки. А её нет дома. Не знаю где. Молодёжь нынче не отчитывается.
— Спасибо, Семён Петрович, а сосиски совсем исчезли?! Поклон Анне Павловне.

В голове тут же созрел план. Хватит страдать. Она же там, опять на Невском.
Сова одобрительно заухала.

Выйдя из метро на площади Восстания, он увидел группу музыкантов и толпу зрителей. Он даже узнал лица ребят. Марии среди них не было. После очередной овации Олег подошёл к гитаристу.

— Дружище, а где девушка, блондинка, которая пела с вами месяц назад?
— Мария?! О, она увлеклась готами. И у них сегодня обряд, важная встреча, — засмеялся пацан.
— Какая встреча? Где?
— Где, где?! На кладбище! Где ещё готы встречаются! — и парень шепнул ему адрес.

Смеркалось. Такси быстро подбросило Олега на Смоленское кладбище, расположенное на Васильевском острове.
Парень медленно прошёл мимо сонтуозных старых гробниц с холодком в душе, думая,  на что только не подвигает любовь. Ангелом-хранителем сидела на его плече белая сова. Пахло сырой землёй и ветхостью.

Наконец, у одной из могил он увидел группу молодёжи в чёрных одеждах. В центре стояла девушка со светлыми волосами. Размалёванные лица не предвещали ничего хорошего. Сова взлетела и приземлилась на плечо девушки, вызвав удивлённые возгласы собравшихся.

— Стой! Не подходи сюда! Зачем ты пришёл?! — прокричала Мария. — Ты нарушаешь обряд!
— Ребята, вы только не волнуйтесь! Я ваш фан, тоже хочу стать готом. С удовольствием приму участие в обряде, только скажите, что надо делать!
— Копай! — один из них протянул ему лопату.
— Да, запросто! Только скажите что и где копать! — Олег схватил лопату.

«Ну, хоть будет чем отбиться, если эти оторвы начнут нападать. Читал, что готы вроде мирные ребята».
Они указали Олегу на ближнюю могилу.
— Здесь копай!

Бледная Мария стояла рядом, не лицо, а страшная маска. «Куда ж тебя угораздило, девочка моя» — думал Олег, бросая землю.

***

Усталость забыта, колышется чад…



— Всё, дальше копать бесполезно, дальше гроб!
— Отлично! Всё к ритуалу готово! — выкрикнул долговязый парень с выбеленным ирокезом на голове. «Типичный анк, мужику далеко за тридцать, а всё под молодёжь косит» — думал Олег, разглядывая компанию.
— Прыгай!
— Куда прыгать?!
— На гроб прыгай и ложись! Боишься?!
Один из длинноволосых парней передал ему крупный египетский крест в виде банта.
— Возьми анкх и положи на грудь. И знай, настоящие готы живут вечно.
— А если бы меня не было, вы бы кого на гроб положили? Её?!
— Щас, вместе ляжете! — и длинноволосик столкнул Марию в могилу. Мария, словно безвольная кукла, легла на гроб, на груди поблёскивал анкх.
— Вы что творите?!!
Двое крепких пацанов выхватили лопату и скрутили Олегу руки за спину. Долговязый начал сбрасывать землю в могилу на Марию.

«Мы бессмертны, не знаем печали.
У нас магия в сердце, в руках и глазах.
Я видел волшебный мир, пока не влюбился.
С тобой, живой, встретил горе и страх».

Комья земли словно оживили девушку, она встала, подняла руки и стала кричать:

— Я, смотрящая из-под земли,
Неподъёмной цепью сжаты мне запястья!
Знаешь на обратной стороне
Ничего там нет от счастья!
Во всём мире только пустота!

Но долговязый продолжал забрасывать её землёй!
— Залог страстей двух половин
Даётся слово, взгляд …
А нам смерть -
Всей земной любви
Свидетель и гарант.

Олег не верил своим глазам, какой-то фильм ужасов. А яркая луна словно ухмылялась, глядя на всё это действо, освещая старые гробницы.
— Остановитесь! Вы же её закопаете!
Белая сова вылетела из могилы и села на голову с белым ирокезом, громко ухая.
Олег напрягся и высвободил руки от парней!
— Я щас всех тут закопаю! — закричал он, выхватывая лопату у длинноволосика.
— Ээ, паря, спокойно! Это же ритуальный спектакль! Никто никого закапывать не собирается! А ты молодец! Доставай свою любимую!
— Всё снято! Ритуал закончен! Мария брависсима!
Олег прыгнул в яму, схватил девушку, они обнялись в долгом поцелуе.
Ребята вокруг зааплодировали смеясь.

***

Амок



Ужасная ночь продолжалась.
Готы вокруг могилы стали зажигать свечи и читать свои готские молитвы, венчая молодую пару со смертью.

Смерть одна нам отрада,
Но гот живёт вечно.
Венчаем блаженных
Жить бесконечно.

Мария сквозь всхлипы шептала прижимаясь  к Олегу:
— Прости, я не ожидала, что так будет! Зачем ты пришёл? Ты же всё только испортил!
— Я опять тебя нашёл, и где?! В могиле! Нет! С тобой невозможно соскучиться! Как тебя к ним занесло?!
— Ты не понимаешь! Я медиум. Я общаюсь с духами! Они сейчас вокруг нас и далеко не дружелюбные. Одна я бы справилась, но здесь опять ты!
— Интересно! И как бы ты справилась? Мы из этой могилы выберемся живыми? Ну что молчишь, медиум?

Они показались, Мария их видела. Злые со страшными масками вместо лиц.
По реакции парней на верху она поняла, что те их тоже видели.
«Ага! Сработал ритуал и молитва! Вызвали духов! Ну, готы, держитесь!» 
Но Олег ничего не понимал, он просто хотел уберечь свою любимую девушку.
— Отойди от меня, если хочешь целым остаться! — она буквально прошипела и оттолкнула парня.

Преображение произошло мгновенно, из хрупкой девчонки, поднималась вверх страшная ведьма. Стало холодно и потянуло могильным смрадом. Крышка гроба, на которой они стояли, внезапно открылась, и поднялся полусгнивший мертвец. Обернувшись несколько раз вокруг себя, он, покрывшись тёмным саваном, взлетел наверх. Ребята вокруг могилы пали на колени сжимая в руках анкхи.
Ведьма одним взмахом вышвырнула из могилы Олега, парень покатился кубарем между памятников, которые шевелились и дрожали, издавая жуткий треск. Ночь не обещала быть больше томной.

Духи в тёмных саванах, как огромные тени метались по кладбищу, вызывая сильный ветер, который гнул к земле кусты и деревья.
Ребятам, чтобы уцелеть, пришлось лечь и зацепиться за что-то стойкое, чтобы не унесло  в тартарары.
Тень ведьмы кружилась вместе с духами в каком-то смертельном танце. Вот он, ритуальный спектакль, который так жаждали увидеть готы, случился.

В вихре смерти мы завьюжим,
Закружившись над землёй.
Духи вечны и бессмертны!
Жуток гнев, грозит бедой.

В воздух взмыла белая сова. Расправив широко крылья, она победоносно сделала круг над кладбищем, громко ухая. Ветер разносил фатальный ууух по всей округе.
Яркий силуэт птицы крестообразно выделялся в тёмном небе.
И ветер, как будто затих, тени залегли вновь в землю. Лишь одна ещё кружилась и уменьшалась до размера человека, обращаясь в светловолосую девушку, на плечо которой важно уселась белая сова.

Ночь отступила, на востоке занималась заря.
Светало.