Роман Переплёт т. 1, ч. 3, гл. 2

И всё бы ничего, но его несколько беспокоила любвеобильная Тамара Валентиновна, от которой он в любой момент ожидал какой-нибудь выходки. А то, что она на это способна, он ничуть не сомневался. Чего стоили эти её пышущие огнём взгляды, кривые усмешки и кровожадные облизывания губ. По крайней мере, всё указывало на то, что она, похоже, и не собиралась отказываться от своих планов на его счёт.
Впрочем, с подобным особами ему уже приходилось сталкиваться раньше. Бывали случаи, когда какая-нибудь эксцентричная девица, с которой он по неосторожности оказывался в постели, потом начинала его преследовать, буквально не давая ему прохода. Правда, тогда он был всего лишь студентом, так что его личной репутации по сути ничего не угрожало. Теперь же ситуация была совершенно иной. Он, собственно, только-только начал зарабатывать авторитет, - и, кажется, не безуспешно, - и ему вовсе не улыбалось вдруг оказаться втянутым в какую-нибудь скандальную историю. А такая, как эта самая Тамара Валентиновна, была вполне способна ему это устроить. В чём он почти не сомневался. В особенности, если ей вдруг шлея попадёт под хвост.
К слову, тот случай в учительской её, похоже, ничуть не обескуражил. Во всяком случае, как-то раз после уроков она снова попыталась с ним уединиться в кабинете истории. И, мало того, она перед этим заперла дверь изнутри. И хотя и эта её затея так ни к чему и не привела, нервы она ему порядком потрепала. С тех пор ему тем более приходилось держать ухо востро и лишний раз не расслабляться.
Ну вот, а теперь мы вплотную подошли к событиям, которые оказали на нашего героя весьма существенное влияние. И связаны они были ни с кем-нибудь, а с его ученицей, всё с той же Дашей Майоровой.      
Как уже упоминалось, в своих познаниях предмета, который Тверской преподавал, она значительно превосходила своих сверстников.  Что, кстати сказать, нередко наводило его на самые разные размышления. В особенности он бывал озадачен, когда, отвечая на уроках, она подчас приводила такие сведения, которые даже для него, её учителя,  являлись полнейшим откровением. Правда, он делал попытки выяснить, откуда ей всё это известно и из каких источников она это могла почерпнуть. Но Даша в таких случаях либо просто уклонялась от прямых ответов, либо отделывалась совершенно какими-то немыслимыми отговорками. Тверской же просто терялся в догадках. Но хуже всего было то, что иногда своими ремарками она буквально выбивала почву у него из-под ног, а то и вовсе загоняла его в тупик. А это было досадно.
Поэтому даже при всём её интересе к истории и повышенной её активности на уроках, она чаще вызывала у него раздражение. Что, казалось бы, противоречило всякой педагогической логике. И тем не менее. 
Казалось бы, о такой ученице он мог бы только мечтать. Однако вся штука в том, что та, ко всему прочему, не ограничивалась одними лишь репликами и комментариями, - об ответах уже и речи не идёт, - а в том, что она ещё имела привычку подкидывать ему каверзные вопросы, нередко ставя его в двусмысленное положение. А это уже не шутки, учитывая идеологическую значимость этого предмета.   
Правда, поначалу её вопросы были довольно безобидны и зачастую сводились лишь к уточнению тех или иных деталей. Но, дальше – больше, а уже вскоре оказалось, что всё это были пока только цветочки. Первый же тревожный звонок прозвенел, примерно, недели за две до новогодних каникул.   
Словом, шёл обычный урок. Тверской объяснял очередную тему, связанную событий семнадцатого года, то есть с периодом, когда власть в России ещё находилось в руках Временного правительства.
И вот, воспользовавшись короткой паузой, Майорова вдруг вскинула руку.
- Майорова! – Он глянул на неё с плохо скрытым неудовольствием. – Ты что-то хочешь сказать?
- Да нет, - слегка смутилась та, – то есть… Просто у меня вопрос.
- Может, ты подождёшь с вопросами, всё-таки я ещё не закончил? 
- Да, да, конечно, - ещё больше смутилась Майорова. – Вот только…
- Что?
- Просто я боюсь, что забуду об этом спросить. А это очень важно.
- Ну, хорошо, - вздохнул Тверской, – задавай свой вопрос. Раз уже это для тебя так важно.
Класс притих, все устремили взгляды на Майорову. Она встала и-за стола и одёрнула на себе форменный фартук.
- Видите ли, Сергей Петрович, - начала она, - я вот тут кое-чего не поняла…
- Чего именно? – Он бросил взгляд на свои часы.
- Да вот хоть взять Февральскую революцию…
- А, что с ней не так? И потом, мы ведь уже прошли эту тему.
- Да, да, я помню, - заторопилась она. – Но я и тогда не поняла и до сих пор не понимаю.
- Ну, и чего же конкретно ты не поняла? – хмуро покосился на неё Тверской.
- Ну, как же. Вот эта революция… Я не знаю, может, я просто прослушала, но я так и не поняла. Выходит, что же, она произошла стихийно? Или её всё-таки кто-то подготовил? Мне это кажется очень интересным.   
 - Выходит, прослушала, - сухо заметил Тверской. – Потому что я объяснял это во всех подробностях. Впрочем, если ты настаиваешь, я могу и повторить. Но…
- Что?
- Только персонально для тебя и в другое время. В конце концов, ты можешь подойти ко мне после урока. Ну, а сейчас…
- Да нет, я помню, что вы нам объясняли. Помню про думу, про кадетов ну, и там про всяких социал-демократов. Но я совсем о другом. Просто мне тут в руки попала работа одного профессора… ещё дореволюционного, его, кажется, нет уже в живых… Так вот, он пишет, что будто бы Февральскую революцию организовали масоны. 
- Кто, кто? – У Тверского даже вытянулось лицо. 
- Масоны, - чуть-чуть оробев, повторила Майорова. – Так было написано у того профессора. А ещё он писал, что к тому времени масоны проникли почти во все структуры власти и даже в генералитет армии. И, что их было много даже в царском правительстве, не говоря уж о государственной думе…
- Ты сказала: «Масоны»? – переспросил Тверской.   
- Да, масоны, - вдруг покраснев, повторила Майорова. 
На самом деле, он что-то слышал о них. Правда, лишь краем уха и как-то стороной. Вместе с тем он не имел ни малейшего понятия, кто это были такие и чем они занимались. По крайней мере, в тех исторических работах, с которыми ему доводилось иметь дело, ни о каких масонах не упоминалось ни словом.    
А тут, здравствуйте вам, пожалуйста, какая-то выскочка, тычет ему в нос этих самых масонов. И это на виду у всего класса.
Вот, когда он впервые почувствовал, как почва уплывает у него из-под ног. Между тем, как весь класс так и застыл в ожидании его разъяснений. Он чувствовал, что все смотрят на него, и смотрят, быть может, скрывая насмешки. И это становилось невыносимым. Надо было срочно что-то предпринимать, и вообще как-то спасать положение. Но, как?
 «Чёрт бы её побрал! – чертыхнулся он про себя. – Какая-то соплячка,  а поди ж ты, масонов ей подавай. И где, интересно, она всего этого нахваталась? Какой-то профессор… Чёрт не было печали!»
 А время стремительно летело, и он это чувствовал почти физически. В конце концов, ему всё же удалось взять себя в руки.   
- Так, так, «масоны», значит? - натянуто усмехнулся он, поднимаясь из-за стола. Он прошёлся до окна, глянул на пустынный двор, а затем вернулся обратно. – Что ж, это даже интересно. Масоны, гм.
Все продолжали за ним наблюдать. Одни с замершими на губах полуулыбками, другие – с каким-то ехидным любопытством. Так ему, по крайней мере, показалось. Всех, видимо, интересовало, как он сумеет выпутаться из всей этой ситуации. В этот момент он Майорову почти ненавидел. 
- Так-так, масоны, значит? – после затянувшейся паузы, повторил он. – Хорошо, - присев к столу и отодвинув от себя классный журнал, прибавил он, - но, может, ты для начала хотя бы назовёшь нам фамилию этого самого профессора? А заодно и название работы, на которую ты ссылаешься? Мне лично было бы очень интересно с ней познакомиться. И так?..
- Работы? – вдруг стушевавшись, пробормотала Майорова. – Вообще-то, я сейчас уже не помню. Помню только, что это небольшая такая брошюра… у неё ещё такое короткое название. А профессор, - Она задумалась. – Нет, его фамилию я тоже не помню… Как-то не то Силантьев, не то Селивёрстов… Нет, не могу.
- Так, не можешь вспомнить, - задумчиво произнёс Тверской, - Что ж, понятно.
Краска ударила ей в лицо. Явно расстроенная, он села на место и уткнулась глазами в стол. Послышалось что-то похожее на общий выдох. Хотя, поди разбери, чего в этом выдохе было больше, облегчения или разочарования.
- Это ничего, - улыбнулся Тверской, постукивая по столу ручкой. – Это ничего, так бывает, - прибавил он. – Однако, на будущее я должен тебя предостеречь. – И он снова встал и прошёлся до окна. Там развернулся и прямо посмотрел на неё. – Во всяком случае, - сказал он, как бы размышляя вслух, - ты должна всегда помнить, что история – это довольно точный предмет. Поэтому тем более, недопустимо ссылаться на сведения, взятые из случайных, или непроверенных надлежащим образом источников. Мало ли кто что напишет. В конце концов, история знает немало деятелей, распространявших под видом научных трудов самый немыслимый вздор, не имеющий к науке ровно никакого отношения. Кстати, а где ты всё-таки раздобыла эту самую «брошюру», как ты её называешь? И, как она вообще могла попасть тебе в руки?
Задавая эти вопросы, он вовсе не имел намерения её изобличать или что-то у неё выпытывать. Спросил просто из чистого любопытства. Однако, насколько же он был поражён, когда, случайно взглянув на Дашу, вдруг заметил почти панический страх в её глазах. При этом она ужасно побледнела. 
- Да, что с тобой? Успокойся, – несколько даже опешив, воскликнул он. – Собственно, я ведь так только спросил. Поэтому, если не хочешь, то и не отвечай. Просто ты же сама об этом начала, вот мне и захотелось узнать…
Однако, продолжать он не стал, а вместо этого вернулся к теме урока. Инцидент был исчерпан. Однако, ближе к концу урока у Тверского мелькнула мысль попросить Майорову задержаться. Хотелось всё-таки выяснить, что же ей известно об этих самых масонах. Но уже перед самым звонком решил всё же этого не делать.
И в тот же день, не откладывая дела в долгий ящик, он сразу, как только отвёл последний урок, отправился прямиком в библиотеку пединститута. Там работала одна хорошая его знакомая, которая ещё в студенческую пору частенько выдавала ему нужные книги. К счастью, она оказалась на месте. Правда, к ней выстроилась целая очередь, и ему пришлось с полчаса подождать.
- О масонах? – переспросила она. – Я не ослышалась? – Вид у неё был такой, словно она услышала об инопланетянах. 
Это была женщина лет сорока, суховатая, с несколько тусклым болезненным лицом.
- Да, а что? – Тверского несколько даже удивила её реакция. – Просто мне бы хотелось о них что-нибудь почитать.   
- Почитать? О масонах? – как-то странно усмехнулась она и посмотрела на него строгим взглядом. – Это, что? – буркнула она. – Это у вас шутки, что ли, такие?
- Да нет, я совершенно серьёзно.
- А если серьёзно, - холодно заметила она, - то я… лично я… ни о каких масонах ничего не знаю. Да, да, и знать не хочу.
- Ну, а вообще, можно хоть где-нибудь о них почитать?
- О масонах-то? Да нет, вряд ли. Во всяком случае, у нас никогда и ничего такого не было. Да это было бы и смешно.
- Это почему?
- Да потому, - Библиотекарша глянула на него с уже не прикрытой подозрительностью. – Гм, даже странно, ведь вы же, кажется, у нас историк, так?
- Да, историк. И, что?
- А тогда почему же вы задаёте такие глупые вопросы?
- Глупые? В каком смысле? - спросил Тверской, удивившись её раздражению. – Во всяком случае, я никак не думал, что мой вопрос вам покажется глупым.
- Именно, - сердито оборвала его библиотекарша. – Именно глупый. И раз уж вы историк, то вам должно быть известно, что это вообще запретная тема.
- Вот даже, как! Да, но почему?
- Послушайте, Сергей, - чуть-чуть смягчилась библиотекарша, - и вообще, я должна вам сказать, что вы обращаетесь не по адресу. Откуда ж мне знать, почему. И вообще, мне надо работать. Так вы будете что-нибудь брать, или?.. А то вон уже люди волнуются…
И словно в подтверждение её слов, за спиной его послышался неодобрительный гул. Сам же он только сейчас заметил, что за ним и впрямь выстроиться очередь.
По дороге домой, он не раз мысленно возвращался к разговору с библиотекаршей. И чем больше он об этом думал, тем больше у него вызывало недоумение столь странное поведение библиотекарше. Прежде она всегда с ним была такой доброжелательной и предупредительной, а тут вдруг, словно чего-то испугалась. Он терялся в догадках, что же всё-таки могло её так взбудоражить.
Однако из всего этого он хотя бы вывел одно. А именно то, что Майорова никак не могла получить эту свою «брошюру» в библиотеке. Но тогда возникал вопрос, а где же она вообще её могла раздобыть? И вот это был вопрос вопросов.


Продолжение:  http://proza.ru/2025/05/28/1006