Проклятие ведьмы

Глава 4. Буйство чувств

Южная короткая зима прошла незаметно. Союз Артема и Кахры за это время настолько укрепился, что в их жизни были моменты, когда они, полные вороньей нежности, кормили друг друга из клюва. Артем обожал свою подругу и гордился ею. Она настолько оказалась изобретательной в добывании пищи, что Артему оставалось только старательно подыгрывать ей, и они каждый день оказывались с наполненными пищей желудками. Особенно доставалось от них деревенским собакам, когда Кахра, подкравшись, дергала собаку за хвост, отвлекая от миски с принесенной хозяевами едой, а Артем в это время похищал самые большие и лакомые куски. Однажды дело дошло до того, что рассерженный хозяин, видя, как вороны легко объегоривают его собаку, вытащил ружье и предупредительно открыл по нахальным птицам стрельбу. Артему с Кахрой пришлось улететь с одного края деревни на другой, где они еще не примелькались своими разбойничьими выходками.
Однажды утром они, как обычно, проснулись на родовом дереве в урочище, и Артем ощутил непонятное беспокойство. Что-то изменилось в пространстве, в воздухе потянуло непривычными запахами пробуждающейся земли, да и Кахра вела себя не так, как обычно. Она не стала взлетать для поиска пищи, а беспокойно завертелась на толстой ветке, часто перебирая ногами и суетливо вращая головой в разные стороны.
Артем, готовый последовать за Кахрой на поиски пищи, недоуменно за-стыл на ветке, не понимая такого поведения своей подруги. Она все время по-ворачивалась спиной к Артему, но не игнорировала его этим движением, а, наоборот, настойчиво приглашала к каким-то действиям. На какое-то время Артем растерялся. Он даже попытался негромко каркнуть, выражая свое непо-нимание в возникшей ситуации, но, когда Кахра испустила протяжное горло-вое: «Кхр-хр-хр!..», понял, что от него требуется. Он никогда не занимался этим, и даже, если вернуться в человеческое прошлое, еще не знал чувства об-ладания самкой и свои движения мог представить только теоретически. Но Кахра требовала – именно требовала! – от него практических действий. Она перебирала на толстой ветке ногами, приседала, и все время пододвигалась к нему своей упругой и прекрасной серой спиной. Артем на время почувствовал, как закружилась голова, а ноги сами понесли его к Кахре и он, подчиняясь вороньему инстинкту, запрыгнул на отощавшую за зиму спинку своей самки. Вцепившись клювом в ее перья на шее для равновесия, он совершил таинство, которое она уже в течение нескольких минут упорно добивалась от него. На мгновение птицы застыли, а потом осемененная самка зашевелилась, сбрасывая со своей спины тяжелого самца. Артем выпустил перья из клюва и спрыгнул на ветку рядом с Кахрой. Он был горд и доволен, что оплодотворил ее, и игриво косился на взъерошенную самку.
Но Кахра не разделяла его воодушевления, уже занятая другими заботами. Поправив клювом нарушенный Артемом порядок в перьях, она спланировала вниз на землю и озабоченно принялась бродить вокруг дерева, пробуя на прочность упавшие тонкие ветки.
Еще не понимая, что она задумала, но точно зная, что просто так Кахра ничего не делает, он тоже опустился на землю и бессмысленно стал перекладывать ветки с места на место. Первая его мысль была, что Кахра под ветками ищет корм в виде проснувшихся от зимней спячки червяков или жужелиц. Но все оказалось гораздо сложнее. Озабоченная самка в соответствии с инстинктом ухватила клювом прочную ветку и, тяжело взлетев, направилась прямо к старому родовому гнезду.
За год гнездо оказалось изрядно потрепанным ветрами, дождем и снегом. Сквозь его днище проглядывали дырки, а края потеряли прочность. Ощущение от старого гнезда было таким, что оно не выдержит и дня, не то, что длительное высиживание птенцов.
Пытаясь обратить на себя внимание Кахры, Артем каркнул, приглашая самку соорудить новое прочное гнездо, но та даже не повернула клюва в его сторону. Много лет она успешно высиживала в этом гнезде потомство, знала его удобство и надежность. Гнездо всегда выдерживало зиму и весной остава-лось лишь старательно укрепить его основание, выстелить дно пухом, перьями и мягкой полевой травой. После косметического ремонта оно исправно служило для нового выращивания птенцов в очередной сезон беспокойной вороньей жизни.
Прошло полдня, но его не хватило воронам, чтобы прочно укрепить гнездо. Ровно в середине дня голодные птицы оставили свое занятие и улетели в деревню на кормежку. Немного покормившись в деревенских подворьях, Кахра коротким карканьем позвала Артема на продолжение строительных работ. Во второй половине дня птицы разделили свои роли: Артем теперь носил ветки, а Кахра вплетала их в каркас будущего домика. Делала она это очень искусно, и к концу дня Артем не узнал гнездо. Из явной развалюхи в виде беспорядочного набора веток благодаря старанию и умению Кахры гнездо превратилось в плотную и достаточно прочную конструкцию. Он даже одобрительно каркнул, впрочем, снова не получив никакой ответной реакции от озабоченной самки.
В ее теле уже начало формироваться первое яйцо, и она торопилась со строительством гнезда. Кахра ждала от своего нового самца максимально по-лезных действий, и, если он не успевал из-за своей неопытности правильно среагировать на ее ожидания, тогда за работу принималась она сама. К вечеру гнездо оказалось почти готовым для высиживания, и чтобы его никто из других ворон не захватил, Артем с Кахрой остались ночевать рядом с ним. Впрочем, на их гнездо пока никто и не посягал. По непонятной для Артема причине рядом с ними в урочище никто из ворон не селился, хотя деревьев, достойных для постройки гнезд, было достаточно.
Следующим утром Кахра каркнула Артему, чтобы тот оставался на охране гнезда, а сама улетела в деревню на кормежку. Оставшись один, Артем некоторое время потоптался у гнезда, а так как рядом чужих ворон не наблюдалось, опустился вниз и стал бродить по земле, переворачивая прошлогодние листья и ветки в поисках насекомых. И его ожидания оправдались. Просыпавшихся после зимы насекомых оказалось столько много, что буквально за какой-то час Артем набил себе полный желудок.
Он хотел, было, каркнуть от радости, но вовремя спохватился и не стал себя демаскировать, взлетел на вершину дерева и огляделся по сторонам в поисках Кахры. Но самки нигде не было видно: горизонт чист, южное солнце встало, и долгожданное тепло приятно наплывало на холодную землю. Маленькие птички невнятно и сначала еле слышно, а потом все смелее и громче, затренькали, гармонично заполняя урочище жизнью.
Внезапно Артему показалось, что где-то вдали прозвучал хрипловатый голос Кахры, просящий о помощи. Артем слетел с ветки и начал лихорадочно описывать круги, расширяя поле поисков своей самки. И на полпути к деревне, в густой траве, он нашел забившуюся туда раненую Кахру. Услышав ее слабый хриплый голос, Артем ринулся с высоты прямо в заросли прошлогодней лебеды и опустился рядом с самкой. Капелька крови на ее шее говорила только об одном – ее подстрелили, и при виде всего этого Артему внезапно захотелось по-человечески взвыть во весь голос от горя. Почему-то ему было очень важно в этом году родить вороненка и вырастить его до взрослого состояния. После этого должно было произойти что-то чрезвычайно важное для него, но что именно – он не знал. Словно заложенная в душу программа что-то жило в нем, направляя его существование в том виде, в котором он находился, к какой-то цели, пока неизвестной ему.
Кахра при виде Артема расправила крылья и попыталась взлететь, но оторвавшись от земли на несколько метров, бессильно снова спланировала на землю. Артем, не раздумывая, опустился рядом с самкой. Прижался к ней боком и закурлыкал глухим горловым звуком: «Кхрл-хрл! Держись! Если рана не опасная, то у тебя скоро появятся силы, и мы улетим с тобой в гнездо!..»
Дальше они пошли пешком. Через небольшие отрезки пути, Артем взлетал и осматривал окрестности, чтобы вовремя среагировать на опасность, грозящую раненой Кахре, и снова опускался к ней. Находясь долгое время в образе вороны, он правильно предугадал, что, если рана не смертельная, то Кахре со временем обязательно станет лучше, и она сможет взлететь в воздух. Так и произошло, когда они пешком прошли добрую половину пути к родовому дереву. Почувствовав себя лучше, Кахра расправила крылья и на небольшой высоте полетела в урочище.
К счастью, ранение в шею оказалось не слишком тяжелым, хотя в течение недели ворона не могла полноценно питаться. Она сидела в гнезде, и корм ей приносил Артем. Он старательно отыскивал червяков и мягких гусениц и вкладывал их в раскрытый клюв Кахры. Делая осторожные глотательные движения, ворона всасывала мягкую пищу, и упорно продолжала сидеть в гнезде. В вороньей паре произошло важное событие – Кахра, несмотря на ранение, снесла яйцо и начала длительный процесс высиживания.
 Артем, обуреваемый чувством отцовства, носился вокруг занятой выси-живанием самки и старался предугадать ее любое желание. Но Кахра была предельна собранная и от него принимала только еду. Другие его ухаживания она пресекала немедленным ударом клюва, мол, не мешай. Но однажды, она привстала над одиноким яйцом и каркнула:
- Кахр!
Далее она расправила крылья и слетела вниз на кормежку. Растерянный Артем засуетился вокруг гнезда, не зная, как среагировать на такой поступок Кахры. Но что-то загадочное пришло откуда-то изнутри, непонятная природная сила толкнула его вперед, и он несмело залез в гнездо. Теплое яйцо колыхнулось между его мощными ногами, и Артем осторожно опустился брюшком на покрытый частой рябью полукруглый шарик. Он знал, что внутри яйца сейчас зарождается жизнь его сына или может быть дочки, а для этого вокруг яйца должна поддерживаться постоянная положительная температура. Он окружил яйцо перьями и, удерживаясь на ногах, прижался к нему, отдавая тепло своего тела.
Кахра кормилась долго и у Артема затекли ноги. Но на полный свой вес он так и не решался опуститься на яйцо, боясь раздавить его. Сытая ворона прилетела с поля, где кормилась, примерно через час и опустилась рядом с Артемом. Он скосил глаз на нее и продолжал находиться в гнезде, не зная, что делать дальше. Раздосадованная его непонятливостью, самка клюнула Артема в шею, мол, освобождай место. И только тогда он понял, что в случае нужды пара ворон высиживает своих птенцов по очереди. Он выпрямился над гнездом и, переступив через яйцо, слетел с дерева. Теперь наступила очередь его кормления, и он заметался по урочищу, отыскивая пищу. Он торопился, так как не знал, через какое время Кахра опять проголодается, и ему снова придется усаживаться на яйцо. Наспех наглотавшись насекомых, он снова вернулся к гнезду, и, как оказалось, весьма вовремя. Чужая пара ворон облюбовала одну из ветвей родового дерева Кахры и уже начала по соседству пристраивать первые палочки в основание своего гнезда.
Кахре это не понравилось. Она не собиралась делить дерево, на котором ею благополучно было воспроизведено несколько потомств, с другими воронами. Гнездование нескольких пар всегда демаскирует и привлекает лесных соколов, а это дополнительная опасность.
- Кахр-р!.. Гони!..
Артем уже давно соскучился по настоящей драке. Его заточенный клюв готов был поразить любого врага. Обычно, если пару пришлых ворон сгоняла другая пара-старожил, то первые вороны уступали без особого сопротивления. Но на этот раз соперниками Артема оказалась две старые и матерые птицы, не привыкшие что-то уступать без боя. Стараясь не покалечить их, Артем все же нанес им болезненные удары, и чужие вороны улетели на другой край урочища, подальше от такой агрессивной и враждебной пары, как Артем и Кахра.
Артем не удержался и заорал:
- Кар-р! Кар-р! Я победил! Это наша территория!
- Кахр-р! Молодец! – одобрила его действия Кахра.
Из-за долгого высиживания и скудного питания, Кахра исхудала, а ее пышные и густые перья потеряли свой блеск. Человеческое начало в Артеме говорило о том, что Кахре немедленно надо улучшить рацион питания, иначе она не сможет благополучно довести до конца процесс высиживания. Тех ко-ротких мгновений, когда она покидала гнездо, чтобы нахвататься случайно подобранных насекомых, было недостаточно, чтобы ворона находилась в хорошей физической форме.
Тогда он вспомнил о деревне, в которую они после ранения Кахры пере-стали наведываться. Весной деревня оживает после холодной зимы. Ее жители и деревенская живность проявляют активность, ждут просыпания природы и на время становятся добродушными и беспечными.
Первое, что посетил Артем, было подворье мужчины, неоднократно стрелявшего по воронам и ранившего Кахру. Хозяева оказались в поле, а в доме хозяйничала худенькая согбенная бабка. Она сначала набросала зерна курам, а потом выпустила из небольшой пристройки квохчущую курицу с маленькими цыплятами. Для них, маленьких и пушистых, и еще не умеющих питаться зерном, она рассыпала мелко нарезанное сваренное куриное яйцо. Цыплята накинулись на еду и жадно склевали ее за считанные минуты. Бабка тяжело поднялась со скамейки и пошла за следующей порцией еды. И тогда Артем, понимая, что другого момента не будет, спикировал вниз и, захватив своим клювом сразу двух маленьких цыплят и низко держась над землей, улетел в сторону реки. Он понимал, что истинное положение гнезда ни в коем случае нельзя афишировать. Хозяина подворья, если тот задумает мстить и начнет бегать с ружьем по окрестностям в поисках гнездовий ворон, надо было пустить по ложному следу.
Кахра, увидев цыплят, даже клюв раскрыла от удивления. Ее новый самец проявлял чудеса изобретательности и ловкости, и заслуживал благосклонности, но после ранения ее организм никак не мог настроиться на зарождение нового яйца. Не вставая с гнезда, она несколькими ударами разорвала маленькие тушки на кусочки и мгновенно проглотила их. Потом приподнялась и слетела с гнезда, чтобы еще подкормиться насекомыми. Без всяких дополнительных требований самки Артем уже вполне автоматически уселся на яйцо, и, распушив свои перья, постарался сохранить вокруг него необходимое тепло, пока Кахра кормилась и разминала крылья.
Через несколько дней он на низкой высоте снова подкрался к подворью мужчины-охотника. Хорошо замаскировавшись в уже зеленеющей кроне тополя неподалеку от дома, он невольно подслушал перепалку между мужчиной и старенькой бабулей, его матерью.
- … Мама, я же говорил, что рано еще выводить цыплят! Рано!.. А ты меня не послушала…
- Дык, курица заквохтала…
- Ну и что?! Мы никогда первую квочку не сажали на яйца так рано. Хо-лодно, да и смотреть за ними некогда – дел по весне много. Сейчас выводят птенцов коршуны, вороны и, наверное, кто-то из них подкрался и цыплят твоих своровал...
Мужчина еще повозился во дворе по хозяйству, а потом уселся на велосипед и уехал в деревенский магазин за хлебом. Перед отъездом, чтобы успокоить свою мать, он сказал:
- В эти выходные дни залягу на чердаке в засаду. Так что цыплят можешь выпускать смело – не промажу!.. А пока держи их в сарайчике…
«Ах, вот оно что! – удивился Артем. – Ну, мы это еще посмотрим, кто кого…» Он ждал недолго. Нетерпеливая бабка, не послушав сына, снова выпустила цыплят на волю и принялась заботливо их кормить. За несколько дней цыплята окрепли, подросли, и Артем решил ограничиться похищением только одного цыпленка. Он спикировал с дерева и, на глазах растерянной бабули, ухватил на лету одного цыпленка за шею и унес его в небо. Сопровождаемый проклятиями бабки и испуганным кудахтаньем курицы, он снова полетел в ложном направлении – в сторону деревьев, расположенных вдоль реки. Там тоже водились вороны. И он надеялся, что если будут какие-нибудь ответные действия хозяина подворья, то они пойдут, как он и задумал, по ложному следу.
При виде цыпленка Кахра даже что-то «кхрнула», вкладывая в свою не-внятную речь несомненное восхищение своим самцом. И Артем, понимая это, расправил грудь и хотел каркнуть от радости во все горло, но передумал. Человеческая часть его сознания вовремя намертво закрыла его клюв, и он тоже лишь бормотнул в ответ Кахре невнятное «кр-р».
И однажды наступил день, когда Кахра приподнялась и, наклонив голову набок, прислушалась к еле слышному постукиванию внутри яйца. Кто-то жи-вой пробивался изнутри скорлупы. Через некоторое время яйцо треснуло, и перед воронами в гнезде забарахтался беспомощный, голый и слепой птенец. Он широко раскрывал свой клюв и требовал еды.
С этого момента семейная пара начала жить в суматошном ритме: Артем искал червяков и гусениц, а Кахра, согревавшая собою голое тельце, разрывала их на кусочки и кормила голодного птенца. И только тогда, когда самка считала, что птенец накормлен достаточно, срывалась с гнезда и кормилась сама, а Артем в это время усаживался на ее место и продолжал согревать вороненка.
Недели через две птенец оперился, прорезались глаза и вороны перестали его согревать своими телами. Теперь они по очереди охраняли гнездо и по очереди искали корм для своего птенца. Еще через месяц птенец превратился почти во взрослую ворону, полностью покрылся перьями и даже пытался расправлять крылья. Высокий, немного скрипучий голос: «Ки-ыр!» - раздавался всегда, когда птенец чувствовал голод. И обе вороны без устали продолжали метаться по прилегающим к урочищу окрестностям в поисках приемлемой пищи для подрастающей молодой вороны.
Однажды Артем поймал и принес в гнездо полуживую мышь. Потрепанная Артемом она еле шевелилась, и это вызвало необыкновенный ажиотаж у молодой вороны. Она сначала отпрянула от жирной полевки, а потом несмело коснулась ее клювом. Наблюдавшая за происходящим Кахра не выдержала, и двумя ударами клюва разорвала полевку на части. Одну из частей она вложила в рот Кыру – так про себя назвал сына Артем – и тот проглотил первое в своей жизни мясо. Остальные кусочки он уже проглотил без приглашения со скоростью швейной машинки – так ему понравилась животная пища.
Время бежало быстро. Вороны, занятые выращиванием своего вороненка, уже равного по размерам с родителей, не замечали, как текло время. Молодая ворона крепчала, набиралась сил и смелости, и однажды, заглядывая через край гнезда, свалилась вниз. Слабые крылья не смогли удержать Кыра, и тот неуклюже рухнул на землю. Испуганный его крик: «Ки-ыр-р!» растревожил родителей, и они оба – Кахра и Артем – опустились рядом с птенцом.
- Кахр-р! Кахр-р-р!.. Иди за мной! Прячься! – взволнованно кричала старая ворона своему птенцу.
Но Кыр оказался непослушным до чрезвычайности. Он совершенно не обратил внимания на требования Кахры и принялся беспечно расхаживать посреди небольшой полянки, на которой оказался после выпадения с гнезда. Весеннее солнце ярко заливало окрестности, в воздухе парило, и многочисленные насекомые своими перемещениями привлекали внимание птенца. Он сначала бегал за ними, но вскоре устал и, остановившись посреди поляны, громко заорал детским обиженным криком:
- Кы-и-р-р! Ки-ыр-р! Есть хочу!
Чтобы подняться в воздух и сесть на ветку, у него не хватало сил в груд-ных мышцах и самое большое, что он мог сделать – это подпрыгнуть и, сделав пару взмахов в воздухе, снова опуститься на землю. После двух таких попыток, птенец обессилел и, раскрыв рот, распустил свои крылья на поверхности почвы.
- Кар-р-р! Корми его! – сказал Артем Кахре. – А я проверю обстановку!
Он низко пролетел над своим сыном и тот раскрыл желтый, еще не до конца почерневший, как у взрослых ворон, клюв. Потом сделал несколько кругов вокруг поляны, набрал высоту и, сделав еще один контрольный круг, спланировал вниз и уселся на нижнюю ветку родового дерева Кахры, готовый в любой момент, не щадя своей жизни, кинуться малышу на помощь, пока Кахра искала и подносила тому червяков.
Так как Кыру ничего не угрожало, Артему можно было успокоиться. Но что-то вызывало в нем настоящее буйство чувств. Ему казалось, что слабый Кыр в любой момент может подвергнуться какой-нибудь опасности и погиб-нуть. И тогда его, Артема, ждет ужасная трагедия. В его жизни все должно будет сломаться, измениться, пойти не в соответствии с каким-то предначертанием, заложенном в нем высшими силами природы. У него в голове четко звучало, что Кыр должен стать настоящей вороной и тогда предназначение судьбы Артема окажется правильно исполненным. В противном случае он испытает что-то страшное и печальное.
До вечера Артем и Кахра успешно справлялись с прихотями сына, но с приближением темноты Кыр запутался в зарослях и стал звать на помощь ро-дителей:
- Кы-ир-р! Ки-ир-р! Помогите! Хочу в гнездо!
Но в гнездо слабому вороненку попасть не было никакой возможности: он устал, ослабел и растерялся. Огромные усилия пришлось потратить Артему, чтобы спровоцировать Кыра на прыжок на низко склоненную толстую ветвь дерева. Едва не свалившись обратно на землю, Кыр вцепился когтями в кору дерева и неторопливо пошагал вверх по ветке. Наткнувшись на широкую развилку из двух веток, птенец успокоился и уселся отдохнуть. Развилка напоминала ему гнездо, тем более, что Артем и Кахра уселись с ним рядом, закрывая телами Кыра от свежего вечернего ветра.
У пары ворон началось трудное время по сбережению своего единственного птенца. Молодую ворону подстерегало множество опасностей, от которых Артем и Кахра едва успевали ее уберечь.
Однажды, заслышав далекие голоса человеческой компании, расположившейся на отдых на окраине урочища, любопытный Кыр направился в ее сторону. Ему нестерпимо захотелось посмотреть, что за новые неизвестные ему существа появились поблизости, и он никак не реагировал на тревожные сигналы своих родителей.
Дело дошло до того, что Артем стал хватать Кыра клювом за шею, чтобы развернуть его на обратный путь. Но достаточно хитрый для своего возраста птенец на время подчинился отцу, а потом, часто хлопая крыльями, попытался прыжками оторваться от родителей и снова повернуть в сторону людей.
Оставив на время борющихся между собой Кахру и Кыра, Артем поднялся в воздух и облетел стоянку людей, чтобы определить уровень грозящей птенцу опасности, если тот все-таки доберется до стоянки. На окраине урочища группа молодых мужчин и женщин с маленькими детьми жарили шашлыки и веселились. Из открытых салонов машин лилась громкая музыка, а шустрые мальчик и девочка гонялись за разноцветным мячом.
Артем знал, что молодые люди иногда бывают более жестокими, чем по-жилые, и встреча Кыра с такой компанией могла быть чрезвычайно опасной. Не зная, как обезопасить птенца, Артем стал летать над стоянкой отдыхающих людей и тревожно каркать. Его желание напугать их своей настойчивой агрессивностью не возымело ожидаемого действия. Мало того, один из мужчин легко разгадал необычное поведение беснующейся вороны.
- Чего она тут разлеталась? – спросила одна из женщин. – Как бы детей не напугала…
- Скорее всего, где-то рядом находится птенец! Вот она и беспокоится, - правильно рассудил высокий мужчина.
- Кар-р-р! Глаза выклюю, если тронете Кыра! Кар-р-р!
Мужчина задрал голову и, для смеха, театрально крикнул обеспокоенной вороне:
- Хватит орать! Никто твоего детеныша не тронет! Детей только пугаешь.
И Артем, понимая сказанное мужчиной, перестал каркать. Он сделал еще один круг над компанией и без криков улетел навстречу Кахре и Кыру.
- Смотри, улетел! Он как будто тебя понял! – удивилась женщина.
- Да, они умные, даже очень!.. – подтвердил мужчина. – Могут сидеть со-всем рядом с человеком, но как только увидят ружье – сразу улетают.
С каждым днем Кыр в воздухе чувствовал себя все увереннее. Он мог уже пролетать расстояние в несколько сот метров и научился остерегаться неизвестного. Лишь один недостаток пока оставался не искорененным – Кыр никак не желал самостоятельно искать пищу.
Почувствовав голод, он начинал орать, демаскируя своим криком перемещение вороньей семьи, и не один раз привлекал к себе внимание голодных лисиц или енотов. Чтобы отогнать грозных хищников, Артему приходилось вести длительные войны с ними, нападая и преследуя хищных зверей, пока они не скрывались в попутных норах.
Некоторое время Артем и Кахра по утрам сопротивлялись мольбам Кыра о кормлении, но, в конце концов, сдавались и принимались поочередно таскать ему гусениц и червяков. Насытившись, птенец начинал проявлять интерес к окружающему миру, осуществляя короткие перелеты. Причем, в полет он срывался без всякого предупреждения родителей, и озабоченные Кахра и Артем старательно сопровождали своего единственного сына в его непредвиденных порывах изучения жизни.
Пролетев небольшое расстояние, Кыр опускался на землю и принимался бродить среди бурно произрастающей травяной растительности. Он залезал в самые густые заросли и затаивался, как охотник, а потом вылезал и начинал бегать за насекомыми, бессмысленно тыкая клювом в землю и ничего не извлекая из нее.
Процесс взросления затягивался и Артему это начинало не нравится. Он уже давно хотел применить к Кыру твердость и не кормить его, чтобы он сам, наконец, начал искать пищу. Но наблюдая, как терпеливо Кахра возиться с птенцом, понимал, что детский сад у них в семье пока продолжается и такое насилие неуместно.
Но однажды наступил день, когда Артем, очнувшись от ночной дремоты, почувствовал, что на его семью надвигается что-то необычное. Еще с ночи он ощутил неосознанное беспокойство, и, если бы он был человеком, то сказал бы сам себе, что от какого-то предчувствия его трясет, как осиновый лист – настолько высоко оказалось внутреннее напряжение наплывающей тревоги.
Как обычно, Кыр с утра развопился, что у него от голода сводит желудок и заполнил урочище своим скрипучим настырным карканьем. Но на этот раз Кахра словно не слышала его жалоб и молча сидела рядом с ним, не обращая никакого внимания на истерику капризного птенца.
 И Кыр не выдержал. Он взмахнул уже достаточно крепкими, чтобы вы-держать длительный перелет, крыльями, спланировал на землю и принялся вполне осознанно искать среди травяных зарослей себе пищу. Артем и Кахра не спускали с него своих внимательных глаз, ожидая, что будет дальше. Первого червяка Кыр нашел под старой, истлевшей от сырости, корой дерева и с удовольствием проглотил его, а далее он уже осознанно, словно взрослая ворона, стал переворачивать все попадающиеся на его пути сухие сучки и заглядывать в каждую трещину в поисках новой пищи.
Артем не выдержал и спланировал с дерева вниз, ликуя от того, что его сын стал взрослой вороной и самостоятельно ищет себе пропитание. Но что-то помешало ему пролететь все расстояние до Кыра. Необъяснимая боль охватила его тело, с хрустом сложились крылья, клюв деформировался и непонятное существо, в которое он превратился, свалилось с неба на землю, больно уколов подушечки лап об острую стерню поля.
- Яв-яв-яй!.. – заверещал Артем, облизывая проколотые лапы.
Затем он кинулся вперед, чтобы похвалить Кыра за долгожданные успехи по поиску пищи, но вместо знакомого: «Кар-р!» - из его пасти прозвучало враждебное для ворон: «Гав!», и на него сразу же накинулась большая ворона. Кахра, не раздумывая, напала на непонятно откуда взявшуюся собаку и безжалостно стала клевать ее в голову, защищая своего птенца. Напуганный Кыр, поднявшись в воздух, сделал круг и полетел в сторону родового дерева. Его сопровождала старая ворона, внимательно осматривающая окрестности в поиске новой опасности, а тощая собака средних размеров, растерянно посмотрев им вслед, развернулась в другую сторону и заторопилась на голоса людей к недалекой деревне.