Неудавшееся покушение

Неудавшееся покушениеРассказ Денисовой Натальи

В годы гласности и перестройки я трудилась старшим инженером — сейчас бы это назвали старшим менеджером — в одном из отделов Министерства электронной промышленности СССР. Наш отдел был своего рода придворным: мы контролировали и проверяли предприятия в части технического обслуживания и гарантийного ремонта бытовой радиоэлектронной аппаратуры. Короче говоря, вникали в самую суть советского "качества".

В один из душных летних дней, когда кондиционеры ещё казались фантастикой, ко мне подошёл начальник — сухой, колючий человек с ехидной усмешкой:— Так ты из Кировабада?— Да, — подтвердила я.— Три года никого туда не можем отправить! Завод "Биллу;р" проверять надо, а все — в отказ. Говорят, город бандитский, джигиты там — круче афганских моджахедов. А ты — наша землячка! Вот тебе и путёвка на родину.

Через два часа я уже ступала по раскалённому асфальту Кировабада. Как ни странно, на душе было спокойно. Родные места всё же.

На завод я поехала сразу. Меня встретил директор — круглолицый, лоснящийся, с добродушной улыбкой, но в глазах — что-то от хищника. Прозвище у него в городе ходило меткое: «куб в кубе». Я бы сказала — "шар в кубе", потому как объём у него был впечатляющий.

Перед отлётом Мигунов, куратор завода из Министерства, передал мне книгу — "Идиот" Достоевского.— Директор давно ищет это произведение, — сказал он с невозмутимым лицом.Я вручила книгу, и на лице «шара» промелькнула целая трагедия.— У меня уже шкаф забит этими книгами! — простонал он. — Каждый, кто приезжает, Мигунов передаёт через него именно "Идиота"!

Тогда я ещё не поняла шутки, но пообщавшись с директором пару дней, мысль невольно проскальзывала: «Ну точно...»

Работу я начала без раскачки. Раздала таблицы, наметила маршруты проверок, подготовила формы. Но работнички оказались хитры: по указке директора начали тянуть резину, прикидываться занятыми, путать документы. Между собой щебетали по-азербайджански, думая, что я "москва". А я — из Кировабада. Язык знаю как родной.

Через полчаса после начала проверки я уже просила предоставить именно те данные, о которых они только что, в своей болтовне, жаловались как о самых "нежелательных". Ох, вы бы видели их лица... растерянность, сменившаяся выражением, подходящим под жанр Достоевского.

Директор понял, что акт будет разгромным. И понеслось:— Давайте в горы! У нас тут озеро Гёк-Гёль — красота!— Обед в ресторане! Плов, долма, кебаб!— Экскурсия по городу, может, старый дом покажете?

Мне всё это было не в диковинку — я здесь выросла, гуляла по этим улицам. Их предложения я встречала спокойно, а у них на лицах — замешательство. Они явно рассчитывали на наивную командировочную.

Но акт я составила — с такими нарушениями, что хоть завтра передавай в прокуратуру. Когда я протянула его директору, он моментально приобрёл оттенок свежего помидора. Брови задрожали, пальцы заёрзали. Он не выдержал и с оскалом сказал:— Вы... жестокая женщина.Я засмеялась. И этим только подлила масла в огонь.

Через полчаса меня должен был отвезти в аэропорт его личный водитель. Директор что-то быстро сказал ему по-азербайджански:— На крутом повороте дверь её прикроешь слабо. Вылетит — акт не довезёт. Понял?

Я всё поняла. Как же я была благодарна себе за то, что язык не забыла.

Села в машину, закрыла плотно дверь, прищурилась и с ледяной улыбкой сказала водителю по-азербайджански:— Дверь не тронь. Лучше спокойно до аэропорта довези. Иначе ты поедешь вслед за директором — в акте его фамилия, но и твоя может появиться.

Он побледнел. Ехал аккуратно. Ни одного поворота выше сорока.

Так знание языка, обострённое чувство юмора и советская смекалка спасли мне жизнь и карьеру. А акт — акт дошёл до Москвы. Директор вскоре ушёл "по собственному". Впрочем, поговаривают, что и шкафы с "Идиотами" наконец разгрузили.