Проклятие ведьмы

Глава 7. Собачья свадьба

Первый снег, как всегда это бывает, выпал неожиданно. Ближе к полуночи небо заволокли темные тучи, ветер затих, и на землю посыпались пушистые белые комочки. Артем поднялся со своей подстилки, потянулся всем телом и клацнул зубами, стремясь перехватить опускавшуюся снежинку. Вот, наконец, пришла зима….
Он уже знал, что это время года требовало от всех существ совершенно особого поведения. Организм животных и птиц перестраивался: шерсть дополнялась густым подшерстком, активность падала и место, где можно было укрыться от пронизывающего ветра, становилось важной составляющей благополучного существования домашних животных. В таких условиях его убежище возле сарая становилось ненадежным, но занимать конуру скончавшегося недавно Шарика, Артем не собирался. Василий уже несколько раз предлагал ему переселиться, но строптивый пес наотрез отказывался. Хозяин однажды даже отнес чашку с едой к конуре Шарика, но Артем все съел и, затем, взяв в зубы пустую чашку, перенес ее обратно к поленнице.
Озадаченный хозяин почесал затылок и, уважая твердый характер своей собаки, не стал настаивать:
- Ладно. Сделаю я тебе новую конуру!..
Но из-за хозяйственных забот постройка новой конуры откладывалась Василием на неопределенный срок, и Артем довольствовался тем, что было – тряпкой возле штабеля дров. Однажды, обнаружив щель между двумя полен-ницами, он затащил туда тряпку, утоптал ее и получил, пусть пока и временное, но достаточно надежное, защищенное от ветра и дождя убежище. Так, что, зимы он не боялся и считал, что полностью готов к ее наступлению.
…Снег шел все плотнее и вскоре превратился в настоящий снегопад. Из-за воздействия стихии по деревне пронесся редкий лай очнувшихся от полночной дремоты собак. Впрочем, собачья перекличка, как внезапно началась, так внезапно и закончилась. Отметив дежурным лаем изменение погоды, собаки забрались в свои конуры и снова отдались чуткой собачьей дремоте.
Артем протиснулся через приоткрытую калитку и направился для проверки подворий, где жили суки. Возле первого подворья он ничего нового не ощутил. Но во втором самка явно была не в себе. Она не дремала в конуре, а беспокойно шаталась по двору и, почуяв его, облаяла. Правда, лай был не злобный, скорее - лай для порядка, но запах, исходящий от самки, поразил его. Наконец, он дождался того, о чем мечтал последние недели – у самки началась течка! Он обошел весь двор, но ни одной щели в заборе, чтобы пробраться к самке, не обнаружил. Владелец подворья оказался достаточно мастеровитым и вел хозяйство на удивление добротно.
Сука тоже выглядела сытой и ухоженной, с блестящей в свете горящего во дворе фонаря шерстью. Начавшаяся течка будоражила ее, она была не в себе и находилась так близко, что Артем даже взвыл от невозможности быть непосредственно рядом с ней. Не зная, как пробраться к суке, он попробовал перепрыгнуть через забор. Но только третья попытка получилась успешной, и ему удалось передними лапами зацепиться за верхний край забора. Перевалившись через забор, он тут же подвергся нападению суки, поднявшей отчаянный лай при виде чужого пса. До этого она не встречалась с Артемом и, несмотря на то, что у нее уже начались физиологические перестроения в организме, не увидела в чужом кобеле партнера для собственного оплодотворения. Сука больно кусала Артема, стараясь на правах хозяйки изгнать непрошеного гостя со двора, но он не отвечал на ее укусы и пытался безуспешно увернуться от них. За минуту борьбы между собой собаки плотно истоптали снег во дворе и суматошным лаем разбудили хозяина.
Когда скрипнула дверь в сенях, и в тусклом свете ночного фонаря блеснул матовый ствол ружья в руках хозяина подворья, Артем понял, что надо срочно ретироваться. Дальнейшее нахождение на чужой территории не только не приводило к контакту с сукой, но могло стать причиной собственной гибели. Чувство реальной опасности мобилизовало в нем дополнительные силы, и на этот раз он перепрыгнул забор с первого раза. Уже убегая, Артем услышал гром выстрела и свист пронесшейся высоко над головой крупной картечи. Стараясь отогнать наглого пса, хозяин просто пугнул его выстрелом в воздух. Да и выцелить собаку, если бы он даже хотел, не смог бы – уж слишком высоким был забор.
Далеко убегать Артем не стал. После того, как побывал рядом с самкой с начинающейся у нее течкой, он больше над собой уже был не властен. Сделав круг, он снова прокрался к дому и незаметно улегся в зарослях малинника напротив подворья. С этого поста он уже не уйдет, забудет о еде, о Василии до тех пор, пока не произойдет то, к чему он так долго стремился - оплодотворению самки.
Целый день Артем пролежал в малиннике. Он слышал, как все это время беспокоилась сука, но ее готовность к вязке к концу дня почувствовал не только он один. Постепенно все кобели с соседних дворов все увеличивающейся стаей стали накапливаться рядом с подворьем, периодически выясняя между собой ранговые отношения перед предстоящей случкой. Один Артем не покидал свое убежище, сберегая силы, и выбирал момент для своего подключения к всеобщему ажиотажу кобелей.
Ускорил события хозяин суки, которому надоело паломничество к его дому собачьего племени со всей деревни. Наблюдая нашествие собак, их далеко не безопасную грызню между собой, мужчина сдался и выпроводил суку на улицу. Самка выбралась на улицу и по известному только ей одной маршруту бессмысленно повела стаю кобелей за собой по деревне.
Возбужденный Артем понял, что пора выбираться из засады, пулей вылетел из зарослей малинника и злобно накинулся на кобелей, устанавливая свой порядок очередности. После нескольких коротких схваток он оказался первым у суки и поспешил показать ей, что это именно он – Барс – самый достойный претендент на спаривание. Его нахальство суке не понравилось, и она больно цапнула зубами его за бок. Такая реакция суки воодушевила остальных кобелей, и они снова накинулись на Артема. Завязалась жестокая, с визгом и лаем, короткая схватка и, победив соперников, он снова оказался первым у самки, больше не пристраиваясь рядом с ней, а держась немного позади ее.
Кобели гурьбой бежали по деревенской улице, не обращая внимания на уличную обстановку, с одним животным стремлением – не отстать от самки. Чувствуя себя лидером, охваченная болезненным, на грани сумасшествия, чувством, прислушиваясь только к себе, она непонятно по каким расчетам выбирала извилистый путь, одинаково спокойно пробегая закоулки деревни и точно также равнодушно пересекая улицу перед самым носом проезжающей машины. И сельский водитель, понимая важность момента и не скрывая ехидную улыбку – собачья «свадьба» все-таки! – притормозил, уважительно уступая стае дорогу.
Часа через два лидерство Артема на обладание правом оплодотворения суки подверг сомнению Рекс. Мощный пес бешеным аллюром вылетел из-за угла и сразу кинулся к самке, оттеснив в сторону всех кобелей. Собачьим безошибочным инстинктом Артем почуял, что Рекс на сегодня гораздо сильнее его. С ним ему в открытой драке не справиться и тоже отступил от самки. Но отступил с достоинством. Он оскалил зубы и дал понять Рексу, что уступает место у самки, но драки не боится и в случае необходимости готов дать ему бой. Оба пса – Рекс и Артем – периодически злобно рычали друг на друга и выбирали момент, чтобы тут же вцепиться в горло, если кто-то из соперников совершит ошибку.
Равнодушная к дракам кобелей сука подняла нос, втянула воздух со стороны сельской фермы и безмолвно затрусила в ее направлении. Кобелям, чтобы не отстать от самки, пришлось отставить разборки на неопределенное время и немедленно устремиться вслед за ней. В итоге получилось так, что за самкой следовал первым Рекс, за ним Артем, а потом уже все остальные. Замыкал шествие маленький комнатный кобелек, жадно вдыхая запах течки суки и строго выдерживая субординационную дистанцию от следующего перед ним предпоследнего кобеля.
Стая, после бессмысленных блужданий по окраинам деревни, вернулась к концу дня обратно к ферме и расположилась на ночлег. Невысокие заросли колючего кустарника были густо заполнены остатками почерневшей травы. В жаркое время лета деревенские собаки часто прятались в ее зарослях от испе-пеляющей южной жары, и сука машинально привела стаю на место собачьего летнего отдыха. Она долго выбирала для себя удобное место для лежки, обес-покоенно вдыхала воздух, и пару раз пролаяла в сторону ветра, приносящего со стороны фермы жирный все забивающий запах навоза. На каждое ее недовольство кобели вскакивали с места, чтобы проверить подозрения самки, и оглашали окрестности беспорядочным и угрожающим лаем.
Не покидали суку лишь Рекс и Артем. Они зорко следили друг за другом и изредка свои подозрения подтверждали грозным рычанием. Артем постепенно наполнялся непреодолимой злобой к сопернику и уже не столько следил за сукой, сколько контролировал действия Рекса. Он еще не знал, что точно сделает, но даже ценой жизни был готов помешать Рексу и не позволить ему оплодотворить самку. Собачья часть его сознания на данный момент завладела им полностью, лишив его остатков человеческого разума.
Он следил за Рексом, как за смертельным врагом, с которым в ближайшее время обязательно придется схлестнуться в кровавой схватке и уже ничего другое в данный момент его не интересовало. Он упорно ждал, терпеливо выбирая момент для нападения на Рекса. Ошибиться нельзя было, иначе более сильный сторожевой пес мог прикончить или покалечить его.
В последующие три дня в поведении собак ничего не менялось. Стая кобелей, следуя за сукой, непрерывно кружилась по деревне без воды и пищи и на ночлег каждый вечер устраивалась у фермы в зарослях колючего кустарника. Но на четвертый день в поведении суки что-то изменилось. Утром она поднялась с лежки и снова устремилась в поле, но уже не в сторону степи, а на пахоту. Каждую ямку на вспаханном поле она внимательно обследовала, иногда даже задерживаясь в ней, но оглядевшись, следовала дальше.
Артем не сразу понял, что она делает. После третьей ямки до него дошло – настал долгожданный момент оплодотворения, и рослая сука ищет углубление в почве, чтобы облегчить действия кобелю и помочь ему полностью войти в себя. Сгорая от своей догадки, он разорвал дистанцию и приблизился к Рексу ближе, чем следовало. Тот, почувствовав это, немедленно набросился на Артема, и они в короткой схватке нанесли друг другу по несколько болезненных укусов, но не стали устраивать длительную драку. Первым отступил Рекс и снова потянулся за самкой, считая, что настырного конкурента он поставил на место.
Равнодушная к схватке кобелей сука, наконец, выбрала место и останови-лась. Она чуть шире расставила ноги, хвост ее приподнялся и, чтобы не мешать кобелю, отошел в сторону. Рекс, уже не оглядываясь на главного соперника, запрыгнул на суку, но проникнуть в нее не успел. Взбесившийся Артем сделал выпад вперед и клацнул своими острыми, как бритва, зубами, замкнув их на выступающих сзади тела Рекса двух комочках в мошонке.
Дикий визг раненого кобеля потряс стаю. Забыв о суке, Рекс изогнулся и уже своими зубами цапнул источник собственной боли, еще более усилив свое тяжелое ранение. Не вынося страшную боль, он рванул с места и понесся во-круг стаи по полю, сотрясая воздух жалобным воем.
Далее Артем не раздумывал. Он запрыгнул на так ничего и не понявшую суку и полностью вошел в нее. После его нескольких торопливых движений, детородный орган самки в соответствии с собачьей физиологией захватил вы-ступающий орган Артема, и обе собаки – сука и кобель – склещились, или, как говорят собаководы, произошла вязка.
Не имея некоторое время возможности разъединиться, они с самкой топтались по неровной пахоте более десятка минут. Все это время стая нервно кружилась вокруг них, а некоторые из кобелей даже пытались укусить Артема за бок, чтобы тот уступил свое место другим. На каждый укус Артем злобно рычал и пытался вырваться, чтобы отомстить обидчикам, но соединение с сукой было надежным и прочным.
Наконец, самка отпустила его и он, опустошенный до слабости в ногах, вырвался на волю, но самку не оставил. Он сразу пресек попытки остальных кобелей и сопроводил суку до ее подворья. На лай своей собаки вышел хозяин и открыл калитку:
- Заходи!
  А увидев Артема, удивился:
- А где Рекс?!
Потом почесал щетину на подбородке и философски подытожил:
- Впрочем, тоже неплохо! Злобные щенки будут от тебя, Барс! Когда раз-давать буду, кучу «пузырей» заработаю…
Артем еще посидел пару часов у калитки, но постепенно понял: все закончилось, пора домой, где он не был почти неделю. Добрая Марфа Петровна, наверное, пожалеет его и накормит остатками вкусного супа. Но у родного подворья его ждал неприятный сюрприз – вместо старого деревянного забора вокруг дома красовался коричневый металлический забор, перепрыгнуть который он был не в состоянии. Тогда он залаял, и в металлическую калитку выглянул нетрезвый Василий:
- А, это ты, бл…дун! Домой хочешь? Вот где блед…вал, там и живи!
Он громко захлопнул калитку, и ушел в дом. Понурив голову, Артем по-плелся в заросли напротив дома. У него не хватило сил даже утоптать снег и наскрести под себя остатков летней травы, чтобы устроить лежку, и он улегся прямо на снег. Хозяин был не в настроении, поэтому придется ждать, когда он поменяет свое решение.
В душе он надеялся, что добрая Марфа Петровна не выдержит первой, выглянет в калитку и позовет его домой. Но день закончился, наступила ночь, а мать Василия так и не вышла на улицу.
Артема сушила жажда и он пару раз хватанул снег. Сил не было даже на то, чтобы передвинуться на другое место, так как снег под ним растаял, и Ар-тем лежал почти в луже воды. До него постепенно доходило, что он находится в тяжелой ситуации и если в ближайшее время не получит помощи от хозяина, то его жизнь окажется под угрозой. Немного отойдя от угара ухаживания за самкой, Артем вернулся к действительности, осмотрел свое тело и понял, что заметно исхудал и сдал физически. Голодная неделя без единого кусочка пищи довела его почти до настоящего истощения.
Он приподнялся и впервые ощутил, как дрожат ноги. Голова сама подня-лась вверх, и жалостливый вой погибающей собаки понесся в ночное звездное небо. На животные страдания Артема немедленно откликнулись другие изможденные гоном кобели и тоже начали подвывать. Неизвестно во что в дальнейшем вылился бы всеобщий плач собачьего племени деревни, но вмешался Василий и, открыв калитку, позвал Барса:
- Хватит выть! Заходи, гуляка! Еще сдохнешь тут … у дома… Стыдно будет перед соседями.
Артем опустил голову и шагнул к хозяину, виновато виляя хвостом.
- Заходи, заходи быстрей! А то я замерзну!..
Василий стоял в трусах и в галошах на босую ногу с накинутой на плечи курткой. От него несло перегаром и пахло еще чем-то тонким и неуловимым, ему неприсущим. Но Артему некогда было анализировать, и он обессилено поплелся к поленнице в свое логово. К его удивлению возле поленницы уже стояла чашка с разными объедками с хозяйского стола, политыми теплой водой из чайника.
Уставший Артем алчно накинулся на еду в чашке, но есть не стал. Он вы-хлебал всю жидкость, по инерции ухватил большую картофелину и с нею в зубах протиснулся в щель между дровами. Улегшись мордой к выходу, он впервые за последнюю неделю почувствовал покой и уверенность. Он остро ощущал голод, но что-то стояло комом в желудке и отвергало пищу. Тело упорно не поддавалось желаниям, отяжелело, и веки глаз от усталости закрывались сами. Он еще раз на мгновение открыл глаза и безропотно отдался дремоте…
Утром Артем почувствовал, что боль в желудке от желания что-нибудь обязательно съесть становится невыносимой. Он выполз из своей импровизи-рованной конуры и уткнулся носом в покрытую инеем чашку. Кусочки хлеба и вареная картошка замерзли, но это его не остановило. Он поочередно захватывал их зубами, по-человечески согревал во рту, а, затем, почти не прожевывая, жадно проглатывал. Постепенно его желудок наполнялся, но прилива сил пока еще не ощущалось, и Артем счел за лучшее снова забраться в свое убежище.
Утро было в разгаре, но из хозяйского дома пока еще никто не выходил, и для Артема это было очень странным. Обычно после пьянки накануне Василий по утрам долго отлеживался, но беспокойная Марфа Петровна все равно подымалась засветло и начинала хлопотать по хозяйству. Но сегодня она почему-то еще не появлялась…
Некоторые сомнения развеяла неожиданно появившаяся из дома Светлана.  С голыми ногами в Васькиных галошах она метеором вынеслась во двор и, приподняв халат, присела у забора рядом с поленницей. На улице стоял крепкий утренний морозец и женщине не захотелось пробираться по свежему снегу к стоящему в отдалении туалету. Артем наблюдал, как упругая желтая струя льется на землю почти перед самым его носом, и злился на эту ленивую женщину. Она, выставив голую задницу на мороз, старалась поскорее опорожнить на холоде мочевой пузырь и кряхтела, словно немощная старуха.
Услышав шевеление собаки, Светлана повернула голову в ее сторону и пьяно хихикнула:
- Ха, Барс здесь! Блин, еще один голодный хахаль!.. Чего подсматриваешь, кобель? Хочется?!. Все равно никогда таким не будешь, как Васька!..
Артем равнодушно наблюдал, как женщина, подхватившись, бегом помчалась в теплый дом. Вспоминая ее слова, он неожиданно подумал: «Как знать! Как знать…»
Через несколько минут с признаками глубокого довольства на лице на крыльцо вышел одетый Василий. Он потянулся, глубоко втянул морозный воздух, и затем не спеша потопал в туалет. На обратном пути Василий заглянул к Барсу и нагнулся над чашкой:
- Что, все съел?! Молодец! Оживаешь, кобелюка, значит…
Он немного потоптался, вдыхая воздух, и пожаловался:
- А у нас тут беда – матушка заболела, в больнице лежит. Сердце прихва-тило…. Вот Светка и согласилась помочь мне по хозяйству. Она как раз с Волгограда на побывку приехала…
- Гав-гав! – зло пролаял Артем. – Гони ее, гулену!
Василий догадался, чем был недоволен Барс. Но возразил строго:
- Без бабы мужику плохо! Понял?! Сам-то неделю где пропадал? А тут…
С этого момента в доме потекла странная жизнь. По хозяйству все делал один Василий, а Светлана, как она однажды выразилась, когда он попросил ее принести дров для топки печки, отдыхала от сумасшедшей городской жизни.
- Я отдыхаю, Васенька! – теребила она непослушные волосы на голове сожителя. – С тобой отдыхаю! Ты ведь не против?..
От прикосновения ласковых рук шаловливой женщины Василий млел и напрочь терял голову, позволяя Светлане все, что только она желала. Вдобавок, Марфу Петровну из районной больницы на поправку забрала к себе дочь Фаина. Как догадался Артем, она злилась на Василия за его легкомысленное поведение, и поэтому даже не навещала брата в деревне. В результате у Василия оказались развязанными руки, и он постепенно попадал под полное влияние соблазнительной сожительницы.
Через несколько дней после собачьей «свадьбы» явился деревенский пас-тух Николай. Войдя во двор, он злобным взглядом окинул Барса, и тот глубоким собачьим чувством почуял, что надо спрятаться куда-нибудь подальше.
- Вася! – с ходу накинулся на Василия разъяренный пастух. – Мы тебя предупреждали насчет твоего Барса? Предупреждали! Если ты его не грохнешь, то я сам приду с ружьем к тебе во двор и завалю эту тварь!
- Подожди, подожди! – стал заводиться Василий. – Не надо мне угрожать!.. И вообще, какого хрена вам всем дался мой Барс?
- Эта твоя сволочь, - не успокаивался Николай, - откусила яйца моему Рексу и тот чуть не сдох! Пришлось срочно съездить в район к ветеринару, чтобы его кастрировали! Спасти Рекса удалось, но теперь лежит, как мертвый, не лает, не бегает!.. Пропала собака, настоящий евнух стал…. Как я теперь коров пасти буду?!.
- Коля, так это же собачьи разборки! Тем более все случилось на «свадь-бе». Как будто ты не знаешь, что они за суку загрызть друг друга могут насмерть! Слушай, заходи, выпьем, да и забудем об этом!
- Да-да, Коля, заходи! – позвала соседа и Светлана. – Давно не встреча-лись…
Загоревший за лето до черноты пастух при виде Светланы смягчился и даже немного покраснел. Он тоже неплохо знал эту женщину, когда холостяковал, но сейчас был женат на хорошей женщине и блудом больше не занимался.
- Ну, если… есть выпить… - помялся Николай, – то можно и зайти.
День закончился погано. По крайней мере его так оценил Артем. Не «просыхающий» уже неделю после нескольких новых рюмок самогона Василий свалился и позорно уснул, оставив свою женщину наедине с соседом. Давние знакомые – Светлана и Николай – сначала лишь обменивались игривыми взглядами и многозначительными смешками, но потом пастух под воздействием алкоголя потерял голову и начал приставать к Светлане. Та отмахивалась от настойчивого мужчины, как могла.
- Ты что, обалдел?!. – шептала Светлана, указывая на спящего рядом Василия. – Если проснется – убьет обоих!..
- Светик!.. – задыхался потерявший рассудок пастух. – Давай, вспомним старое! Ведь нам с тобой так хорошо было!..
Но Светлана оказалась неумолимой. Она ухватила Николая за рукав курт-ки и силой вытолкала его на улицу. Распаленный мужик обхватил ее за талию и потащил за поленницу, подальше от случайных соседских глаз. Понимая, что от бывшего любовника так просто не отцепиться, Светлана сама нагнулась и вцепилась руками в забор…
- Коля, ты где? Домой!.. – раздался у калитки голос незнакомой женщины.
- О, черт, жена! – прошептал Николай и торопливо стал застегивать ши-ринку.
- Да беги уж, беги!.. – насмешливо выдохнула Светлана и, чтобы ее не было видно, еще ниже нагнулась к забору.
Взбудораженный неожиданной сценой Артем недолго рассматривал со-гнутую женщину. Продолжая находиться под впечатлением недавней «собачьей свадьбы», он не удержался и инстинктивно запрыгнул передними лапами на ее спину. Вздрогнувшая Светлана с криком вывернулась и Артем, так ничего и не сделав ей, соскользнул с ее тела на землю.
- Гад! Сволочь! Убью!.. – кричала Светлана и метала в сторону убегающего Барса поленья дров.
Артем не сразу понял, что натворил. Небольшой проблеск человеческого сознания вызвал в его наполненной собачьим сумбуром голове только одну ясную мысль: «Какой дурак! Какой дурак!..» Не зная, что дальше делать, он забился в самую середину поленницы и два дня даже не показывался на глаза Василию.
В минуты просветления Василий хозяйничал во дворе и удивлялся, что Барс опять куда-то запропастился. Артем слышал, что хозяин зовет его, но посчитал разумным пока не высовываться, так как не знал, какая реакция может быть у Василия, если Светлана обо всем ему рассказала.
На третий день Василий совсем обеспокоился о судьбе Барса:
- Куда же он подевался? Может Колька грохнул?!. Убью заразу!
- Успокойся, Колька не мог! Вы оба до того напились, что он еле уполз домой – жена увела, а ты свалился спать, - успокаивала Света сожителя. - Ско-рее всего, опять к какой-нибудь суке побежал!
Поздно вечером голодный Артем выбрался из поленницы и съел все, что накопилось за эти дни в чашке. Он подумал, что опасаться Светланы не стоит.  Она ничего не расскажет – сама будет бояться раскрывать Василию подробно-сти. Хозяин – мужик жесткий. Может устроить такую разборку – мало не покажется! Достанется всем: и Артему, и Светлане.
Конечно, так долго продолжаться не могло. Вскоре у Василия кончились деньги, которые он получил за уборку урожая, и Светлана явно заскучала. Выпивка по инерции еще продолжалась, но уже в счет долга у соседей-самогонщиков.
Наконец и соседи отказали Василию:
- Извини, сосед, но мы больше не гоним самогон! Говорят, полиция облаву на самогонщиков делать будет.
Отказ соседей был шит белыми нитками. Соседи просто не хотели больше давать в долг и, как можно вежливее, чисто по-деревенски иносказательно отказали.
- Да я отдам! На днях кабанчика буду колоть, продам мясо и рассчитаюсь за все сразу! – горячился Василий.
Но сосед только качал головой и оставался неумолимым, да и другие самогонщики деревни тоже отказали.
Слух о том, что Вася хочет заколоть кабанчика, чтобы рассчитаться по долгам за самогон, быстро разнесся по деревне. Деревенские доброхоты не замедлили сообщить об этом сестре Василия, и однажды из города нагрянул целый кортеж из двух машин, наполненных родственниками.
Светлану выпроваживали с шумом и гамом, едва не выкидывая ее скудные пожитки, но она и сама не больно сопротивлялась.
- Да я здесь не причем! Это все он!.. – указывала Света пальцем на расте-рянного от нашествия родных Василия. – Он позвал! Я даже не хотела.
- Света!.. – слабо сопротивлялся Василий, а потом под напором родни сдался, забился в угол и заплакал.
- Один я!.. Всю жизнь один!..
 - А я?! А мама?! А мы все?!. – наседала сестра. – Ты что разнюнился? Водка плачет?! Развел тут притон!.. Да она в Волгограде только и делала, что с мужиками трахалась, а ты ее в сожительницы позвал! С ума сошел?! Не позволим! Я тебе, как старшая сестра говорю – не позволим!
Она обняла Василия и, словно заботливая мать, стала утирать Василию слезы.
- Не плачь! Это не слезы, это с тебя водка выходит. Сколько можно пить?! Через пару дней привезем маму – домой просится – и снова будете жить тихо и мирно. Кстати, за мамой будет присматривать женщина, беженка с Донбасса, одинокая. Она будет помогать тебе по хозяйству - выделишь ей комнату. Присмотрись к ней! Она нам нравится: аккуратная, хозяйственная, чистюля.
В конце дня родственники уехали обратно в город, и в деревне осталась только одна Фая, сестра Василия. Она убрала в доме, вымыла пол, сварила борщ и накормила брата. Не забыла и про скотину. Да и разве можно было забыть о том, что было полуголодным все эти дни и теперь верещало на все окрестности жалобным криком. Хозяйственная и шустрая, как ее мать Марфа Петровна, Фаина за несколько часов своей работы возродила уют и смысл жизни в доме.
Артем, наблюдая за положительными переменами во дворе, воспрянул духом. Он несколько раз пробежался по двору, разминая застоявшиеся ноги, оставил свежие метки на столбах забора и попался на глаза Фаине.
- Вася, а почему собака не на привязи?
- Не дается, - хмуро пояснил Василий. – Своенравный пес… свободу лю-бит.
- Это что еще за ерунда! Как звать его? Барс? Так, Барс, иди ко мне!
Она позвала Барса с явным намерением посадить его на цепь и заставить нести сторожевую службу, как положено деревенским собакам. Но Артем от-вернул голову в сторону, и побежал в угол двора, словно, не слыша зова новой хозяйки.
- Ах, так! Не слушаешься?! Тогда кормить тебя не буду! Понял?!
И свое слово, вопреки надеждам Артема, Фаина сдержала. Вечером он выполз из поленницы и ткнулся носом в чашку – она оказалась пустой. Ничего не оставалось, как, который уже день подряд, идти к корытам и вылизывать остатки, оставленные не менее голодными, чем он сам, кабанчиками.
Утро началось не менее шумно, чем закончился вчерашний вечер. Еще в темноте над трубой дома закурился темный дым, что свидетельствовало о том, что печь затопили. Вскоре на крыльце появился Василий и потопал с ведрами за водой к колодцу. Гораздо бодрее, чем было до этого, заорал свое жизнерадостное: «Ку-ка-ре-ку!» молодой петух. А когда совсем рассвело, появилась Фаина с ведрами замешанной на картошке и муке еды для кабанчиков. Чуткие свиньи устроили голодный бунт. Но быстро успокоились, как только их выпустили из хлева и допустили к корыту.
Артем, было, тоже высунулся наружу и внимательно уставился на хозяйку, но та словно не замечала его.
- Что, есть хочешь? Сначала на цепь, а потом еда! Понял?! – сказала она мимоходом непослушной собаке и ушла в дом.
Ничего не оставалось, как снова забиться в глубину поленницы и выждать время, когда наедятся свиньи. Он уже долгое время питался тем, что доедал оставшееся от кабанчиков в корыте, и настроился на это и сегодня. После завтрака брат и сестра появились во дворе с лопатами в руках и стали расчищать дорожки от снега. Они почти не разговаривали между собой, лишь однажды Фаина напомнила Василию, что развалившуюся поленницу надо разобрать и снова аккуратно сложить, чтобы во дворе был порядок.
- Здравствуйте!
Во двор несмело вошел Николай. Он хорошо знал сестру Василия и немного побаивался ее крутого характера. Она была из категории женщин, которые считали свое мнение всегда единственно верным в любой ситуации.
- Здравствуйте, здравствуйте! – равнодушно отозвалась Фаина и отставила в сторону лопату. – Чего хотел, Коля?
- Да, как сказать… - замялся Николай. – Сдох мой пес…
- Ну, сдох так сдох. А нам то что?
- Фая, он сдох по вине вашего Барса! Тот ему откусил яйца на собачьей свадьбе и, вот, теперь у меня нет собаки. А я – пастух! Скоро сезон новый начнется, а я без собаки… Плохо.
- Коля, ты только мне мозг не крути! Я тебя с детства, проныру, знаю. Говори, чего хочешь?
- Да я хотел, раз уж мой Рекс сдох и ваш пес в этом виноват, попросить у вас Барса на один сезон попользоваться. Ну, на время. Пока не подберу замену Рексу. Злой он у вас, Барс… Подойдет!
Фаина долго не раздумывала:
- Бери! А то он тут меня совсем не слушается. Поймай его, Вася!
- Да не дастся он в руки! – возразил Василий.
- А ты сейчас вынеси еды – он голодный – и, когда начнет есть, поймай его! – посоветовала Фаина.
- Барсик, Барсик, Барсик! Иди сюда! – ласково позвал собаку Василий, держа в руках чашку с ароматным свежим борщом.
Артем выполз из своего убежища в поленнице и, понурив голову, сделал вид, что направляется к хозяину. Но как только тот приготовился ухватить его за шею, Барс прыгнул в сторону и рванул прочь в полуоткрытую Николаем калитку. Человеческий кусочек в его смешанном собачьем сознании подсказал, что не надо поддаваться Василию. Он ясно чуял, что его жизнь безвольным решением хозяина бесповоротно менялась и, возможно, не в лучшую сторону по сравнению с тем, какой она была до этого. Что-то глубоко внутреннее говорило в нем, что деревня уже сыграла свою положительную и нужную роль в его жизни, и ее на время нужно покинуть.
Он оглянулся на дом, во дворе которого он относительно счастливо провел большую часть своей заколдованной собачьей жизни, и потрусил в сторону города. До него, насколько он запомнил местность, будучи вороной, было не менее дня хорошего собачьего бега.