Проклятие ведьмы

Часть 3. Лошадиная сила

Глава 9. Нежданная стать

Артем никак не мог освоиться в новом обличье. То, что у него это последнее перевоплощение, он вспомнил сразу. Некоторое время после смены оболочки его разум воспринимал окружающий мир вполне по-человечески. Легко несясь по еще заснеженной, но уже с проплешинами черной земли в преддверии наступления тепла, степи, он удивлялся своей лошадиной стати. Мощные ноги прочно держали его крупное тело, а длинная грива порывами ветра игриво закрывала ему большие на выкате глаза. Светло-коричневая шерсть создавала изумительный яркий цвет спелого каштана, и такой цвет ему нравился еще с детства, когда он мальчишкой катался на деревенских лошадях.
Пройдя галопом некоторое расстояние, он почувствовал позывы внизу живота и остановился, чтобы опорожнить переполненный мочевой пузырь. Сильная струя растопила снег, и он скосил глаз на предмет, извергающий столько много жидкости. «О-о-о! Вот это да!..» Половой орган, на время выйдя из тела, болтался у него между ног, вызвав у Артема своими внушительными размерами естественное восхищение. Он даже поблагодарил судьбу, что в своей ругани обозвал ведьму лошадью, а не кем-нибудь другим. «Если бы ее я назвал навозным жуком, то теперь оказался бы слабым, хрупким и кто-нибудь уже полчаса назад склевал бы меня на обед!..»
Он жадно втянул в себя широкими ноздрями воздух и среди запахов пробуждающейся весны уловил отчетливый аромат лошадиного пота. Где-то далеко в степи паслись лошади, и западный теплый ветер донес до него потовые выделения лошадиного табуна. Запах встревожил его, заставляя нервно перебирать стройными ногами. Он сомневался, прислушиваясь к своим пересиливающим любые доводы животным желаниям. В который раз за время своих превращений, он не знал, как правильно поступить в сложной ситуации. Человеческий разум направлял его ноги в сторону деревни Веселово, где находилась Таисия, а животный инстинкт гнал его в сторону табуна, где, наверняка, были не покрытые жеребцами лошади.
- И-и-га-го! И-и-гаго! Х-г-р! Х-г-р-р!..
Ему нестерпимо захотелось заявить о себе другим лошадям, и громкое его ржание, дополненное грозным всхрапыванием, разнеслось по степи. Зов крови к себе подобным на время оказался сильнее привязанности к человеку. Пропустить момент, даже ради Таисии, чтобы не познакомиться с соплеменниками, он никак не мог. Он чувствовал непривычную для себя силу, азарт и готовность к борьбе за соперничество с другими жеребцами.
Больше часа бежал Артем в сторону табуна, периодически ловя запах чу-жих лошадей в потоке набегающего воздуха. Временами ему казалось, что та-бун совсем близко, но, несмотря на свою необычную зоркость, доставшуюся от перевоплощения в ворону, ничего похожего на пасшихся лошадей на горизонте он не увидел.
Тогда Артем остановился, всхрапнул и призывно заржал в направлении наплывающих запахов:
- И-и-го-го! И-и-га-го!.. Вы где?!.
Его чуткие уши встали торчком, пытаясь уловить ответное ржание. Но вокруг стояла шумовая завеса естественных шуршащих звуков зимней степи, возникающая от шевеления обледеневших ростков трав и скольжения под воздействием ветра по поверхности земли крупинок сыпучего снега, и только. Никакого ржания в ответ не было слышно, а это означало, что лошади или находятся от него на большом расстоянии, или сместились далеко в сторону.
Почувствовав голод, Артем нагнул голову к земле, пытаясь найти какой-нибудь корм. Снежный покров застилал землю и только на проплешинах зеленели прошлогодние остатки степных трав. Он попытался погрызть эти остатки, но они были столь коротки, что он не смог их даже ухватить зубами.
Тогда он вспомнил, что степные лошади, отпущенные в степь на волю, раскапывают передними копытами снег, чтобы добраться до сохранившейся под снегом травы. В своих неумелых попытках выкапывания растений он наткнулся на низинку между холмами, где под глубоким снегом хорошо сохранилась прошлогодняя трава. Вот тут он впервые в лошадином обличье насладился новым для себя видом питания. По сравнению с картошкой, трава оказалась жесткой и колючей, но его пухлые губы старательно выбирали ее лучшие пучки, а крепкие зубы жадно отгрызали ее у самого основания. Примерно через час у него появилось чувство сытости, и он перестал рыть снег в поисках новой растительности. Он снова взобрался на холм и широкими ноздрями глубоко втянул воздух, едва не задохнувшись от нахлынувшего на него густого лошадиного запаха.
 - И-и-го-го-го! И-и-га-го!.. Вы где?!.
На этот раз он ясно различил ответное ржание и, высоко вскинув голову, радостно поскакал в направлении звуков. Вскоре он четко различил табун па-сущихся лошадей и перешел на галоп, стараясь поскорее сблизиться с ними.
Каждый раз при своем новом перевоплощении он совершал ошибки при первом знакомстве со своими соплеменниками. Не обошлось без ошибки и на этот раз. Совершенно позабыв, что каждый табун возглавляет доминирующий жеребец, Артем, призывно ржа и от нетерпения периодически всхрапывая, направился прямо к пасущимся лошадям. Заметив чужака, лошади сбились в кучу, а навстречу Артему из табуна выбежал мощный жеребец. Он являлся вождем табуна, кобылы в котором были его самками, и ни один чужой жеребец не имел права претендовать на них, если только не победит в схватке доминирующего жеребца.
Нападение вожака оказалось стремительным и уверенным. Еще никто в данной местности не осмеливался сопротивляться ему. Артем не испугался нападения – он был готов к такому повороту событий. За свои превращения он провел сотни жестоких драк и вынужден был уступить буквально в единичных случаях. Но на этот раз в своем завершающем превращении он не хотел драки, и пока не знал, как можно обойтись без нее, чтобы сдружиться с лошадьми. Просто уступать вожаку табуна ему тоже не хотелось, так как он опасался, что его отступление кобылы поймут неправильно и поэтому посчитал, что небольшая стычка только укрепит его авторитет.
Сблизившись, жеребец встал на дыбы и принялся бить чужака передними копытами, одновременно пытаясь укусить его за шею своими длинными жел-тыми зубами. Артем ответил тем же, но, так как был моложе и сильнее вожака, движения его копыт и зубов оказались более быстрыми и, получив несколько укусов, вожак отступил в сторону. Сделав небольшой круг, и не веря тому, что кто-то может оказывать ему сопротивление, жеребец снова накинулся на Артема. Но тот опять выдержал натиск вожака, отвечая такими же болезненными и точными укусами, какие получал и сам.
 Вожак, почувствовав равенство в силе с ним чужого жеребца, всхрапнул и погнал свой табун в сторону, подальше от наглого чужака. Артем не стал догонять лошадей, а просто побежал за табуном, держась на некотором удалении. Получалось, что, выдерживая определенную дистанцию, он теперь не приставал к табуну, но и не покидал его.
Отогнав табун в сторону на расстояние, на его взгляд безопасное, вожак остановился, и лошади принялись раскапывать снег и мирно пастись. Посяг-нувший на кобылиц чужак больше не приближался к табуну и тоже спокойно кормился в стороне. Ближе к вечеру вожак повел табун на хозяйскую зимовку, где лошадей на ужин ждало полноценное, заготовленное хозяином еще осенью сено. Нагулявшись по степи, лошади бежали резво и дружно, держась своего вожака.
Артем вовремя заметил движение лошадей и побежал вслед за ними, ста-раясь не сокращать дистанцию. Он не хотел вызывать дополнительное беспо-койство вожака, но жеребец все равно несколько раз останавливался и грозным всхрапыванием предупреждал чужака, чтобы тот не приближался к табуну.
На зимовке за высокой плотной изгородью лошадей уже ждал мужчина, наливая воду в корыто и раскладывая в кормушки сено. Артем остановился и, изнемогая от внезапной жажды, призывно заржал. В ответ он опять получил грозное предупреждение от вожака в виде ржания.
Перепалка жеребцов вызвала интерес у хозяина зимовки, и тот выглянул за ворота. Перед его глазами предстал молодой и сильный жеребец чудной гнедой раскраски. Раскосые глаза степняка зажглись жадным огнем. Такого статного и красивого коня он увидел впервые в своей жизни. И желание заполучить жеребца любой ценой тут же захватило его.
Для степного жителя, у которого ближайший сосед на зимовке находился в десятках километров, а современная цивилизация в виде города еще дальше, жизнь проходила по своим особенным, имеющим древние корни, законам. Приручить или захватить чужого коня среди степного народа считалось не только допустимым действием, но и настоящим молодечеством. Чужим жеребцом можно было воспользоваться по-разному: осеменить несколько своих кобыл, чтобы улучшить породу; потребовать выкуп, если объявится хозяин и неплохо заработать на этом; перепродать его в глубь степи или, наконец, просто сдать на мясо. Считалось, что ничего зазорного в этом нет, так как, если ты хозяин своего коня, то и береги его как следует. А не сберег, значит, ты плохой хозяин и неуважаемый человек.
- Кось-кось-кось! – позвал хозяин зимовки чужого жеребца.
Тот сделал несколько шагов навстречу – жажда сушила горло, а потом, сомневаясь, встал на дыбы и опасливо отпрянул в сторону. Длинная никогда не стриженая грива развевалась на ветру коричневым парусом, и у хозяина зимовки екнуло сердце, а раскосые глаза превратились в хищные щелки: «Какой красавец! Больших денег стоит!..»
- Кось-кось-кось! – снова он позвал жеребца.
Артем снова сделал несколько шагов вперед, нагнул голову и стал так сильно бить копытом, что утоптанный другими лошадьми снег перед оградой разлетелся далеко в сторону. Мужчина ухватил охапку душистого сена, вышел из ворот и разбросал сено небольшими пучками, заманивая жеребца во двор. Но Артем только понюхал сено и не стал есть, так как был сыт, и его мучила только жажда. Догадавшись об этом, степняк налил ведро воды и поставил его во дворе недалеко от ворот. Обернувшись в сторону зимовки, он позвал сына на помощь, приготовил для жеребца еще одно ведро с водой, и, заманивая коня, установил второе ведро почти посередине двора. За то время, пока жеребец будет пить воду, он приказал сыну обойти коня сбоку и закрыть ворота.
Артем все слышал, но жажда для него, как для лошади, оказалась настолько нестерпимой, что он не выдержал и шагнул к первому ведру с водой. Прекрасная холодная вода живительной силой хлынула в желудок, размягчая жесткие стебли степной травы, и Артем даже почувствовал облегчение и спокойствие в теле. Уже понимая, что одним ведром жажду не утолить, он шагнул ко второму ведру и тоже выпил воду на одном дыхании.
За это время шустрый сын хозяина зимовки, хитро сверкая черными раскосыми глазами, обежал чужого коня и быстро закрыл ворота. Оба степняка вздохнули с облегчением – чужой жеребец попался в западню! Оставалось дождаться работника, который с минуты на минуту должен был подогнать отару овец, и тогда втроем они точно справятся с жеребцом и загонят его в отдельное стойло.
Встревоженный Артем, когда утолил жажду, в отчаянии заметался по за-крытому пространству двора, издавая громкое ржание. Лошади хозяина, закрытые в стойлах, тоже принялись ржать, всхрапывать и бить копытами.  Беспокойство лошадей передалось огромной кавказской овчарке, до этого безразлично лежавшей у входа в дом и ожидавшей команд хозяина. Но хозяин молчал, и свирепый пес не предпринимал пока никаких действий. В конце концов, чужая лошадь своим метанием по двору достала пса и в соответствии со своими сторожевыми навыками, он стал носиться вокруг лошади, оттесняя ее в сторону стойла.
Наблюдая удачно складывающуюся ситуацию, хозяин зимовки воспрянул духом и принялся помогать собаке, щелкая длинной плетью. И только сейчас Артем, пересиливая лошадиные черты, проблеском человеческого сознания догадался, что надо спасаться. Ему показалось, что если он сейчас не послушается хозяина зимовки, то может попрощаться с жизнью. Тот с каждой минутой непослушания строптивой лошади зверел на глазах и крикнул сыну, чтобы тот принес на всякий случай ружье, так как эту лошадь он, мол, ни за что не выпустит со двора.
Артем ускорил бег по кругу, больше не обращая внимания на овчарку. Свирепый пес, видя, что хозяин из-за дикой лошади становится настоящим зверем, даже попытался укусить ее за ляжку. Но жеребец не останавливался в беге, выбирая момент для прыжка. Набрав нужную скорость, Артем легко перемахнул через ворота, которые были немного ниже, чем остальная изгородь, и побежал прочь от зимовки. Он уже не слышал проклятий на гортанном языке в свой адрес и не видел, как, обезумевший от потери ценного коня, хозяин грыз зубами мерзлую землю.
- И-го-го! И-и-и-га-га!.. – разнеслось по степи торжествующее ржание.
Быть лошадью оказалось совсем не просто и даже опасно. Первый опыт общения показал, что, чтобы жить с человеком, придется сломить свою волю и полностью ему подчиниться, а он пока не был готов к этому.
Артем не знал, как в одиночку в степи проведет зимнюю ночь, но оста-ваться в плену у хозяина зимовки он не мог. Чувство опасности при виде чумазого скотовода ярко накрыло его сознание, и он посчитал, что от таких степных зимовок надо держаться, как можно подальше. Он еще не знал, что с сегодняшнего дня независимо от своего обличья он приобрел еще одно бесценное качество – мог чувствовать тайную жестокость своих врагов.
С наступлением ночи ветер усилился, и разгоряченный Артем невольно стал искать место, чтобы укрыться от холодного воздушного потока. Но степь была ровной, как доска, и злой ветер гулял по ней, как только хотел. Тогда он вспомнил низину, где впервые в жизни разрывал снег копытами и добывал прошлогоднюю траву. Возможно, спустившись в углубление, ему удастся укрыться от пронизывающего ночного холода. Невольно подумалось, что лошади на зимовке сейчас находятся в теплых стойлах, а он тщетно ищет место для укрытия от ветра.
В низине действительно оказалось теплее, так как основная масса воздуха проносилась по верхней границе углубления, а на дно проникали только легкие завихрения. Артем, ощутив тишину и спокойствие, даже вздохнул с облегчением. Он долго топтался по снегу, вытаптывая себе твердую площадку, а потом ближе к полуночи опустился передними ногами на колени и улегся на землю, чтобы немного дать отдых уставшему телу. Его чуткие уши стояли торчком, улавливая все посторонние звуки, приносимые северным ветром.
Он не стал долго отдыхать лежа, так как посчитал, что при опасности ему не удастся быстро подняться на ноги, чтобы защитить себя, хотя у него, огромной и сильной лошади, в степи не было врагов. Но вспомнив о волках, единственных врагах лошадей, Артем быстро поднялся на ноги и выглянул из низины. Кругом стояла предрассветная мгла и ночь готовилась, чтобы раствориться в жадных объятиях наступающего утра. Даже ветер ослабел, почувствовав окончание ночи. Вспомнив, что к этому времени волки уже ложатся на дневную лежку и их нападения не следует опасаться, Артем спокойно огляделся по сторонам. Его зоркие глаза, более сильные, чем у обычной лошади, пронзили темень, но ничего подозрительного не обнаружили. Успокоившись, он снова спустился на дно низины и стал дожидаться рассвета.
С наступлением утра, ощущая острый голод, он стал разрывать копытами снег и принялся грызть остатки прошлогодней растительности. Через пару ча-сов вся низина оказалась полностью изрытой, и чувство голода отступило. Он выбрался из низины и, толком даже не поняв из-за чего, снова направился в сторону зимовки. На самом деле, табун лошадей для него оказался такой при-манкой, что он не мог справиться со своими животными инстинктами. Он еще не понимал, но инстинктивно чувствовал, что табун – это место для животного самоутверждения. Ему снова захотелось схватиться на глазах кобылиц с главным жеребцом и добиться права на обладание некоторыми из них.
Приблизившись к зимовке, Артем заржал, вызывая на бой главного жеребца табуна. Тот вызов услышал и ответил не менее грозным ржанием. Услышав перебранку лошадей, из ворот выглянул хозяин зимовки. Довольный тем, что пришлый конь снова вернулся, он захватил охапку сена и разбросал его пучками по дороге, ведущей к воротам зимовки. Азиатская хитрость заключалась в том, что чужой жеребец, почуяв кобылиц, никуда не убежит, а если его подкармливать каждый день, то он постепенно привыкнет к зимовке, лошадям и к самому хозяину. И как только привыкнет, то его надо постараться поймать.
Артем сделал круг, несколько раз встал на дыбы, опасаясь подвоха, но не в силах удержаться, опустил голову и ухватил зубами комок душистого сладкого сена. Немного успокоившись, он подобрал еще несколько комков, постепенно приближаясь к воротам изгороди.
- Хороший конь!..
- Поджарый… Хороший бегун, наверное! На скачках бы его попробовать!.. Но моего Чингиза он не обойдет!
- Давай поймаем! А?!.
Артем от человеческой речи поднял голову и отшатнулся в сторону. Рядом с хозяином зимовки стояли двое мужчин. Гости правильно оценили чужого жеребца и откровенно восхищались его статью. Но незнакомые люди пугали коня, от них шло зло, и он снова заржал, выражая тревогу.
- Все!.. Назад! Пугаете…
Хозяин зимовки затолкал мужчин во двор, чтобы они больше не тревожили жеребца. Алчный степняк согласился с предложениями гостей и был готов немедленно организовать поимку коня, но ему не хватало резвых лошадей. Наверняка, степной дикарь очень резв, и для его поимки понадобятся настоящие скаковые лошади.
- Серик, мы поможем тебе! Когда поймаем, поить нас будешь неделю и каждому из нас по жеребенку от этого жеребца дашь! Согласен?
- Согласен!
Договоренность закрепили плотным завтраком и, несмотря на то, что день только начинался, обильной водкой. Через час пьяные пастухи разъехались по своим зимовкам, чтобы на завтра подготовить лучших лошадей для поимки дикого жеребца. Зоркие глаза пастухов разглядели, что на коне нет никаких потертостей от уздечек или седла. Следовательно, конь вырос на воле, но откуда пришел - непонятно. По правому берегу Волги, вплоть до границ Калмыкии, никто не жаловался, что пропадал жеребец. Значит, конь издалека, возможно с Кавказа, а там плохих лошадей не держат. Если поймать, хорошие бабки можно заработать, а если настоящий хозяин объявится, то всегда откупиться можно – коня, ведь, поймали и сберегли в целости и сохранности!
Следующую ночь Артем снова провел в низине. В поисках остатков травы он так примял снег, словно здесь не одна лошадь, а целый табун топтался всю ночь напролет. Если в первую ночь было холодно, и он даже инеем покрылся, то вторая - оказалась гораздо теплее. Влажный циклон с юга принес небольшой снег и температуру воздуха, близкую к нулю, и это сказалось на самочувствии Артема. Он чувствовал себя гораздо бодрее, чем вчера после превращения.
Утром он снова направился к зимовке, где его на этот раз ждал приятный сюрприз. За изгородью по двору носились одни соблазнительные кобылицы, а закрытый в стойле жеребец бил копытами и тревожно ржал, беспокоясь за свой гарем. Лошади казались так близко, что у Артема возникло желание перемахнуть через ворота, чтобы познакомиться с кобылицами поближе. Он призывно ржал, вставал на дыбы и носился по кругу возле ворот, демонстрируя свою юную красоту и силу.
Удивительно, но кобылицы остались равнодушны к его заигрываниям, и он постепенно успокоился. Голод давал о себе знать, и Артем принялся подбирать сено. Душистое разнотравье, заготовленное на заливных лугах возле Волги, с сочным хрустом таяло в горле, словно вафельное мороженое во рту человека. Такой вкусной травы, вдобавок пересыпанной овсом, он еще не ел.
На всякий случай он подозрительно поднял голову, но вокруг стояла ти-шина, как будто люди на зимовке отсутствовали. Но так не должно быть! Он еще раз осмотрелся, и снова ничего подозрительного не заметил. Лишь торопливый топот копыт молодых кобылиц во дворе нарушал чинное спокойствие.
Он подошел вплотную к воротам, где лежал самый большой ком сена, и достаточно беспечно стал пожирать его. Неожиданный топот возник внезапно и из-за зимовки на резвых лошадях вынеслись три всадника в надвинутых на лоб войлочных шапках. В руках они держали длинные палки, похожие на казацкие пики.  Концы палок, в отличие от пик, заканчивались не стальным острием, а прочными ременными петлями.
Быстрые скакуны, все, как на подбор, злобные матерые жеребцы, мгновенно приблизились к Артему, и тот растерянно застыл, совсем не ожидая нападения. Но в следующее мгновение, встав на дыбы, он смело набросился копытами на ближайшего всадника и пробил брешь в линии нападения. В стане всадников возникла некоторая неразбериха, и Артем с места рванул так, как могут срываться только собаки: резко, быстро, пригнувшись к земле.
Всадники прозевали его рывок и все движения палками, чтобы поймать дикую лошадь в петлю, оказались напрасными. Артем сразу оторвался от пре-следователей и набрал приличную скорость. Он мог еще прибавить, но дух соперничества дразнил человеческую составляющую его сознания: «А что могут эти низкорослые лохматые степные лошади?!» Оказалось, что могут многое. Прошло всего несколько минут, и всадники, размахивая палками с петлями, настигли Артема.
Они охватили его с трех сторон, но накинуть ему петлю на шею им все же не удавалось. В отличие от других лошадей, техника бега у Артема была совсем непохожей на лошадиную. Он, словно лисица или собака, вытягивался в беге всем телом, низко прижимаясь к земле. Голова Артема тоже была вытянута вдоль земли, и чтобы накинуть петлю, надо было обогнать его хотя бы на полкорпуса. Но это как раз пастухам и не удавалось. Как только они догоняли его, он увеличивал темп и снова отрывался на безопасное расстояние.
Гонка продолжалась долго. Далеко позади осталась зимовка, и впереди замаячил большой участок степи, покрытый высокими барханами, в неровностях которого погоня за жеребцом группой была бы бессмысленной. А одному всаднику гоняться за ним – бесполезное дело.
Степняки сначала гнались за Артемом с криками и гиканьем, не сомнева-ясь, что их жеребцы, призеры многих скачек, легко достанут чужака, но потом затихли. Жеребец оказался прекрасным скакуном, и вскоре пришло понимание, что, чтобы его поймать, придется здорово напрячься и лошадям, и их хозяевам. Получалось, что сегодня они недооценили чужака.
Но хозяин зимовки, человек яростный в чувствах и поступках, при виде того, что дикого жеребца никак не удается заарканить, озверел. По ходу погони он крикнул:
- Ербулат, сейчас уйдет!.. Дай обрез! Дай!.. Убью!..
- Не надо, Серик! Жалко – жеребец-то хороший! Поймаем в следующий раз…
- Нет! Убью! Сдам на мясо, но от меня не уйдет!..
Артем прекрасно слышал, о чем препираются преследователи. Его жела-ние в любом случае остаться на воле, как это было в образе собаки, подверглось сомнению. Он подумал, что шальная пуля винтовочного обреза может оборвать жизнь или после ранения навсегда оставить его в образе лошади. А когда он представил, что его мясо, если произойдет убийство, могут выставить на продажу людям, то пришел в ужас.
Надо было решаться на радикальное и неожиданное действие, и он, обо-рвав свой бег, внезапно остановился. Один из преследователей, тоже резко остановив своего коня, замешкался и едва не вылетел из седла. Остальные двое налетели с боков и накинули петли на шею дикому жеребцу. Чтобы усмирить коня, они затянули туго петли и, спрыгнув с лошадей, удерживали его в таком положении до тех пор, пока он не перестал сопротивляться, а из глотки не пошла пена. И только тогда, когда жеребец от удушья упал на колени, они немного ослабили натяжение петель на шее и надели на него уздечку. Задыхаясь от бурного дыхания, довольные степняки прикрепили вторые концы петель к седлам своих лошадей и от радости перешли на родной казахский язык.
Артем не знал этот язык, но легко догадался, о чем шла речь. Пастухи поздравляли друг друга с большим успехом – поимкой ничейного, как им казалось, жеребца. Достался он им с большим трудом, но этот породистый конь, наверняка принесет много пользы хозяину. И такой успех надо хорошо отметить!..
Довольный Серик объявил:
- Поехали! Жена завтрак, наверное, уже приготовила. Выпьем немного!..
- Немного?! – засмеялись пастухи. – Ты не забыл, что целую неделю бу-дешь кормить нас и поить? Шутник!..
- Да все я помню!.. Поехали!
Зажатого между двумя жеребцами Артема медленным шагом на туго натянутых ремнях повели к зимовке. Он даже голову не мог повернуть в сторону, и лишь прядал ушами и зло косил по сторонам налившимися кровью глазами. Во дворе зимовки удачливых пастухов встречала семья Серика: жена и два сына. Они радовались еще больше, чем сами загонщики. Жеребец действительно был мощным и статным, и наверняка принесет семье много пользы.
Пойманного коня привязали к столбу, вкопанному посередине двора. Пе-ред мордой бросили охапку лучшего сена, перемешанного с овсом, настоящим лакомством для лошадей. Поить пока не стали, хотя видно было, что конь изнемогает от жажды, но сразу напоив холодной водой, его можно было простудить и погубить, как лошадь.
- Ничего, пусть постоит, отдышится. Потом напоим! – решил Серик.
- Да! Сейчас поить нельзя! – подтвердил Ербулат.
Заходя в дом, Серик еще раз оглянулся. Его тайная надежда, что когда-нибудь удастся выиграть весенние скачки в районе, приобретала реальные перспективы. Ведь даже жеребец Булата, многократный призер районных скачек, не мог сегодня достать этого дикого красавца. А сколько кобылиц он покроет за весну, принося хорошие деньги в бюджет семьи!.. И узкие глаза Серика еще больше сузились, предвкушая настоящие барыши.
Стол в доме ломился от отваренной баранины, а принесенная из подвала холодная водка бурно отпотевала на глазах страждущих мужчин. Они над ведром вымыли руки и уселись за стол. Дело, причем хорошее дело, было выполнено хорошо и, теперь души и тела пастухов требовали расслабления, равноценного потраченным усилиям. Счастливый хозяин щелкнул пробкой первой бутылки и налил дорогим гостям водку в чашки для чая.
- Пусть побольше будет таких удач! – сказал Ербулат, поднимая чашку.
- Пусть!.. Пусть побольше!
Они опрокинули в рот содержимое чашек, и за столом полилась задушевная беседа профессиональных пастухов и скотоводов, переходя с каждой новой выпитой чашкой в сумбурный разговор, а вскоре и в пьяную ссору.
- Пойдем бороться! – вызвал Булата на поединок хозяин.
- Пойдем! Я – самый сильный в районе! А ты… Ты – слабак!..
- Я слабак?!.
Еще до выхода во двор хозяин с гостем вцепились друг другу в одежду, но схватку на время предотвратил третий пастух.
- Давайте во двор! В доме мебель поломаете…
Хозяйка дома, уже зная, чем может закончиться хмельная борьба, сказала старшему сыну:
- Отцовское ружье и обрез Булата спрячь в сене!
Во дворе мужчины даже не успели принять борцовскую сойку, как Серик ринулся в отчаянную атаку. Он знал, что Ербулат сильнее, но признавать этого никогда не хотел. Хмель туманил голову и вызывал обидные воспоминания: «Лошади у него лучше, кусок степи в аренду при дележке пастбищ в районе ему достался лучше! Сколько же это может продолжаться?!. Я что – хуже?!. Надо ему морду набить!»
Нетрезвые степняки с налитыми кровью глазами вцепились один в другого и вскоре борьба логично перешла в драку. Попытавшегося разнять драчунов третьего пастуха они совместно повалили на землю и стали душить его за горло, забыв о том, что он не участник драки.
Понимая, что пьяных мужчин разнять невозможно, жена Серика прибегла к испытанному средству. Она набрала ведро ледяной воды из бассейна и окатила ею дерущихся мужчин. И те как-то сразу сникли.
- Пойдем пить дальше! – угрюмо предложил Серик, сообразив, что в очередной раз ему не удалось справиться с Булатом. – Мир?!
- Мир!.. – ответил тяжело дышащий гость.
Потом оглядел себя и внезапно заорал:
- Ты мне рубаху порвал! Смотри!..
- Я куплю тебе новую. Пошли за стол!..
Оставив на земле приходящего в себя товарища, драчуны обнялись и по-шли в дом продолжать пьянку…
Артем косил глазом и удивлялся тому, как судьба распорядилась им. Он не хотел жить у вспыльчивого и быстрого на расправу хозяина. Но вспомнив, что для превращения в человека ему обязательно нужно получить потомство, а лучшей возможности для этого, как стать племенным жеребцом у Серика, нет, решил, что нужно смириться. Он нагнул голову и принялся есть отборное сено.