Проклятие ведьмы

Глава 18. Симфония любви

В село автобус не заехал. До него от дороги было метров триста и официальная остановка находилась на краю шоссе. Среди пассажиров, вышедших вместе с ними, у Таисии оказалось много знакомых среди односельчан. Некоторых из них встречали на машинах родственники, но большинство, из-за того, что селение находилось совсем рядом, вместе с Таисией и Артемом добирались домой пешком.
Они оживленно переговаривались с девушкой и с большим любопытством присматривались к Артему. По деревенским меркам, где у мужиков ценилась сила и мощь, парень выглядел представительным: крепкий, уверенный и невозмутимый. Только вот многочисленные шрамы на его лице и руках наводили сельчан на дурные мысли: «Уж не с бандюганом каким-нибудь связалась Тайка?! Хотя все может быть – девка-то в возрасте, давно пора замуж, а на нормальных парней ей как-то все не везет…»
Мать Таисии, зная время прибытия автобуса, ждала их у калитки. Небольшой деревянный дом выглядел аккуратным и ухоженным, с большим цветником перед окнами. Хозяйка дома оказалась стройной и, несмотря на годы, довольно симпатичной женщиной. Она обняла дочь, прижала ее к груди и некоторое время не выпускала из своих объятий. Обе они на время отвернулись в сторону, скрывая друг от друга наполнившиеся неожиданной влагой одинаковые большие серо-зеленые глаза.
Потом она отпустила дочь и подошла к Артему. Будущий зять, зная свой колючий и непримиримый взгляд, перед матерью Таисии постарался показаться как можно более добродушным и улыбчивым, но богатую жизненным опытом женщину нельзя было провести.
- С характером! Значит, надежен, и это хорошо. Давай обнимемся, Артем!
Она не назвала его зятем, ну, хотя бы будущим, и Артем понял, что, не-смотря на выбор дочери, мать Таисии оставляет за собой право присмотреться к нему повнимательнее и надлежащие выводы для себя сделать немного попозже. Она, как до этого и Таисия, не обратила никакого внимания на его шрамы, считая, что пока хорошо не узнаешь человека, нельзя делать скоропалительные выводы о нем по его, пусть даже явно неблагоприятной, внешности.
Артем осторожно обнял будущую тещу, но худощавая Нина Григорьевна не ограничилась этим и громко чмокнула его в щеку.
- Крепкий! Силы в теле много. Настоящий мужик!..
- Мама! - укоризненно остановила ее Тая. – Ты его смущаешь!
Оживленная Нина Григорьевна возразила:
- Дочь, ты не права! Мужчины любят, когда их достоинства замечают. Пойдемте, я вас накормлю!
Накрытый стол на кухне ломился от простых деревенских яств, и у Артема впервые за последнее время потекли слюнки при виде домашней вкуснятины. Он не отказался ни от жареной курицы, ни от голубцов, ни от винегрета, которые предложила Нина Григорьевна, закусывая все пирожками с картошкой.
Хозяйка оглянулась на Таисию и, помявшись, выставила запотевшую бу-тылку водки:
- Давайте немножко выпьем за встречу!
- Простите, но я не пью! – отказался Артем.
- Совсем?! – удивилась Нина Григорьевна. – Болезнь какая или принципы?
- Просто не пью. Три года воздержания совсем отбили желание к спиртному, - пояснил Артем.
- А что за воздержание? – не унималась Нина Григорьевна.
- Мама!! – недовольно воскликнула Таисия.
- Ну, ладно, ладно!.. – согласилась с дочерью Нина Григорьевна.
Если сразу нельзя узнать причину отказа от спиртного, то можно и подо-ждать. Избранник дочери был ей симпатичен. В нем чувствовалась надежность и некоторая дикость, а это женщинам нравится…
После сытного ужина, они вышли во двор. Большой лохматый пес выглянул из будки и снова спрятался во внутрь.
- Не пойму свою собаку! На всех чужих зверем бросается, а на тебя, Ар-тем, даже не реагирует.
- Сейчас среагирует, - сказал Артем. - Как его зовут, Нина Григорьевна?
- Да я по-простому зову, Тузиком…
«Большой собаке имя надо другое, посолиднее!..» - подумал Артем. Он не торопясь направился к будке, собираясь познакомиться с собакой.
- Артем, ты поосторожнее! У него дурная привычка молча кидаться на чужих людей.
Но удивленная Нина Григорьевна не узнавала свою злую собаку. Тузик на требование Артема: «Ко мне!» - выполз на брюхе из будки и тихо заскулил, полностью повинуясь гостю. Артем смело опустил руку на большую голову собаки и еле слышно испустил рычание: «Р-р-р!.. Я сильнее! Но мы с тобой одной крови!..» Собака вскинулась на ноги и передними лапами бросилась Артему на грудь, пытаясь преданно лизнуть его в лицо. Артем еще раз погладил пса по голове и тот опустился на землю, не спуская с него глаз.
- Тузик, на место! – скомандовал Артем, и пес послушно вернулся в будку.
- Не может быть! – удивилась Нина Григорьевна. – Еще никогда и никому он так не подчинялся!..
«Если бы ты знала, мама, что Артему досталось в жизни, ты бы не удивлялась его способностям!» – подумала Таисия.
- Мама, мы пойдем погуляем? Ладно?!
- Конечно, дети, конечно! А я как раз буренку подою, парного молочка после прогулки попьете.
Они вышли на деревенскую улицу, и Таисия взяла его под руку. Сумерки уже опустились на землю, порывистый дневной ветер затих и только редкое мычание коров нарушало идиллию деревенского умиротворения. Иногда оглашенным лаем взрывались собаки и тут же затихали, понимая, что в деревне еще властвуют люди, а власть собачьего племени начнется ближе к полуночи.
Небольшая хорошо утоптанная тропинка вела в сторону от центральной улицы, и Таисия свернула на нее. Еще через сотню шагов пахнуло водоросля-ми. Небольшое озеро в отблесках только им улавливаемого отраженного от облаков света предстало светлым зеркалом в темноте перед ними. На утоптанной площадке под давлением природных сил к самой земле склонилось толстое дерево. Одни его ветви потянулись обратно в небо, другие смирились с судьбой и расползлись по земле. На середине ствола дерева соблазнительно образовалась удобная гладкая поверхность, очевидно, неоднократно используемая деревенской детворой в качестве места для сидения.
- Иди сюда! – позвала Таисия.
Они уселись на дерево, и Таисия прижалась к Артему. Он затаил дыхание, сраженный тем, как доверчиво она склонилась к нему на плечо.
- В детстве мы с подружками здесь очень любили провожать закат! Он так красиво отражался в воде озера!..
Артем не знал, что и ответить ей. Ему самому понравилось у озера, но особой красоты, достойной восхищения, он не увидел. «Огрубел, зачерствел… Я бы никогда не остался здесь на ночевку!» По-своему он был прав, так как густые заросли камыша и деревьев у озера – это естественное убежище для диких хищников… Он даже встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения – он теперь человек, а не животное!  И к окружающей природе должен относиться совсем по-другому.
Он напряг свои органы чувств и рассказал Таисии, что услышал:
- Справа от нас кормится чирок, а прямо перед нами стайка окуней гоняется за мальками. Свет от облаков будет отражаться в воде еще часа полтора, а потом стемнеет и должен подняться ветер. Он принесет со стороны Дона дождевые облака, но дождь будет коротким и мелким. В такую погоду животные и птицы расслабляются и теряют бдительность…
- А люди? – спросила Тая.
- Еще как!
Он нагнулся к ее лицу и стал целовать в губы, все сильнее прижимая де-вушку к груди. Дерево раскачивалось, целоваться было не совсем удобно, и тогда он приподнял Таю и усадил ее к себе на колени. На время он даже потерял бдительность, задыхаясь от нахлынувших чувств. Все настолько оказалось сладким и кружащим голову, что он возбудился. Реакция девушки не заставила себя ждать:
- Артем, убери колено или дай я сяду рядом с тобой!
Он покраснел:
- Это не колено!..
- Я знаю…
Артем смутился еще больше и аккуратно опустил Таисию на землю. Затем спрыгнул сам и затоптался, стараясь скрыть возникшую выпуклость спереди.
- Может, домой пойдем? – спросила она.
Он почувствовал, что ее губы при этих словах непроизвольно растягива-ются в догадливую улыбку и согласился:
- Пойдем!
Она снова взяла его под руку, и они неторопливо поплелись по тропинке, каждый думая о своем. Она о том, что в определенных ситуациях отношений между мужчиной и женщиной мужчины все одинаковы, а он, что Таисия - единственная девушка, от которой он вспыхивает, как спичка, и полностью те-ряет контроль над своим телом.
 На кухне их уже заждалась Нина Григорьевна:
- Что так долго? Впрочем, что я спрашиваю… Артем, самая большая кружка – это твоя!
Его уложили спать в дальней комнате. Белоснежная постель пахла свежей стиркой и травами, и он вытянулся во весь рост, искренне радуясь по-настоящему домашней обстановке. Он слышал, как о чем-то спорила Таисия со своей матерью, и та на дочь даже повысила голос. Но спор, как начался внезапно, так внезапно и закончился.
Скрипнула дверь и в комнату к нему забежала Тая:
- Спать будешь один! Мама не разрешает!..
Она нагнулась и поцеловала его в губы. Он обхватил ее и прижал к своей груди, но Тая уперлась руками и прошептала:
- Спи. Потом… Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!..
Утром он проснулся от негромких звуков на кухне. Это мать Таисии, вер-ная деревенской привычке, проснулась раньше всех и ушла доить корову. Ар-тем полежал немного, но валяться в постели не хотелось. Он осторожно оделся, чтобы не разбудить Таисию, спящую в соседней комнате, и тоже вышел на улицу. После ночного дождя во дворе стояла приятная прохлада. Солнце уверенно вставало над землей, и череда облаков, принесшая с юга осадки, нервно уходила на Север.
Он умылся из рукомойника, по детской привычке шумно разбрызгивая во все стороны капли воды. Из хлева доносились звенящие звуки струек молока, разбивавшихся о край ведра – это Нина Григорьевна доила корову. Услышав посторонние звуки, из будки выполз Тузик, потянулся всем телом и преданно завилял хвостом, ожидая похвалы от Артема.
«Как хорошо! Природа, деревня, свобода!..» - подумал Артем. Он поймал себя на мысли, что неплохо бы поднять ногу и оставить метку на столбике забора, но очнулся – совсем тронулся, что ли?! – и пошагал в туалет в конце двора. На обратном пути он попытался плотно закрыть калитку в заборе, но ослабевшее крепление петель не позволяло сделать этого. Чтобы подправить калитку, нужны были плоскогубцы, молоток и гвозди. В это время как раз из хлева вышла Нина Григорьевна. Увидев Артема, она поздоровалась:
- Доброе утро, Артем!
- Доброе утро, Нина Григорьевна! У вас гвозди и инструмент есть? Я сей-час калитку подправлю.
- Да есть, есть! А справишься?
- Нина Григорьевна, не обижайте меня! Конечно, справлюсь.
Хозяйка поставила ведро с молоком на скамейку в сенцах и из кладовки вынесла Артему ящик с инструментом и гвоздями. Она некоторое время наблюдала за Артемом, как тот снимает калитку с петель, но поняв, что буду-щий зять с рабочими руками, спокойно ушла домой процеживать молоко.
Восстанавливая калитку Артем даже получил удовольствие от своего труда, так как давно ничем подобным не занимался. Когда он снова навесил калитку на крепления, и она легко защелкнулась на запор, то самодовольно оглянулся по сторонам – руки действительно помнили работу и выполнили ее хорошо.
- Что, получилось отремонтировать?
Нежный голос Таисии остановил его самолюбование самим собой, и он оглянулся. Тая стояла в легком халатике, обнажавшем выше колен ее стройные красивые ноги, и он невольно уставился на них.
- Артем, не туда смотришь! – улыбнулась она. – Доброе утро! Как спалось … одному?
Артем догадался о ее подтрунивании и поддержал игру.
- Спалось хорошо. Но я спал, - он выдержал многозначительную паузу, - не один.
- И с кем же ты спал? – деланно надулась Таисия.
- Ко мне прижималась подушка…
- Ах вот как! – воскликнула Таисия и отвернулась в сторону.
Артем обхватил Таю за плечи и, нагнувшись над ее ухом, коснулся губами ее шеи. Она на мгновение застыла, а потом неожиданно попросила:
- А еще раз можешь… так?!...
- Запросто!
Он целовал ее ранним утром в лучах восходящего теплого солнца, а она прижималась к нему прохладным телом, и им было несколько удивительно, что это они проделывают во дворе, не стесняясь и не скрывая своих отношений перед возможными любопытными соседскими глазами.
- Хватит вам! Идите завтракать, - позвала Нина Григорьевна.
Они растерянно отшатнулись друг от друга и, взглянув на свои раскрас-невшиеся лица, улыбнулись: лицо Таисии покрылось румянцем, а шрамы на лице Артема заметно побледнели. Влечение друг к другу у них усиливалось с каждым днем и каждым часом, и они ничего не могли с этим поделать. Умная мать Таисии прекрасно понимала, что возникшие чувства у дочери к Артему просто переполняют ее, но и Артем не остается в долгу – его просто колотит от любого прикосновения к Тае.
Несмотря на взрослую внешность Артем был гораздо моложе Таи. Ее правильно воспитанная дочь немного засиделась в девках, была постарше Артема, но, судя по их общению, для них это не играло никакой роли. И Нина Григорьевна решила, что тянуть в долгий ящик ничего не надо и в ближайшие часы надо по-матерински все расставить на свои места.
На завтрак хлопотливая Нина Григорьевна приготовила блины со свежим молоком от своей буренки. Артем не заметил, как съел несколько толстых блинов, заботливо подкладываемых хозяйкой в его тарелку.
- Спасибо, Нина Григорьевна!
Он отодвинул тарелку и откинулся спиной на стуле, чувствуя, что небольшую усталость от проделанной работы сглаживает приятное ощущение сытости.
- Дети, вы уж меня простите, но мне с вами нужно поговорить!..
- Мама!.. – предупредительно вскрикнула Тая.
Но мать на ее недовольство не обратила никакого внимания и продолжила:
- Артем, в основном я хотела поговорить с тобой! Вот вы подали заявле-ние, надо готовиться к свадьбе, а на нее у меня, как матери, ты уж прости меня за такие слова, может даже не хватить денег. Потом вы где-то должны жить, зарабатывать деньги, а насколько я уже знаю, ты студент, да и Тая лаборантом работает, а я ничего не знаю о ваших планах…
- Нина Григорьевна, я вашу дочь уже люблю несколько лет и постараюсь, чтобы она, будучи моей женой, ни в чем не нуждалась. Мне сейчас главное восстановиться в институте, а деньги на жизнь я всегда заработаю. Что касается свадьбы, то я, считаю, можно ограничится небольшим вечером в ресторане и на него у меня хватит личных денег. Вам даже беспокоится не надо…
Острое начало разговора вскоре перешло в практическую плоскость. Все, в том числе и успокоившаяся Таисия, вполне разумно и рассудительно обсудили будущие шаги по организации свадьбы. Взаимное согласие без лишних споров и возражений привело к мнению, что Таисия и Артем, как иногда бывало в советское время, просто распишутся, потом вместе с матерью посидят вечером в ресторане. Не будет ни фаты, ни свадебного платья, ни шумного празднества.
- Конечно, не здорово, что не будет свадебного платья, - рассуждала Нина Григорьевна, - но ты меня уж прости, дочь! Я, конечно, готова продать корову, чтобы организовать свадьбу…
- Мама! – снова вскричала Таисия. – Я согласна на обычную регистра-цию!..
Определенное неудобство, которое все-таки возникло между ними, смущало Артема. Он, как будущий глава семьи, должен был обеспечивать семью материально с самого начала ее создания, и такая регистрация брака немного унижала и его, как жениха, и невесту.
- Тая, Нина Григорьевна! – обратился он к раскрасневшимся от внутреннего волнения женщинам. – Я клянусь, что мы выберем юбилей – пять, десять, двадцать пять лет совместной жизни! – и отметим его красиво и празднично. Я – клянусь перед вами!
Расчувствовавшаяся Нина Григорьевна потянулась к Артему и сказала, впервые назвав его зятем:
- Зятек, дорогой, дай я тебя поцелую!
Они обнялись и расцеловались. Потом Нина Григорьевна отстранилась и, повернувшись к дочери, торжественно сказала:
- Дочь, я благословляю тебя на замужество с Артемом!
Женщины обнялись и неожиданно обе расплакались. Надо признаться, у Артема тоже что-то защемило в груди, и он, скрывая это, отвернулся в сторо-ну…
 До вечера они с Таисией развернули бурную деятельность по оказанию помощи в повседневных крестьянских делах Нине Григорьевне: Таисия вымыла полы в доме, а Артем убрал мусор во дворе и сложил поленницей большую горку разбросанных дров, да подремонтировал в нескольких местах забор. Ближе к вечеру они втроем уселись на скамейку перед домом и удовлетворенно обсудили результаты своей трудовой деятельности.
- Неплохо поработали, - сказала Тая. – Особенно Артем.
- Да, уютнее стало во дворе – мужик поработал, - подтвердила Нина Гри-горьевна. – А где ты так научился обращаться с инструментом, Артем? Ты, вроде, городской житель…
- Да я родом из поселка на Дальнем востоке, деревенский наполовину. Столярничать приходилось с раннего возраста. Так что умею почти все по хо-зяйству.
Наполненные внутренним умиротворением и согласием дальше они уже сидели молча, наблюдая, как жаркое дневное светило потихоньку скрывается за горизонтом.
- Мама, мы погуляем? – спросила Таисия.
- Да что вы меня спрашиваете, дети?! Гуляйте, конечно, сколько хотите, а я, как раз, корову встречу с пастбища.
Они вышли со двора, и Таисия крепко ухватила его за локоть. Ее прикос-новения по-прежнему волновали его, и он подумал, что долгий путь - непро-стой, жестокий и случайный - свел его с Таей и крепко повязал их близкими отношениями.
- Ты что молчишь? – спросила Тая. – Ведь чувствую, что что-то хочешь сказать и не решаешься.
Артем сглотнул слюну и разоткровенничался:
- Понимаешь, я, когда увидел тебя первый раз в… обнаженном … виде, то едва не потерял голову. Я прижимался к твоим ступням, гладил их перьями и мечтал, чтобы это никогда не кончалось…
- Я помню! Я тогда чувствовала, что ко мне ласкается не простая ворона. Честно!.. Только не могла предположить, что в ее теле может жить человек.
Они вошли в первые заросли у озера и не сговариваясь кинулись друг к другу в объятия. Они целовались с такой жадностью, что он снова возбудился и на этот раз уже не скрывал своих «выпуклостей». Она все чувствовала, но не отодвигалась от него, отвечая на его жадные поцелуи. Они не заметили, как стемнело. Опухшие губы отдавали приятным томлением и все усиливающийся обоюдный озноб нервного возбуждения сводил их с ума.
- Прости, что мучаю!.. – шелестящим шепотом сказала Тая.
- Я люблю тебя! – ответил Артем.
- Пойдем домой… - предложила она. – Уже поздно – пора ложится спать.
У него захолонуло в груди. Возможно, что он ошибается, но интонация ее голоса говорило о многом. Чутье подсказывало, что его Таисия готова полностью ему довериться. И ему впервые в своей человеческой жизни нестерпимо захотелось обнимать женщину, ласкать и любить ее. Немедленно, прямо сейчас!..
Они пришли домой в полной темноте, и симфония любви звучала в их душах. Им нравилось прижиматься друг к другу, трогать тела руками и целоваться. Маленькое сумасшествие охватило их, и они больше ничего и никого не замечали вокруг себя.
- Дети! – остановила их во дворе Нина Григорьевна. – Дети?!. Очнитесь, вы уже дома! Молоко пить будете?
- Спасибо, мама, что-то не хочется.
- И Артем не будет?
- Нина Григорьевна, Тая права! Действительно что-то не хочется, - под-твердил Артем. – Нагулялись, устали…
- Да уж вижу, вижу! ...
Загулялись они допоздна, поэтому тут же умылись и легли спать. Артем снова услышал, как на кухне возник новый спор, но без повышенных тонов. И, как и вчера, скрипнула дверь и в комнату вошла Тая.  Она старательно прикрыла за собой дверь и, подойдя к кровати, улеглась рядом с Артемом.
Он так долго ждал этого момента, что даже сам не успел понять, как его руки поспешно скользнули по послушному гибкому телу Таи, жадно прижимая ее к себе.
- Подожди!..
Она приподнялась и сбросила с себя остатки одежды и в легком полумраке он увидел ее соблазнительно выступающие упругие груди. И они, голые, стали снова целоваться и обниматься, как будто во Вселенной остались только одни.
- Я боюсь!.. – прошептала Тая, когда Артем, опираясь на локти, стал опускаться на нее, пытаясь проникнуть в ее тело.
- Не бойся! Не бойся!.. – лихорадочно шептал ей в ухо.
Он никогда не знал женщины и первый опыт с Таей, теперь можно сказать – со своей настоящей женой, его волновал так сильно, что он даже забыл об осторожности и нежности.
Что-то мешало ему внизу живота Таи, чтобы войти в ее тело, и вспомнив, как это он делал с кобылой, когда был жеребцом, надавил сильнее и, наконец, рывком преодолел препятствие. Детородный орган вошел до конца и Тая со-дрогнулась от резкой боли.
- О-о-ой! – закричала она. – О-о-ой!..
Растерянный Артем поднялся с Таи, не понимая причин такой страшной реакции, и встал рядом с кроватью. На крик дочери в комнату в ночной рубахе вбежала Нина Григорьевна и включила свет. Увидев дикую гримасу на лице дочери и кровь на ее ногах, она обернулась к Артему и кулаком ударила по его члену:
- Вот дур-рак! Вывалил тут колотушку!..
Потом повернулась к дочери и крикнула:
- Ты бы этому жеребцу с лошадиным инструментом хоть призналась бы, что девственница, что все осторожно делать надо! Какой ужас! Оба взрослые люди, а во взрослых делах – дураки настоящие!..
Она увела дочь, оставив Артема одного. Он торопливо надел трусы и за-топтался у кровати, не зная, что делать: то ли идти вслед за ними, то ли остаться в комнате. Дверь снова открылась и в комнату вошла Нина Григорьевна с охапкой постельного белья.
- Смени постель, зятек!
Потом уперлась рукою в бок и, сощурив глаза, спросила:
- Ты что, тоже в первый раз?!
И, получив от него утвердительный кивок, проворчала:
- От, дети, а!?. Все не терпится им! Хоть посоветовались бы…
Проснувшись утром, Артем долго прислушивался к звукам на кухне. Он слышал, как Нина Григорьевна сходила и подоила корову. Потом забряцала сковородками, и по избе через некоторое время разнесся соблазнительный аромат свежеиспеченных блинов.
Артем встал, застелил постель и несмело открыл дверь. На столе уже ды-милась горка румяных блинов и стояла полная литровая банка сметаны.
- Проснулся? – спросила Нина Григорьевна. – Иди, умойся, и садись зав-тракать, пока блины горячие.
- А…?
- Тая? Пусть полежит, разрыв у нее.
Он ждал злости, недовольства, разноса, даже ругани, но мать Таисии вела себя спокойно, можно даже сказать, буднично. Словно ничего такого экстраординарного вчера вечером и не произошло.
Артем поспешно вышел во двор, сбегал в туалет и умылся из рукомойника. Когда он вернулся в дом, то за столом уже сидела с ввалившимися глазами бледная Тая, и без аппетита ела блин. Не зная, как правильно вести себя после случившегося, он все-таки решился и подошел к ней. Она подняла на него наполненные затаенной болью глаза и спокойно подставила губы для поцелуя.
- Прости меня! – попросил прощения Артем. – Я не хотел…
- Да ладно, оба голову потеряли…
- Садись, блины остынут, - сказала Нина Григорьевна и подвинула ему тарелку с блинами.
- Спасибо!
До обеда время шло ни шатко, ни валко. Нина Григорьевна словно забыла о нем, не загружая никакой работой, а сам он не решался проявлять инициативу. После обеда они с Таей должны были уехать и единственные хлопоты, которые возникли в доме, это были сборы в дорогу. Если раньше Тая от многих припасов, которые ей навязывала в дорогу заботливая мать, отказывалась, то теперь, рассчитывая на физическую силу Артема, в сумку женщины складывали все: сало, масло, сыр, сметану, яйца. В большой сумке нашлось место и для нескольких банок с малиновым и смородиновым вареньем. Казалось, что Нина Григорьевна с Таей даже не замечали его, но Артем понимал – в семье он свой. Хозяйственные хлопоты женщин органично подчеркивали, что обилие продуктов – это все припасы впрок для него, единственного мужчины в семье.
Рабочую атмосферу сборов к отъезду нарушила соседка. Она с громким хлопаньем дверей влетела в дом и с порога закричала:
- Нина! Беда, Нина!..
- Что такое? Что такое, Надя?! – всполошилась Нина Григорьевна.
- Внучка Аня пропала! Вчера пошла на танцы в Крупово, и до сих пор не вернулась! Звоню, звоню, а ее телефон не отвечает!..
И старая женщина залилась слезами:
- Что я сейчас дочке буду объяснять?!... Не сберегла! ...
Нина Григорьевна распрямилась даже.
- Хватит плакать! Может, уже на подходе, твоя внучка! Ты же знаешь, что наши ребята из деревни частенько после танцев оставались ночевать у подруг и приятелей в Крупово, а к обеду спокойно возвращались домой.
- Нина, уже все вернулись! Я обошла полдеревни. Никто не видел, куда она с танцев подевалась! – зашлась в слезах баба Надя.
- Слушай, тогда надо Мишку Каплуна попросить, чтобы съездить с ним в Крупово и поискать ее!
- Нина, ребята уже всех обзвонили в Крупово! Никто ничего не видел! Единственное, какой-то Рустам в начале танцев терся возле нее. Но кто он, от-куда, никто не знает. Предполагают, что он из сезонных рабочих со Средней Азии.
Нина Григорьевна утешала соседку, как могла, но та причитала все больше и громче. Ее переживания уже был на грани женской истерики. И сердобольная Тая не выдержала и подошла к Артему:
- Тема, помоги! Посмотри в свой шар!
Артем даже вздрогнул – так в детстве его называла только мать! Не стес-няясь бабы Нади, он обнял Таю и прикоснулся губами к ее губам:
- Хорошо.
- Баба Надя, подойдите сюда! Мой … муж сейчас вам поможет.
У соседки даже слезы высохли на глазах – муж?! Вот это новость! А она думала, что Артем просто очередной парень, подбивающий клинья к непри-ступной Тайке, а оно вон как! Муж! Впрочем, если честно, то девка засиделась, пора ей замужней быть. Давно пора!
- Тая, а как?
- Сейчас, баба Надя! Подождите немного.
 Артем подошел к вешалке и из кармана ветровки вытащил шар. Тот, готовый к работе, обрадованно кольнул его в руку.
Усевшись за стол, Артем позвал соседку:
- Баба Надя, идите сюда! Положите руку на шар сверху.
- А … это зачем?
Соседка вместе с ничего не понимающей Ниной Григорьевной подошли к столу и уставились на шар, переливающийся световыми искорками.
- Положите руку! – вторично потребовал Артем. – А мне смотрите в глаза! Будьте внимательны, я вслух задаю вопрос: где находится Аня и что с ней происходит?
Шар обдал руку теплом и заблестел всеми цветами радуги. Артем стара-тельно скопировал в свое сознание появившиеся картинки, а потом снял руку бабы Нади с шара и немедленно спрятал его обратно в карман ветровки.
- Ну, что?! – нетерпеливо спросила Таисия.
Артем закрыл глаза и вполголоса рассказал про увиденное:
- Девочка на хуторе по дороге от Крупово до Веселово. С ней все в порядке. Сейчас она находится дома у подруги из этого хутора. Она не позвонила потому, что потеряла телефон. Записывайте номер….
Артем продиктовал номер мобильного телефона. А сам встал и вышел из дома, так как не хотел дальнейших расспросов. Вслед за ним вышла Таисия. Ей показалось, что Артем что-то не договорил.
- Это все, что ты увидел? – спросила Тая.
Он поднял голову и, глядя ей прямо в глаза, признался:
- Я не все рассказал. Телефон у девочки, якобы чтобы рассмотреть его, забрал ухажер. Потом хотел уговорить ее на добровольный сексуальный контакт, но вмешались парень с девушкой из хутора и тем самым спасли ее от неизбежного насилия.
- И что теперь делать?
- Надо ей позвонить на тот телефон, что я продиктовал - это телефон де-вочки, в доме которой она находится - и предупредить, чтобы она говорила лишь о потере телефона. У нее очень строгий, даже жестокий, отец. Ему не нужно знать правду. Он может физически наказать ее за такое легкомыслие при общении с незнакомыми людьми.
- Как физически наказать? – всполошилась Тая. – Избить?!
В это время из дома вышла зареванная соседка. Не прощаясь и не благодаря Артема, она опрометью рванула со двора. Баба Надя прижимала трубку мобильного телефона к уху и все требовала, чтобы внучка – пусть в пятый раз! - подтвердила, что с ней все в порядке.
Вслед за бабой Надей вышла Нина Григорьевна. Она подошла к своим детям – Артема она теперь тоже считала своим ребенком – и спросила:
- И что это было, Артем?
- Да… - замялся Артем, - как вам сказать…
- Мама! – решительно вмешалась Тая. – У Артема есть способности экс-трасенса.
- Экстрасенса?! – удивилась Нина Григорьевна. – Откуда?! Как у тех, что соревнуются по телевизору?
- Не совсем так, мама, - объясняла Тая. – Он слабее, но иногда, когда что-то случается – вот как сегодня – у него получается…
Нина Григорьевна подозрительно посмотрела на дочь. Похоже, что всю правду она ей не говорит. «Ну, что ж, не говорит и не надо! Главное, Анечка нашлась!.. А помог Артем или не помог, не так уж и важно!..»
- Автобус через час, пойдем собираться! – спохватилась Нина Григорьевна.
После сборов она еще раз покормила их перед дорогой и проводила до самого автобуса. На прощание она обняла дочь и поцеловала в губы, а потом точно также обняла и поцеловала Артема, но только в щеку.
- Береги ее, Артем! Она у меня единственная, не обижай…
На глаза Нины Григорьевны навернулись слезы и теперь уже Артем обнял ее за плечи.
- Не волнуйтесь, Нина Григорьевна, у нас с Таей все будет хорошо! Вы даже не сомневайтесь!
Пока ехали, договорились, что Артем сегодня же переедет на квартиру, которую снимает Тая, и дальше они уже будут жить вместе. Единственное, нужно было об этом предупредить хозяйку квартиры. Она, возможно, увеличит квартплату. За счет каких средств они – студент и лаборантка – будут жить, Артем с Таей пока не думали. Новые незнакомые чувства обуревали их души и, хотя они уже прошли первичные семейные стадии, впереди было еще столько непонятного и тревожного, что обоих иногда охватывала дрожь. Они сидели в автобусе, держась за руки, в предвкушении чего-то прекрасного и еще им неизвестного, совсем не зная, что семейная жизнь начинается с физиологического влечения, потом в ней находится место для воли и разума и, наконец, формируются обязанность и ответственность. Но они только начинали свою семейную жизнь, и симфония чувственной любви властно заглушала все остальное…