Жизнь и я. Заметка четвертая, кинемотографическая

   В одном из своих многочисленных снов, часть из них запоминается надолго, я был писателем. И придумал сюжет для книги. Сюжет таков: все твои жизненные успехи. карьерный рост, положение в обществе зависят от твоего рейтинга в социальных сетях. Книжка так и должна была называться- рейтинг. Во сне начал писать и понял, что все сюжетные линии необходимо прописывать отдельно, а потом их перемешивать. Видимо ночью был открыт доступ в писательский инфо канал. На следующий день мне рассказали, что фильм с таким сюжетом уже снят. Не оригинален я. Но рассказ не об этом. В каждом деле, если ты являешься профессионалом, то у тебя есть наработки, «кубики», из которых складывается «произведение». У айтишника- куски готового кода, у дизайнера- первичные представления и «лего» в специальных программах, у хирурга- многократно отрепетированные этапы операций. Также должно быть и у работников слова. Будучи дилетантом, законов написания не знаю. Буду искать их в процессе.

   Жданов, теперь опять Мариуполь. Был там один раз. Осталось ощущения открытых окон, ветра и солнца. Мутное, светло-коричневое теплое море. Огромное количество медуз. Когда плывёшь баттерфляем навстречу волнам (тогда этот стиль назывался почему-то дельфин) получить склизкую медузу в морду было запросто. С закрытыми глазами выбегаешь из воды и долго под краном отмываешься холодной водой. Ну а как не выпендриться- ты из Ленинграда, да еще и плаванием занимаешься. Весь пляж должен таращиться. Ловля бычков на пирсе с дядей Жорой, поедание жерделей с дерева в саду и шелковицы по дороге на пляж. Каменные скамьи в бане, на которых папа тер нам с братом спины. Я даже не помню, когда это было. Мой прадед по папиной лини до войны работал кузнецом на «Азовстали». Расстрелян немцами в рамках решения еврейского вопроса. Как все-таки «закольцована» наша жизнь. Опять Мариуполь, опять война, опять «Азовсталь».

   Ловлю ускользающую память… Одесса. 1974 год. Лето. Живем у родственников в шикарной квартире в центре. Квартира отдельная, огромный застекленный книжный шкаф в коридоре. «Затерянный мир» Конан-Дойля с цветными картинками. Ванна. Ехали с вокзала на каком-то «Уазике». Кружил по улицам, взял три рубля. Оказалось- идти от вокзала до квартиры 5 минут. Завтракали в столовой, чаще всего манной кашей, где обедали и ужинали- ускользнуло.  Город не запомнил совсем. Смутно - Потемкинская лестница, мелкие сушеные креветки в кульках из газеты на подходах ко всем пляжам, ресторан «Глечик» с плетнем, подсолнухами и кувшинами на плетне. Да…, не густо воспоминаний. Но расспрашивать маму не буду. Что есть-то есть.Идем дальше. Мисхор, Крым. Поначалу всплыл 81 год, вроде бы такая надпись была на обороте фотографий из семейного альбома «Мисхор, 1981». Фотографии…Процесс изготовления фотографий был сложным и очень интересным. У папы был фотоаппарат, по-моему, ФЭД-2. В переводе- Феликс Эдмундович Дзержинский-2. Откуда тут имя советского чекиста? В свое время я заинтересовался и выяснил, что производство этого аппарата было начато в коммуне малолетних преступников имени Ф.Э.Дзержинского, а руководил ею никто иной как легендарный педагог Антон Макаренко. Вспоминается Пантелеев и «Республика Шкид». Так вот, с определенного возраста мы были допущены к процессу изготовления фотографических снимков. Отснятую пленку надо было проявить. Бачок для проявки состоял из трех частей- банка, крышка к ней с дыркой посередине и основного магического механизма-пластмассового барабана со спиральными бороздками. В темноте, чаще закрывшись в туалете, достаешь пленку из фотоаппарата, и аккуратно, по спирали, наматываешь ее на вставку- барабан. Главной хитростью было накрутить так, чтобы соседние витки пленки не соприкасались между собой. Накрутив, вставляешь в коробку и закрываешь крышкой. Все это в полной темноте, наощупь. Опустим детали, пленка проявлена, высушена и можно начинать.
К моменту начала священнодействия все уже готово. В фотомагазине приобретены расходные материалы- проявитель, фиксаж, фотобумага (печатали почему-то только на бумаге «Бромпортрет» или «Унибром», размер 9на12, глянцевая). Проявитель и фиксаж разведены теплой водой в специальных (чтобы их ненароком не сдать в «Стеклотару») литровых банках. На ванну уложена чертежная доска, с антресолей спущены фотоувеличитель, красная лампа, лотки для растворов. Все это расставлено на доске в определенном порядке, растворы в лотках, пленка заправлена в фотоувеличитель. Фоторамки у нас не было, для закрепления фотобумаги на предметном столике использовалось стекло, снятое с навесной книжной полки. Два табурета, тишина и священнодействие. Метод проб и ошибок, подбор времени экспозиции, настройка резкости и, о чудо появление в лотке с проявителем, в красном свете лампы наших лиц на фотографиях. Почему-то всегда первыми на белом листе появлялись лица… причуда памяти. Кто никогда сам этого не делал не поймет ощущение причастности к великому.

   Возвращаемся к «Мисхор 1981». Так ли это. Мы ездили туда вчетвером, мне было уже 14, а брату, соответственно почти 18. Кажется я перепутал дату. Это несложно проверить, весь отдых в Мисхоре прошёл в тени противостояния Карпова и Корчного в матче за мировую корону в Багио (это про шахматы, если кто не в курсе). Интернет мне в помощь- матч состоялся в 1978 году. Это гораздо ближе к реальности, мне 11, брату 15. Живем в «курятнике», две комнатки, удобства на улице, душ летний. Завтрак в столовой, очередь в «Союзпечать» за свежими газетами, мощный папин голый торс  во время утренней пробежки по променаду, горячие камни, анализ прошедшей шахматной партии вместе с газетой «Советский спорт», ежедневный поход по белой от солнца дороге в Алупку, что бы выпить свежего кумыса в уличном ларьке. Было еще много чего, и купание в шторм, и поход по солнечной тропе и «Долина сказок» и павлины в Ливадийском парке и возращение в Симферополь на троллейбусе. Помню начинал там что-то фантастическое, космическое писать, даже советовался с братом. Бросил, разочаровавшись. Первый свой опыт словотворчества помню до сих пор. Поездка осенью на электричке с Финляндского вокзала. Стих: «Около дороги домик стоит, железная дорога рядом лежит, а по дороге этой поезда бегут, длинные составы далеко везут». По -моему неплохо. Еще и иллюстрацию нарисовал- домик с трубой и дымом.  Изгибы памяти причудливы, следую за ними. Никто читать меня не учил, как-то оно само получилось. Раз и могу. Первую книгу свою помню- сказки Пушкина с иллюстрациями Билибина, большая, формата А3 подарочная книга с оторванной обложкой. Было мне тогда пять лет. Прошло полвека, по-прежнему в строю.