Жизнь и я. Заметка одиннадцатая, самокопательная

   Как связать жизнь книжную и настоящую? Профессионалы литературоведы пишут, что все романы делятся на два типа. И сюжетов этих, несмотря на огромное количество вариаций только два. Первый- главный герой не меняется на протяжении книги, меняются только обстоятельства вокруг него. Второй- обратный: обстоятельства не меняются, а главный герой внутренне трансформируется по ходу произведения. Попробую сравнить себя с книгой. Какой сюжет выбрать, и можем ли мы выбирать сами? Задумавшись, понимаешь, что жизнь все-таки не совсем литературное произведение и запихнуть ее в прокрустово ложе схем сложно.

  Обстоятельства вокруг меня менялись с калейдоскопической частотой. Счастливое и понятное детство, спорт, пионерия, комсомол, служба в Советской армии, трехкратная смена названия института, который я с отличием закончил, начало врачебной карьеры,  девяностые, разгрузка вагонов, подработка таксистом , вояжи в Турцию и Польшу  «челноком» , ночь 19 августа 1991 года, проведенная месте с папой у Мариинского дворца в ожидании танков из Сертолова, новая страна, новая жизнь. Вы все это и так знаете. Одиссей отдыхает. В тоже время, сказать, что я не менялся все эти годы (мы не говорим про лысину) тоже неправильно. Получается некий микст из двух сюжетов. И если первые 50 лет моей жизни были годами действия, то теперь, пожалуй, наступили года осмысления, переоценки и движения внутрь себя. Итака найдена, время сесть и задуматься.  Погружаться вглубь и себя и окружающего мира. Переходить от экстенсивного земледелия к интенсивному.
 
   Достаточно часто у меня мелькает мысль, что шизофрения, с главным его симптомом- аутизмом, это следующая ступень человеческой эволюции. От межзвёздных перелетов во внутреннюю вселенную. Тут же правда появляются неприятные вопросы, разрушающие красивую теорию. А кто их всех будет кормить?  Побудем пока звездолетчиками. Но меняться то нам никто не запретит. Ранее я уже поднимал вопрос о самоидентификации, попробую его развернуть с другого ракурса и чуть- чуть покопаться в себе.  Биологическая сущность человеческой природы не может без ответов на вопросы: «Кто я?», «с кем я?», «нужен ли я им?».Получение ответов значительно упрощает жизнь. Я пока в процессе.

   В детсадовском возрасте проблем с этим не было. Я был крупным ребенком, второй по росту в группе, а размер всегда имеет значение. У меня был отличный компаньон- моя сестра Юля, проблемы с коммуникацией отсутствовали. В пять лет научился читать и в старших группах  уже читал детям вместо воспитательницы. Даже в первом классе 28 школы меня водили в третий , что бы я демонстрировал оболтусам навыки распознавания букв. В детстве вопросы мироздания и самоощущения просты и понятны. Есть ты, есть родители, есть старший брат — это ближний круг. Дальше – бабушки, тетка, дядьки, двоюродные братья и сестры. Все просто: свой-чужой. Разделение по крови, первый уровень коммуникации. В этом кругу у тебя четкое иерархическое место и никаких неожиданностей быть не может. По мере взросления на первый план выходят неродственные связи. И здесь начались проблемы. Расти прежними темпами я на какое-то время (до 18 лет) перестал, постепенно перемещаясь на уроках физкультуры в конец шеренги, наглости и задора у меня никогда не было, удивить одноклассников жевательной резинкой или новыми игрушками не мог.  Что могло мне помочь забраться по социальной лестнице? Отличная учеба и посещение бассейна не сильно этому способствовали. Хотя нет, что-то я из этого почерпнул, причем весьма причудливым образом.

   Помогли мне анекдоты. В эпоху расцвета Брежневского застоя только ленивый не рассказывал анекдоты. Как я узнал позднее, существовали целые подразделения подведомственные КГБ, сочинявшие их для разных социальных групп с целью отвлечения широких масс от классовой борьбы. Память моя устроена странным образом, совершенно не могу запоминать даты, названия, имена и отчества, но великолепно запоминаю анекдоты. В ту пору я знал их огромное множество, и в бассейне рассказывал те, что услышал в школе, а в школе, те, что услышал в бассейне. Детям тогда приходилось разговаривать, уткнуться в телефон, в связи с их отсутствием, было невозможно. Судя по всему, слушать меня было интересно, поэтому несколько баллов в социальном рейтинге заработал.

   Внезапно все мои сверстники выросли. У мальчиков поменялись голоса, начали расти усы, у девочек стала появляться грудь. А я ничего. Физически остался ребенком. Ну такие особенности у нас генетические. Сначала крупные, потом затормаживаем и рвем ввысь к 20 годам. А что делать с 13 до 20. Может оттуда и происходит моя внутренняя неуверенность в себе? Все еще догоняю? Заканчивал школу я вторым с конца, с ростом 172 см. Сейчас это сложно представить, но фотографии и медицинские карточки не врут.

   Все-таки размер имеет значение, повторюсь. Из конкурентной биологической борьбы за девчонок на эти семь лет я выпал. Меня рассматривали как друга, интересного собеседника, хорошего надежного мальчика, но не романтический объект. Рубил дрова: книги, гитара, писание грустных стихов, тренировки. Скорее всего именно тогда у меня появилось внутреннее ощущение неуместности в различных компаниях. Как бы это словами наиболее точно описать. Примерно так: ты находишься в компании, поддерживаешь беседу, все отлично, но в тебе присутствует страх разоблачения. Тебе кажется, что ты чужой, не отсюда, не должен здесь быть. Сейчас снимут маску, и все увидят тебя настоящего.  Поэтому я и не люблю комедии ситуаций в кино. Меряю на себя.

   Служба в Советской Армии дала мне многое. Во -первых я вырос. На последнем развороте военного билета стоит синий штамп. В числе прочего там есть такие цифры- рост 188, размер противогаза-2. Во-вторых, отчетливо понял, как важно «следить за базаром» и отвечать за свои слова. В армии этому учат быстро и доходчиво. И, в-третьих, понял, что человек одинок, и может рассчитывать только на себя. Жесткая школа жизни. Там же я научился спать в строю и есть все, что дают. Так что я не считаю эти два года, вырванные из студенческой жизни, потерянными.

 В институте 2.0 понял, что моя «инаковость» только усилилась. Тогда я прочитал «Возвращение» Ремарка и проводил параллели между героем романа, вернувшимся с войны и собой. Теперь уже я себе казался значительно взрослее не служивших однокурсников. Стоп.  Побежали мысли и увели в сторону. Институт — это другая история. Вернусь на тропинку самоидентификации. Кто я? Этот вопрос рано или поздно встает перед каждым. С семейной иерархией вроде все понятно. Роли и задачи у каждого, в зависимости от традиций и уклада определены. А дальше? Где мое место и с кем я за пределами семьи, в большом мире. В моем личном детстве национальной идентификации не было. Все было понятно- октябренок, пионер, комсомолец, член совета отряда- юный строитель коммунизма. Ясли, детский сад. школа, институт, ежедневные тренировки. Времени и потребности копаться в себе не было. Данная система координат, лет до 15-16 меня вполне устраивала. Каких-то национальных или религиозных традиций дома не было, национальный вопрос не поднимался. Разделение окружающих тебя людей проходило точно не по этому водоразделу.  Общие интересы, взгляды, порядочность-вот что принималось в расчет. В 16 лет при получении первого паспорта мне пришлось определяться с национальностью. Выбор был небольшой. Папа был записан как русский, мама как белоруска. По-моему, в данной ситуации выбор был очевиден. Где- то с этого момента я начал интересоваться происхождением. Выяснилось, что я типичный продукт многонационального Советского Союза. В биологии это называется гетерозис, разнородное скрещивание. Каких только кровей у меня не совместилось, от холодных сибирских до жгучих, черноглазых еврейских, с белорусской и польской кровью посередине. Там же, в учебнике биологии за девятый- десятый класс, отмечено , что первое поколение при гетерозисе отмечается повышенной жизнестойкостью. Увеличение жизнеспособности гибридов первого поколения в результате гетерозиса связывают с переходом генов в гетерозиготное состояние, при этом рецессивные полулетальные аллели, снижающие жизнеспособность гибридов, не проявляются. Очень хочется на это надеяться.

   Обладая таким спектром генов, ты как трикстер, везде свой, без труда адаптируешься в любой социальной и национальной группе. Но это внешне. А внутри ты чувствуешь себя везде чужим, не дотягивающим до настоящего еврея или русского. и мечешься всю жизнь, ищешь свою точку опоры,  с рвением перечитываешь горы литературы от оккультизма и Махабхараты до Кабалы и Нового завета, в тщетной надежды отыскать ее. Кстати, вы знаете, что Локи, единственный из трикстеров, может менять не только внешний облик, но и пол. Но пол мы менять не будем, не те устои. Отсюда и желание сдать генетический тест, может там найдется твое настоящее место и тебе скажут- ты такой-то и вести тебе надо так-то и верить в такого -то Бога. Но увы, тщетно. И там ответа нет. А прибиться к какому-то берегу все-таки хочется. Правда как-то само собой получилось, что все мои немногочисленные друзья семитской национальности. Наверное, еврейская меланхолия, нежелание принимать все на веру, самокопание и самоирония мне все-таки ближе. Слушая Хатикву, (если кто не знает, это гимн Израиля), не могу удержаться от слез.

   Не хочу, будучи дилетантом, влезать в теологические споры, но отмечу, что раннее христианство, так называемое иудохристианство мне гораздо ближе и понятней, чем современное из анекдота про яблоки. Слишком далеко ушло оно от послания апостола Павла «Радуйтесь». Сейчас все больше про скорбь и покаяние. Заметил за собой, что неминуемо становлюсь терпимее к людям, пытаюсь не осуждать, а понять причины их поступков. У всех же есть внутреннее убеждение в своей правоте. На вопрос «Справедливость или милосердие» отвечу без колебаний- милосердие.  Кто же я? Получается как-то так: русский еврей, исповедующий иудохристианство, верящий в судьбу и предназначение. Неплохой замес.
А где же мораль?  Евангелие от Матфея «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что твой брат имеет что-то против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.»