Жизнь и я. Заметка семнадцатая, профессиональная

«Если больному после разговора с врачом не становится легче, то это не врач.» (Бехтерев В.М.)

   Внезапно начал писать стихи. Громко сказано, написал два стихотворения. С затаенным страхом разослал всем «ценителям» и ждал от них фидбек. Жесткой критики не получил, вроде даже понравилось, или не захотели обижать. Стихи писать сложно, но очень интересно. Это тебе не многословная проза, где можно смело менять местами слова, не заботясь о ритме, рифме, размере. И все-таки стихи — это прежде всего эмоции, а проза — это истории. Мы оставляем в стороне Гомера и иже с ними. Написав два стихотворения, взялся за третье. Стих о врачах. Ничего не получилось. Слишком путанно и сложно для стихотворной формы. Перешел на прозу, попробую раскрыть тему здесь.
 
   Основной вопрос: что двигает людьми в нашей стране, в двадцатые годы двадцать первого века идти или оставаться во врачебной профессии? Как известно, медицина сейчас наречена «сферой услуг» и мы подходим под закон «о защите прав потребителя».А как же «Медицина-благороднейшее из искусств!» Никак. Это в прошлом. Сейчас мы оказываем услуги.

   Если грубо, всех врачей можно поделить на две большие категории. Первая категория зарабатывает деньги, леча людей, вторая лечит людей и при этом зарабатывает деньги. Если вам показалось, что разницы нет, то вы не правы. Она огромная. Основной мотив у первых – это деньги. Это так называемые менеджеры и дельцы от медицины, со своими страницами в социальных сетях, профессионально сделанными личными сайтами, маркетингом, «воронками продаж», и так далее. Это верхушка, самая продвинутая часть этой группы. Менее продвинутые просто рассматривают любого пациента, как источник наживы. К сожалению. Примеры приводить не буду. Их много, и они не красят наше профессиональное сообщество.

   Вторая категория в подавляющем большинстве с детства хотела лечить и помогать людям. Это абсолютно разные по интеллекту, знаниям, умениям, профессионализму, жизненным взглядам люди. Их объединяет только одно- желание лечить, в меру своих сил и способностей. Безусловно они тоже хотят зарабатывать, но это не является доминирующей мыслью. Помочь человеку, а если за этим последует и вознаграждение, то совсем хорошо.

   Душевные переживания первой категории мы здесь рассматривать не будем. Мне это, честно говоря, не интересно. Остановимся на второй. Что их держит в профессии? Ответственность огромная, пациенты неблагодарные, требуют обслужить их по первому разряду и быстро, администрация как администрация, занимающаяся своими делами и требующая выполнения планов и написания отчетности, зарплата небольшая, рабочий день ненормированный. Нет ответа. Допускаю, что многие просто так привыкли. Человек вообще существо достаточно тяжелое на подъем, и большинству из нас кардинально что-то менять сложно. Страх потерять то, что есть. Врачебная профессия всегда пригодится, даже в тюрьме. Деньги платят небольшие, зато регулярно.
 
   Но должно быть что-то еще. Сейчас сформулирую- ощущение чуда. Да именно так. И того, что ты к нему прикоснулся, и даже, может быть, чуть-чуть, самую капельку, в нем поучаствовал. Я врач, причем в крайнем проявлении - хирург. За почти 35-летнюю карьеру видел очень много, и могу рассказать огромное количество медицинских историй и случаев.  Но речь не об этом. Речь о взаимоотношении пациент- хирург. Это совсем особенное. Во-первых – безграничное доверие. Человек вверяет тебе свою жизнь и здоровье, и ты принимаешь всю эту ответственность и несешь. Здесь очень тонкая грань, которую описывал в «Палате №6» гениальный Антон Павлович, грань между сопереживанием и некой отстраненностью. Ты должен сочувствовать и жалеть пациента, и в тоже время надо быть слегка вне и не погружаться в омут его переживаний. Это очень сложно. Не выдержишь баланс в ту или иную сторону- все, конец хорошему доктору. Разброс большой – от малохольного, трясущегося над каждым симптомом до прожженного циника. Воспоминание: когда умирала моя бабушка Лида, и я, будучи студентом медицинского института, пытался на полу в комнате ее реанимировать, вошедший врач «Скорой помощи» изрек: «А ваша бабушка то подсдохла.»
Хорошо, что папа был в этот момент за дверью и не слышал. Это я о балансе и цинизме.

   Вернемся к доверию. Это действительно греет. Ты еще молод, нет и 30, ты заходишь в палату и выражения лиц пациентов напоминают лица страждущих на иконах. В этот момент Норны перестали плести кружева их жизней, и отдали веретено тебе. Ты можешь все, ну или тебе так кажется. Власть над людьми и собственная значимость в этот момент — это то, в чем мы никогда не признаемся, прикрываясь фиговым листком милосердия. Покинув стены больницы, ты опять становишься обычным человеком, с бытовыми проблемами, неоплаченными счетами, вечно ломающейся машиной, отсутствием денег. Но пока ты в палате- нимб с тобой. Это очень круто и сродни наркотику. Также как у профессионального спортсмена после тренировки выделяются эндорфины и улучшается настроение, так же и у нас.   Я знаю нескольких хирургов, которых реально начинает ломать, если они пару дней не были в операционной. Общаться с таким человеком в этот момент становится невозможным.  Какие уж тут деньги. Но это конечно крайность.
 
   Следующий шаг- ответственность. Как говорил мой папа: человек растет по мере ответственности, возложенной на него. С того момента, как ты прооперировал пациента- он твой, ты отвечаешь за него полностью и всегда.  Воспоминание: Есть у меня пациент, дай Бог ему здоровья, с очень редкой патологией поджелудочной железы. Название длинное и сложное, не буду утомлять медицинскими терминами. Это была одна из первых таких моих операций и длилась шесть часов. Послеоперационный период протекал не гладко. Просыпаясь ночью, часа в 3, я думал -как там Ч. (фамилию не забуду никогда) и звонил дежурным врачам. Месяц до выписки Ч. был в моей голове и мыслях все время. И еще, это странное ощущение, что жизнь и здоровье твоего пациента важны только тебе. Все остальные врачи- анестезиологи, коллеги -хирурги, терапевты, эндоскописты, и так далее и так далее- просто выполняют свою работу, не вкладывая душу- а ты ее рвёшь. В начале заметки писал про Чехова и баланс- не всегда получается.Прошло больше десяти лет, Антон Ч. регулярно поздравляет меня с праздниками. Значит не зря?

   Одновременно осознанное погружение в проблемы пациента врачом почему-то, на взгляд пациента, превращает тебя в его родственника. Ты включился, помог ему, и все – ты должен. Если вдруг у его троюродной тети вскочил прыщ – все, врач бросает все свои дела и мчит на помощь. Айболит, так сказать. Твои возражения, что сейчас одиннадцать вечера субботы и тетка не помирает понимания не встречают. Эмпатия работает в обе стороны.  Издержки профессии.И все-таки я уже мамонт. Сейчас, когда медицина из искусства превратилась в технологию и рутину, обложенную стандартами и клиническими рекомендациями, элемент творчества и драйва ушел. Ах, какие были интересные времена в девяностые: ножевые ранения в сердце, отвертка, до ручки воткнутая в шею, резекция желудка у пациента с текущим столбняком… Но это совсем другие истории.

   Введение жестких правил и стандартов, без сомнения улучшит статистику и, в целом качество оказания медицинской помощи. Но, что они будут делать с тем одним процентом пациентов, который не попадет в шкалы и стандарты? Не стандарт, так сказать. Именно здесь мы и будем нужны. Хочется  в это верить.

   Как-то само собой перешли к понятию веры. Есть хирургический анекдот: «Чем отличается Бог от хирурга? Тем, что он знает, что он не хирург». Как не удивительно, это довольно близко к самоощущению большинства врачей, а уж хирургов тем более. Хирургия близка к актерской профессии – ты доказываешь всем, что лучше других и все первые роли должны быть твои. И, обязательно, снисходительно- пренебрежительное отношение к коллегам. Естественно, когда они вышли из ординаторской. Тоже паучья банка, как и любой человеческий коллектив, где собираются люди с амбициями. А амбиции обязательны. Первый раз взять в руки скальпель и разрезать живого человека очень страшно. Без внутренней уверенности и осознания собственной избранности в долгую не работает. Поэтому все мы немножко наполеоны, несмотря на разницу в росте. Так и доказываешь всю жизнь. Сначала старшим, что уже можешь, потом ровесникам, что лучше них, а потом следующим поколениям, что еще можешь. Ах, да мы о вере. Про веру других я ничего не знаю, поговорим обо мне.

   Чем больше я работаю врачом, тем меньшим материалистом я становлюсь.
Очень многое в нашей профессии невозможно объяснить физическими и биохимическими процессами. Что такое интуиция, предвидение, ощущения и откуда они берутся? Не знаю.  Знания и опыт, вы скажете, несомненно, отвечу вам я. Но не только это. Есть что-то нематериальное, не поддающееся измерению и оценке. Как пример- один хирург оперирует аккуратно, красиво, ручки маленькие, движения точные, красота. А больные не поправляются и огромное количество осложнений. На другого в операционной страшно смотреть: все летит, лампа заляпана кровью, движения резкие, быстрые. Но все больные поправляются.  «Легкая рука» скажет вы. Соглашусь, но как это объяснить с точки зрения исторического материализма. Или все-таки «…Боженька в ручки поцеловал».
 
   Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, выдающийся хирург, автор монографий, основоположник регионарной анестезии и гнойной хирургии. Что же с ним произошло в 43 года в 1920 году, когда он принял сан, и с годами, не переставая оперировать и организовывать медицинскую помощь, стал Архиепископом Лукой Крымским. Нет ответа.
«— Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.» (Из стенограммы заседания революционного суда. Ташкент 1921 год).

   У меня нет сомнений – Бог есть. Причем единый и общий Бог для всех. Все эти конфессии, религии, верования и обряды- для удобства управления людьми и монополизации доступа к высшим силам. Человек у шлагбаума по дороге к Богу, да простят меня все воцерквленные. В церковь захожу по настроению. Сажусь на скамеечке и пытаюсь в уме сформулировать вопросы и просьбы. Перед операцией прошу дать мне сил и помочь страждущему человеку моими руками. Все мы инструменты в руке Божьей.

   Если рассматривать человеческую жизнь, как биологический процесс, то получается, что жизнь- изначально конечная и достаточно короткая непрерывная цепь страданий, обид, разочарований, перемежающаяся редкими выбросами дофамина, серотонина и адреналина. Только вера в наличие Божьего замысла для каждого из нас делает ее осмысленной.Технологии развиваются и в будущем моя профессия, в том виде, какая она сейчас отомрет. Нано роботы, иммунология, 3D принтеры и прочее и прочее. Скорее всего, хирургия останется только как хирургия травм и повреждений, и операции будут выполняться искусственным интеллектом. Против прогресса не попрешь. Ну а мы по старинке, еще пока поскрипим, достав порох из пороховниц.