Машинка

Сегодня мне как-то не хорошо. Впрочем, у меня всегда что-то не хорошо. Даже если мне хорошо в целом, то обязательно находится часть тела, которой в этот момент не очень хорошо. Но сегодня мне по-особому не хорошо и потому я решил заняться любимой машинкой. Это у меня с детства. Про это и расскажу.

В детстве я много раз был в одном детском психоневрологическом санатории. О нём тоже в таком состоянии, как сейчас, я написал когда-то эссе. И даже опубликовал его в одном дневнике, которого сейчас уже нет. А потом решил написать продолжение, мини-повесть, что ли. Стал описывать разные истории и аспекты моей жизни в том санатории. Но по мере того, как подходил к самой больной теме, затормозил и уже более десяти лет не могу вернуться к опусу. Быть может когда-нибудь я напишу его.

Так вот, хотя санаторий, как вся советская медицина и всё советское образование (о их качестве надо говорить отдельно), был бесплатный, при поступлении ребёнка в санаторий (в моё время ребёнок там лечился без родителей) взимался оброк на игрушки. Деньгами, на которые главный воспитатель покупала игрушки в обычных магазинах, либо игрушками. Ребёнок приезжал со своей игрушкой, либо родители привозили их во время свиданий. Так как игрушек у меня всегда было много, то мои родители платили оброк ими. Игрушкой можно было играть самому (естественно делясь с товарищами), но забрать назад домой было нельзя. Она оставалась в санатории, пока её не сломают. Меня это не очень волновало, потому что повторюсь игрушек у меня было много и родители обычно спрашивали, что мне не жалко отдать. Исключением была та самая машинка.

У меня были разные машинки, большие и маленькие. Была и есть точная копия «Жигулей» из Тольятти. Её мне послала мамина подруга, работавшая на ВАЗе. Но большинство машинок были не слишком изящными. Литые пластмассовые или металлические формочки на колёсиках – вот чем они были. Но не та машинка. Это был грузовичок, точных параметров которого за давностью лет не помню. Помню, что в кузове даже были бороздки, делавшие его похожим на настоящий. В общем, я её любил. И почему-то она оказалась в санатории. Я ей несколько раз поиграл. Потом её забрали другие ребята. Она осталась там.

И я плакал по ней каждый раз, как вспоминал. А вспоминал я её тогда, когда эмоциональное состояние входило в игру с физическим. Кому-то жалко Советский Союз, кому-то Российскую Империю, а мне было жаль машинку. Это сейчас я понимаю, что дело было не в машинке, а именно в состоянии. Мой дед в определённом состоянии всю жизнь бранил бабушку за какие-то ботинки. Думаю, это была его «машинка».

В конце девяностых – в начале двухтысячных я в таком состоянии слушал некий набор аудиокассет или смотрел по второму/третьему десятку раз одни и те же фильмы. Сейчас я либо пишу в таком состоянии, либо ищу что-то, типа песен, мелодий, аудиосказок, фильмов, роликов, картинок или даже имён в интернете. Находя, стараюсь коллекционировать, но не всегда получается. Сервисы могут заблокировать конкретного пользователя, который это выложил, либо он сам может удалиться со всем, что выложил, а могут ещё заблокировать и сам сервис... А в детстве у меня была только радиола, да ещё машинка, по которой можно всплакнуть.
27.05.25