Письма на потом

Они писали друг другу письма. Но не чтобы отправлять.
А чтобы оставлять.

Он прятал свои в книге, которую знал, что она возьмёт, когда снова не сможет уснуть.
Она — между полотенец в шкафу, потому что знала: он всегда ищет старое, а находит важное.

Иногда это были большие письма. Со строчками, в которых дрожала любовь:
“Ты не обязан быть сильным рядом со мной. Я люблю тебя и уставшим.”

Иногда — короткие.
На салфетке:
“Ты живой. Ты мой. Этого достаточно.”

И были письма, написанные заранее.
На те дни, когда кто-то из них не сможет сказать. Когда не будет слов. Когда просто будет тишина.
Она однажды оставила конверт с надписью: “Прочитай, если вдруг захочешь уйти.”
А внутри —
“Уходить — можно. Только возьми меня с собой.”

Он однажды положил в её пальто письмо:
“Если однажды тебе станет страшно — знай, я тоже боюсь. Но с тобой — не так.”

Они никогда не спрашивали:
— Ты нашёл письмо?
Они просто смотрели друг на друга чуть теплее, когда оно действительно находилось.
Потому что письмо — это не слова.
Это прикосновение, которое остаётся, даже когда человек уходит в другую комнату.

И даже в старости, когда память стала путать имена и дни,
она находила в старой книге письмо:
“Я люблю тебя. Даже если однажды ты забудешь это — я напомню.”

И она плакала.
А потом шла в спальню.
И клала новое письмо под его подушку.

“Я не забыла. Просто хотела, чтобы ты снова сказал.”