Камень-вертун

О лобовое стекло то и дело разбивались насекомые, оставляя разноцветные кляксы. Дорога серой лентой стелилась под колеса, в салоне тихо звучала музыка.
Илена, моя жена, откинувшись на пассажирском сиденье, то ли дремала, то ли думала о чем-то своем, прикрыв глаза. Прошло три года, как я вывез Илену из глухой деревни, потрясенный ее красотой и непреодолимым чувством
взаимного притяжения. До двенадцати лет она вообще жила в семье староверов-отшельников вдали от цивилизации. Возможно, этим объяснялись ее невероятная, почти звериная интуиция и некоторые сверхъестественные, по моему мнению, способности…
Илена быстро постигала все связанное с непривычным для нее городским образом жизни. Любила смотреть телевизор, освоила Интернет, научилась водить автомобиль, нашла свой неповторимый, элегантный и в то же время естественный стиль одежды. Я ни разу не замечал неловкости в ее поведении, когда мы оказывались в незнакомом для нее обществе. Казалось, она читала мысли людей и всегда точно знала, как поступить или что ответить. Все, что бы ни узнавала она, непостижимым образом преломлялась в ее сознании, и Илена делилась со мной своими часто неожиданными, а порой и забавными суждениями. Ее истины и ценности отличались трогательной чистотой. Помогая Илене привыкать к новым жизненным обстоятельствам, я и сам многому у нее учился.
Одним словом, эти три года коренным образом изменили мою судьбу, и я наслаждался каждой минутой жизни, проведенной рядом с Иленой. Но вдруг я стал замечать, что Илену время от времени что-то сильно беспокоит. На мои вопросы она отнекивалась, не желая говорить со мной на эту тему. Наконец, когда ее состояние буквально переросло в депрессию, я не выдержал и решил поговорить с ней откровенно.
— Илена, так дальше продолжаться не может. В чем дело? Может, ты плохо себя чувствуешь, давай врача вызовем, — предложил я, озабоченный ее подавленным видом.
— Нет, что ты, не надо врача, просто погода сегодня мрачная…
Илена побаивалась врачей, и я понял, что правильно начал не первый уже разговор по этому поводу.
— Ты целыми днями молчишь. Я ведь вижу, что тебя что-то гнетет. Обязательно к врачу обратиться нужно, — продолжал я настаивать.
У Илены задрожали ресницы, она умоляюще посмотрела на меня. Я обнял ее за плечи и привлек к себе:
— Не бойся, я ведь только помочь тебе хочу. И не только тебе. Думаешь, мне легко видеть тебя такой и не знать, чем помочь.
— Я знаю, — тихо произнесла она. — Но ты будешь надо мной смеяться.
— Как тебе не стыдно, Илена, разве я когда-нибудь над тобой смеялся? — с ласковым укором спросил я.
— Да, смеялся.
— Так ведь это только когда ты что-нибудь смешно говоришь. И я смеялся над этим смешным, но не над тобой. Поняла?
— Поняла. Ко мне дедушка Петр приходит, — сказала Илена и подняла на меня глаза.
— Как приходит?
— Как сон приходит.
— А кто этот дедушка Петр?
— Это мамы Марии прадед, — Илена выскользнула из объятий и села на диван — разговор происходил в гостиной.
— А зачем приходит и почему именно к тебе? — спросил я, присаживаясь рядом.
— Он и к другим нашим приходит, но его никто не видит и не слышит.
По правде говоря, я был не очень удивлен услышанным. Я уже начал привыТри
дороги через одно сердце \\ 21
В..Чернов Екатеринбург 2012
кать к подобным проявлениям ее уникальных способностей.
— И чего он хочет?
— Он зовет меня.
Мне стало не по себе:
— Как зовет?
— Он просит о помощи.
— Чем же можно помочь давно умершему человеку? — Удивился я.
— Не знаю, — вздохнула Илена.
— А как он умер?
— Его убили.
Мы долго сидели молча. Я верил Илене и понимал, что никакой врач здесь не поможет. Но и оставлять все как есть было нельзя…
— Ну что, не поведешь меня к врачу? — как всегда, уловив мои мысли, спросила Илена.
Иногда казалось, что она видит меня насквозь. Но меня это не тяготило, ведь скрывать от нее мне было нечего. Однажды в шутку Илена произнесла фразу: «Я лучше знаю, что тебе лучше», — и это было правдой.
— Нет, не поведу. Я уже придумал, что нам нужно делать, — сказал я.
— Правда? — радостно воскликнула Илена и обвила мою шею руками. — Я всегда знала, какой ты умный!
Я был рад такой смене настроения:
— Подожди, не радуйся раньше времени. Давай обсудим мой план.
— Давай! — Илена заворожено смотрела на меня.
— Все очень просто. Раз дедушка Петр тебя зовет, значит, нужно к нему поехать.
— Куда поехать?
— Ты знаешь, где он похоронен?
— Да, да, знаю! Мне мама Мария показывала.
— Так вот, мы поедем туда и разберемся во всем на месте.
— Я согласна. Только это очень далеко. В тайге. У реки, — задумчиво проговорила Илена, глядя сквозь меня.
— Через неделю у меня отпуск, и мы отправляемся, — я был доволен принятым решением.
За оставшуюся до поездки неделю я разыскал в Интернете подробные топологические и спутниковые карты тех мест. Илена активно мне в этом помогала, хотя узнать по картам нужное место не могла. Я купил пятиместную надувную моторную лодку, GPS-навигатор, спальные мешки, одежду, обувь, рыболовные снасти и прочие необходимые в таком походе мелочи. Приобрел я и автомобильную электрическую лебедку, сменил на машине шоссейную резину на специальную, с крупными грунтозацепами.
И вот теперь, погрузив в багажник все снаряжение и приготовленные подарки, мы ехали в ту самую деревню, где произошла наша первая с Иленой встреча. Путь неблизкий. Сначала триста километров по федеральной трассе, затем сто с лишним на север. Последние тридцать — грунтовка.
Бросив взгляд на Илену, я заметил, что она, не открывая глаз, шевелила губами. Я убавил звук аудиосистемы, но так и не смог разобрать слов. Нет, Илена не разговаривала во сне, у нее была поразительная привычка играть словами, которой она очень стеснялась. Выбрав по неведомому мне принципу
какое-нибудь слово, Илена повторяла его бесчисленное количество раз, как бы перекатывая во рту и пробуя на вкус. Но мне ни разу не удавалось расслышать, какие именно это слова, так как при моем появлении она сразу умолкала. Все мои просьбы поделиться со мной своим секретом были тщетны. И вот однажды, уже на третьем году нашей совместной жизни, увлекшись каким-то рукоделием, Илена не заметила, как я тихо подошел сзади. Затаив дыхание, я слушал:
— Ис… ключено, ис… ключено, ис… ключено…
— Ис… ключено, ис… — подхватил я, стараясь повторить ее интонацию.
— Ты меня напугал, не делай так больше, — повернулась ко мне Илена.
— А почему именно «исключено»?
— Так. Понравилось.
С тех пор я неоднократно, пытаясь пошутить над Иленой, брал какое-нибудь слово и принимался повторять его, передразнивая ее интонацию. Илена покатывалась со смеху:
— Нет! Нет! Это неправильное слово! — сквозь смех кричала она.
Я никак не мог разгадать правило выбора слов в этой игре, и только однажды, когда я стал повторять:
— Эк… зюпери, Эк… зюпери…
Илена не стала смеяться, а, слегка наклонив голову набок, послушала и сказала:
— Красиво.
Мне показалось, что я наконец нащупал в этом занятии некую логику и закономерность, но, услышав однажды:
— От… лично, от… лично… — прекратил свои попытки.
К полудню мы миновали районный центр — дальше асфальт заканчивался, и начиналась мокрая грунтовка. В затененных лесом местах были колеи, полные воды.
— Недавно прошли дожди. Мы не застрянем? — встревожилась Илена.
Однако мой «вездеход» вел себя достойно и, помаргивая лампочками систем курсовой устойчивости, спокойно преодолевал бездорожье.
— Ну, вот и начались дорожные испытания на проходимость. А ведь если бы тогда не застрял, то мы бы никогда не встретились.
Я лукаво посмотрел я на Илену.
— Ты не мог не застрять, — спокойно ответила она, и ее губы дрогнули в улыбке.
— Почему это не мог?
— Я знаю, — закончила Илена своей «фирменной» фразой.
Где-то через час мы уже подъехали к владениям Василия. Хозяин приветствовал нас взмахом руки. Это он одиннадцать лет назад спас и приютил трех измученных женщин с ребенком, вышедших из тайги. Из дома встречать нас высыпали все обитатели его семейного общежития — Мария, Ульяна, последней вышла Ксения с маленькой девочкой на руках. Заметно повзрослевшие мальчишки крутились здесь же, обсуждая мой автомобиль.
— Ну вот, совсем другое дело, — сказал Василий, пожав мне руку и кивнув на мое транспортное средство.
Мы тепло поздоровались с каждым. Я вернулся к машине за вещами, а Илену окружили женщины. Ахая и охая, они продолжали радостно обнимать и
крутить ее, приговаривая, какая она стала красавица и как они по ней соскучились.
— А ну-ка тащите все в дом, — скомандовал детям Василий и, повернувшись к женской компании, продолжил:
— Хватит обниматься, успеете еще. Пойдемте обедать, гости устали с дороги.
После шумного и продолжительного застолья мы с Василием уединились в его кабинете, а дамы удалились на женскую половину, видимо, разбираться с подарками. Я рассказал Василию, что так мучает Илену в последнее время, и изложил свой план.
— Не так все просто, — Василий задумчиво потирал подбородок. — По моим прикидкам, они за семнадцать дней могли пройти километров пятьдесят… Шли на юг.
Я принес распечатанные карты и разложил их на столе:
— Вот здесь мы находимся — деревня уже мною помечена крестиком. Теперь рисуем сектор радиусом примерно в пятьдесят километров.
— Правильно, — согласился Василий. — Так и будем искать.
В секторе поиска оказались район тайги с болотами и две небольшие речки — притоки большой сибирской реки, которая в наш сектор не попала.
— По словам Илены, дед Петр жил и был похоронен у реки за поворотом, образующим высокий мыс. Значит, это правый берег. Посмотри, на нижнем притоке есть похожее место, километрах в десяти от устья, — рассуждал я, водя карандашом по карте.
— Да, Мария мне тоже рассказывала, — подтвердил Василий. — Но пройти туда по тайге — задача на любителя.
— Конечно, — сказал я. — Нужно идти по воде. Лодка у меня в багажнике.
— Так ты уже все предусмотрел!
— Не все. Нужно найти подъезд к большой реке. На карте никакой дороги я не вижу.
— Стоп! Здесь раньше была дорога! Лес на сплав возили. Как на нее выехать, я знаю, — вспомнил Василий.
Я стал разбирать спутниковые карты:
— Давай здесь посмотрим.
На одном из снимков удалось рассмотреть тонкую пунктирную нить, ведущую к большой реке. Дорога выходила километрах в двадцати от нужного нам притока, ниже по течению.
— Ну что, по-моему, подходит?
— Можно попробовать, — согласился Василий. — Но одних я вас не отпущу.
Я не возражал и был благодарен, понимая, что без него нам пришлось бы туго.
— Ну, пойдем собираться, завтра рано утром нужно будет выехать, чтобы засветло успеть добраться до реки…
Василий дополнил наше снаряжение компактной бензопилой, двумя топорами, лопатой и кое-какими продуктами, не доверяя моим городским, красиво упакованным.
— Как у тебя с бензином? — спросил он, закрывая багажник.
— Почти полный бак и три канистры для лодки.
— Должно хватить.
Рано утром следующего дня мы с Иленой, экипированные в москитки защитного цвета и резиновые сапоги, были готовы к экспедиции. Василий вышел из дома, держа в руках охотничий карабин и двуствольную «вертикалку». Ее он протянул мне:
— Умеешь обращаться?
— Обижаешь. Я еще школьником здесь с дядей на охоту ходил.
— Ну и отлично, — Василий уложил оружие в машину.
Мария уже в который раз объясняла Илене, как найти могилу деда Петра.
— Не беспокойся, мама Мария, он мне сам покажет, — отвечала Илена.
Мария только покачала головой и обняла дочь на прощание.
Заросшая травой и мелким кустарником, дорога, когда-то пробитая лесовозами, виляла между деревьями, обходя болотины и таежные заросли. Я вел машину на небольшой скорости, внимательно всматриваясь в траву, чтобы не налететь на какой-нибудь пень или бревно. Местами Василию приходилось идти впереди, срубая крупные стволы кустарника и показывая мне, как лучше проехать. На пути оказались всего два серьезных препятствия. Сначала большое дерево лежало поперек дороги. Василий перепилил его, а я, зацепив тросом бревна, освободил проезд. В другом месте дорога была размыта небольшим сейчас, но, очевидно, более полноводным по весне ручьем.
— Придется строить мост, — сделал вывод Василий. — Объехать не получится. Какой длины твоя лебедка?
— Около тридцати метров.
— Замечательно! Видишь высокую сосну на той стороне? Мы ее спиливаем и делаем из нее две несущих балки.
Василий достал из багажника пилу и свой вещмешок.
— Илена, здесь крупа, сушеные грибы, вяленое мясо. Давай нам таежный супчик вари, а ваши «дошираки» оставим на черный день. А мы лебедку размотаем, — обратился он уже ко мне, расправляя голенища болотных сапог.
Нам пришлось основательно поработать. Василий орудовал пилой, я — топором и лопатой.
— Вот это да! Настоящий мост! — радостно прыгала Илена по нашему сооружению, когда работа была завершена. — Пойдемте есть, обед готов.
— Нет, — сказал я. — Сначала переправимся.
Я завел двигатель и аккуратно приблизился к краю моста. Василий, стоя на другой стороне, показывал, куда подрулить, чтобы не промахнуться. На минимальных оборотах двигателя я проехал по поскрипывающему настилу и оказался на другом берегу. Все облегченно вздохнули.
— Скажи, Илена, нравится тебе в городе? Тайгу, деревню не вспоминаешь? — спросил Василий, когда мы уже отдыхали после обеда в тени деревьев.
— Вспоминаю, Василий. Но в городе мне интересно. Там сила и прогресс.
Василий рассмеялся.
— Сила и прогресс, — передразнил он ее. — Расскажи лучше, как ты смогла на права сдать, в городе это нелегко.
— Трудно вождение сдать, но мне принимающий инспектор подсказывал, когда перестроиться, когда поворот показать.
— Как? Прямо при всех? Или ты одна в машине была? — изумился Василий.
— Нет, не одна. Но никто не слышал, только я, — Илена собрала посуду и пошла к ручью.
— Свою машину она пока водит, если я рядом сижу, — продолжил я разговор. — Говорит, что когда научится хорошо водить, тогда одна ездить будет.
— А и правильно.
Василий встал, набрал в котелок воды, залил остатки костра.
К вечеру мы выехали к пологому спуску и увидели водную гладь. Василий спустился вниз и махнул мне рукой. Береговой грунт был плотный, и я подъехал почти к самой воде. Мы разгрузили снаряжение, накачали электрическим компрессором лодку.
— Заночуем здесь, а машину отгоним подальше от берега, — предложил Василий.
— Илена, давай с нами, — позвал я, не желая даже ненадолго оставлять ее одну.
Мы отъехали метров на триста от берега и спрятали машину в густом кустарнике так, что ее ни с дороги, ни с реки не было видно.
Утром, наскоро перекусив, мы спустили наше судно на воду.
— Ты раньше плавал на такой? — спросил Василий.
— Нет, — ответил я.
— Я тоже. Инструкция есть?
— Есть. И очень тщательно проштудирована, — рассмеялся я.
— Тогда и капитаном будешь ты.
Погрузив горючее, оружие и все остальное, мы заняли свои места в лодке. Я — на корме, у поднятого пока мотора, Илена — на носу, Василий, оттолкнувшись от берега, сел на левый борт и, перекинув ноги, взялся за весла. Сделав несколько гребков, Василий кивнул мне, я запустил мотор, и мы поплыли вверх по реке. Наше плавсредство оказалось очень устойчивым и даже комфортным. Мощности двигателя вполне хватало на преодоление течения и уверенного движения вперед. Освоившись, мы даже начали испытывать удовольствие от путешествия по воде. Василий снарядил спиннинг и закинул блесну за борт. Река в этих местах была не очень широкая. По берегам, то отступая, то приближаясь к самой воде, стояла тайга, вызывая невольную тревогу своей первозданной дремучестью. Илена, напевая какую-то песенку, вертела головой по сторонам и изредка щелкала фотоаппаратом. Было видно, что тайга ее совсем не пугает.
Вдруг задергался, заизгибался забытый всеми спиннинг. Я немного сбавил ход, а Василий стал быстро крутить катушку. Через несколько секунд на дне лодки сверкала чешуей внушительных размеров рыбина.
— Судак, — довольно проговорил Василий, освобождая блесну. — Вот и уха к обеду.
Илена хлопала в ладоши, радуясь добыче. Я улыбался, глядя на нее. Уж я-то знал, как Илена любит свежую рыбу. Во всех видах, а особенно строганину. Заморозит рыбину в морозильнике, а потом настрогает тонкими пластиками, посыплет солью и перцем и наслаждается, прикрывая глаза от удовольствия. Я прибавил к этому блюду бокал белого вина и сам стал иногда присоединяться к Илениным пиршествам.
Во второй половине дня мы свернули в устье небольшого притока и поплыли в тени нависавших над нами и почти смыкавшихся вековых деревьев. Вода казалась темной, почти черной. К счастью, глубина позволяла идти на
моторе. Иногда нам приходилось низко пригибаться, проплывая под упавшими через русло деревьями.
— Вот здесь! За поворотом! — прокричала Илена, указывая пальцем на высокий яр по левому борту. Впереди оказался большой круглый омут, я повел лодку ближе к берегу, опасаясь водоворота.
Обогнув мыс, мы неожиданно увидели длинную деревянную моторную лодку, наполовину вытащенную на берег. Я причалил рядом, с разгона выскочив на узкий песчаный пляжик. Из леса вышел молодой человек с ружьем и стал приближаться к нам. Василий потянулся за карабином.
— Не надо, он добрый, — остановила его Илена.
Я знал, что это действительно так, потому что Илена в людях ошибалась редко.
— Здравствуйте, я давно ваш мотор услышал, — в голосе его чувствовалась настороженность, но, подойдя поближе и разглядев Илену, парень заулыбался. — Что, тоже клад искать приехали?
Мы удивленно переглянулись.
— Нет, мы совсем не за этим. Здесь мой предок похоронен, — за всех ответила Илена.
Теперь удивился парень:
— Не может быть! Вот так встреча!
Вытащив лодку из воды, мы все вместе стали подниматься на берег. Игорь, наш новый знакомый, с неподдельным интересом продолжал расспрашивать Илену про деда Петра. Углубившись в лес, мы вскоре вышли на небольшую поляну, на дальней стороне которой под деревьями виднелась вросшая в землю избушка. Прямо посреди поляны стояла палатка, дымился костерок. Недалеко от избушки ходил долговязый парень в наушниках и водил перед собой металлоискателем. Вся поляна перед избушкой и вокруг нее была буквально вывернута наизнанку. Были здесь и старые, заросшие травой, и совсем свежие раскопы.
— Много чего нашли? — спросил я Игоря.
— Да какое там… — Игорь кивнул на кучку смешанного с землей металла, из которой торчали кованый гвоздь, ржавое стремя, кирка без ручки и обломок лопаты.
Ребята оказались неформальными краеведами. Они собирали старинные сибирские легенды и предания. Им удалось отыскать на старинных картах триста километров старого Екатерининского тракта, и они прошли на квадроциклах весь этот путь.
Мы устроили совместный ужин, и Игорь рассказал нам, что здесь, неподалеку, проходила «Большая воровская дорожка», или «Дорога-воровка», как ее называли в старину. Тянулась она параллельно Екатерининскому тракту с Дальнего Востока — это Акатуйские, Карские каторги, Нерчинские серебряные рудники. Далее через Восточную и Западную Сибирь, через Урал она вела в европейскую часть России. И проторили ее беглые каторжники. Когда начиналось лето, по этой дороге шло столько людей, что она не успевала зарастать травой. Через реки переправлялись на бревнах. В то время в богатых казачьих селах охота на беглых считалась хорошим приработком. А в мелких сибирских деревнях около изб, близких к лесу, оставляли на ночь еду, чтобы беглые не заходили в деревню, а власти не наказывали крестьян за укрывательство. Местные жители сочувствовали беглецам и всегда предупреждали их о
выставленных полицией заслонах. Но среди беглых были и люди с золотишком, намытым по дороге или похищенным на приисках. И как раз на этом пути мы сейчас находимся.
По легенде, здесь жил дед, который пускал золотоискателей на постой, а сам убивал их и золото забирал себе. Потом дед умер. А золото где-то здесь припрятано.
— Неправда это! Я знаю! — крикнула Илена. В ее глазах стояли слезы.
— Прости, Илена, я ведь не сам эту историю придумал, — виновато закончил свой рассказ Игорь. — Мы и могилу его нашли. Пойдемте, покажу.
— Я сама, — Илена встала и направилась мимо избушки в лес.
Мы поспешили за ней — идти пришлось недолго. За деревьями на высоком месте было то, что осталось от могилы. Разрытая земля поросла травой, валялись сломанный крест и остатки гроба-домовины, выдолбленного из ствола большого дерева, тут и там виднелись разбросанные кости.
Мы молчали. Было больно смотреть на побледневшее, с остановившимся взглядом лицо Илены.
— Так вот какая беда случилась с дедом Петром, — прошептал я и обнял Илену за плечи. — Вот почему он звал тебя.
Подавленные увиденным, возвращались мы в лагерь.
На следующее утро мы с ребятами-краеведами занялись раскопкой могилы. Аккуратно просеяли весь грунт через крупную сетку, которую принес Игорь. Обнаруженные кости и череп сложили на расстеленный полиэтиленовый плащ. Покончив с этим, молодые люди засобирались домой. Мы с Иленой поблагодарили их за помощь и проводили до лодки.
В это время Василий, орудуя топором и бензопилой, изготовил новую домовину и принялся за крест. Крест он сделал из лиственницы по старинной технологии, без единого гвоздя.
— Илена, как фамилия деда Петра? — крикнул Василий, доставая нож.
— Ерофеев. А отчество никто не помнит.
— Фамилия есть, и то хорошо, — сказал Василий, вырезая буквы.
Когда все было готово, мы уложили останки деда Петра в домовину и опустили ее в могилу. Установили крест и насыпали могильный холмик.
Илена принялась пересаживать на могилку какие-то растения, принесенные из леса, а мы с Василием присели в стороне.
— Похоронить мы его похоронили. А где гарантии, что эти чертовы кладоискатели опять не осквернят могилу? — задумчиво проговорил Василий. — Вот если бы клад найти, делать бы им здесь было нечего…
Меня вдруг осенило:
— Илена, ты знаешь, где клад лежит?
— Да, знаю, — кивнула она, не отрываясь от своего занятия.
— Так веди! — выдохнули мы с Василием разом, ошеломленно переглянувшись.
— Сейчас, цветы полью, — невозмутимо ответила Илена и убежала за водой.
Покончив с делами, мы двинулись в путь. Еле заметная, заросшая травой, тропинка вывела нас к большому скальному обнажению, окруженному темными валунами.
— Здесь есть камень-вертун, — сказала Илена.— Вот он! — Подойдя к самой скале, добавила она. — Он поворачивается.
Илена указывала на огромную каменную глыбу, отколовшуюся от скалы, но не упавшую. Мы с Василием навалились на нее, пытаясь сдвинуть с места.
— Подождите… Не так.
Илена постояла, приложив ладони к камню. Затем просунула руку в расщелину между скалой и глыбой, пошарила там и извлекла небольшой кругляк:
— Это ключ.
Она слегка присела и надавила на камень-вертун своими плечиками вверх и немного в сторону. Невероятно, но он покачнулся!
— Помогайте, чего стоите, — махнула нам Илена рукой.
Каменный исполин, уравновешенный в определенной плоскости, поворачивался градусов на тридцать относительно небольшим усилием. В скале открылся неглубокий грот. Василий протиснулся в него с фонариком и выволок наружу небольшой, но тяжелый деревянный сундук, обшитый железными полосами, с ручкой на крышке. Мы смотрели на сундук как зачарованные.
— Давай вскроем, — осипшим вдруг голосом проговорил Василий.
Вскрыть сундук было нечем, и только притащив его в лагерь, мы смогли топором взломать замок и откинули крышку. Внутри сундук, хорошо пропитанный смолой, был разделен на три отсека. В первом лежали медные монеты, во втором — золотые и серебряные, а третий был наполнен золотым песком и самородками.
— Давненько я клады не находил. Уже и не припомню, когда это в последний раз было. Стивенсон отдыхает, — балагурил Василий, звеня пригоршней золотых монет. Глаза у него блестели.
Илена вертела в пальцах какую-то медную монету, затем протянула ее мне.
— Смотри, на ней медведь изображен.
— Илена, не знаешь, откуда все-таки у деда Петра такое богатство?
— Он давал беглым людям продовольствие, укрывал в тайге. А они расплачивались с ним золотом. Да и пушнину он добывал. Когда добирался до фактории, менял и то, и другое на деньги. Он много лет здесь жил. А на что деньги в тайге можно потратить? — Объяснила нам Илена уверенно, будто сама присутствовала при этих событиях.
— Тебе это сам дед Петр рассказал? — вполне серьезно спросил я.
— Нет, конечно. Он далеко, и я его не слышу. От него просто приходит знание, а я рассказываю своими словами.
Обратный путь в деревню оказался гораздо короче. Я хорошо освоился с лодкой и, выйдя на большую воду, дал полный газ. Лодка буквально летела вниз по течению, оставляя за кормой вспененный след. На почетном месте в центре нашего судна стоял, упакованный в брезент и обвязанный веревкой, сундук с сокровищами.
На закате мы прибыли к месту, откуда началось наше водное путешествие. Пока свернули лодку и загрузили все в машину, начало темнеть.
— Ну что, ночевать будем или дальше поедем? — спросил Василий.
— Поедем, поедем, — подпрыгивала передо мной Илена.
— А что, дорога проверена, препятствия устранены, конечно, поедем, — согласился я.
В деревню мы вернулись уже глубокой ночью.
На следующий день был собран семейный совет для решения судьбы клаТри
дороги через одно сердце \\ 29
В..Чернов Екатеринбург 2012
да.
— Вообще, никакой это не клад. Это денежные средства и ценности, которые не успел вам передать ваш предок по причине своей смерти. Вы законные обладатели наследства, — высказал я мысль, которая казалась мне логичной.
— Пойди, докажи это государству, — возразил Василий. — Отнимут, оценят как золотой лом, ну и какой-то процент выплатят.
— Василий, мне кажется, ты государство немного недолюбливаешь, — пошутил я.
— А чего мне его долюбливать, оно прекрасно обходится без меня. И без этой деревни тоже, — проворчал Василий, заскрипев стулом.
Илена задумчиво водила пальцем по столу, Мария только согласно кивала головой.
— Можно поискать нумизматов, ювелиров… — неуверенно предложил я.
— Поищи, поищи. Быстро из тебя преступника сделают и упекут, — хмыкнул Василий. И он был прав. Никогда я подобными криминальными делами не занимался.
— Вы забыли про дедушку Петра, — подала голос Илена. — Что нам важнее, деньги или покой и доброе имя наших предков? Нужно, чтобы все узнали, что клад найден, и никакой дедушка Петр не убийца!
— В таком случае можно потратить клад на благотворительные цели, устроив шумиху в средствах массовой информации, — озвучил я вариант решения.
— Да! И доброе имя у дедушки Петра будет, и все узнают, что клад найден, и искать больше нечего, — оживленно поддержала меня Илена.
Посовещавшись еще немного, мы проголосовали. Решение было принято единогласно.
Вернувшись в город, я в первую очередь решил составить перечень монет, находившихся в сундуке. Рассортировав монеты, я нашел в Интернете их названия и составил таблицу, в которой указал номинал и год выпуска каждой. Золото взвесил на электронных кухонных весах и тоже внес в таблицу.
Затем я сделал несколько звонков. В детский приют, который мы с Иленой выбрали, на телевидение, в областную газету. Директором приюта оказалась симпатичная активная женщина, приветливо нас встретившая. После консультаций с юристами мы вместе организовали процедуру передачи клада.
— А после передачи мы еще аукцион по продаже устроим, — заявила директор.
Ее предложение мне понравилось, и я пообещал, что мы с Иленой в этом поучаствуем.
Наконец наши хлопоты закончились, и мы возвращались домой, обсуждая недавние события. После оформления всех документов мы попали в «лапы» журналистов. Оказывается, Илена сделала подробный фотоотчет о нашей экспедиции. Телевизионщики устроили настоящую пресс-конференцию, на которой Илена рассказала свою правду про дедушку Петра, и про оскверненную могилу, и про клад. Свой рассказ она подтверждала показом слайдов.
Илена уверенно вела машину по городу, я сидел на пассажирском сиденье и думал, что давно ей пора ездить самостоятельно. И еще я думал о том, что впервые у меня от Илены появилась тайна. Когда я изучал в Интернете монеты, я обнаружил более десятка редчайших раритетных медных, серебряных и золотых экземпляров, стоимость которых намного превышала общую стоимость всего клада. Я на двадцать лет старше Илены… И я оставил эти монеты для нее.