9. В плену у невесты

9. В плену у невесты


Остаток ночи я коротал у подножия холма, далее начинался лес, за которым виднелись горы. Прикинув в уме какое расстояние, придется одолеть, я решил основательно отдохнуть, пополнив оскудевшие запасы воды и пищи, в чем мне сопутствовала удача. Касаемо земель, простирающихся за болотом, фея ничего не говорила, следовательно, там господин случай ждет не дождется, дабы свести знакомство со мной.

Потрескивали ветви в костре, попыхивая дареной трубкой я потягивал еловый отвар, любуясь закатом, день грядущий не торопил мысли о нем. После ночь воцарилась над миром, щедрая ночь даровала мне спокойствие без тревог, что так часто тиранят разум знаковостью предстоящего, там достаточно много дорог, от звезды к звезде по Млечному пути, блуждая неприкаянным странником во вселенском лабиринте.

Попробуй, выбери верную, их мерцание завораживает, им грани границ безразличны, путь в бесконечность следы созвездий. Где черпать силу, если не выспался?

Вот и сон, моя желанная дорога к звездам, бытие иного рода, ты всегда путешественник. Зыбкие миры, тьма и бездна, можно шагом одолеть, плещется вода, которой и в помине нет.

Слух тонок, чуток, сердцебиение верный метроном, далекий берег в дымке порождает зачатки видения и оно ощутимо. Странные запахи непривычны, они чуждые, инородные, не твои. Тайны близки к раскрытию, потому что ты здесь, мелкая дрожь уйдет и неизведанный берег откроется.

Тишина скрыта тьмой, покрывающей дремлющий в анабиозе хаос. Аксиомы, истины, догмы все статично или покачивается лениво в гамаке. Время неспешно течет, плещется той водой, что не видна глазом, или плывет кометой, испуская фантомы лучей. Искры костра уходят в черноту, око печальной рыбы Багамут обволакивает туман.

Солнце не зачем ждать, фатум пожирает судьбоносные нити. Воинственные девы за пряжей погрязли в хлопотах у очага. Мой сон темен, лишен уродливых чудовищ, сон пустоты, где едва слышно плещется время в покое дремлющих глубин черных дыр.

Вихри частиц, яркие отголоски павшей звезды, ярмарочный фейерверк, ослепляющее действо, прекрасно в глазах слепца, этот сон темен и пуст, помнишь, чей он?

Только кровь вяло перетекает из сосуда в сосуд. Звезды мерцают в паутине, незримая сеть распускается парусом, упрямство богов определяет направление ветра. В итоге все обращается в ошибки и цепь рассуждений не всегда верна.

Сон обволакивает, вовлекаешься и ты, зачарованно уходя в туман. Раскрытая книга судеб, горсть золотого песка, он уходит сквозь пальцы, ладони сжимаются, белеют костяшки пальцев, ничего нет мрак и пустота.

Случаются предзнаменования озарений, ты в свободном падении и сумасшествие близко. Там нет предела, кругом велико и громадно, боязно шагом ступить. Чувствуешь пульс отстук в висках, предчувствуешь себя во сне, тонким ростком семени, брошенным в каменистую почву и прорастающим пиром жизни без света.

Ты пересилил безликую бледность, в тебе растет пестрый цвет. Упорство пробиться сквозь камень, почувствовать солнце. Победа близка и уже на исходе, она скупа на радость тем паче на счастье, потому что не осталось времени, крохи секунд так бесценно дороги и вкусны. Надо прожить, не ведая усталости, пока крепок дух и существует кураж, остальное в хрупком планетарном вращении относительной точности и готово пятиться назад.

Я увидел вдруг и очень отчетливо, человека львиной породы, он имел четыре лица и отбрасывал тень дракона, нелепый симбиоз, лишенный совершенства. Он молчал, в руках держа разящий меч и окровавленную корону, ему суждено было ожидать королеву не земной красоты.

Я открыл глаза и увидел чистое небо, костер погас, остались лишь тлеющие угли ночи. Сон таял подобно утреннему туману, он превращался в капли росы, смахнешь и только воспоминание, что осядет влагой по земле и след его высохнет.

Посмотрев в сторону предгорного леса, лениво потянулся, рассматривая тамошнюю растительность, густо покрывавшую склоны. Так бы и таращился на деревья, если бы со спины не окликнули.

- Эй, путник, поди, сюда – раздался властный голос.

Обернувшись, я увидел двух всадников – Сойдет? – спросил один у другого.

- Где же другого сыщем? – прозвучал ответ.

Сняв шлемы, они спешились, я хранил молчание, рассматривая незнакомцев.
- Ишь, как уставился, словно людей отродясь не видывал.

- Может он и в самом деле диковатый? – спросил воин, державший за уздечки коней.

- Струхнул маленько – подходя ближе, сказал бородатый здоровяк.
- Как звать тебя человек прохожий? – бородач усмехнулся, но рука в стальной перчатке легла на рукоять меча. Он подошел ближе и я оказался в тени этого человека-горы.
- Говорить то будешь, или мне клещами тянуть из тебя слова?

- Зовусь пилигримом, а иду своею дорогой к студеному морю северному.

- Чего позабыл в землях наших? – спросил бородач.

- Так дорога привела.

- С нами пойдешь пилигрим, поверь, так будет лучше – здоровяк подозвал своего товарища.
- Дело у нас к тебе имеется. Едем мы с поручением особым, при нас состоит особа очень важная – он запнулся, глянул на меня, подбирая слово верное, подходящее.
- Девицу молодую везем, знатного роду. Вот и заскучала она в дороге, закапризничала, а мы то люди служивые, грубые, к ратному делу привычные.
- Развлечь ее надобно - он хитровато усмехнулся.
- Сам понимаешь, потешного в нас мало, а ты истории какие знаешь. Ведь недаром по свету белому бродишь, видел то не мало. Вот и позабавишь девицу, а то сладу с ней  нет никакого, одна морока.
- Выручи мил человек, да и мы в накладе не останемся.

Я подумал, что в данном случае лучше принять предложение, а не лезть на рожон, изображая непокорную голову, которую могут с легкостью срубить словно буйную. Тем более в дороге всякое случается, а эти люди не столь опасны как семейство людоедов. Будет им  история, а мне стол и кров с защитою.

- По рукам – ответил я.

Ратник усмехнулся, пожимая руку – А ты говорил диковатый. Не ожидал он нас повстречать, места то тут пустынные, не обжитые и болота рядом – здоровяк сплюнул.
- Пошли что ли? Госпожа поди, уже всем плешь проела – они рассмеялись.
- Девка она огонь, сладить трудно.

Мы направились вдоль склона холма, затем повернули и не спеша поползи наверх к лесу. Достигнув вскоре деревьев, углубились в чащу, а там после недолго перехода выбрались на залитую солнцем опушку, где был разбит лагерь.

Пахло жарившимся мясом, бегали слуги, неподалеку мирно паслись лошади, в центре же поляны возвышался расшитый золотом белый шатер, который охраняли закованные в латы рыцари. Невысокий полноватый человек, облаченный в серую сутану, окликнул моих провожатых.

Завидев его ратники замерли на месте и склонили головы. Подойдя ближе, он знаком приказал моим провожатым удалиться. Оставшись наедине, мы обменялись взглядами.

Я увидел довольно не живое лицо, в котором читалась обезличенная угроза. Каменная маска отчужденности, хранившая идеальные пропорции черт, увы, не человека, а подобного существа. Бледная восковая кожа, лишенная растительности, безукоризненно ухоженная, тонкие губы, гладкий без морщин выпуклый лоб и пугающие мраком бездны глаза, всевидящие, всепроникающие, всезнающие.

Незнакомец не имел возраста, он походил на футляр, в котором обитало пригретое чистейшее зло. Ощутимый загробный холод, исходил от этого существа, это нечто древнее, страшное с темной во мраке душою.

Он изобразил на лице некое подобие дружелюбной улыбки – Здравствуй путник – и сделал легкий кивок головой.

Я в свою очередь тоже приветствовал незнакомца, правда не знал, что и сказать. Жестом, пригласив пройтись, незнакомец направился к шатру, начав вполголоса говорить.
- Ты я так полагаю уже в курсе нашего дела?

- Да господин – он повернулся.

- Это хорошо, что ты довольно покладистый малый. В здешних краях чужестранцев не балуют гостеприимством, поэтому сохранить свою жизнь можно одним способом, не искать неприятности, которые всегда как собачий хвост – он на миг прервался, после продолжил свой монолог.
- Ты уж постарайся как можно лучше исполнить капризы госпожи, больно она строптива и не сдержанна в поступках и на словах. Так что тебе лучше не перечить ей, я думаю это не сложно сделать.
- Если справишься, ожидай щедрую награду, я даю слово и сдержу свое обещание. Незнакомец развел полы шатра и пригласил войти.

Пройдя за плотную занавесь, я оказался в неком царстве золоченого эфира, ароматы благовоний щекотали нос и я чуть было не чихнул.

- И это что ль лохматое чудо будет развлекать меня?
- Нет, терпение мое на исходе, будет вам праздник непослушания, ох и устрою вам пляски для пяток.

Оглядевшись по сторонам, я не обнаружил говорившей.

- Колдун называется, скоморох ярмарочный! Ведь просила в дорогу шута! Извольте, притащили бродягу с большой дороги, он еще будет пачкать мои ковры и подушки – голос смолк, послышался звон битой посуды.
- Да что же это такое, в самом то деле! Он еще и пахнет скверно – тут-то и возникла девица знатного роду.

Верно, что бестия и почему в такой красе столько сварливости да взбалмошности, эх красота юная, глазу приятная, чего же ты вздором полна, чего искры гневные мечешь?

Сжав губки пухлые, она метнула быстрый взгляд изумрудных глаз в мою сторону - Чего таращишься дубина? Мое дело как ходить и в чем!

Только сейчас я обнаружил, что девица эта легко одета, опустив глаза к полу, вновь получил порцию оскорблений.

- Ишь, праведник в дверях топчется, глаз не подымет, устыдился.
- Что ж я, по-твоему, не женщина живая, поди, девок деревенских горазд, щупать да мять?
- Что ж бродяга, чем удивишь, позабавишь? Виду как я погляжу ты больно потрепанного и не пойму плакать мне или смеяться?

- Госпожа я обычный путник – ответил ей, как можно учтивей.

- Хвала богам говорить ты умеешь – девица села на подушки, шумно выдохнула, привела в порядок растрепавшиеся волосы и вроде бы сменила гнев на милость.
- Чего стал как вкопанный, коль пришел, будь любезен присядь и не стой истуканом в дверях – она даже улыбнулась, но без холода, вполне дружелюбно.
- Был вот у меня шут, потешный малый, славно умел веселить, рожицы корчил, умора. Никогда бы не подумала, что он умрет от любви несчастной.
- Казалось дурачок, кривляка, а загрустил в глазах изменился. Приглянулась ему одна девка вертлявая, тенью за ней ходил. Подарки делал, песни красивые пел, а она возьми и разбей ему сердце.
- Куда он такой годен, тоска одна, жалко смотреть.
- Отпустила я его, думала, свобода вылечит его рану на сердце, а он возьми и прыгни со скалы. Несчастный дуралей.
- А мне то замуж идти в дорогу собираться, а тут такое случилось, право же места себе не нахожу. Не путешествие, а сплошь мучение, все не идет из головы смерть шута.
- Колдун все утешает, говорит знак это добрый, что брак мой будет удачный во всех отношениях.
- Врет, конечно, душа темная, но с другой стороны, королевой буду, правда при муже не земном, а загробном – она глянулась в зеркальце, помрачнела лицом.
- Королевство подземное, сплошь колдунами и ведьмами населено, секретом бессмертия владеют, а все же нежить.
- Видал этого? Жуть, мороз по коже, мертвец одним словом, а мой-то суженый среди них главный, он вечностью овладел, жизнь и душу отдал за этот секрет – девушка всхлипнула.
- Что мне до того бессмертия в злате? Без солнца и неба, без цветов полевых и деревьев, людей живых.
- Еду, чтоб лечь в гроб самого мрачного, богато убранного склепа и шут мой умер, и не радоваться мне более. Знак добрый, ха, ха, ха.
- Страшно мне подумать, что ни возьми в той скорой жизни, все мрак холодный, колдовство мерзкое, дурман тягучий, обволакивающий вечным сном в бреду кошмарном.
- Ничего не говори, не томи утешением, только хуже будет и помощи ждать не откуда.
- Нет, я сильная, справлюсь, осилю, переживу, переступлю через черту, войду телом в склеп, а душою останусь на воле.

По щеке ее сползла одинокая слеза, глаза увлажнились, заискрились жизнью эти два изумруда.
- Что скажешь рассказчик, нужна ли мне твоя истертая в пыли история, или совет какой мудрый?
- С родными я попрощалась, теперь наше государство не будет терзаемо всяк злыми напастями, породнились мы с тьмой.
- А я смертной жизнью жить хочу, вот и бранюсь попусту, какой-никакой протест да кислое развлечение – под конец она совсем разревелась.

Слезы горя и слезы счастья одинаково горьки и на чашах весов меж ними равенство, а девка знай свое, плачет. Света белого не видеть ей более в том ужасном бессмертии, что ожидает ее в скором времени.

Ни любви, ни счастья, ни ласки. Все подлог, иллюзорность, чары, наваждение, бесконечный сон, ужасная фантасмагория. Человек, чем бы он ни завладел и какие бы силы не подчинил своей воле, сошкой останется в божьем промысле и на любом камешке споткнется.

- Полно вам госпожа горевать и плакаться, не к лицу это девушкам молодым да красивым. Слезы будете лить, стану петь да бренчать на арфе, а это замечу, та еще мука.

Она усмехнулась – Поверил, сжалился, эх ты простота из пыли. Да будет тебе известно, я и сама знатная рассказчица, имеют талант в красноречии, бывало, придворных мудрецов ловко путала в их размышлениях об устройстве мира и о месте человека в оном.

- В этом я ничуть не сомневаюсь сударыня, ваш норов строптивый вижу богат на разные таланты и совладать с ним, верно хлопотный труд, не каждому под силу – в животе моем заурчало, девица тихо рассмеялась.
- Есть в тебе что-то шутовское, простаки всегда забавны, если зло не шутить над ними – она хлопнула в ладоши, тут же возникли слуги.
- Гостя отмыть, накормить, да поживей. Путь наш не близкий, да и тебе путник лучше с нами идти, безопасней, а там уж, как придется.

Я усмехнулся и хотел было поблагодарить, да она опередила.
– Колдун позаботится, ни в чем нужды знать не будешь. Договорились?

- По рукам ваше высочество.

Я начинал смутно догадываться, почему хозяин чащи лесной советовал идти на север. Знал нелюдим, что я за человек и с кем прежде мог знакомство водить, а девицу из беды непременно выручу, да и этим нечистым порядком насолю, только прежде обмозговать надобно хорошенько, а время на то есть.

Отмывшись от пыли дорожной и сменив гардероб, стал я вполне себе гостем чинным, конечно не добрым молодцем, но человек. После принесли вина разного, да снеди всякой аппетитной, чего же добру такому киснуть и лежать не тронутым.

Наполнив кубок и произнеся тост во здравие, осушил, затем пошло дело от истин винных в хмель и веселье. Смех девичий в шатре не умолкал до глубокой ночи, покуда меня не вынесли едва стоящего на ногах да с кубком, зажатым в руке, а я знай все рассказывал про увиденное и пережитое, в ту ночь радовал смех.

Проснулся я от порядочной тряски, лежащим в крытой повозке на шкурах, рядом покачивалась фляжка, в которой оказался довольно крепкий напиток способствовавший улучшению моего состояния. В повозку заглянул тот самый здоровяк, он понимающе подмигнул.   

- Удивил ты всех пилигрим, сильна твоя дружба с вином и честно сказать, мастер истории всякие рассказывать. Госпожа наша на удивление всем присмирела, все утро задумчива ни слова не проронила, да и колдун тобой доволен, нам пожаловал кошель с золотыми. Все о тебе расспрашивал, где нашли, откуда шел, кто такой?

Я уселся поудобней отпил из фляжки, попытался припомнить вчерашнее, что говорил и о чем пытался рассказать? Мне припомнилось то немногое с чем я в свое время распрощался и после открылся путь, где разумного с привычным не сыскать, хотя было ли это таковым?

Мой мир отпустил меня за радушие замкнутого пространства и ограниченности стен, он повел далее, где все поросло полынью и чертополохом, там караваны не ходят. Я забыл речь и привычные ориентиры быть на плаву в сутолоке множества народов, я стал островитянином и утерял связующую нить времени.

Столетия промелькнули секундами и вот на холме повстречал я шаманов, и увидел что значит, четкий порядок будущего к которому мы катимся. Обезличенность, бездушие, четкая цель идти вслед солнцу. Все разом теряет суть и вес, новая пирамида возводится, скрипят жилы, дабы ночью познать отдых и радость за великий труд, будущее которое будет и которого уже нет в тебе.

Пообвыкнув в этой новой среде, я привычно предался не особо тягостным размышлениям, мысленно представляя те еще неизведанные земли, которые лежат на моем пути, тут-то ко времени и появился колдун.
- О чем задумался путник? – спешившись, спросил он.

- Немного забрел в мыслях к грядущему – ответил я, посмотрев в сторону далеких гор.

- И что же ты увидел там?

- Предчувствие, что путь еще не окончен. Уверенность, что будет стоптана не одна пара башмаков.

Колдун усмехнулся, насколько позволяло его омертвелое лицо.
- В этом и есть прелесть будущего, оно далеко, как эти горы. Сейчас они прекрасны, озарены солнцем, искрятся снежной синевой.
- Притягивая завораживают взор той далекой призрачной дымкой, что окутывает их величественные вершины, там есть место для тайн, которые желает постичь пытливый ум.
- Грядущее – колдун смолк, как бы ненадолго уйдя в глубины себя. После отрешенно глянул на солнце, лицо его сделалось восковым, болезненным, совершенно далеким.
- Тем оно и притягательно, этой далью. Она скрывает детали нашего секундного настоящего, которое будет там снова, которое – он снова замолчал.
- Иллюзорно, благодаря расстоянию, разделяющему все на этом свете, но это лишь обман, эффектная уловка творца, рассчитанная на наше несовершенство. Преодолей это не замешкайся, не отстань на секунду – колдун в упор посмотрел на меня, ожидая ответа.

- Тем и интересно время, нет формулы его единства, ты обязательно что-то упустишь из виду и расчетом не проймешь до конца. Оно есть сейчас и иллюзорно в представлении.
- Непознанность творца тем и притягательна, что сплошь загадка и тайна, раскрыв которую, а это не возможно, из-за бесчисленных едва различимых деталей, но если допустить такую возможность. Придешь к изначальному, утеряв первоосновы, снова будет один вопрос и один ответ, абсолютно не сопоставимые, как день и ночь.

Колдун усмехнулся – Поэтому существует колдовство, это черновое искусство бога.
Он на секунду задумался - Думается мне, госпожа наша не заскучает в дороге, только вот что ты делал у болот, куда шел и откуда?

Подобного вопроса я ожидал – Это господин и есть предмет нашего разговора.

Колдун подозвал слугу державшего за поводья коня, довольно легко забрался в седло и уже после добавил – Я подумываю рассказать о тебе моему повелителю.

Я посмотрел на солнце, ощутив как-то иначе тепло этих ласковых лучей, это тоже дар, щедрый во благо жизни, дающий жизнь, а темнота печальна, она наполнена страхом и скорбью.

Вскоре наш отряд достиг крайних рубежей здешнего царства. Был полдень, когда показались бревенчатые башни дальней заставы, затрубили в рог, оповещая о нашем приближении.

Несколькими минутами позже появилась группа всадников, двигавшаяся нам на встречу, по радостным восклицаниям, доносившимся отовсюду, я понял, что многие из присутствующих здесь знакомы с теми, кто приближался.

Присев у повозки, надо отметить вино и тряска плохо совместимы, я стал ждать дальнейшего развития событий, которые что-то предвещали. Отряд быстро приближался при этом, держа строй и только один всадник отделился от группы, вот он, пришпорив коня, сорвался в галоп, не прошло и минуты, как незнакомец вихрем пронесся между повозками.

Спрыгнув на ходу, помчался к карете госпожи, обозначилась некоторая интрига, потому что туда же поспешил и колдун.

- Вот и возлюбленный – предположил я.

Между тем подошел и конный отряд из крепости, возглавляемый седовласым ветераном, видавшим, как мне показалось немало войн на своем веку. Спешившись, он направился к головной повозке, латники мигом вытянулись по струнке и замерев, ожидали его дальнейшие распоряжения, вот тут-то и раздался леденящий крик госпожи, все мигом бросились к карете.

Некоторое время из-за суматохи и столпившихся людей разобраться в произошедшем не представлялось возможным, но вот воины расступились, и я увидел, как вынесли тело незнакомца. Многие потянулись к оружию и тут возник колдун.

Вся эта возня и напряженность, грозящая перерасти в резню никоим образом не отразились на спокойствии этого человека.

- Щенок – холодно произнес он, отбросив переломленный надвое меч, это подействовало на остальных отрезвляюще и напряжение тут же спало.
- Я предупреждаю всех  вас, в следующий раз он распрощается с жизнью. Это касается каждого! – последние слова колдун произнес довольно громко.
- Не испытывайте мое терпение, уговор скреплен кровью – он осмотрел всех, воины не отступили, но гнев их улетучился.

Седовласый склонив голову, процедил сквозь зубы – Более этого не повторится мой господин.

- Конечно, потому что об этом позабочусь я.

- Смилуйтесь над ним господин, он молод и горяч, будьте снисходительны.

Колдун зло усмехнулся – Хорошо, помни о данном слове – после этих слов незнакомец издал тихий стон.

- Это последняя моя милость — колдун удалился.

- Что встали, рты разинули? Живо делом займитесь, все в крепость! – рявкнул седовласый на столпившихся воинов. Я не стал приставать с расспросами, а запрыгнув в повозку, решил, что в свое время все узнаю и так.

Только мы вошли в крепость, как появился латник с посланием от воеводы.
- Живей собирайся, воевода не любит ждать - мне пришлось поторопиться.

Миновав казармы, конюшни и арсенальные палаты, мы подошли к каменному строению. Массивная дубовая дверь открылась впуская нас во внутренние помещения, у входа стоял воевода и юноша в котором я признал того незнакомца, что недавно повздорил с колдуном.
- Заходи странник, разговор у нас имеется к тебе – сказал воевода, приглашая войти.

Углубившись в покои и следуя длинным коридором за остальными, мы оказались в просторном зале, в центре которого находился огромный круглый стол, всюду были развешаны боевые знамена, множество оружия инкрустированного золотом и россыпями дорогих каменьев.
- Присаживайся, будь гостем – я посмотрел, на предложенный стул и сел глядя на воеводу. Юноша стал за моей спиной.
- Что ж гость пришлый, имеется у меня одно сомнение на твой счет, ты уж не обессудь за расспросы местами прямые с подозрением да намеком.

- Да чего с ним чаевничать, кругами ходить вокруг да около. Вон к заплечному дел мастеру свести его в подземелья и живо заговорит – юноша схватил меня за плечо.

- Угомонись, колдуна тебе мало! – рыкнул воевода.
- Молод он, кровь горячая затмила разум – совсем не дружелюбно пояснил он.
- Теперь к делу – воевода пристально посмотрел мне в глаза – Темнить не буду, отвечай, кто ты таков и почему колдун берет тебя в горы?

- Что язык присох? – не сдержался юноша.

- Зовусь пилигримом – чуть помедлив, я продолжил.
- Что касаемо вашего вопроса, боюсь сударь я не в состоянии ответить на него. Так распорядился случай вот и все.

- Случай говоришь – переспросил воевода.
- А мне вот думается, что ты человечек колдуну преданный и у болот болтался неспроста, да и царевне голову задурил небылицами.

- Ваша воля думать как заблагорассудится. Хотя, в действительности случай свел наши дороги да крепко спутал, это чистая, правда.

- Допустим, твои слова правдивы, но ты знаешь, что поджидает тебя в горах? – спросил воевода.

- Только со слов госпожи, а колдун и словом не обмолвился о приглашении в горы, в чем я начинаю подозревать скрытую хитрость и коварный умысел.

- И что думаешь, пилигрим? – спросил воевода.

- Думаю о том, что могу сделать, если так судьба распорядилась – ответил уклончиво я.

- Это как понимать? – удивились эти двое.

- Хуже чем есть сейчас, никому не пребудет. Что же до замысла моего, он осуществим, а полагаться можно лишь на удачу. Тем более во всем задуманном мною предприятии теряю голову, только лишь я. Большего сказать не могу, мешают уши и языки.

- Странно, но я верю тебе пилигрим. Эта война длится слишком долго и не в наших силах положить ей конец, мир этих чудовищ берет верх над нами, медленно поглощая все, что есть и было.
- Остается малая надежда, что завтра их царство перестанет существовать и жизнь станет как прежде – он устало усмехнулся.
- Многие поколения, лучшие мужи сложили головы на бранных полях, так и не приблизив нас к победе. Я не пал духом, но отвращение, очень глубокое к этой многовековой бойне под сонмом прославленных знамен, заставляет хвататься за любую надежду. Может ты и есть тот самый человек, которому ведом секрет победы, когда оружие и храбрость бессильны, остается самое малое, верить даже тебе.

Разговор был окончен, у выхода меня уже поджидали латники из кортежа девицы и я последовал вслед за ними. Теперь моему взору предстала действительно особа знатного рода, а не та прежняя взбалмошная девчонка что прежде.

Жестом, пригласив присесть, она велела удалиться слугам, мы остались наедине – Это правда, что ты идешь с нами?

- Да сударыня – ответил я.

- Ты был у воеводы, как он?

- С ними все в порядке, живы, здоровы и опечалены – девушка не подала виду, что взволнована.
– Зачем ты идешь с нами?

- Горы мне в одиночку будет сложно преодолеть, а с вами все как-то легче

- Неужели ты и в правду такой дурень без царя в голове? Пойми, наконец, глупый человек, там нас ждет смерть! – вскричала девица.

- Не стану лукавить, прежде имел шапочное с ней знакомство, а вот лично представлен не был.

- В своем ли ты уме преглупый? – она подошла и посмотрела мне в глаза
- Они страшнее всего, что ты мог видеть доныне.

- Быть может и так, но в каждой бездне, бездна глубже есть – я встал и поклонился, затем направился к двери, после обернулся.
- Смерти страшиться, жизни не знать. Безрассудно ли это?
- Безрассудство обитает не там, где мы привыкли его видеть – я усмехнулся.
- Скоро вы все поймете госпожа, а вероятней всего зажмурив глаза, пропустите, что будет разумным решением в сложившейся ситуации.
- Вот увидите, эта история только начинается, еще и присказ не прозвучал.

- Ты и впрямь не в своем уме с шапкой набекрень – сказала девица.

- Тогда в чьем? – спросил весело я, ответа не последовало.



Рецензии