Три книги ЗэЗэ...

     Кроме науки на так называемом "едином", "коллективном" Западе есть ещё Знание, в котором не меньше, а, может быть, гораздо больше составляющих Тьмы, чем составляющих  Света.

     Его конечно не спрашивают, спрашивают иногда умников: "Содержание каких трёх книг достаточно полно охватывает всё  ЗэЗэ, всё Знание Запада?"

     А у него, если бы его спросили, есть свои  "кандидаты" в три книги ЗэЗэ, Знания Запада: Эко, Умберто, "Маятник Фуко", Пинчон, Томас "Радуга тяготения", Павич, Милорад "Пейзаж, нарисованный чаем".

      На само'м Западе, не наука, а Знание с большой буквы которого рассматривается, есть люди, которые ставят книгу Умберто Эко выше книги Томаса Пинчона. А он, если бы рассматривать содержание названных им трёх книг Знания Запада, начал бы рассмотрение с книги Томаса Пинчона "Радуга тяготения".

      Лично он все эти три книги читал давно. Может быть, он даже какие-то из них, а, может быть, и все три, не дочитал до их завершения, но того, что он вычитал из этих трёх книг достаточно, чтобы сделать вывод: "Все эти три книги о Нём, о Знании Запада, в котором составляющих Тьмы не меньше, чем составляющих Света".

    Свои размышления о ЗэЗэ, о Знании Запада, он решил начать именно с книги Томаса Пинчона "Радуга тяготения". Что он помнит из содержания этой книги? Бананы из теплицы в одном из зданий Лондона во время  Второй мировой войны, которые даже жарят на завтрак. Довоенный гигантский Аденоид, с которым ментальную связь должен был установить экстрасенс по прозвищу Пират, то есть Джеффри Апереткин. Удары по Лондону немецкими ракетами Фау-2, а это значит, что в книге речь идёт о конце войны с немецкими нацистами.

     Но больше всего ему запомнились  из "Радуги тяготения" две фразы, связанные с таким персонажем, как Ленитроп, происходящий из семьи американских лесопромышленников Ленитропов.

     Первая фраза связана с бумагой, в которую Ленитропы перерабатывали тысячи тонн древесины американских лесов. Эта фраза о том, что из древесины изготавливали всегда туалетную бумагу, денежные банкноты и газеты, а это значит, что бумага есть основа или среда обитания для г...на, денег и Слова.

     Он, когда просматривал книгу Т.Пинчона "Радуга тяготения"  поразился тем, что переводчикам с иностранного разрешается включать в свои переводы слово г...но полностью, как оно есть, а местным авторам не рекомендуется это делать. То есть использовать слово в тексте так, как оно произносится. Какой-то фиговый листок, - это г...но.

     Вторая фраза из "Радуги тяготения", запомнившаяся ему, о том, что война кроит время и пространство по образу своему. И эту фразу Ленитроп произносит и в отношении Шейцарии, по железным дорогам которой он проехался во время войны.

     А ему говорили в школе, что Швейцария от войны не столько пострадала, сколько на ней, на войне, разжирела. Значит, Ленитроп в Швейцарии военного времени увидел то, что не совпадает с тем, что в школе о Швейцарии военного времени говорили ему. Российскому читателю книг ЗэЗэ, Западного Знания. 

     А ещё в "Радуге тяготения", он помнит, речь шла о колючей проволоке, которая используется в огораживаниях, то есть в ограничениях, ради Прогресса, больших
и "диких" пространств и свободы.

     Колючей проволокой, а точнее, - ограничениями свободы связаны между собой роман Т.Пинчона "Радуга тяготения" и роман Умберто Эко "Маятник Фуко", который вполне можно назвать культурологическим романом или культуртрегерским детективом.

    В романе "Маятник Фуко" такие сотрудники одного издательства, как Якопо Бельбо, фамилия напоминает о хоббитах Толкиена, Казобон и другие, сильно, чрезмерно заигрались в одну игру: видеть даже в экспонатах расположенного в церкви парижского музея науки и техники образы чудовищ, обозначаемых, кроме других, ещё и терминами каббалы. 

     Персонажи романа У. Эко "Маятник Фуко" так заигрались в свою игру, что сначала одного из них, Якопо Бельбо, а потом и всех остальных стали преследовать злые духи Верховники. Или архонты.

    Лично ему, когда он заглядывал в роман "Маятник  Фуко" казалось, что он листает довольно скучную энциклопедию с непонятными терминами о Знании Запада, но это не помешало ему согласиться со словами из анонсов или дайджестов романа о том, что в нём описаны сначала фашистоидное  сознание, а потом и фашистоидные действия.

      О соотношении друг с другом сознания и действий человека повествует и "Пейзаж, нарисованный чаем" Милорада Павича, серба, который на первый взгляд случайно затесался в компанию таких коренных западников, как итальянец Умберто Эко и  североамериканец Томас Пинчон.

     Главный персонаж романа М. Павича, архитектор, большинство, а, может быть, и все проекты которого, - это "здания, которые не отбрасывают тени", то есть никогда не были осуществлены.

      То, что архитектурные проекты главного персонажа "Пейзажа, нарисованного чаем" никогда не были осуществлены, погружает данного персонажа не в страшную, последствиями, игру, как персонажей романа У.Эко "Маятник Фуко", а в пространство Слова.

     И хотя он мало, что помнит из того, что прочитал в этих избранных им трёх книгах Знания Запада, он делает вывод, что некоторым местным читателям для того, чтобы достаточно плотно ознакомиться с этим Знанием, "за глаза" хватило бы "Маятника Фуко", Радуги тяготения", "Пейзажа, нарисованного чаем", этих трёх книг ЗэЗэ.

     P.S. Автор данной записи итогов размышлений непрофессионального литературоведа напоминает читательницам и читателям, что ЗэЗэ - это Знание Запада, в котором составляющих Тьмы не меньше, а, может быть, и больше, чем составляющих Света. Размышления персонажа являются крайне странными, но так как и автор обнаружил в размышлениях персонажа наличие довольно тесных связей "Маятника Фуко" У.Эко, "Радуги тяготения" Т. Пинчона, "Пейзажа, нарисованного чаем" М. Павича между собой, то автор берёт на себя и наглость, и ответственность за то, что размещает итоги размышлений персонажа в разделе литературоведения.