Хокулеа Путь до Таити. Гл36. Обновление

36
ОБНОВЛЕНИЕ

Через четыре дня я опять был на Таити, прибыв в аэропорт в предрассветные часы воскресенья тринадцатого. Прямиком направился в мой старый район, где у друзей дожидалась меня Рут с сыновьями. С первыми лучами солнца мы уже были на пути назад, в аэропорт, где сели на местный самолётик и полетели на соседний остров Моореа. Я хотел увезти семью от тяжёлой обстановки, сложившейся вокруг каноэ, и побыть несколько дней с ними наедине. Проект - моё трёхлетнее отсутствие (не только путешествие) - дался им нелегко. Особенно это сказалось на старшем сыне, которому исполнилось пять. Каноэ и всяческие связанные с ним беды отбирали у него отца по вечерам, по выходным дням и делали отца нервным, раздражённым, когда он случался дома.

Моореа – маленькая жемчужина среди островов Южных морей, с фантастической линией горизонта из базальтовых пиков, возвышающихся на тысячи футов над пышной зеленью равнин; с парой глубоких бухт, позволяющих встать на якоре большим судам, и с непревзойдённой комбинацией чистой сине-зелёной лагуны и ослепительно белых пляжей из кораллового песка.

Нам повезло: один из служащих «Таинуи» предоставил нам свой дачный домик прямо на краю лагуны. Мальчики так представляли себе рай – пляж у порога и за ним сразу лагуна, готовая для обследования на каноэ. Плюс, к их пущему восторгу, копающиеся во дворе курицы имели привычку проникать в дом через открытые окна и откладывать яйца в их постели.

Несмотря на то, что мы спрятались в маленькой деревне через пролив от Таити, избежать «Хокуле'и» мы не могли. Многие моореанцы были в спортивных футболках с надписью «Хокуле'а». Один официальный вариант продавался ассоциацией «Таинуи» с целью сбора средств; другие продавал какой-то предприимчивый купец накануне нашего прибытия. И куда бы мы ни пошли, везде кто-нибудь распевал одну из песен о «Хокуле'е», написанных в нашу честь. Незнакомые люди останавливали меня на улицах, чтобы поговорить о путешествии. К моему облегчению, у всех был таитянский подход «нет-проблем». Их не интересовали конфликты, они хотели знать, как это – плыть на двойном каноэ через весь океан.

Их энтузиазм был заразителен. Через пару дней на Моореа я начал чувствовать себя лучше. Новости с Таити тоже помогли поднять мне настроение. Кавика прилетел к нам на один день и рассказал, что ситуация здорово улучшилась. Он оставался капитаном, несмотря на все попытки Кимо с приятелями и некоторых членов совета директоров убрать его с каноэ. Получилось, что самого Кимо с несколькими верными его последователями из второй команды снова сняли с судна. Таким образом на «Хокуле'а» осталась сплочённая группа молодых гавайцев, заинтересованных в одном – довести каноэ до Гавайев без происшествий и этим восстановить честь гавайцев как полинезийских мореходов.

После нескольких дней отдыха я стал каждый день наведываться в Папеэте, наслаждаясь одним из самых необычных в мире способов коммуникации. Наш благотворитель, таитянский бизнесмен, возглавляющий представительство компании «Рено» в Папеэте, оставил нам одну машину на Моореа и другую в аэропорту Таити. На рассвете, по свежему воздуху, мимо кокосовых плантаций и захватывающих видов лагуны, я ехал на аэродром, чтобы поспеть на утренний рейс через пролив. Затем, после дня, проведённого по делам каноэ в жарком, шумном Папеэте, я садился на обратный рейс, поспевая к освежающему заплыву в лагуне перед ужином.

Каноэ находилось в сухом доке для чистки и текущего ремонта. Большинство повреждений требовало минимальных работ, кроме одного из отсеков левого корпуса, получившего трещину от ударов рулевого весла. «Хокуле'а» была в надёжных руках. Новая команда работала напряжённо под руководством Уолли Фройзета, опытного мастера и завсегдатая Общества плаваний. Он прилетел из Гонолулу вместе со своей женой Моку, красивой гавайкой, которая была связана с проектом с момента его зарождения. А также йоменскую службу нёс Джон Круз из первой команды. Преображение Джона, настоявшего на том, чтобы остаться и помочь нам, началось в последние недели нашего путешествия, когда постепенно он стал отдаляться от лидеров банды. Сейчас он не желал иметь ничего общего с ними и их протестами; бодро работал на каноэ, даже зная, что шансов идти на нём обратно на Гавайи у него нет.

Во время моих ежедневных приездов в город мы виделись с Родо. Родо, любитель берегового виски, был кумиром Папеэте, но он тоже помалкивал о наших бедах, предпочитая рассказывать только о наших достижениях и – разоблачать французских критиков, обвиняющих нас в навигационном обмане. В ответ на обвинение, что он сверялся с спрятанным компасом, Родо выдал газетам готовый заголовок для передовицы: «Мне не нужен компас. Я – таитянин!»

Родо тоже не идёт в обратный рейс. Даже если бы и хотел, не может – он должен лететь в Новую Зеландию оперировать грыжу, которая дала о себе знать за день до нашего прибытия. Вот почему в ту ночь, когда мы заметили Матаиву, он чуть не упал в обморок и вынужден был покинуть вахту.


После быстро пробежавшей недели на Моореа пришло время возвращаться на Таити. «Хокуле'а» вышла из дока и была готова для организованного «Таинуи» визита доброй воли вокруг Таити и на Раиатеа. Мы прилетели в столицу в тот момент, когда «Хокуле'а» сделала первую остановку в сельском районе в 30 милях от Папеэте. После ритуальных приветствий, танцев, соревнований по бросанию копья и неизбежного, но всегда приятного застолья нас повезли в ботанический сад Таити для необычной церемонии.

Культурная составляющая проекта в виде транспортировки нами растений и животных с Гавайев на Таити не ускользнула от внимания таитян, особенно детей, кому Хоку, Максвелл и образцы хлебного фрукта были гораздо интереснее проблем наветренного плавания и неинструментальной навигации. Животные стали немедленным хитом да настолько, что уже через несколько дней их содержание в карантине было отменено. Хоку, всеобщая любимица, попала в дом к одному из волонтёров «Таинуи». Куриц отдали семье фермеров, которые присоединили тех к своему выводку. Максвелл, которого по настоянию таитян переименовали в Хокуле'а, в награду за месячный подвиг в море, был помещён в свинарник, где получил работу по обслуживанию местных свинок и распространению своего бледного, но выдающегося гена среди популяции таитянских свиней.

Нашей задачей в ботаническом саду было высадить семена, отростки и другие растительные материалы, которые Томми Холмс так заботливо уберёг от солёных брызг и прочих передряг путешествия. Кроме нескольких заплесневевших корней таро, все растения хорошо перенесли путешествие. Церемония посадки началась с торжественных речей и продолжилась попурри из песен о «Хокуле'е». Затем Каннету Эмори (прилетевшему из Гонолулу сразу после нашего прибытия), Джону Крузу и мне была оказана честь высадить корешки и семена в почву, как ещё одно подтверждение нашего путешествия и как напоминание о том, как однажды древние мореходы распространили нужные для жизни растения по всему океану.

На этот раз всё складывалось, как надо. Хотя Кимо, один из членов второй команды и Билли (получивший авиабилет, но отказавшийся вылетать сразу) продолжали болтаться вокруг да около, никто не обращал внимания на их абсурдные претензии на особую духовную силу или разговоры о предательстве и надвигающейся катастрофе, которые они пытались навязать. Возможно, отсутствие кинематографистов из «Нэшионал Джиографик» лишило Кимо с друзьями былого влияния. Сразу после нашего прибытия документалисты объявили, что у них отснято достаточно материала, упаковались и улетели в США для монтажа своей телевизионной драмы. Теперь самым важным было то, что каноэ в порядке, Кавика оставался на командном посту и новая команда с нетерпением ждала отбытия домой, в путешествие, свободное от вмешательства кинематографистов. Оставалось только завершить круиз вокруг Таити, сплавать к историческому острову Раиатеа, запастись провизией и – в путь!