Зелёная муха. гл. 1 клад

На остатках толстой стены из белого кирпича припекало, хоть было далеко за полдень и тень от большого раскидистого вяза легла на ту часть стены, где две девчонки устроили на сохранившейся кладке дом для своих пупсиков. Но игра их мало увлекала. Они привычно то кормили своих маленьких куколок, то укладывали спать, но всё их внимание было обращено на то, что происходило внизу. А внизу шла война. Воевали мальчишки с улицы где жила Оля с мальчишками с Надиной улицы, и девчонки незаметными знаками подсказывали "своим" где находится противник, за что поочерёдно то одну, то другую обещали "вздуть". Но до расправы дело не доходило, потому что, как только звучала угроза, "убитые" оживали и вставали на защиту "своей", а поскольку силы были примерно равны и услугами "девчачьей разведки" пользовались обе стороны, то, покричав друг на друга, "убитые" снова ложились на своё место и, скорчив жуткую гримасу, притворялись мёртвыми. Гримасы, конечно, можно было и не корчить, но мальчишкам, видимо, нравилось смотреть, как девчонки, глядя на их рожи, прикрывали ладошками рты и тихонько хихикали.
Убитых постепенно становилось больше, чем живых, лежать было скучно и мальчишки, сговорившись, что пока никто не победил, "оживали" и начинали игру сначала. Так повторялось до самого "стада". "Стадом" в деревне называли время, когда коровы возвращались домой. В это время, чем бы ни занималась деревенская ребятня, все игры, все дела оставлялись и все бежали на край деревни встречать стадо. Встретить свою корову и отогнать её домой было непререкаемой обязанностью, не выполнить которую невозможно было ни при каких обстоятельствах.
Надька была из числа счастливчиков - ей не нужно было встречать стадо, у них не было коровы, но к стаду она всё равно бегала "за компанию". Но этот час ещё не наступил. Солнце было ещё высоко и "военные действия" постепенно переместились из бурьяна в развалинах в заросли на берегу озера. Девчонки, оставшись не у дел, вернулись к своим пупсикам. Вдруг на тряпочку, которая считалась одеялом и под которой в это время спал Ольгин пупсик, села большая зелёная муха. Она так сверкала и переливалась на солнце, что Ольга в первый момент даже залюбовалась её изумрудным блеском, но потом вспомнила, как рои этих мух ползают по коровьим лепёшкам и другим гадостям, и её худенькие плечики сами собой поднялись и передёрнулись от отвращения.
- Кыш-ш! - махнула она рукой над мухой.
Надька оглянулась, и они вместе проводили взглядом улетающее насекомое.
- Гадина! - сказала Ольга. - На одеялку села, - и, немного помолчав, добавила. - Надо постирать.
Идея "постирать" Надьке понравилась, и она утвердительно замотала головой:
- Угу-у.
Девчонки не сговариваясь посмотрели в сторону колонки, потом друг на друга. Одна и та же мысль пришла в обе головы сразу, которую Надя и высказала, покачав головой:
- Заругают.
- Ага, - подтвердила Ольга.
Девчонки пытались вернуться к прежнему занятию, но мысль "постирать" не давала покоя.
- Надо какую-нибудь банку поискать, - предложила Ольга.
- Ага. Большую. Из-под селёдки, - подхватила Надька. - Давай ты с той стороны поищешь, а я с этой.
Ольга согласно кивнула, и они спустились вниз на территорию недавних боёв. Они шаг за шагом стали осматривать каждая свой участок. Ольга нашла огромный ржавый гвоздь, дырявую банку из-под кильки, горлышко разбитой бутылки красивого зелёного цвета, железяку из белого нержавеющего металла непонятного назначения и несколько осколков тарелок. На одном из осколков красовались витиевато выписанные золотом буквы О П. Его она сунула в карман сарафанчика и вернулась на стену. Ничего пригодного на роль тазика в бурьяне с её стороны стены не было.
- Нашла? - крикнула она в сторону огромного вздрагивающего репейника.
- Не-а, - ответила, высунувшись из-под лопуха, Надька. - А ты?
Ольга отрицательно замотала головой.
Надька бросила искать "тазик" и тоже поднялась на стену.
- Сари! - безжалостно урезая слово "смотри" сказала Ольга, вытаскивая из кармана осколок тарелки. - Золотые! - потёрла она пальцем буквы.
- О, П, - прочитала Надька и тоже потёрла буквы пальцем, проверяя, не исчезнет ли позолота.
- Интересно! Что они означают? - сказала Ольга.
- Красивые, - задумчиво проговорила Надька и, поправив растрепавшиеся рыжие кудри, и сморщив веснушчатый нос, продолжила задумчиво. - В деревне раньше помещик жил...
- Не-е! - Перебила её Ольга, - он в школе жил.
- А-а. Да-а. В школе.
И девчонки снова стали разглядывать осколок тарелки с замысловатыми золотыми буквами. Они, передавая его из рук в руки, то терли его, то поднимали к солнцу и смотрели на просвет, то подбрасывали на ладони, примеряя на вес, словно в руках у них был не глиняный черепок, а слиток драгоценного металла. Но, как бы они его не крутили, черепок упорно не хотел открывать свою тайну. Девчонки вздыхали, морщили лбы, поджимали губы, но объяснение, что означают эти буквы, и откуда он здесь взялся, в голову ни к Ольге, ни к Надьке не приходило.
Девчонки сели на нагретую солнцем стену, свесили ноги и, постукивая пятками по кирпичной кладке, погрузились в раздумье.
- А кто здесь жил до помещика? - нарушила затянувшееся молчание Ольга.
- Не знаю, - ответила Надька, не выходя из состояния задумчивости.
- Наверно граф какой-нибудь или... - подхватила Ольга и подняла к небу глаза, вспоминая нужное слово, - как его... барон.
Предположение что в деревне до помещика жил граф Надьке понравилось больше, чем какой-то там барон. Чем они друг от друга отличаются Надька не знала, но слово "граф" ей понравилось больше, звучало оно красивее.
-А буквы... - продолжала Ольга мечтательно, - это его имя и фамилия. А?!
Это смелое предположение так понравилось им обеим, что они даже вскочили на ноги. Уже совершенно по-другому смотрели они теперь на этот осколок. Замысловатые завитки, украшавшие буквы, приобрели теперь определённый смысл. С каким-то внутренним трепетом и бережностью они стали оттирать его от грязи. Теперь это был не просто осколок тарелки, а ценность, почти сокровище. А когда они натёрли его до влажности наслюнявленными пальцами, он просто заблистал в их руках. Девчонки любовались своей находкой и не могли налюбоваться.
- Граф, наверное, и клад где-нибудь зарыл, - сказала Надька задумчиво. Скорее даже не сказала, а подумала вслух.
Ольга посмотрела на подругу и удивилась, как это ей самой не пришла в голову эта мысль. Она поморщила немного лоб, поводила глазами, словно что-то прикидывая в уме, и продолжила Надькину мысль:
- Если клад есть, то он где-то здесь, в его доме.
- Точно! -выпалила Надька.
И девчонки окинули взглядом развалины пытаясь понять или хотя бы предположить, где же он может быть зарыт. Самым подходящим местом им показался угол где лежали оставленные ими куклы. Девчонки взобрались на остаток разрушенной стены, перешагнули через кукол и вскарабкались на маленькую площадку в углу стены. Трава в углу была высокая и густая, но ни крапивы, ни колючек там не было.
- Давай завтра покопаем, - предложила Ольга.
- Давай, - согласилась Надька. - А то увидит ещё кто-нибудь. Прицепятся. Что копаете? Что копаете? - скривилась она изображая спрашивающих, и словно в подтверждение опасений, на дорогу рядом с развалинами выбежали мальчишки и обгоняя друг друга помчались к колонке.
- Ты пить хочешь? - спросила Надька, провожая мальчишек взглядом.
Ольга посмотрела на солнце, будто от него зависело хочет она пить или нет. Солнце было как раз в том месте, где оно бывает, когда приходит время встречать стадо.
- Пора собираться, - оставив без ответа Надькин вопрос, сказала Ольга.
Надька посмотрела на неё удивлённо и даже приоткрыла рот намереваясь что-то спросить, но Ольга её опередила. Подняв руку в сторону солнца сказала:
- Скоро стадо пригонят.
Надька, прикрыв сложенной козырьком ладонью глаза, некоторое время разглядывала солнце, при этом она сосредоточенно морщила лоб и шевелила губами, словно производила в уме какие-то подсчёты, придя наконец к определённому выводу, выдохнула:
- Да. Пора.
Время сегодня как-то особенно быстро пролетело. Быстрее, чем в другие дни, и теперь надо было торопиться, чтобы не опоздать к приходу стада. Но что делать с "драгоценным" осколком?
- Надо его спрятать, - не вдаваясь в подробности сказала Надька.
Ольга утвердительно покачала головой. И девчонки задумались - куда? Можно было бы спрятать здесь, в развалинах, но тогда его мог найти кто-то ещё. Нет. Это им не подходило. Тайник нужен был надёжный.
- Тайник! В мой тайник! - почти выкрикнула Ольга. - Под крыльцом!
- Точно! В твой тайник! - подхватила Надька.
Наглая зелёная муха снова ползала по кукольным тряпочкам, только теперь по Надькиным. Надька быстро спустилась к куклам и замахала руками на назойливое насекомое.
- Кыш! Зараза!
"Зараза" лениво поднялась в воздух и закружила над Надькиной головой.
- Вот наглая! Я тебе... - погрозила она кулаком.
Муха, не обращая внимания на угрозы, сделала ещё пару кругов и только потом улетела. Надька начала вытрясать тряпочки, но Ольга остановила её.
- Потом постираем.
Собрав вещички стопочкой на расстеленный на кирпичах старенький бабушкин платок, Ольга завязала их в узелок, а "драгоценный" осколок положила в карман. Теперь главное было незаметно переложить его из кармана в тайник.
Тайник под крыльцом она устроила ещё в прошлом году. Весной, когда снег сошёл, а трава ещё не выросла, она увидела, что с боковой стороны крыльца у самой земли треснула доска вокруг большого сучка. Она попробовала его вытащить, и он легко вытащился. Образовалась довольно большая дыра в которую свободно проходила не толь ко её рука, но и небольшие предметы, а сучок вставленный на прежнее место делал тайник незаметным. Сейчас в тайнике был спрятан нож, сделанный из расплющенного большого гвоздя с намотанной вместо ручки изолентой.
Ей повезло. Отца ещё не было дома, а мать копалась в огороде за домом. Она раздвинула подросшую уже траву, вытащила сучок и просунула руку в дыру. Нож был на месте. Она вынула его и повертела в руках. За зиму он изрядно поржавел, но не утратил своей прочности. "Пригодится завтра землю ковырять," - подумала она и сунула его в узелок с кукольными тряпочками. На место ножа она положила таинственный осколок и вставила в дырку сучок. Всё получилось, как нельзя лучше и теперь оставалось только дождаться завтрашнего дня.
Легко сказать - дождаться. Это же целый вечер, да ещё ночь. Даже корова из стада, как ей показалась, шла сегодня медленнее обычного, что уж говорить про всё остальное. Вроде бы всё было, как всегда, но стрелка на будильнике двигалась как-то подозрительно медленно. Она даже поднесла его к уху, послушала как он тикает, немножко потрясла и снова послушала. Ничего не изменилось. Он всё так же неторопливо повторял своё - "тик", "так", "тик", "так"...
Чтобы как-то себя занять, она решила помечтать. Она всегда так делала, когда чего-нибудь желала, а это что-то всё никак не наступало. Пристроив в угол дивана подушку, она прижалась к ней спиной, поджала ноги и, обхватив их руками, положила голову на острые колени. Закрыв глаза она сначала попыталась представить, как она вынимает из земли... Тут она немного поколебалась - что же она вынимает? В чём хранится этот самый клад? Если это монеты, то для них, пожалуй, лучше всего подойдёт какой-нибудь глиняный горшок. Но клад в виде монет - это же так скучно. Ну, что монеты? Даже если они золотые и очень дорого стоят, они же всё равно просто одинаковые кусочки металла. Вот если бы украшения... "А что? - мысленно спросила она себя. - Почему клад не может быть драгоценностями? Может". Драгоценности - это здорово. Но драгоценности и глиняный горшок как-то совсем не подходили друг другу. Нет. Драгоценности должны храниться в шкатулке.
Острые колени надавили щёку, которой она на них лежала, и она, пристроив на коленях другую щёку, стала рисовать в мыслях, как эта шкатулка выглядит, какого она размера, формы и даже, каким узором украшена. Перед её мысленным взором одна за другой, как на экране телевизора, разворачивались картинки: как она отгребает в стороны землю, как из земли показывается резная крышка шкатулки, как она стряхивает с неё землю, как потирая пальцами завитки разглядывает узор, как открывает... А внутри... Внутри столько всякой красотищи, что у неё даже сердце начинает биться чаще. Вот она берёт колечко с большим красным камнем и надевает его на свой тоненький пальчик. Колечко, конечно, велико, но это ничего. Она прижимает его соседними пальцами и любуется, как сверкают на солнце красные грани изумительного камня. А теперь она берёт серёжки с такими же камнями и прикладывает их к своим ушам.
Нет. Не годится. Останавливает она череду картинок. Примерять и не видеть, как это на тебе смотрится, - не годится. Надо во что-то смотреться. Нужно зеркало. Она на минуточку задумывается. Озеро! Оно же совсем рядом! А в воду можно смотреться не хуже, чем в зеркало.
Забыв про Надьку, она мгновенно, переносит себя вместе с ларчиком на берег озера и продолжает свою воображаемую примерку, теперь уже разглядывая свои сокровища в отражении в воде. Вот она прикладывает к своей голове изумительной красоты ободок с камешками, похожий на корону и любуется, как красиво он на ней смотрится. Вот берёт из шкатулки красивое ожерелье и ...
- Ты спать сегодня собираешься?
Мамин голос раздаётся так неожиданно, что она вздрагивает всем телом и ожерелье растворяется в воздухе. Она открывает глаза и, не понимая, как могло так получиться, что она только что была на берегу озера, а теперь сидит на диване и растерянно смотрит на мать. И что это было, сон или явь. Всё ведь было так натурально, так осязаемо.
- О чём мечтаешь, красавица? Уж не о принце ли? - широко улыбаясь спросила мать, складывая покрывало с уже приготовленной ко сну кровати.
Ольга вяло зашевелилась, покидая свой уютный уголок. Она уже знала, что на такие вопросы можно не отвечать, и молчала. Да и не хотелось ей терять те приятные ощущения, которые испытывала она примеряя на берегу свои, хоть и вымышленные, но такие красивые безделушки. А разные там разговоры мешают мечтать. Хоть теперь она уже и не могла точно сказать мечталось ей или снилось.
- Ну давай, давай! Шевелись? Что ты как муха сонная возишься, - торопила мать. - Ложись давай. А то завтра опять до обеда проспишь, а у тебя на завтра много дел, - и мать начала перечислять дела, которые ей нужно будет сделать пока родители будут на работе.
Ольга, по возможности, внимательно слушала, попутно стаскивая с себя одежду и когда мать закончив свои наставления сказала свои обычные "поняла" и "всё запомнила" подумала: " Ого! Мне и до вечера не управиться. Жалко, что Таньки нет. Можно было бы сбежать. Хоть она и любит корчить из себя старшую и главную, но всегда прикрывает и никогда не жалуется. Хоть бы она скорее вернулась из своих гостей. Бездельничает там, а мне тут теперь за двоих отдуваться. Хитренькая."
С одеждой и наставлениями наконец было покончено, и она скользнула под приподнятый матерью уголок одеяла. Немного повозилась, поудобнее устраивая голову на подушке, и закрыла глаза. И, как только она их закрыла, длинный список дел как-то сразу стал неважен, а перед глазами снова поплыли картинки у озера, словно продолжался прерванный фильм.
И всё-таки мать была права - проснулась она, когда будильник показывал почти одиннадцать часов.
"Ну, вот. Почему она всегда права? - подумала Ольга, вспомнив слова матери. - Вот если бы проснуться пораньше - до обеда бы всё сделать и…  А теперь ... "
- Если б да кабы... - сползая с кровати передразнила она себя вслух словами матери.
Настроение с самого утра было испорчено. Она послонялась немножко по дому с насупленным видом, но, поскольку от дел всё равно не отвертеться, решила сделать их побыстрее.
"Так, что там мне надо сделать-то? - стала она вспоминать, брызгая себе на лицо водой из умывальника подвешенного к столбику забора рядом с крыльцом.
- Помыть сепаратор, помыть полы на кухне и на веранде, нарвать цыплятам травы, напоить телёнка, полить огурцы, к двенадцати часам разогреть обед и... что-то там ещё."
Что нужно сделать ещё она решила пока не вспоминать - и так дел много, а что бы расправиться с ними побыстрее решила не тратить время на завтрак. Её, конечно, могли за это поругать и часто ругали, но вдруг не заметят. Она открыла хлебницу и отщипнула кусочек корочки.
"Ой! -вспомнила она. - Мне же ещё хлеба купить велели."
Она взглянула на часы. Нет. И разогреть к двенадцати обед и сбегать в магазин на другом конце деревни ей никак не успеть. Она нахмурила брови, прикидывая что-то в уме, и решив, что на обед хлеба хватит, а до вечера сбегает, махнула рукой, но на всякий случай положила назад в хлебницу отломленный кусочек.
Как ни старалась, как ни торопилась - до прихода родителей на обед она успела только помыть полы и разогреть суп. И мысль о том, что поиски клада придётся отложить ещё на несколько часов, приводила её в уныние. Видимо это её настроение так ярко было написано у неё на лице, что мать уходя на работу потрогала у неё лоб. Лоб был нормальный – холодный и твёрдый.
После обеда, когда Ольга подсовывала под поникшие от жары листья огурцов конец шланга, у калитки появилась Надька.
- Ну что? - спросила она перешагивая через огуречные плети. - Когда пойдём?
Ей явно не терпелось поскорее приступить к делу, к главному делу, намеченному на сегодня.
- А-а, - обречённо махнула рукой Ольга. - Мне ещё полить огурцы, помыть посуду и сепаратор, напоить телёнка, купить хлеб и нарвать цыплятам травы.
- Мно-о-о-ого, - протянула Надька и задумалась.
Её усыпанный веснушками нос, как обычно бывало в таких случаях, сморщился и приподнялся вверх.
Ольга переложила шланг на новое место и подгребла босой ногой землю, преграждая путь ручейку, пробившемуся через земляной валик на краю грядки.
- А давай я тебе помогу, - выдала Надька неожиданный результат своих размышлений. - Я сбегаю за хлебом, а ты пока сделаешь всё остальное.
Ошарашенная таким щедрым предложением Ольга в ответ только замотала головой. Надька убежала в магазин, а воодушевлённая Ольга с удвоенной скоростью принялась за дела. Так что к возвращению Надьки оставалось только напоить телёнка.
Ольга взяла ведро с приготовленной матерью болтушкой и заперла дверь веранды на старый висячий замок. Положила ключ в тайное место, которое, впрочем, не было тайным ни для кого.
Дорога в гай, где был привязан сегодня телёнок, была не близкой. Нужно было пройти три дома, спуститься под гору, пройти немного вдоль озера, перейти через ручей и только тогда окажешься в лесочке, который в деревне называли гаем. Большой лес, который рос по берегу реки и тянулся на много километров принято было называть просто лесом, а этот маленький, по берегам извилистого ручейка - гаем. Ручеёк этот вытекал из родника расположенного на дне огромного оврага и тёк в озеро.
Ведро с болтушкой они сначала попытались нести вдвоём, но из-за того, что Надька была на голову выше Ольги, распределить вес ноши на двоих никак не получалось и ведро решили нести по- очереди.
Телёнок, утомлённый жарой лежал в тени деревьев. Он закрыл глаза и как- будто о чём-то мечтал. Мошкара и мухи садились ему на веки и нос. Время от времени он встряхивал головой, при этом его уши болтаясь как тряпки, хлестали по глазам и мухи улетали, но не на долго. Через некоторое время они снова начинали ползать по его мордочке, и он снова встряхивал головой.
Когда до телёнка оставалось несколько метров Ольга тихонько постучала ладошкой по ведру. В ту же секунду телёнок стремительно вскочил и помчался к ним, смешно закидывая в сторону задние ноги. Надьке даже показалось, что он сейчас собьёт их с ног, но ничего не случилось. Добежать до них телёнку не удалось. Длинная цепь, приколотая к земле железным колом, так неожиданно остановила его бег, что телёнок даже развернулся к ним задом. Он несколько раз ещё дёрнул головой стараясь освободиться от ошейника, но убедившись, что это невозможно повернулся к ним головой, жалобно замычал и стал нетерпеливо перебирать ногами, словно продолжал бег оставаясь на месте.
Надька остановилась в паре шагов от телёнка и поставила ведро на землю.
- У-тю-тю-тю! - зачмокала она сложенными трубочкой губами передразнивая чмокание губами телёнка.
Телёнок изо всех сил натягивал цепь стараясь дотянуться до ведра. Он сделал несколько безуспешных рывков и с таким отчаянием замычал, что у Ольги сжалось сердце.
- Ну, хватит. Не дразни. Он ещё маленький, - взяла она ведро и поднесла к телёнку так, чтобы он мог свободно засунуть в него свою мордочку.
Телёнок тут же зачмокал, жадно поглощая болтушку. Ольга придержала ведро упершись в него руками. "Что за привычка у вас телят - мотать головой, когда пьют, - подумала она. - Вот опрокинется ведро и всё прольётся. Будешь до вечера непоеный стоять. Ещё раз я тебе не понесу".
Закончив с питьём телёнок стал старательно вылизывать крошки со стенок ведра. Надька тем временем начала собирать в букет цветы клевера. Ольга взяла у телёнка ведро и посмотрела все ли крошки он слизал.
- Всё. Отнесём домой ведро, возьмём пупсиков и можно идти копать.
И девчонки побежали. Бежать всю дорогу, хоть и с пустым ведром, оказалось не так-то просто и девчонки скоро перешли на быстрый шаг, иногда пробегая небольшие отрезки пути. Но всё равно, обратную дорогу они преодолели довольно быстро. Оставив ведро на крыльце и взяв приготовленные перед уходом узелки, девчонки направились к развалинам. Мальчишек на развалинах не было. Видимо сегодня они перенесли свои военные действия куда-то в другое место. Это было везение, но на всякий случай, девчонки забрались на самую высокую часть стены и осмотрелись вокруг. Никого. Вокруг никого не было. Теперь главное решить где копать в первую очередь.
О том, что копать надо в углу они договорились сразу. Но вот в каком? В одной из стен в остатках кладки было что-то похожее на проём большой двери. Немного поспорив, девчонки решили, что копать надо в правом углу у противоположной от двери стены. Именно этот угол был выбран не случайно. У Надькиной бабушки так же в правом углу напротив двери висела икона и бабушка называла этот угол "красным" и говорила, что это самый главный угол в доме.
Копать решили по очереди. Один копает - другой стоит на страже. Клад - дело не шуточное и искать его лучше втайне. По считалочке первой копать выпало Ольге. Надька села на стене в том месте где решено было копать, чтобы легче было незаметно подавать сигналы если кто-то появится рядом с развалинами. Стена в этом месте была высокая, почти не разрушенная и наблюдательный пункт получился просто замечательный. Возиться с куклами ей совсем не хотелось. Гораздо интереснее было то, что происходило внизу, но, чтобы не вызывать подозрений, она разложила содержимое своего узелка на кирпичах и усердно делала вид, что играет.
Ольга тем временем перелезла через стену в низком её месте и попыталась пробраться в выбранный для поиска клада угол. Дело это оказалось непростым. Словно нарочно именно в этом углу выросли огромные лопухи и целые заросли колючего кустарника и полыни. Оказавшись перед этой зелёной преградой она огляделась, выбирая путь полегче. Самым лёгким ей показалось - пробираться вдоль стены. Прижимаясь спиной к кирпичам и отодвигая в сторону бурьян, она, осторожно ступая на груды обломков кирпича, двинулась к намеченной цели.
"Хорошо хоть не крапива," - подумала она отстраняя очередной мощный ствол репейника усеянный ещё не созревшими шишками. Благодаря своему маленькому росту и худобе ей иногда даже и отодвигать ничего не приходилось. Она просто пролезала между растениями. Но из-за этого же маленького роста эти самые растения, в большинстве своём, были выше неё и вся пыль, что осела на листья, осыпалась на неё при малейшем их колебании. Пыль осаживалась на волосы, на кожу, щекотала в носу, от чего она скоро стала чихать.
- Тихо, ты! Не чихай! Услышат! - прошептала со стены Надька, приложив палец к губам.
Ольга зажала пальцами нос и стала дышать ртом. Чихание прекратилось, но пыль стала попадать на язык и на вкус она оказалась горькой и противной. Такой противной что Ольга даже поморщилась. Когда наконец она добралась до места, она с ног до головы была в пыли.
- Надька-а-а-а! - позвала она шёпотом подругу.
- Чё? - так же шёпотом спросила та свесившись со стены.
- Где копать? Тут? - ткнула она носком сандалика в рыхлую почву.
Надька задумалась, словно высчитывая что-то в уме, а потом утвердительно закивала головой.
- Ага! Тут!
Ольга отложила в сторону несколько кусков битого кирпича и поковыряла землю своим ножичком. Земля оказалась мягкой. Ольга стала разрыхлять её ножом, собирать пригоршнями и ссыпать в сторонке. Дело шло быстро. Очень скоро яма значительно увеличилась в размере. Она стала бы ещё больше если бы ей не пришлось повозиться с огромным лопухом, который мешал копать и никак не хотел выдёргиваться. Она так усердно подкапывала его, а потом ковыряла своим ножичком его мощный корень, что даже вспотела. Зато, когда лопух наконец упал, копать стало значительно просторней и удобней. И она копала. Копала не обращая внимание ни на пыль, ни на жару, ни на назойливую мошкару.
Вдруг ножик ударился во что-то твёрдое. Ольга осторожно разгребла землю. Это была доска.
"А вдруг это крышка сундука," - подумала она погладив шершавую поверхность прогнившей от времени и сырости деревяшки. Она уже хотела было зажмурить глаза и представить, что же там под этой доской, но тут у неё над головой раздался шёпот Надьки.
- Ну? Что там?
- Не знаю. Деревяшка какая-то.
Надька встала на колени и свесилась вниз чуть не падая со стены.
- Сундук? Да?
- Да говорю же тебе - не знаю! Ты на дорогу смотришь? - почему-то разозлилась на подругу Ольга.
Надька быстро оглянулась через плечо и снова свесилась вниз.
- Никого, - прошептала она и немного помолчав добавила. - Ты устала уже наверно. Давай я покопаю.
Ольга действительно уже немного устала, но ей так хотелось первой прикоснуться к сокровищам, что она тут же замотала головой.
- Не-е-е-е. Не устала, - и посмотрев на заросли вокруг себя добавила. - И добираться сюда трудно. Я ещё покопаю. Ты за дорогой следи.
Надька снова быстро глянула через плечо и зашептала.
- Ты вон туда вон в сторону покопай, - потыкала она указательным пальцем в пространство.
- Сюда? - ткнула Ольга ножичком вправо от деревяшки.
- Ага! - мотнула головой Надька.
И Ольга сосредоточенно, стараясь не повредить гниющую древесину, стала ковырять землю и выгребать её на край ямы. Доска скоро закончилась и появилась другая прибитая к ней под углом и уходящая вниз. Конструкция напоминала крышку старого сундука. От этой догадки у неё даже сердце застучало чаще и сильнее. Она перестала копать и осторожно погладила уходящую вглубь земли доску.
- На сундук похоже, - прошептала Надька над головой, чем вывела её из задумчивости.
- Ага, - ответила Ольга таким же заговорщическим шепотом.
- Давай вокруг обкопаем.
Ольга в ответ только утвердительно помотала головой и приступила к работе. Крышка предполагаемого сундука оказалась шириной всего в одну доску, но очень длинная. Подозрительно длинная. Ольге даже не удалось добраться до того места, где она заканчивается. Вернее, с одной стороны она её конец раскопала, а вот второй конец уходил куда-то далеко и сундук получался очень узкий и очень длинный.
Посовещавшись немного, что же дальше делать - копать вдоль крышки на всю её длину или раскопать побольше в глубину, девчонки решили копать в глубину, но копать только с одной стороны, чтобы посмотреть высоту сундука. За доской, прибитой под углом к верхней, никакой новой доски не оказалось. Этого никак не могло быть. Не может же сундук состоять только из крышки. Ольга подкопала под край доски. Ничего. Вернее, ничего кроме земли. Сундука под крышкой не было.
"Наверно крышка съехала и сундук где-то рядом, - подумала она. - Надо только получше поискать. Копать придётся, наверное, много. Вот если бы он был прямо здесь под крышкой..."
- Ну ты чего там? Уснула что ли? Что там?
- Где? - не сразу поняла Ольга.
- Ну под крышкой! Что там?
- Ничего. Одна земля. Вот, - выгребла Ольга из-под крышки горсть земли и показала Надьке.
Надька недоверчиво посмотрела на подругу.
- Как это ничего?
- Вот. Сама смотри, - и Ольга, разминая землю в кулачке, пересыпала её на ладонь другой руки.
Ничего кроме раскрошенной земли на ладони не было. Выражение недоверия на Надькином лице сменилось разочарованием, но не на долго. Уже через мгновение оно приняло своё обычное выражение, и Надька предложила:
- А давай ещё покопаем.
- Давай, - согласилась Ольга и снова принялась ковырять землю.
Когда глубина ямы стала выше колена, а откопанный конец крышки повис в воздухе, чёрная рыхлая земля вдруг сменилась коричневой и очень твёрдой. Ольга изо всех сил стучала по ней ножичком, но отковыривались только небольшие кусочки.
- Давай я, - предложила Надька. - Я сильнее.
С этим трудно было спорить. Надька была почти на голову выше неё, плотная и крепкая. Она всегда без всяких обид брала на себя все дела, где нужна была физическая сила, а Ольга, в свою очередь, делала то, где нужна была гибкость и маленький рост. Если нужно было пролезть в какую-нибудь щель, залезть на дерево, забор или куда-то ещё.
Ольга к этому времени так устала, что согласна была позволить Надьке первой дотронуться до сокровищ, и даже обрадовалась её предложению, да и бесполезность своих усилий она хорошо понимала. И девчонки поменялись местами.
 Взобравшись на стену Ольга первым делом попыталась привести себя в порядок, но противная пыль только размазывалась по влажной коже.
 Надька тем временем осмотрела яму и в первую очередь раскачала крышку и выворотила её из земли. Крышка оказалась больше метра в длину. Надька поковыряла немного образовавшуюся канавку, ничего не обнаружила и продолжила раскапывать Ольгину яму. Сначала она поковыряла твёрдый грунт на дне ямы, но только погнула ножик. Земля была слишком твёрдой, для такого орудия, и она стала раскапывать яму вдоль канавки оставленной вывороченной крышкой. Дело шло быстро и скоро образовалась целая траншея, но никаких интересных находок не попадалось.
Ольга, оставив попытки оттереть размазавшуюся по щекам пыль, удобно устроилась на углу стены. Тень от вяза доползла, наконец, до неё и создала приятную прохладу. От усталости ей даже захотелось спать. Конечно ей было интересно, что происходит внизу, и она внимательно следила за раскопками, но такой уверенности, что они обязательно что-нибудь найдут, какая была перед началом поисков почему-то уже не было. Её всё чаще посещала мысль, что может быть они копают не там и чем больше становилась яма, тем сильнее её одолевали сомнения. Так что, когда солнце переместилось в то место которое означало, что пора идти встречать стадо, Ольга даже немного обрадовалась.
Идти умываться девчонки решили к колонке. На озере, конечно, вода теплее, но до колонки было ближе. Струя ледяной воды била в ладошки и разбрызгивалась в разные стороны. От этого умыться как следует никак не получалось. Девчонки потёрли себя немного мокрыми руками и решив, что и так сойдёт расстались до завтра.
Наступившее завтра мало чем отличалось от прошедшего вчера, разве что погодой. Весь день большие белые облака гонялись друг за другом по голубому небу то собираясь в большие тучи, то разбредаясь маленькими островками по бескрайнему простору неба. Лёгкий ветерок приятно обдувал загоревшее за вчерашний день на палящем солнце лицо.
Сегодня подруги решили копать в том углу где нашли осколок с загадочными золотыми буквами. Теперь они были абсолютно уверены, что именно здесь и найдут клад и даже удивлялись, как это они вчера не догадались начать поиски именно с этого места.
Стена в этом месте была сильно разрушена и следить за тем что происходит вокруг можно было никуда не залезая. Благодаря этому копать можно было сразу вдвоём. Так они и сделали. Надька прихватила из дома дедушкину отвёртку, и новая яма у них быстро увеличивалась в размере.
Всё что они находили в земле они складывали в кучу. К вечеру там лежали три проржавевших консервных банки, кусок доски, около десятка ржавых погнутых гвоздей, четыре осколка тарелки, кусок стекла, кажется оконного, и две оконные петли.
Когда пришло время идти домой, девчонки посмотрели на кучу находок  и приуныли. Ничего похожего на клад не было.
Вечером уже отмытая и переодетая в чистое Ольга сидела на крылечке своего дома и смотрела, как солнце садится за горизонт. Оно уже наполовину спряталось и на него можно было смотреть просто прищурив глаза. Она поставила локти на острые коленки, положила на ладони голову и сидела неподвижно, стараясь не пропустить момент, когда солнце совсем спрячется.
- Ты не заболела? - потрогала мать её лоб присаживаясь рядом. - Какая-то ты сегодня тихая.
Ольга не знала, что ответить. Она и сама не знала заболела она или просто устала. Землю копать - не в куклы играть, а она вот уже два дня по несколько часов подряд ковыряла землю, поэтому она сначала пожала плечиками, а потом отрицательно покачала головой.
-  А где ты второй день так угваздываешься? - продолжала мать расспросы.
Ольга замерла и даже как-то сжалась. Она хорошо знала, что если уж мать начала расспрашивать, то обязательно до всего докопается. Ей совсем не хотелось врать, но и рассказывать правду тоже не хотелось. Никогда не угадаешь, как эти взрослые отреагируют, но врать было опасно. Она уже пробовала раньше это делать и каждый раз за враньё ей попадало больше, чем за проделки и шалости.
Пока Ольга прикидывала в уме все "за" и "против" мать терпеливо ждала ответа. Наконец Ольга решилась.
- Щас, - сказала она и убежала на веранду.
Через минуту она вернулась прижимая к груди сжатый кулачок.
- Вот, -разжала она кулачок и протянула матери таинственный осколок.
- Ну? Осколок разбитой тарелки. И что? - ничего не понимая уставилась она на Ольгу.
- Буквы! Вот видишь! Золотые! - ткнула Ольга пальцем в буквы на осколке.
- Ничего не понимаю, - покачала головой мать. - Давай по порядку рассказывай.
Ольга удивилась непонятливости матери. Она всегда считала её если не самым умным, то уж по крайней мере очень умным человеком, но размышлять на эту тему не стала. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и затараторила заговорщицким шёпотом:
- Мы его на графских развалинах нашли.
- На графских? А где это?
- Ну там. У озера, - показала Ольга в сторону развалин, которые они с Надькой считали остатками графского замка.
- Там, - уточнила мать показав рукой в ту же сторону.
- Ага.
Мать закрыла рукой рот и беззвучно засмеялась. Ольга смотрела на её вздрагивающее от смеха тело и никак не могла понять почему она смеётся. Наконец мать справилась со смехом и глядя Ольге в глаза "сказала:
- И ты искала там клад.
- С Надькой, - зачем-то добавила Ольга.
- Так... С Надькой. - Сказала мать и, немного помолчав, добавила - С кладом понятно. А осколок тут при чём?
- Ну как же?! Буквы О П! Золотые с завитушками! - потыкала Ольга пальцем в осколок. - Это же имя и фамилия графа!
- О, Господи! - Только и смогла выговорить мать прежде чем снова затряслась от смеха.
"И чего тут смешного?" - подумала Ольга и собралась уже обидеться на мать, но та перестала смеяться и заговорила.
- Видишь ли, дочка. Эти буквы не имя и не фамилия. Они означают - общественное питание.
У Ольги от такой новости даже дыхание перехватило. А мать продолжала.
- Этот осколок от тарелки из школьной столовой.
- Там таких нет, - поспешила возразить Ольга.
- Теперь нет. Перекололи все. А раньше были.
Расстроенная Ольга повертела в руках утративший таинственность осколок и осторожно спросила о развалинах. Она в глубине души подозревала, что и развалины могут оказаться не настоящими, но всё ещё надеялась, что хотя бы они графские.
Надежда не оправдалась.
Мать рассказала, что никаких графов в их деревне отродясь не водилось и замков тоже никогда не стояло, а развалины остались от старого совхозного птичника.
Ольга отказывалась верить услышанному. Она уже так привыкла считать развалины остатками графского замка, что никак не могла поверить, что это какой-то там птичник. Но тут она вспомнила странную крышку, найденную в развалинах, и вспомнила, что она очень похожа на кормушку для зерна у них в курятнике только побольше размером.
Она так расстроилась, что готова была расплакаться. Ещё год назад она так бы и сделала, но два месяца назад ей исполнилось девять лет, а плакать в девять лет она считала уже стыдным, и она только плотнее сжала губы.
- Э-э-х! -Вздохнула мать и ткнула её пальцем в лоб. - Горе ты моё луковое.
Мать ушла по своим делам, а Ольга ещё долго сидела на крылечке и смотрела на зарево от уже спрятавшегося за горизонт солнца и вздыхала.