Мумия

Мумия

   Настроение…, так называемое «блюзовское». Солнце, зелень, свежесть, весна. На пороге лето. Всё же, как зависим мы от нашего настроения! Сегодня утром, подойдя к зеркалу и погладив свою двухдневную щетину на лице, я даже порадовался своему отражению. Глаза блестели особым жизнерадостным зелёным блеском. Дома тишина и покой. На душе… просто рассвет. Видимо, выспался, коль чувствуешь всем своим нутром, пока ещё не выходя за пределы своего дома, что жизнь бурлит и она бесспорно прекрасна.
   Запланированных дел у меня на сегодня не было. Ни тебе «мужа на час», ни «мастера на полтора…». Свободен!
-«Вынесу, накопившийся с вечера, мусор в пакете, и прогуляюсь лёгкой походкой по маршруту, который охватывал шесть кварталов города с наличием фонтанов, цветников, парков, водопадов и других прелестей урбанистического архитектурного уклада города.
   Проглотив два бутерброда с сыром, и сливочным маслом, на завтрак, запив всё это крепким кофе, уже выбритый под яйцо, без скорлупы, я вышел навстречу с городом. От удовольствия ощущения свежего воздуха и радостного настроения, мне казалось, что улыбка удовольствия, на моём лице, прописалась надолго.
  По пути, во дворе дома, под довольно широким навесом, на скамье, рядом друг с другом, сидели две старушки, со схожими чертами лиц, мимо которых пролегал мой путь к мусорным контейнерам. Одна из них была, лет семидесяти, моложе…,(«наверное дочь» - подумал я)., которая уткнувшись в телефон, молча что-то там рассматривала. Вторая, намного старше, сидела упершись взглядом в неопределённую точку в пространстве, настолько неподвижно, положив руки на колени, что мне показалось, на мгновение - жизнь давно покинула это тело, о чём окружение не подозревает. Выражение этого, покрытого глубокими морщинами смуглого лица, напоминало иссохшую мумию, которую выставили под лучи солнца, чтобы окончательно избавить от влаги. Открытые, безжизненные, глубоко впавшие в глазницы, глаза, казалось смотрели в неопределенную даль в глубочайшем раздумии. Мне показалось, что в этих глазах был большой вопрос, на который её владелица упорно искала ответ, отрешившись от реального, окружающего её мира. Её очень седые волосы, выглядывающие из под платка, её изрешечённое морщинами лицо, её пристальный взгляд, в какую-то, невидимую другим, глубину, её сухие от времени руки и очень худое лицо…, вызывали во мне неописуемые чувства, затрагивающие сердце.
Было понятно, что старушку, больную, ограниченную в физических возможностях, вывели на воздух, подышать.
  Я прошёл мимо, произнеся слова приветствия, и направился к мусорным контейнерам, чтобы избавиться от пакетов.
  Прогуливаясь по своему маршруту, с музыкой, звучащей в наушниках, встречая взглядом прохожих, идущих по своим делам, я подумал: «Ведь у каждого прохожего, молодого или старого, мужчины или женщины, попадающего мне навстречу, есть своя история, судьба, которая как-то определяет наполненность или значимость его жизни… Фактически идёт полное переплетение судеб человеческих, независимо от возраста, в данный текущий момент, что напоминает в образности запутанный, шевелящийся клубок, существующий по своим законам. И каждая нить этого клубка есть судьба человеческая с началом и еще не наступившим концом…»
-«Судьба человеческая… Жизнь человека, проведённая на земле…, в кругу человеческих особей…, в атмосфере существующего бытия, сформированного историей, культурой, системой ценностей в той политической и экономической формации, в течение времени существования которой, протекает жизнь каждого человека…»
-«Какова же судьба той старушки, «мумии», как я её про себя назвал, сидящей на скамье, в этом шевелящемся клубке судеб?- подумал я, отчетливо вспомнив её неживое лицо, принадлежность к женскому полу, которого выдавали лишь платок на голове и старый металлический браслет на сухой правой руке.
 -«На её лице и во  взгляде в никуда, не было ни единой нотки радости, не говоря уже о счастье, - продолжал размышлять я. -  Возможно это состояние здоровья, возможно это изнеможенность, вылившаяся в бессилие, или это просто глубокая старость? Судя по всему, ей пришлось пережить многое. Но…, я видел такой взгляд».

- «Может быть, ей довелось, пережить своего ребёнка? – предположил я в раздумье. -Какая боль может сравниться с тем, что мать, в муках приведшая в эту жизнь своего дитя, возлагая огромные надежды на него и его человеческое счастье, становится свидетелем обрыва нити его жизни, теряя при этом часть смысла своей жизни? Какие нужны человеческие силы на то, чтобы пережить, перенести такой удар и продолжать жить дальше? Разве у этой старушки не такие глаза?»
- «Может быть, её ребёнок, в каком бы возрасте он не был, пропал без вести? Что должен ощущать родитель, ничего не знающей о судьбе своего дитя, приговорённый на туманную надежду и вечное ожидание, дождаться его…, надеясь, что его жизни хватит на то, чтобы увидеть своего ребёнка вновь? Что должно ощущать сердце матери, которая вздрагивает при любом стуке в дверь, когда на мгновение вспыхивает надежда, что за дверью стоит её ребёнок? Какие же силы нужны этой душе, чтобы, живя в этой неопределённости, не сойти с ума? Разве у этой старушки не такие глаза?» - спросил себя я сам.
-«Может быть,- продолжал предполагать я, -  у неё есть или была дочь (сын), которая отплатила своей матери чёрной неблагодарностью, за то, что она в детстве протягивала руку, чтобы научить своего ребёнка ходить; за то, что всячески, самоотрешённо заботилась и защищала его; за то, что  мечтала увидеть счастье своего дитя, радуясь его успехам и победам, находясь рядом, если потребуется, в тяжёлую минуту…, получив взамен, в «награду», полное принципиальное забвение и равнодушие, вычеркнувшее свою мать из списка живых  людей, на всю оставшуюся жизнь? Что должна чувствовать стареющая мать, когда её ребёнок стал монстром, вынеся свой приговор своей родной матери, возомнив себя судьёй? Как подавить эту неуправляемое чувство разочарования, сопровождающееся разрушением всех надежд, мечты дотронуться до человеческого счастья, схожее с руинами, оставляемые войной? Какие вопросы возникают у матери, имея, в итоге, такое дитя? Разве не эти вопросы в глазах у этой старушки?»
-«Может быть, - не успокаивался я, - она рано овдовела, неся на себе всю нагрузку бытия, оставшись один на один с реальностью этого неблагодарного и бездушного человеческого мира, живущего по законам эгоизма и безнравственности, когда нить судьбы любимого человека, создавшего с ней семью, внезапно обрывается, и при создавшихся условиях, помимо всех других житейских тягостей, начинают проявляться чёрные стороны её ближнего окружения и родственников, связанные всё с тем же примитивизмом, как выгода, прибыль и непорядочность помноженная на жестокость? Разве не это в её глазах?»
-«Может, она во многое безоговорочно верила, - предположил я, - а, потом поняла, что многое из того, на что она пыталась опираться, оказалось вымыслом и ложью, придуманными для того, чтобы использовать её, как и многих других людей, в интересах третьих лиц или системы? Что должен ощущать человек, поняв, что его просто обманывали? Мало ли примеров зомбированных специально пропагандой, как из религиозной, так и политической сферы, в наше время людей, особенно молодежь,  в души которых вселены ненависть и презрение, нацизм, которые останутся невытравленными в течении нескольких поколений. И они об этом не знают, глубоко веря в то, что это их мировоззрение. Что должен ощущать человек, которого использовали для своих целей? Унижение? Оскорбление? Ничтожество? Разве в глазах старушки не это?»

В облаке мыслей своих, я и не заметил, как дошёл до любимого парка, который в народе называют «Водопадом», из-за наличия в нём действующего, правда искусственно созданного, водопада, высотой около пятидесяти метров.
  Солнце в конце весны уже греет по- летнему. Но, находясь в окружении фонтанов и, вряд посаженных, хвойных разновидных деревьев, чувствуешь себя в раю. Тепло, влага воды и запах хвои, перемешанный с запахами отцветающих роз, делают своё волшебное дело. Усевшись на парковую скамью, закинув ногу на ногу, я с удовольствием закурил.
-«А, может всё не так? – подумал я, вновь задумавшись о старушке. – Может, она прожила полноценную, полную разочарований и радостей, человеческую жизнь, с душевными потерями и приобретениями, познакомившись с болью и исцелением, узнав о предательстве и верности, о дружбе и вражде, испытав и унижение и гордость, проливая слёзы горести и вытирая, с еще молодых щёк, слёзы искренней радости, испытав на себе всё, что называется содержимым человеческой жизни на планете Земля в окружении людей…, потомков обезьян… Может ей удалось, в отличие от множества людей, живших и проживающих на свете, познать вкус настоящей любви, без которой миг жизни – пустой выстрел… А её нынешнее состояние…, всего лишь… отработанный ресурс биологического, достаточно тленного, тела.
 Странно, но,в это мгновение, в моих наушниках заиграла мелодия магического дудука, от которой, почему-то, представляя образ той старушки, мои глаза, вдруг, увлажнились…, и до меня дошло, что этой старушке, я приписывал возможные несчастья, которые именно мне были близки и знакомы...

 Я, решительно встал со скамьи и направился к выходу из парка. У фонтана, где продавали мороженное и прохладительные напитки, мимо которого я проходил, ко мне на трёхколёсном самокате подкатил мальчишка, где-то трёхгодовалый, с короткой стрижкой и необычно светлой, для наших мест, кожей. Откинув самокат в сторону, он с разбега, подскочив ко мне, двумя руками обнял меня за мою правое бедро так, что я, чуть было, не потерял равновесие. Подняв лицо ко мне, он снизу посмотрел на меня своими голубыми глазами и, на южном диалекте таджикского языка, произнёс:
- Дедушка! Купи мне мороженное!
От этой чистой непосредственности, искренности и простоты, я, буквально остолбенел.
- Да ты ангел! – произнёс я по-русски, нежно гладя своей шершавой ладонью по его, прислонённой к моей ноге, голове.
- Простите пожалуйста! – услышал я женский голос, находясь в тумане эмоций. – Он такой невоспитанный!- добавила, как оказалось, его мать, достаточно молодая женщина.
Взяв за руку ангелочка, я тут-же, купил мороженное в конусном вафельном стаканчике, и передал счастливому мальчонке, у которого глаза искренне горели от счастья.
Удаляясь от них, я повернулся, чтобы ещё раз взглянуть на, прыгающего от радости, ангела.
- Вселенная! Прошу тебя! Пусть он, судьба которого только началась по дороге непредсказуемой человеческой жизни…, которые многие уже прошли… и остались в воспоминаниях своих любимых людей, как ливневый кратковременный дождь в знойную жару, на мгновенье подаривший им прохладу и неповторимую свежесть…, будет счастлив!- произнёс я вслух.