Глава 28. А любовь отболела

          

                А любовь отболела, а любовь отболела
                Я тебя отпускаю, стало легче дышать
                Я простить не сумела, я простить не сумела
                Я простить не сумела, а ты не смог удержать.
                („А любовь отболела“ — Алёна Петровская.)

Любовь отболела?! Как бы не так! Красиво сказано, а на деле — сущая выдумка.
Ну что любовь — это болезнь — с этим не согласиться нельзя, но чтобы она отболела сама собой — этого быть не может никак.
Даже такое простое заболевание ОРЗ — зачастую само по себе не проходит. А уж любовь — заболевание сложное, трудное, в некоторой степени хроническое, требует долгого и упорного лечения и порой не только медикаментозного, но и хирургического а это может быть чревато…

Остаётся только одно: самому прикончить эту коварную болезнь, которая в запущенном случае приводит человека к летальному исходу — увы, увы, но это бывает, хотя и не так часто.
Поэтому у Тани возникли такие строки во время радикальной борьбы с этой убивающей её болезнью:
-Спеша избавиться от боли,
 чуть дыша,
 любви своей на горло наступила -
И задушила
молча, не спеша -
Да, я себя не погубила,
но улетела с плачем
ввысь душа -
А я быть может никогда и не любила?
Да нет — любила больше чем возможно!
И как же это может быть?
Я душу отдала неосторожно
лишь за возможность его любить.

Поясни, что это значит?
Эта любовь по всем человеческим законам не должна была появиться. Во-первых: Аксан и Татьяна — разной веры: он-мусульманин она — христианка. Во- вторых: если бы была жива бабушка, она наверняка напомнила бы Татьяне время, когда она училась в третьем классе,
Наверняка сказала бы:
-Внучка, что ты делаешь? Вспомни как твоя мать связалась тогда с татарином — Замалеевым Николаем? И тебе, девочке, хватило ума понять, что это не тот человек с которым можно связать свою жизнь. Поняла, что мать совершила большую ошибку, а сейчас сама делаешь то же самое и выбираешь человека чуждого, который не достоин тебя также, как Николай был недостоин твоей матери.
Сама говорила, что мужчина с которым связалась мать очень плохой,  подлый человек. Тот кто так плохо, так грязно отзывается о женщине, с которой живёт не достоин не только любви — не достоин даже уважения. А чем отличается твой Алексей, который сразу согласился с мамочкой, что жена — человек чужой, и к ней нужно относится соответственно? 
Вы можете подумать, что Татьяна не понимала, что ничего хорошего из этого союза не получится? Понимала, но надеялась что её любовь победит всё, и Алексей, которого она так любит, наконец поймёт, какая женщина с ним рядом — поймёт и оценит. Увы, надежда была явно беспочвенной.  Изменить человека в таком возрасте с уже сложившемся пониманием и отношением к людям, к жизни — задача не реальная. Да, изменения конечно не могли не быть, но только не в лучшую сторону, и даже любовь Тани не помогала мяться в лучшую сторону, а только мешала — потому он и вёл себя так, всё больше превращаясь из человека в животное.
И эти неприятные изменения вызывали в Татьяне только отвращение — даже ненависти не было. В конце концов никакой иной возможности избавиться от неприятного ощущения не было, как любыми способами постараться уничтожить свою любовь к этому неприятному типу, которого она, помня недавнее прошлое, продолжала ещё любить.
И ей удалось справиться с любовью, но только к теперешнему  Алексею: мордастому, пузастому, жопастому, неприятному существу, а любовь к тому — прежнему Алексею — молодому, стройному, красивому осталась и живёт где то глубоко- глубоко в душе, в сердце и уходить не собирается.

Раиса смотрела на дочь, ожидая что та вновь будет страдать по своему Алексею как тогда, когда в первый раз уехала от него после безобразной сцены.
Уже тогда было видно, что ничего хорошего из этих отношений не получится, но Татьяна была так привязана, так любила Алексея, что ничего не видела, да и видеть не хотела.
Дочь так страдала, а она ничем помочь ей не могла — по себе знала: пока не переболеешь до конца, эта зараза от тебя не отстанет. А Татьяна тогда ни есть, ни спать, ни видеть никого не могла — вся жизнь  сошлась только на её Алексее.
Вот и сейчас Раиса боялась будет то же самое, а дочери нужно начинать новую жизнь, ведь она теперь не одна — у неё дети, но как переключить дочь на другую тему мать не знала — она всегда справлялась сама.
А тут прямо как в песне:


Режет по сердцу любовь острыми бритвами,
Не заглушить эту боль даже молитвами
Нервно на кухни курить ночи бессонные
Стали теперь мы с тобой- как мосты разведённые
Разведённые ?мы с тобой.

Да, развод конечно ещё впереди, но придётся пройти и через это. Хотя сначала нужно перебороть себя, перебороть свои чувства к Алексею.
Раиса не оценила тогда всей глубины и пагубности этой любви — тогда наверное её ещё можно было пресечь, остановить, а вот теперь что делать — Раиса даже ума не приложит.
Справится ли Татьяна сама с этой болезнью? У кого просить помощи, если даже там на небесах не могут заглушить сердечную боль дочери ? Видно что она и сама пытается бороться с ней, но ничего не получается — ей нужна помощь кого то более сильного и могущественного, чем мать.
Нужно было какое то другое средство как то:
-Я Ангела просил:
-Не осталось сил -
пусть любовь умрёт!
Но Ангел отвечал:
-Просто ты устал -
пусть любовь живёт.                Оно и понятно: Ангелу сверху виднее: если в человеке убить любовь целиком он станет инвалидом — глухим, слепым,  бесчувственным и бессердечным.
Любовь ведь чувство многогранное — это не только любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине — это и любовь к родителям, детям, Родине, природе и вообще ко многому чему ещё.
Убить в человеке любовь — это такое же преступление, как убить самого человека. И Ангел конечно пойти на это никак не мог, хотя и понимал, что любое сильное чувство как то: любовь, ненависть, в концентрированном виде становятся ядом, потому они даются человеку по капельке  в течении всей его жизни: „по капельке любви по капельки добра — у нас с тобой сегодня на двоих“, как утверждает другая песня.
И если человеку капелька такого концентрата только в радость, то полная чаша — верная смерть. К тому же острые человеческие чувства: добро и зло, любовь и ненависть, жизнь и смерть, должны всегда находиться в равновесии: именно по капельке выдаваясь человеческому организму: по капельке одного — по капельке другого.
Только человек не всегда понимает это и, дорвавшись до заветной чаши, хлебает из неё полными глотками, потому и стареет, раньше времени превращаясь в уродливое создание — что и произошло с Алексеем — потому и гибнет раньше времени, сам не сознавая того, что уже находится на грани, продолжая хлебать, кажущийся невероятно сладким, яд.
Как уберечь его от невоздержанности, как остановить его, знает видимо только Ангел, но ему не разрешено выдавать этот секрет, в полной уверенности, что человек сам должен понять это — иначе никакого прока от подсказки не будет — человек сам должен отвечать за все свои ошибки, все преступления, и не там — в мире ином, а здесь и сейчас: так будет честно считают там — на небесах,  да и сама Татьяна так же считает  потому и пытается избавиться от того, что ведёт  её не по той дороге  - удаётся не всегда, потому что понимание приходит порой слишком поздно, когда уже ничего не исправить — ничего не вернуть.




Так вот, чтобы любовь отболела, человеку придётся пройти через  несколько стадий: разочарование, охлаждение безразличие, ненависть, и даже высшую стадию неприятия человека, что рядом с тобой, который лишь недавно был так любим, так необходим тебе — пройти даже через  отвращение, что случилось с нашей героиней.
Только после этого любовь наконец проходит и человек начинает выздоравливать, хотя очаг этой заразы остаётся на всю жизнь, и его ни в коем случае не нужно трогать, чтобы всё не возобновилось вновь.

Татьяна пыталась напрочь исключить Алексея из своей жизни: не писала, не звонила и даже думать о нём себе запретила. Да и он о себе не давал знать — видимо тоже не хотел бередить свою рану — с его амбициями перенести такое отношение к себе было невыносимо.
Татьяна понимала, что ему сейчас гораздо хуже чем ей: во-первых: не он, а его бросили — а это вдвойне больнее. Во-вторых: они все вместе, а он — один, и ему даже голову преклонить не к кому.
Татьяна даже подумать не могла, что его есть кому утешить. Хотя могла бы подумать: где он был каждый день до 12 часов ночи? Ну, не по забегаловкам же он шатался целых шесть часов — на это не хватило бы никакой зарплаты.
Но узнавать, следить, что то выяснять, вынюхивать, она всегда считала ниже собственного достоинства — она даже на работе у него ни разу не была.
Она помнила историю, которая произошла с её коллегой ещё тогда, когда она только начала свою трудовую деятельность. Рассказывала её сама виновница так сказать торжества — Лена
Панченко. 
В один из дней некая доброжелательница сообщила ей по телефону, что её муж Виктор в данный момент находится у своей любовницы по такому  то конкретному адресу.
Голова у женщины конечно пошла кругом, и она кинулась по адресу, сообщённому ей доброжелательницей.
Нашла дом, квартиру,  позвонила. Открыла дверь женщина, на ходу запахивая халатик, видимо только что накинутый на плечи. Женщина была в полтора раза больше самой Лены, хотя и ту нельзя назвать пигалицей. С нездоровым любопытством уставилась на непрошеную гостью, соображая кто такая, а из за спины мужской голос — Виктора голос:
-Верунчик, котёнок мой ласковый, где ты — иди скорее: твой котик истомился уже без тебя!
И этот  Верунчик больше похожий на матёрую медведицу, а не на котёнка, кинул через плечо:
-Сейчас, сейчас, зайчик мой ненасытный — объясню женщине, что она ошиблась адресом и сразу к тебе в постельку прибегу.
Это было сказано с таким вызовом и наглостью, что единственным желанием Лены было вцепиться ей в морду и ободрать до самых пяток, но та ничего объяснять не стала — видимо или узнала или поняла кто такая перед ней. Верунчик лёгким толчком отправила не прошенную гостью в полёт до противоположной стенке прошипела сквозь зубы:
-Пошла вон, курица общипанная — ты не достойна Виктора! Он теперь мой мужчина.
И закрыла двери. Лена врезалась в стену прикрыла глаза, пытаясь придти в себя, поняла что ничего уже ей тут не сделать и побрела домой.
-Ощущение было  не дай Бог никому — словно у побитой собаки — призналась Лена рассказывая свою историю женщинам на работе, сожалея только о том, что поддалась эмоциям, и попёрлась к этому Верусику.
Так вот эта простая, самая обычная женщина, вовсе не семи пядей во лбу и то поняла, что то что упало  подбирать не стоит — оно всё равно уже „не съедобно“.
-Мы же не подбираем с пола кусок упавшего торта, даже наивкуснейшего — это не гигиенично и небезопасно. Так почему должны подбирать упавшего мужика, что я пыталась сделать, ведь это так же не гигиенично и не менее опасно? — досадовала на себя Лена и было видно, что она очень переживает свой позор, и даже уход Виктора ей уже не кажется таким ужасным и непереносимым — как говорится: что с воза упало — то пропало.
А Виктор даже за вещами своими не появился. Лена подождала подождала и всю одежду его отдала соседу с многодетной семьёй, который не мог себе позволить такие вещи, как Виктор себе позволял.
Татьяне запомнилась эта история на всю жизнь, и она даже не пыталась повторить это на собственном опыте — очень впечатлил и рассказ коллеги  Леночки Панченко, и её весьма расстроенный, опозоренный и виноватый вид.
Как на фоне всего этого любовь мола не отболеть — отболела конечно, хотя на это потребовалось времени гораздо больше, чем хотелось.
В общем жизнь постепенно входила в норму и даже ребята не вспоминали отца, видно не было особой привязки к этому человеку, как и у него к сыновьям — ни привязки, ни любви не было, как впрочем и к ней тоже.

Я ушла в никуда,
Пригубив лишь вино из бокала.
Пусть прописан для нас
Был любовью постельный режим.
Смотрит солнце с небес
Рыжим лисом вослед мне лукаво.
Не пиши, не звони —
Стал ты лишним, до боли, чужим.
Я оставлю себе
На хорошую светлую память.
Привкус чувственных губ,
Синеву бесподобную глаз.
Пусть уносят они
В потаённую нежную память.
Не пиши, не звони,
Никогда, ни потом, ни сейчас.
Если сможешь — прости,
Если хочешь — забудь,
Только знай, что меня
Невозможно вернуть.
(„Не пиши не звони“ — МаринаАлександрова.)

Раиса смотрела смотрела на Татьяну и решила строго поговорить с ней.
-Значит так, дочь — начала она строго— хватит хандрить и рефлексировать — пора заняться делом! Когда человек занят делом ему некогда заниматься глупостями.
-Это по твоему глупости расставание с человеком которого любишь всем сердцем? -  не приняла определение матери Татьяна.
-А что это по твоему — начала сердиться Раиса. -Мягкотелость? Не способность контролировать свои мысли и чувства? Женщина у которой двое детей на руках, должна быть сильной не должна раскисать при первой же трудности. Может ты уже думаешь вернуться к этому деспоту назад?! И сказать ему, что ты всё прощаешь? Как ещё можно понимать твоё поведение? Посмотри на себя: унылая, серая,  со слезой в глазах — кажется вот-вот ударишься в рёв.
-С чего это- удивилась Татьяна. — Никуда возвращаться я не собираюсь. Хватит — возвращалась уже два раза и каждый раз становилось только хуже.
-Вот и я так думаю — согласилась Раиса. — С чего так страдать? Что умер кто то? Вроде все живы здоровы — и мы живы да и твой драгоценный Алексей тоже жив-здоров. И поверь мне — очень скоро утешится — долго горевать не станет.
-Так что тогда по твоему делать?! — возмутилась Татьяна.
-Выкинуть его из головы и забыть, как страшный сон — ответила мать.
-Эх мама мама как у тебя всё просто — мысленно возразила Татьяна. — Выбросить. Забыть.
Как забыть, когда это твоя судьба? Да -да именно судьба, хотя ты в это не хочешь верить.
Да я и сама поняла это только сейчас: кроме него в моей жизни не было ни одного мужчины который бы предложил соединить наши жизни наши судьбы в одну — ни один не предлагал стать его женой. Да Алексей тоже предложение мне не делал — он видно каким то шестым чувством понял, что если сделает его, то я никогда не стану его женой — он просто взял за руку и повёл за собой.
И опять таки: ну да он не стал таким каким я мечтала его видеть но несмотря ни на что — он любил меня. Да-да — любил!
И разве он виноват в том что под действием внешних факторов, которые не взращивали любовь, а убивали её, всё дальше и дальше отдаляясь от меня?
Просто он понятия не имел, что любовь — своего рода нежный, очень хрупкий цветок, которого человек должен холить и лелеять, не забывая о нём ни на минуту.
Забыл -твой цветок начинает вянуть, сохнуть и погибать. И её уже нельзя реанимировать.
А гибелью твоего цветка и ты начинаешь очень медленно, но угасать — меняться и внутренне и внешне в худшую сторону, что и произошло с Алексеем.
-Ты же не хочешь, Татьяна, чтобы и с тобой произошло то же самое? — спросила себя Таня.
И сама на него ответила тоже вопросом:
-Тогда какой у меня выход? Если ты сама хочешь убить свою любовь к Алексею? Что будет тогда с тобой? Ты не боишься стать такой же — равнодушной и бессердечной?
Но ответа на эти вопросы не находила.

А мать меж тем продолжила:
-Вижу ты не согласна со мной. Но я говорю только о том, что сама хорошо знаю, потому что проходила через нечто подобное, и не единожды.
Когда разрываются связи с тем, что тебе дорого, что близко, что тебя поддерживало, давало силы жить, то нужно как можно скорее найти то,  что станет твоим якорем по жизни, удерживающем на поверхности жизни — иначе ветер перемен оторвёт тебя от корней и понесёт, как траву перекати поле, пока не разобьёт о кочки и коряги.
-Мама, я не узнаю тебя — призналась Татьяна. — Раньше, когда бабушка говорила тебе о том же — я же помню, как она называла тебя перекати-поле, ты только посмеивалась, обвиняя её в старомодных церковных понятиях, а сейчас сама мне говоришь о связях, о корнях и прочих устаревших понятиях.
-Глупая была — потому и не слушала слова мамы, а ведь она была права — ответила Раиса — Она добра мне хотела, а я думала что она ограничивает мою свободу. Всё бежала куда то и искала то, чего и в природе то не бывает.
-Чего именно? — не поняла Татьяна.
-Мужской любви искала, верности, преданности, а их в природе и днём с огнём не сыщешь.
-Я это давно поняла - отреагировала Таня — И ничего искать не собираюсь — мне бы от этой любви очухаться, чтобы дальше жить.
-А я тебе о чём толкую? — продолжила мать. — Забудь о том, чего уже нельзя вернуть и сосредоточься на том, что у тебя есть: дети, наша семья. Вон тебе детей нужно в школу устраивать, потом сделать прописку и найти работу — вот и займись этим, и думать о постороннем уже будет некогда.
-Хорошо, завтра пойдём с ребятами в школу — согласилась Татьяна. — С этого и начну.
-Вот и правильно, дочь, — нужно продолжать жизнь — отреагировала мать.
А Татьяна добавила уже для себя:
-Так надо, Таня, — так надо!







                Продолжение следует: