Чистое объятие

    Чуть отодвинув старенькую занавеску, я вижу, как белый-белый снег хлопьями падает на чёрные деревья, делая ветви сказочно красивыми.
    Из окна, кажется, виден иной мир. В нем всё сложное становится простым и очевидным, а ненавистная тоска оставляет сердце. Если я окажусь на улице и пойду по дорожке в волшебный лес, виднеющийся отсюда, из комнаты, то, наверное, потеряю трепет перед чем-то непостижимым и темные деревья станут обычными, хоть и по-прежнему красивыми. Но пока я стою здесь, возле рабочего стола и потёртого кресла из зелёной кожи, за окном я вижу сказку и удивляюсь красоте ветвей, растущих так близко к стеклу…
   – Ты чай будешь? – Внезапный вопрос прерывает неспешный ход мыслей.
   – Ага, – чуть замедленно, ещё не простившись с лесом, отвечаю.
   – Так иди помогай, почему я одна всё делаю? – Насупившись, Катя уходит на кухню, шлёпая резиновыми тапочками по старенькому полу и оборачиваясь на меня: проверяет, иду ли.
   С улыбкой послушно следую за ней, не забыв тоже надеть тапки. Они папины, поэтому иногда сваливаются с ног. Но тут такие правила, ничего не поделаешь: заходишь в комнату – снимай тапочки, выходишь – не забудь надеть. По коридору и кухне тоже в них. Хозяйка злится, когда не соблюдаю главный закон дома, и это улучшает мою память.
   По узенькому коридору идём на кухню. Здесь всё лишь самое необходимое: холодильник, электрическая плита, маленький деревянный стол с круговой скамеечкой. Над холодильником телевизор, а под раковиной посудомоечная машина.
  Знаете, какой наш самый любимый кухонный агрегат? Плита? Может быть, холодильник? Нет. Ни за что не догадаетесь! Микроволновка. Именно в ней мы готовим лучшее в мире блюдо – запечённую картошку. Это гениальное, на мой взгляд, кулинарное открытие имеет простейший способ приготовления: стоит лишь завернуть картофелину в пакет, поставить в микроволновку на семь-восемь минут и ждать. В это время мы обычно болтаем. А потом с наслаждением, обжигаясь паром, едим картошку, не очищая от кожуры.
   Но сегодня мы просто пьём чай с душистым мёдом – это всегда так успокаивает, особенно рядом с родным человеком.
   У читателя наверняка возник вопрос: кто такая Катя и как она связана со мной? Прошу меня простить, что не рассказала об этом раньше, должно быть, меня отвлёк волшебный лес или ароматный чай. Катя – моя сестра. О нашем совместном пути я однажды напишу целый роман, но сейчас ограничусь краткими сведениями.
   Катя бывает разной: сердитой, ворчливой и даже обидчивой, но одно я знаю точно: это добрая душа. Часто она предпочитает одиночество чьему-либо обществу, говоря: «У меня всё хорошо», считает, что должна сама со всем справляться, и редко делится горестями даже со мной. Но к близким сестра внимательна. Катя старше лишь на полгода (у нас один отец, но разные мамы, так уж вышло), однако при этом часто учит меня жизни, называя ребёнком, что, впрочем, даже умиляет.
   Мы сидим друг напротив друга, тёплый свет лампы освещает её слегка нахмуренное лицо: карие глаза смотрят в одну точку – она задумалась о чём-то важном. Рука плавным движением поправляет вьющуюся прядку, отвлекшую от размышлений, и так же медленно опускается на стол. Внезапно серьёзный, сосредоточенный взгляд Кати сталкивается с моим. От неожиданности я, всё это время рассматривавшая сестру в попытках прочитать ее мысли, улыбаюсь.
   – Знаешь, я часто думаю, каково тебе, – произносит Катя, и голос её звучит сочувственно, что совершенно не сходится с выражением лица, которое я наблюдала ещё несколько секунд назад.
   – Честно, да, но стараюсь замечать лишь хорошее. – Чувствую, как слёзы подступают к горлу, собираясь в огромный ком.
   Зачем ты вспомнила об этом? Я лишь немного отвлеклась, пыталась думать о чём-то другом, хотя бы мгновенье не обращать взгляд к прошлому. На несколько секунд покинуло бесконечное чувство вины. А теперь вихрь ненавистных мыслей вновь кипит в голове, отчаяние поглощает сердце и вот-вот выльется слезами, но ещё держусь…
   – Почему ты так вдруг заговорила об этом?
   – Ну, я же знаю свою сестру. Тебе даже со мной грустно, да? Ты всё ещё в этом состоянии? – Внимательный взгляд Кати пронзает душу. Сестра права: она не просто знает меня, но знает лучше всех. – Я, бывает… нет, да что там, я постоянно думаю, как тебе трудно без мамы, ведь ты так любила её.
   – И… люблю… – с горечью добавляю, – Но она же предала меня, ушла. – Не выдерживаю, на глазах появляются слёзы, которых так не хотелось.
   Я часто стараюсь заглушить боль, не давая печали заполнить сердце, ведь это мешает жить: страдания не оставляют сил. Но вот настал момент быть честной и не бояться эмоций. Катя единственный человек, с которым я могу снять тысячу масок, обнажив душу, и быть настоящей. Дело не в моём лицемерии с остальными, нет, просто с каждым разочарованием всё труднее открывать кому-то сердце.
   – Слушай, Кать, зато у тебя какая мама…цени её. Правда.
   – Да, конечно, она замечательная. – Катя улыбается, но вскоре вновь с сочувствием смотрит на меня.
   – Просто не понимаю… Знаешь, она говорила, что никогда не оставит, а ушла, не объяснив причины. Ушла, когда была мне особенно нужна. Я так виню себя, ты бы знала. – Слёзы не дают говорить, чувствую, что начинаю задыхаться. Катя смотрит с грустью, её взгляд просит продолжать.
   Мы сидим уже в комнате, на старой маленькой кровати. За окном стемнело, лес стал чёрным, сохраняя загадочность: в сплетённых ветвях такой же мрак, как в моей душе. Может быть, деревья тоже переживают какую-то потерю, но не могут рассказать о ней.
   – Она, наверное, узнала, что мы с ним ещё вместе… Но, Кать, ты же знаешь, я боялась говорить ей, потому что не хотела потерять… Ведь было такое… я… я... – Слёзы душат, но с каждой слезинкой легчает.
   – Родная, ты так страдала... и… страдаешь. – Катя крепко обнимает. Я чувствую, как боль, переполняющая, кажется, не только сердце, но и тело, потихоньку исчезает.
   Ничего себе, на земле ещё есть человек, который любит меня взаимно. Как же я благодарна Богу за ту, что не оставила, пройдя все трудности, всегда была и остаётся рядом. Не на словах, а на деле. Не временная, а постоянная. Видимо, ты послана мне не для опыта, как остальные, а навсегда. Мои глаза вновь наполняются слезами, но они уже другие – счастливые, благодарные.
   – Кать, ты единственная, кто понимает меня. Спасибо, что ты есть. – От нахлынувших чувств я не в силах произнести большего.
   – Знаю, держись, пожалуйста. – Мягкий Катин голос обнимает разбитое сердце, пытаясь собрать его по кусочкам.
   – Посмотри сюда. – Катя уверенно берёт меня за плечи. Её строгий, но в то же время любящий взгляд смотрит через глаза в сердце. – Повторяй это. Ты ни в чём не виновата. Она ушла из-за своего характера, а не потому, что ты не смогла расстаться с ним. Подумай, разве я предала бы тебя, если бы ты сделала что-то не по моему совету? Любила бы по-настоящему – приняла бы твой выбор или дала право на ошибку. Ты ни в чём не виновата. – Сестра улыбается, приглушенный свет настольной лампы слегка освещает её лицо, в чертах которого столько любви и понимания, сколько нет больше ни в одном человеке.
   Тоже улыбаюсь. Мне мгновенно становится хорошо, чувствую себя счастливой, несмотря на потерю. Но тут острой иглой в сердце вонзается ещё одна боль…
   – Кать, а его я тоже потеряла... из-за своего характера… Получается, сначала сберегла, пожертвовав ею, а потом лишилась обоих. Я так хочу вернуть всё, измениться… так глупо.
   – Твой человек никуда не уйдет. И дело не в характере, у вас просто разные взгляды и ценности. Ты ни в чём не виновата. – Она вновь обнимает меня. На сердце становится легко-легко.
   Сестра, в твоих объятиях боль растворяется, уступая место тихому счастью, а на сердце, выжженном страданиями, зацветает дивный сад наших совместных воспоминаний.

20.01.2025