Нива

В своей жизни  я убедился, что иметь какое-либо ремесло просто необходимо. Иное ремесло, ежели его с умом и душой использовать, может сделать тебя даже уважаемым человеком.

Вот я к примеру корзинки плету. Уж коли заплету, то плету с душей, с полной отдачей, до мозолей на руках либо на языке. Ой кажется уже заплелся.

Ну да вот, видимо за мое умение плести и повадился ко мне один городской мужик. Намедни приехал и с порога кричит:  «Кондрат Макарыч! Я тебе заказ привез аж на три корзинки». Я ему говорю:» Василий, ведь за прошлый год ты пять штук взял. Ты что их зубом ешь, или печку разжигаешь.» «Нет, говорит, теща вобла сушеная, язви ее в душу, запилила. Пристала, отдай корзинку за грибом ходить. Ну что тут поделаешь родня все же. Вот я и решил, чтобы ей на каждый год оставшейся жизни по корзинке было. Ты уж уважь Макарыч, я за ценой не постою. Даже больше того, на охоту тебя свезу на «НИВЕ». Как раз под открытие охоты закупить должен.  Постой, говорю, на какой такой « НИВЕ». Нивы давно сжаты, долы пусты, на лугах туман, да сырость».« Эх, Макарыч, отстаешь от жизни. Машина такая есть, везде проходимая, « НИВА» называется».

Потолковали мы  о жизни и распрощались.

В аккурат через неделю копаюсь я с корзинками, слышу, сигналит кто - то у дома. Выхожу, мать честная, Васька на этой самой « НИВЕ « прикатил. Белая, блестящая в пору темные очки надевать, слепит. Василий  в машине сидит и тоже сияет от удовольствия, что такой табун лошадей отхватил. А как вывалился из нее еще больше засиял, рот того гляди порвется.  Дядя Кондрат! На охоту готов? Хватай ружье и в путь. Путь у нас будет долгий, поедем в заповедные места, там нога человека не ступала со времен сотворения мира. Кроме ружья ничего не бери, я все припас даже есть чем глазок повострить. Давай живей». А мне что собираться, я как, пионер, всегда готов. Откопал ружье и вперед на минные поля.

Сел я в машину, елки-моталки не дать, не взять будто самолет. Хоть ни разу не летал в самолете, но думаю, что там такого удобства нет. Ладно поехали. По шоссейке Нива шибко бежала, а когда через два часа свернули на проселочную дорогу, стала задом подбрасывать, как коза. Но Василий ей пыл-то маленько поубавил и она поровнее пошла. Едем значит мы еще час, трясемся, в сон стало клонить. Гляжу: впереди дорога кончается, дальше коровья тропа пошла. Я говорю:» Вася, далече еще до места. Не волнуйся дядя Кондрат, ко времени прибудем. На такой зверь машине мы где хочешь проедем. Первую болотинку Нива одолела легко, ежели не считать, что я добрую охапку хвороста под колеса бросил, да в зад ей упирался. Дальше больше или как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Это очень хорошо, когда в лесу дров много. Я их в одну низинку не меньше кубометра стащил. Да все бестолку. Как села наша вездеходная машина на пузо, так хоть ты об нее всю жердину обломай, не шевелится. Вот тут то и пригодилось мое умение корзинки плести. Пока Василий разные ваги да рычаги под Ниву подсовывал и поднимал ее с брюха, я тем временем для нее коврики плел из толстых ивовых прутьев. Четыре ковра , чтобы под каждое колесо. А когда плел все природой любовался. Правду говорил Василий, нетронутой была природа. Даже коровы не проходили. Хоть осень уже наступила, а там все пташки динькали, комар столбом стоял. Через него, через комара дышать вполдыха, а приходилось. Тем самым это девственная природа от нас отравлялась наполовину меньше.

Как не старалась матушка природа забрать у нас чудо Ниву, мы все же сильней оказались, потому что мы цари этой природы. Разве можно у царей что-то забрать? Мы можем, у нас нет. Вытащили голубушку из трясины , я и говорю:» Вася, мои силы на исходе, ты мне поясни, сколь долгий еще путь будет, не то оставь меня здесь, а сам ступай. Людей встретишь где, про меня скажи,  может еще при дыхании застанут. Ты что, Макарыч не на того напал. Да что б я тебя бросил, да не в жизнь. Нам тут недалече осталось,  километр, не более. Вставай, пошли, либо я тебя понесу вместе с рюкзаком. Ну уж ежели километр, то я Вася ползком, как-нибудь». Оставшийся километр мы пробирались через колючие кусты, ручьи и полусгнившие вековые деревья. Не в силах перебраться через один из таких завалов я стал прощаться с жизнью. Во мне стала угасать всякая надежда увидеть хоть одного человека, который мог бы указать нам спасительную тропу из этого заповедного края. И вдруг , о чудо, я услышал звонкий девичий смех. Не разбирая пути, я бросился в том направлении, откуда лились чудесные , сладостные звуки смеха. Остановившись, как громом, пораженный, я увидел чудесное лесное озеро, на противоположном берегу которого расположился палаточный городок. К зеркальной глади почти подходила асфальтированная дорога на которой стояло несколько легковых автомашин. По берегу был разбросан различный мусор,  в воде плавали бутылки, дымились костры. Вася, что же это такое, не мираж ли. Нет, Макарыч – это прогресс в сердце первозданной природы пробрался, как червяк в яблоко. И лезет он семимильными шагами.