Киса. XIII часть

Предыдущая часть: http://proza.ru/2025/05/27/21

Киса. (Юля. Рассказы)
XIII часть.

1

Жизнь пробила другое русло.
У Максима в первую смену завод, затем вечерняя школа. А вечером он провожал её до дома вместе с парнями, уходил с ними, а потом возвращался обратно.
 
Тихий семейный ужин, работа по дому….
Он прибивал гардины, заклеив предварительно стёкла газетой, она делала уроки с Серёжей.
- Не знаю, чему его учить. Если учить вести себя интеллигентно, не драться, не обижать девочек, быть добрым и справедливым, то как он сможет постоять за себя? А если учить давать сдачи, драться, быть чёрствым, то, что за монстр из него вырастет? Я не представляю, как выживает Паша Соловьёв из 7 «Б» класса. Он из очень порядочной семьи. Может, если Серёже тоже оставаться интеллигентным, никто не захочет его обижать? – она посмотрела на Максима.
Он пожал плечами:
- Мне, например, никогда не жалко слабых. Если я бью, и он плачет, мне хочется бить его ещё сильнее. И я не могу остановиться.
- Нет! Не может быть! Как это?! – ужаснулась Юля.
- Мама, а можно я буду в джинсах в школу ходить? - как будто стесняясь, попросил Серёжа.
– Что же теперь делать? – Юля растерянно смотрела на Максима. 
- Разреши ему ходить в джинсах, - ответил он.

2

Они сидели, укутавшись в плед, смотрели телевизор. Можно было себе это позволить: Серёжа давно мирно спал.
- Представляешь, когда-нибудь мы с тобой встретимся, я буду уже старушкой. Ты еле узнаешь меня. Или не узнаешь…
- Мы и не будем с тобой расставаться.
Юля печально улыбнулась: чудес не бывает.
- Ты меня простишь? Потом, через много лет?
Он прижал её сильнее к себе.
- Простишь или нет? – она повернула голову.
- Знаешь, когда мужчина старше женщины, то может быть всякое. Но если женщина старше мужчины, то это всегда любовь. Ты напрасно переживаешь.
- Значит, ты будешь любить меня всегда?
- Всегда, - прижимая её к себе и целуя в висок, сказал он ей на ушко. - Даже если будешь бабушкой, всё равно, ты будешь ладушкой.
- Да? Значит, всегда-всегда?  – она лукаво посмотрела ему в глаза.
- Всегда-всегда.
- Да? Точно? – она повалила его на тахту, пригвоздив его руки над головой. – Точно, Майоров? Точно?! – проснувшаяся в ней кошка, играя, окатила его горячей волной.
Он перевернул её на спину, словно в борьбе приковал её руки над её головой:
- Точно, - пронизывая её долгим серьёзным взглядом, сказал он.

3
  Завтра Новый год.               
- Что же готовить? -  говорила Юля, кутаясь в его руки.
- Что-нибудь новогоднее, - Максим пожал плечами, обнимая её сзади и прижимаясь к её щеке подбородком.
- Я никогда не справлялась с застольем. Понимаешь? Мне всегда девчонки помогали. Будешь вот вместе со мной лепить манты. Понял?
- Понял, - Майоров крепче сжал Юлю в объятиях. 
- Завтра придёшь с работы пораньше и будешь лепить.
Максим послушно кивнул.
- А сегодня давай ставить ёлку, – Юля повернулась. - Где ты такую пушистую взял?
- В лесу.
- Шутник! - Юля улыбнулась. – «Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты».
Он закрыл её рот поцелуем.

4

- Как это делается? – Максим внимательно следил за руками Юли, ловко делающей манты.
- Вот, смотри: вот сюда тесто подтягиваешь, вот здесь защипываешь. А потом вот так.
Майоров старательно стал повторять.
- Получается? - Юля коснулась носа, нечаянно запачкав его мукой.
- Получается, - он обнял её и поцеловал в испачканное место.
- Ну, Максим! Ну, делать давай! – вырывалась Юля из сильных рук, - Майоров! …Я тебя убью! …Не разлагай дисциплину! …Скоро Новый год! А у нас ещё стол не накрыт!
- Успеем, - он сильнее прижал её к себе.

Часы отсчитывали минуты. До начала Нового года осталось совсем немного.
- Что-то помочь? – Максим зашёл на кухню и обнял Юлю за талию.
- Нет, я только торт выложу.
Он привлёк её к себе:
- Сейчас тебе подарок будет, – сказал он ей на ушко.
- Правда? Какой подарок?
- Сейчас увидишь.
Он повёл её в зал.
- А сейчас новогодний подарок для учительницы школы № 13 Юлии Николаевны, – объявил диктор телевидения.
Юля прильнула к телевизору, для неё зазвучала песня.
«Я не ною о судьбе, лучшее храня в себе,
И признанием тебе досаждая» …
Распахнув глаза, Юля слушала, как словами Ефрема Амирамова он объявил на весь город:
«…Ничего не говори, не боясь сгореть гори,
Я ж в огне твоей любви пропадая,
Всё в тебе благословлю, счастьем душу отравлю,
Просто я тебя люблю, молодая!»
«С ума сошёл! Что теперь будет?!» - действительно «отравленная» и счастьем, и предчувствием, думала Юля.
 
5

Ничто не предвещало беды.
«Охрана», когда получалось, сидела возле кабинета. После уроков, следуя на значительном от неё расстоянии, её провожали до дома.
А дома Юлю ждали уют и покой. Приходя с работы, Максим делал ей маленькие подарки, вызывая улыбку и тихую радость в глазах.   
О её новой жизни никто ничего не знал.
Жизнь перестала казаться страшной. Семья стала ковчегом во время потопа.
В Максиме словно сошлось всё потерянное: родина, любовь, защита, друзья, одноклассники ...
Максим. Он был глоток воздуха в пучине страха и одиночества, бездомности и бандитизма, в пучине чудовищного крушения мира.
 
***

Обретя снова семью и спокойствие, растворившись в любви и заботе, Юля забыла о том, какое страшное преступление она совершила.
Счастливая, она шла на работу.
Ноги сами несли её в класс.
- А вот и Киса! – услышала она из толпы парней, стоящей в фойе школы.
Внутри всё перевернулось. Он. Опять эта мразь. Никак не оставляет её в покое.
-Киса! Кс-кс-кс, - послышалось вслед.
Юля открыла первую дверь в тамбур, прошла и включила там свет. Открывая вторую дверь, почувствовала, как кто-то вошёл следом. Она обернулась: Барсуков. Облокотившись на стену, он смотрел на неё липким взглядом. Как будто раздевал глазами.
- Что тебе нужно? – Юля скорее открывала заевший в неподходящий момент замок.
Он двинулся к ней. Ключ успел провернуться, но она не успела открыть дверь.
Прижав девушку грудью, он рукой держал створку, не давая её открыть.
- Какая же ты соблазнительная, Киса.
Юля с силой дёрнула дверь, вырвавшись и проскользнув в класс, захлопнула её. Яркий свет лил из окон. А на улице люди! Она держала дверь, глазами ища окно, которое можно было бы быстро открыть. 
Барсуков не стал продолжать борьбу.
- Уезжай отсюда. Я всё равно не дам тебе жить в этом городе, – сказал он за закрытыми дверями.
Юля закрыла двери на ключ. Подошла к столу. Сейчас придут дети, надо успеть прийти в себя.

Дома Юля ничего не стала говорить Максиму. Да и как сказать? Нажаловаться? Чтобы они схлестнулись в рукопашной, а то и началась поножовщина? Нет. Она сама. Она справится.

Шли дни, напряжение росло с каждым днём. Насколько её любили дети из классов, в которых она преподавала, настолько страшно и невыносимо было проходить мимо компании Барсукова, которая стала преследовать её каждый день. Проходя мимо них, Юля вздрагивала при каждом их взгляде. Она перестала спать ночами. Утром еле заставляла себя собираться и идти на работу. При одном воспоминании о них ей хотелось плакать. Появились круги под глазами, навязчивое состояние обеспокоенности и страха. Наконец, не выдержав, она пошла к врачу.
- Нервы, девушка, - сказал ей врач. И прописал снотворное.


6
На дворе лёгкой зеленью распускался май.
Вымученная вконец, Юля стояла у окна и с горечью думала, что делать дальше. Снотворное, которое прописал врач, теперь опасно было принимать. Однажды она уже не смогла выйти на работу в пятницу, проспав до понедельника. Она даже не помнит, кормила ли в эти дни ребёнка. А если кормила, то чем. Максим и Серёжа как-то справлялись сами. Качество уроков, особенно в старших классах заметно ухудшилось….
Он подошёл к ней сзади, обнял за плечи:
- Что случилось?
- Я не могу больше… – Юля не выдержала и заплакала. – Я уже не сплю ночами, а снотворное больше принимать нельзя. Я боюсь идти в школу!
- Говори, - Майоров пристально смотрел на неё.
- Я не знаю, как сказать, – Юля стеснялась произнести эти слова. – Они ничего не делают. Просто, когда я прохожу мимо них, они зовут меня, как кошку: кс-кс-кс.
Юля заплакала.
Майоров побагровел:
- И давно это?
Юля кивнула.
- Почему ты раньше молчала?
- Зачем? И что сказать? Они ведь ничего не делают. Даже когда смотрю на них, они делают вид, что ничего не говорили, что заняты своим делом и смотрят в другую сторону.
Майоров молчал. Только скулы его подрагивали.

7

На следующий день, придя в школу, Юля, внутренне съёжившись, прошла через рекреацию в класс. У пятиклассников начался урок русского языка.
В середине урока она вышла из класса и, не ожидая увидеть Максима на другом конце коридора, забыла, куда шла. 
Остановившись, она замешкалась, но тут открылись входные двери и в школу вошёл Барсуков.
- Кс-кс-кс, - изобразил он, улыбаясь.
Юля беспомощно повернулась и взялась за ручку двери класса.
Однако этого ему показалось мало и, не видя Майорова, он решил продолжить.
- Шалава! - кинул он вслед.
Юля зашла в класс.
Усмехнувшись, Барсуков поднялся по ступеням лестницы на второй этаж.
 
***

- Мама! Как он его бил! Как бил! Я всё видел! Ногами! – ворвавшись в класс, Серёжа с ужасом рассказывал матери об увиденном.
- Кто?
- Максим!
- Кого?
- Какого-то парня! Большого такого! – вытаращив глаза, поднял он руку.
Юля выбежала из класса.
- Где? – повернулась она к сыну.
- Там, на втором этаже, – махнул рукой Серёжа.
Она побежала на второй этаж.
- Они, наверное, уже ушли, - прокричал вдогонку Серёжа.

***

- Зачем ты это сделал? - спрашивала Максима дома Юля.
- Он обозвал тебя.
- Ну и что?! Я как-нибудь переживу!
- Я не переживу! – сказал он грубо.

8

На следующий день Максим не пришёл домой.
В следующие дни его не было тоже.
Травля закончилась. Но неделя прошла в жутких муках: «Что с ним? Почему он не приходит? Разлюбил? Что-то случилось?»
Охрана всё так же провожала её домой, но парни молчали.
После уроков Юля прижала Горюнова к стенке:
- Говори!
- Он в подвале, - опустив глаза, сказал тот.
- Почему? Что он там делает?
– Они его не выпускают.
«Нет!» - она с ужасом представила его, окровавленного, на полу грязного подвала. Беспомощного, среди подонков.
- А вы?! Как же вы?!
- Их много, - Горюнов сглотнул.
Юля оцепенела от ужаса: «Гестапо!»
- И Вы не вмешивайтесь, Юлия Николаевна. Будет только хуже.
- Что ты такое говоришь?!
- Он сказал Вам ничего не говорить. Сказал, что будет только хуже.
- Но он там один!
- Его, наверное, уже выпустили. Он, наверное, уже дома, – Горюнов посмотрел на Юлю. - Он живой.
Юля села и закрыла лицо руками.
Хлопнула входная школьная дверь.
- Вон, Чечевицын пришёл, - Горюнов показал на вошедшего в школу, быстрым шагом подошедшего к ним Чечевицына. - Где он?
- Дома, - ответил тот.
- Думаю, он скоро отойдёт, - утешал её Горюнов.
«Они сломали его, - в ужасе думала Юля. – Сломали!»

9

Две следующие недели без него Юля не находила себе места. Ей хотелось выть, как волчице. Она представляла его, замкнувшегося, лежащего у себя дома на кровати. Или в больнице? Где он сейчас?
Она кружила возле его дома, куда, конечно, зайти не могла. Зачем-то её потянуло к его матери.

Она долго металась, но потом пошла в магазин, где та работала. Где-то в бижутерии? Она вспоминала слова Максима.
Войдя в отдел, она опешила: как он похож на мать!   
Женщина обслуживала клиента.
Юля подошла и стала разглядывать стол-витрину, краем глаза глядя на неё.
- Вы что-то хотели? – женщина закончила обслуживать покупателя.
Юля подняла глаза и увидела взгляд его матери. Женщина смотрела на неё, как будто знала, кто перед ней. И знала о ней всё.
- Нет... Я просто смотрю.
Она выбежала из отдела.

10

Новости об исчезновении людей будоражили весь город.
- Милиция работает вяло. Можно сказать, совсем не работает, - говорила сестра. – Такое ощущение, что они сами их боятся. Или купленные, не знаю.
«Что творится? Неужели, мы больше никогда не вернёмся к правовому государству. Неужели, теперь всегда вокруг будут одни подонки?!» - думала Юля, возвращаясь в воскресенье от сестры домой.

У соседнего дома она увидела выходившую из подъезда толпу молодёжи. Среди них был Максим и была Марина. С полуулыбкой, Марина прошла мимо Юли, пренебрежительно глядя в её сторону. Он же поздоровался так, словно Юля была просто казённой учительницей.

Юля пришла домой и, выпив снотворного, легла на кровать. У малышей уже каникулы, Серёжа у бабушки, готовить не надо. 
«Это правильно, - говорила она себе. - Так должно быть. Рано или поздно так должно было быть».
 

Ночью в дверь постучали. Не включая свет, она подошла к двери, посмотрела в глазок и увидев Максима, открыла.
Майоров прошёл в кухню, сел на табурет.
Долго сидел молча, как будто не в силах что-то сказать. 
- Я всё поняла, - сказала Юля, вспоминая их дневную встречу. - Не надо ничего объяснять.
Он посмотрел на неё.
- Ты с Мариной. И это правильно. Я рада за тебя.
Глядя ей в глаза, он отрицательно покачал головой. Юля поверила сразу. Его глаза — это были по-прежнему его глаза. Какими он смотрел на неё всегда, без лжи, без притворства. По-прежнему любящие и родные. Они проникали в самое сердце. Но почему он молчит? 
Юля ничего не понимала.
- Ты можешь сказать, что случилось?
Он опустил глаза.
- Это они? – спросила Юля.
Воспоминание о том, что он перенёс, тенью мелькнуло на его лице. Но он по-прежнему молчал. Казалось, он не хотел показаться ей слабым.
- Они неправы, – произнёс он, наконец.
- Что они с тобой сделали?
Не желая об этом говорить, Майоров снова отрицательно качнул головой.
- Что это? – Юля увидела на его руке свежий шрам.
Максим натянул на него рукав.
Она подошла к нему и подняла рубашку на руке. На тыльной стороне ладони красовался ожог.
– Ты свёл татуировку? – она вспомнила, как когда-то улыбнулась над выведенным именем «Марина». – Зачем?
Он поднял на неё глаза, полные боли.   
- Почему ты молчишь?!
- Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты это знала.
- Я ничего не понимаю.
Он опустил глаза:
- Ребята тебя будут провожать, даже если меня не будет рядом. Хотя, может быть, было бы лучше, если бы это был какой-нибудь родитель.
- Что? – Юля вскинула на него глаза. Он намекает на отцов детей с их липкими взглядами?! Уступает с барского плеча?!
Максим прочитал её мысли во взгляде.
- Я по-прежнему с тобой. Даже если меня рядом нет. – Он встал и обнял её. - А ты не ходи одна, - сказал он, прижимая к себе, водя щекой по шёлковым её волосам. Затем повернулся и ушёл.

***

Логика уходила из-под ног.  … С такой любовью в глазах и просто уйти?! Свести наколку и уйти, ничего не объяснив?
Она вспомнила, как когда-то в детстве присутствовала в косметическом кабинете с парнем, которому выжигали татуировку, потому что он собрался жениться. Он стонал, скрежетал зубами, но терпел, когда к его телу прикладывали раскалённые щипцы. А по кабинету разливался жуткий запах палёного мяса. Юля тогда чуть не упала в обморок. «Что заставило парня так сурово поступать с собой? -  думала тогда она. - Каприз невесты или дикая любовь?» …
О сне не могло быть и речи. Юля искала и не находила ответа. Она выпила ещё одну таблетку, пошла на кухню. До утра полно времени. Таблетки не действовали, а то, что происходило, не поддавалось никакой логике.
Устав от слёз, мыслей и переживаний, под утро она опустила голову на подушку…

11

Насилу собравшись утром и отработав две смены, Юля провожала детей из класса, когда её вызвала директор.
- Юлия Николаевна, расскажите, пожалуйста, что у Вас там происходит? - директриса сурово смотрела на вошедшую молодую учительницу. 
- А что происходит? – Юля напряглась.
- Это правда, что мне рассказал сегодня один доброжелатель?
 Волна ужаса прошла по телу. Юля сразу всё поняла.
- Я не понимаю, о чём Вы, - она смотрела директрисе в глаза.
- Вы действительно не понимаете? Мне сказали, что у Вас роман со старшеклассником, который недавно учился в нашей школе. И обещали предоставить в скором времени доказательства.
- Чушь, - сказала Юля.
- Я лично видела, как Вы заходили с Майоровым в магазин. И он помогал нести Ваши сумки!
- И что? Сумки были тяжёлые. Что плохого, если он поможет женщине их донести?
- Да, но как Вы давали их Майорову! Вы давали их, даже не повернувшись! Как мужу! Как будто, он обязан был их нести! – она кинула на стол ручку. - И он брал их как муж!
Юля молчала. Они действительно потеряли бдительность.
- Значит так. Если эти факты подтвердятся…. Вы представляете, что Вам грозит?
Юля встала и вышла из кабинета. Так вот, о чём не мог сказать Майоров! Вот, почему он не приближается, почему показывается на людях в компании с Мариной. Вот, почему он сказал ей, что лучше бы её провожали родители учеников!   
Юля вдруг поняла его состояние. Майоров, тот самый бесстрашный Майоров, испытывал смертельный страх, что она одна, обнажённая, будет стоять перед всем городом. Страх, что грязь всего города выльется на её плечи, что её ждёт наказание! Как он мог сказать ей всё это?!
Она вспомнила их разговор той ночью на кухне.  «Ты хочешь моей погибели?» - сказала она ему. …Тогда он недооценил последствий. Сейчас же неизмеримое чувство вины пересушило ему горло.

Она прислонилась к стене. Ужас сковал тело. На глаза набежали предательские слёзы. Не в силах их удерживать, не видя и не слыша ничего вокруг, она направилась к выходу из школы, не заметив стоящего у колонны Максима.
Он подошёл к кабинету директора, взялся за ручку двери.
- Майоров? Что ты здесь делаешь? Ты ведь теперь не наш ученик, - директриса подняла на него глаза.
- От Вас только что вышла учительница. Что Вы ей сказали?
- Что сказала? – подняла брови директор. - Сказала то, что надо было сказать, - она, прищурилась и вскинула голову. - Сказала, что вы живёте, как муж и жена!
- Ты дура, что ли? – Майоров сжал кулаки.
Директриса, округлив глаза, встала.
- Нафантазировала себе не знаю, что!
- Майоров, ты что себе позволяешь?!
- Слушай сюда. Если ты сделаешь что-то против неё, я тебя убью, - сказал он в упор глядя на неё. Затем повернулся и вышел.
Слова прозвучали как выстрел. Понимая, что это не пустая угроза, женщина медленно опустилась на кресло.
 
***

«…Кто этот доброжелатель? - думала Юля, бредя по майскому тротуару. - Почему этот человек объявился, как только Максим ко мне приблизился, сразу после того, как он встретился со мной наедине? Почему не стал добивать?»
Она постепенно возвращалась к жизни: значит, у Максима есть шанс сберечь её покой, не посвящая в этот кошмар?
 
Юля шла, куда глаза глядят, а ноги сами вели её на окраину города, в церковь.
Она вдруг вспомнила, что совершила страшный грех. Окружённая счастьем и любовью, она совершенно об этом забыла.
Дойдя до самой окраины города, Юля вошла в храм.
 Она долго стояла у иконы Христа-Спасителя, умоляя простить её. По щекам её текли слёзы.
- У Вас что-то случилось? - подошёл к ней молодой священник.
Опустив глаза, Юля кивнула.
- Вы хотите исповедаться?
Юля закрыла лицо руками.
Проливая горькие слёзы, она рассказала ему о том, что с ней произошло.
- Успокойтесь, - сказал ей священник с улыбкой. - Это ничего страшного. Для юноши это нормально. Он ведь не девушка. Забудьте. Бог Вас простит. И больше не думайте об этом. Не казните себя и не просите больше прощенья. Через меня Бог отпускает Вам грехи.

Немного придя в себя, Юля вышла из церкви. Странная мысль пришла ей вдруг в голову: она, как и все, подчинилась беспрекословному влиянию этого сильного человека, этой безусловно неординарной личности.

Она медленно вышла за ворота храма. Дни стоят светлые. Легкий ветер качает ветви деревьев…. На другой стороне улицы она увидела Максима.
Встретившись с ним взглядом, она смутилась, вдруг осознав, что вышла из церкви. «Ну, и пусть, - взяла она себя в руки. – Пусть думает, что хочет». И, опустив глаза, ускорила шаг. Она уже перелистнула эту страницу её жизни.

12


Шли дни.  Рана должна была затянуться, но этого не происходило. Сердце медленно кровоточило, просто истекало кровью. Иногда вечером она видела, как он заходил в магазин напротив её дома. А потом стоял и смотрел сквозь стекло витрины на её окна. Может быть, видел её, хотя, она гасила свет, когда подходила к окну, и не отодвигала густой тюль.
Впрочем, теперь это было неважно. Она приняла решение. Нужно только дождаться окончания учебного года. 

С нескончаемым внутренним напряженьем Юля ждала продолжения разговора с директором. Но продолжения так и не последовало.
Через неделю директор вызвала её к себе и объявила:
- Юлия Николаевна, началась череда экзаменов, но Вы в этом месяце будете заниматься с трудными детьми, оставленными на осень.


Подходя к кабинету, Юля увидела стаю мальчишек из средних классов. Шпана. По-другому назвать их было нельзя. Пригласив их в кабинет, она с нескрываемым удивлением смотрела на них:
«Барсуков, Диков, Седов...» - читала она в списке. Вторая смена юных бандитов пришла к ней на занятия. Младшие братья тех, кто травил её весь год, от кого так отчаянно защищал её Майоров.
Ну, что ж? Юля подошла к доске. Начнём урок, господа.
Она «открыла фортепиано», и понеслась «Фантазия-экспромт». 

- Юлия Николаевна! Юлия Николаевна! Ну, давайте ещё поработаем! Давайте не пойдём домой! – мальчишки умоляюще смотрели на неё. Юля смеялась и не верила своим глазам:
«И это братья моих врагов, не желающие, не умеющие учиться?!»
А на следующий день, приходя за целый час до занятий, они снова и снова радостно встречали её у кабинета:
- Ура! Юлия Николаевна идёт!
Все до одного. Все одиннадцать человек. «Влюблённости» мальчишек и желания учиться не было границ.

«Бальзам на сердце, - думала Юля. - Другое поколение растёт. Жаль, только жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе», - Юля собирала чемоданы. Она уже знала, какие вериги наденет на себя. Самая далёкая и самая глухая деревня ждёт её. 


***

__________________________________________________________


Она почувствовала чудодейственный запах кофе и открыла глаза.
- Ваш кофе, девушка, - улыбнулся муж.
- Да, уж, девушка, - усмехнулась Юля. – Девочка я, – рассмеялась она. - Просто, очень давно!
- Даже если будешь бабушкой, всё равно, ты будешь ладушкой, - он наклонился и поцеловал её. - Ты забыла?
- Никогда не думала, что мы с тобой поженимся, - она сделала глоток кофе. Такой кофе умеет готовить только он.
- А я не сомневался в этом, - улыбнулся муж.
- И не жалеешь?
- Жалею, - подумав, сказал он. - О тех годах, что мы с тобой потеряли, пока я искал тебя, пока мы жили друг без друга.
Она задумчиво улыбнулась.
- Странно, Майоров, что нам снятся одинаковые сны. А сегодня ещё и падение! Тебе не страшно?
- Нет. Мне страшно последние десять лет, когда мне снится сон, что я в толпе снова теряю тебя. Ищу и не могу найти. Вот тогда мне страшно.


***

 Продолжение: http://proza.ru/2024/11/20/378