Выстрел

В старые времена дичи гораздо больше водилось.  Я тогда ещё молодой был, но даже опытные охотники меня признавали за острый глаз и верное слово. Хоть зверь и под боком шастал, а всё же тянуло нас в дальние, не изведанные места. Буд то там заяц либо утка жирнее и слаще.
Как то друг мой Гришка, царство ему небесное, говорит, что познакомился он с лесником, который проживает в мещёрских лесах, и что он может свести нас в такое место, что нам и не снилось. С одного выстрела можно взять утей столько, сколько дробей в патроне, - промаха не будет. Такому соблазну я конечно сразу поддался, попрощался со своими родителями и в путь.
Отмахали мы с другом пешим ходом почитай тридцать вёрст и в конец пришли на кордон где лесник жил. Я то думал, что мы с Гришкой двое во всём свете такие дураки, да ошибся. К леснику кроме нас ещё трое причалили.
Дед Фрол, так звали лесника, был высок, костляв и жилист. Когда он разговаривал, будто гром гремел. На вид лет семьдесят потянуло бы, но ходил он пружинистой походкой, как рысь.
К нашему приходу самовар поспел, и мы сразу же пристроились к столу пить чай с диким мёдом. Ну как водится, завязался разговор об охоте, о дичи. Дед Фрол нас расспрашивать стал много ли патронов приволокли, большие ли мешки под уток взяли, кто как стреляет.
Потому как дело к ночи было, разлеглись мы все на духовитое сено, и разморённые усталостью, да медовым чаем крепко уснули.
Утром, ни свет, ни заря, разбудил нас хозяин, напоил чайком и разговор завёл.
- Давайте, мужики, условимся, чур я стреляю первым. Один раз стрельну, а потом вы хоть до белого каления стволы грейте. Утей на всех хватит, только не зевай. И ещё одна просьба. Порошку у меня маловато , уж, ежели можно, одолжите не много. Заверили мы деда, что порох и дробь ему будет, и к озеру потянули. Сам же дед Фрол дома замешкался. Когда он нас догнал, то мы увидели, что на плече у него, что то тяжёлое, длинное, завёрнутое в мешковину. У берега озера стояла лодка величиной с баркас. Дед Фрол прошёл на карму и начал мешковину разматывать. Мы то же по лодке расселись, готовиться  стали. Когда  лесник размотал свою поклажу, у нас глаза на лоб полезли от вида его ружья. Это было не ружьё, а целая пушка, в ствол кулак проходит. Конец ствола расширялся воронкой, по средине, где должно быть цевьё, кольца припаяны, а к ним кожаные ремни привязаны. На прикладе рукав от фуфайки верёвкой примотан. Мы к деду с вопросами полезли, но он нас сразу осадил, что бы не мешали ему пушку заряжать. Достал из кармана початую, двести граммовую банку пороха и в ствол засыпал. Затем взял палку, толщиной чуть ли не в оглоблю, и то же в ствол запихал. Посмотрел, посопел, да и говорит,- Одолжите, охотнички, по пяток патронов, порошку маленько не достаёт.
Порох из двух десятков патронов то же в ствол высыпал. После принялся две газета в общий шар скатывать и его туда же запихал. Вроде как пыж получился. Следом швырнул в воронку две горсти дроби, но потом, подумавши, ещё горстку подсыпал. С верху ещё две газеты заложил и оглоблей утрамбовал. Ремешки, что к ружью привязаны, за лодку укрепил, а  ружьё на рогатину поставил. Закончив снаряжение своей пушки, дед Фрол скомандовал трогать и стал указывать, каким путём двигаться по камышам. В одном месте, дед попросил лодку развернуть и  кармой выгрести из камышей на плёс.
Когда мы произвели этот манёвр, то на воде увидели сплошную массу из уток. Лесник подал знак остановиться, прижался к прикладу прицеливаясь, а затем попросил придержать его со спины.
То, что произошло далее, не поддаётся описанию. Раздался настолько сильный грохот, что мы после него полчаса ничего не слышали. Буд то нечистая сила схватила лодку и швырнула назад в камыши со скоростью пущенной стрелы. Гришка, сидевший на носу лодки, перелетел на карму. У меня чуть было не оторвало голову. Остальные чувствовали себя не лучше, кто то сбил колено, у кого то из носа текла кровь. Дед Фрол лежал на дне лодки и постанывал держась за правое плечо, показывая знаками, что оно выбито и его надо вправить.
Когда мы обрели дар слушания, поставили плечо на место и выгребли из камышей, то нам предстала картина побоища, действие разрушительной силы дедовой пушки. На волнах покачивались пять десятков уток, да ещё штук пятнадцать дёргались, будучи подраненными. Остальную пернатую братию как будто смело великим ураганом. С разрешения лесника, мы постреляли по шустрым подранкам и забрали их себе. Остальные два дня мы охотились одни. Дед Фрол с нами не ходил. Некогда ему было,- уток щипал.