Победитель должен плакать

Артем активировал голографический экран наручного коммуникатора и включил отражающую панель. Увидел свое лицо. Приподнял края губ, совсем немного, потом старательно растянул улыбку. Вышло очень технично. Однако городской этап соревнований не дал ему ожидаемых баллов. По мнению комиссии, вектор эмоциональной направленности был неубедителен: уклон вышел правосторонний, что привело к смешению установленных правилами фигур, отчего пострадала выразительность, а итоговая эмоция оказалась неясна.

Он столько тренировался – и фигура была выполнена неверно. Артем даже испытал некую реакцию, которую мог бы квалифицировать как недовольство. Разве это само по себе – не показатель высокого уровня его подготовки? Может, судьи были недостаточно компетентны? Он вспомнил, как разглядывал голографические образцы, делал замеры… Некоторые фигуры действительно легко перепутать.

В любом случае, городской этап был позади, и рассчитывать приходилось только на то, что удастся проявить себя в условиях природной среды. Артем вызвал на экран промежуточные результаты соревнований. Отставание от лидирующей тройки было не таким уж большим. Баллы еще можно было добрать. Придется включить в индивидуальную программу дополнительные пункты. Но он готовился к такому варианту. Не первый раз на соревнованиях.

«Участнику номер двести тридцать семь приготовиться», – прозвучало в динамиках. Артем выключил экран, провел ладонями по костюму, проверяя, все ли клапаны на карманах застегнуты. Если будет как в прошлом году и придется падать, он не растеряет предметы первой необходимости. Тогда ему пришлось активировать сигнальный маячок и досрочно завершить этап, он не выполнил даже базовой программы, и его дисквалифицировали.

В этот раз подобной ошибки Артем не совершит. Он приготовился ко всему.

Круг телепортационной панели осветился зеленым, свидетельствуя о том, что переход активен. Артем набрал в легкие воздуха и сделал шаг. Говорят, были случаи, когда участников выкидывало посреди водоема. Не хотелось бы сразу оказаться в невыгодных условиях. Первую фигуру следовало выполнить в течение трех минут после прибытия. В правилах это четко не прописывалось, однако Артем изучал архивы соревнований и вывел некоторые закономерности в тактике победителей.

В ушах зашумело, из-за резкого пространственного перехода Артем на мгновение потерял ориентацию, возникло ощущение падения. Тем не менее, ему удалось удержаться на ногах, хоть и пришлось сделать два шага вперед. Он сошел с телепортационной панели, и она тут же погасла. Артем стремительно развернулся, но точки выхода уже не увидел, трава даже не была примята. Он шагнул назад, поднял голову. По его расчетам, камеры должны были зафиксировать лицо крупным планом.

Далее он планировал сказать: «Приветствую незнакомые земли!», придав интонациям позитивный окрас за счет повышения тембра голоса. Но тут послышался шум, в Артема ударилось что-то большое, опрокинув на землю, и придавило сверху. Потом завозилось, усаживаясь поудобнее.

– Долбанные темпоноры! – услышал он сквозь звон в голове, вызванный ударом о твердую почву.

Артем зашевелился.

– А! Ты чего неожиданно подкрадываешься… снизу?! – возмутился голос. Артем почувствовал, что на живот перестали давить.

Над Артемом склонялась девушка. Почему-то первое, на что он обратил внимание – это голубые глаза незнакомки. Только после этого Артем отметил, что на ней зелено-желтый комбинезон с короткими рукавами, совершенно непохожий ни на экипировку игроков, ни на форму устроителей соревнований.

Да и какие могут быть другие игроки? Этап одиночный, правило строгое и нерушимое. Для этого полигон, на котором проходит испытание, изолируется непроницаемым полем…

Так откуда здесь девушка, из-за которой Артему не удалось выполнить первую фигуру, а, следовательно, его шансы выиграть значительно понизились?

– Я же вижу, что ты живой. Ты моргаешь, между прочим! Чего молчишь-то? – спросила девушка и брови ее образовали синусоиду. Артем наблюдал, пытаясь сообразить, было ли в правилах новые условия или упоминания об инструкторах или действующих наблюдателях. Девушка явно владела техникой управления лицевыми мышцами в совершенстве. Она, видимо, должна была задать уровень, на который следовало равняться. Интересно, где таких готовят? Узнать? Позже, наверное, стоит.

– Ты себе что-то повредил? – Девушка дернула его за плечо. Голос ее зазвучал тревожно.

– Нет, – Артем немного подумал, проверяя состояние организма. Круговерть в голове уже улеглась, шум производила теперь только незнакомка.

– Ну и поднимайся тогда! Скоро дождь пойдет, – девушка оглянулась и посмотрела в небо. Артем, успевший к тому времени сесть, замер. Волосы девушки растрепало ветром. Лицо ее Артем видел вполоборота. Но он успел заметить смену эмоциональных показателей, легкое шевеление губ, расширение глаз, уловил, как расслабляются лицевые мышцы и губы… да-да, выполняют идеальную фигуру «счастливая улыбка», прямо как по методичке.

– Ух, ну и красотища тут! И небо прямо как будто рукой можно достать, за тучу уцепиться! – она действительно подняла руку вверх, словно хотела и в самом деле погладить темнеющие тучи. Артем поймал себя сразу на двух странных реакциях. Он хотел, чтобы она прекратила делать то, что делает. Показывать восхищение, улыбаться. И в то же время – момент был настолько идеальный, что не хотелось его разрушать.

Вдалеке зарокотало. Девушка посмотрела на Артема. И снова – молниеносное переключение мышечных акцентов. Теперь она транслировала тревогу. Сведенные брови, опущенные уголки губ.

– Давай-ка помогу, – сказала она и протянула руку. Артем, не задумываясь, ухватился за ее пальцы, оказавшиеся неожиданно холодными. – Идем же! Там вон пещера какая-то. Вставай!

Гром загрохотал снова и, спустя несколько мгновений, хлынул интенсивный дождь. Девушка взвизгнула и крикнула, сделав акцент на приподнятых интонациях:
– Догоняй!

Она побежала по камням куда-то вперед, к кустам, за которыми скрывался вход в пещеру. Артем его не видел, потому что был сосредоточен на выполнении фигур обязательной программы. Он ускорился, догоняя незнакомку, которая уже вломилась в пещеру. Развернулась к Артему и вдруг издала громкие вибрирующие звуки. Совершенно чистое, идеальное исполнение смеха. Сколько Артем ни тренировался, у него не выходило так…

– Ну надо же! – выдохнула девушка. – Еще немного, и нас бы смыло с этой горы! Там, конечно, чудесная долина внизу, но хотелось бы найти тропу. Эй! Ты немой? Или грозы боишься?.. Ты меня вообще понимаешь? Неужто контакт с гуманоидной расой? А я не накрашенная!

Она говорила так быстро, что Артем едва успел вставить:

– Я только теоретически имею представление об эмоции страха.

Девушка замолкла и все глаза уставилась на Артема.

– Да ну-у-у, – протянула она. – Как скажешь. А где мы, ты знаешь?

– Эритея, двести тридцать седьмой полигон.

– Полигон? Испытания, что ли, проводите? И Эритея – это что? Город, страна?

– Планета, – пояснил Артем. – Не испытания. Соревнования по эмоциональной сопричастности. Сейчас этап естественных условий.

Девушка снова свела брови. Артем видел схему технического исполнения этой эмоции. Актриса, вот она кто. Или антрополог-психолингвист. Изучает эмоциональные состояния примитивных обществ в отдаленных колониях. Он слышал, что такие бывают, но ему казалось: наблюдение вовсе не предполагало возможность идеального воспроизводства чувств. И вот – пожалуйста.

– Эмоциональной сопричастности, – зачем-то повторила девушка. – Ага. Слушай, а год сейчас какой? Земной союз-то хоть существует?

– Существует, – Артем назвал текущую дату. Девушка присвистнула, умудрившись придать звуку музыкальность и даже интонационные характеристики.

– Вот это я выпала так выпала. На пятьсот лет перескочила. Повезло с темпоральной норой… Ты чего на меня так смотришь? Бывает! Путешествия во времени. Не слышал, что ли, о норной теории?

Артем покачал головой. Девушка вздохнула.

– Ну, и чему вас в вашем тридцатом веке учат? Существуют точки темпорального перехода, которые можно обнаружить, если вычислить место пересечения векторов времени, пространства и вероятности… Да не может быть, чтобы ты не знал! Куда все точки перехода делись? Темпорологи уже такую карту подробную успели составить! Я, правда, умудрилась найти какую-то новую точку перехода. На другие планеты никто из наших еще не переносился… хотя, может, переносились, просто вернуться не смогли. Мне же теперь надо вектор вероятности вычислить… – она вытащила из кармана комбинезона какой-то плоский аппарат со светящимся экраном. – Некстати как мой нороуловитель сдох… Ничего, подзарядится, когда солнце выйдет.

Она как будто сама себя подбадривала. Так Артем объяснил ее многословность и то, что девушка не всегда обращалась к нему, а говорила как будто сама с собой.

– Перемещения во времени давно признаны невозможными, – возразил он.
Девушка фыркнула.

– Ну, а я, по-твоему, как сюда попала? Ладно, не выкладывай подробностей. Интересно, конечно, жуть! Но не хватало еще историю поменять по неосторожности. Лучше расскажи-ка об этих ваших соревнованиях. Много на планете людей? Надеюсь, ни с кем драться не придется?

Артем читал исторические труды и знал, что раньше соревнования были замешаны на агрессии и могли представлять собой разновидность военных действий.

– Это соревнования по проявлению эмоций. Первый этап был в городских условиях и подразумевал чувства, которые важны при общении с другими людьми. Сейчас этап проявления эмоций в естественных условиях. Восхищение природой, удивление, страх, радость от преодоления трудностей… Есть базовый набор лицевых фигур, но у меня недостаточно высокий балл за первый этап, поэтому я предполагал усиленную программу. Однако теперь... Меня, наверное, дисквалифицируют. На площадке не должно быть других участников. Тем более, не допускается участие естественных носителей эмоций.

– Естественных носителей? – удивилась девушка. Она присела на плоский камень. – Кстати, а нас тут никто не съест? Пещера большая, ее мог прорыть очень крупный и очень голодный хищник.

Она посмотрела на Артема с выражением интереса. Ее лицевые мышцы продолжали постоянно работать, одно выражение сменялось другим. Артем раньше должен был понять, что для нее эмоции – не результат тренировки, а естественное состояние. Теперь ни о каких соревнованиях, конечно, речи не шло. Правила были строги.

– На Эритее нет ядовитой флоры и хищной фауны. Полигон абсолютно безопасен.

– Да уж, естественные условия! Не удивительно, что ты не спешишь проявлять нужные эмоции, – усмехнулась девушка. – Соревнования у вас, честно говоря, очень странные. На спорт вообще не похожи!

– В прошлом был период борьбы с эмоциями, способность к их проявлению была отсечена аппаратно. Это помогло в начале освоения эпохи дальнего космоса. Не было психологических проблем с длительными космическими перелетами, страхом заселения новых планет…

– Серьезно? Это же… Прости, конечно, но звучит как полная чушь! – голос девушки зазвенел. Очевидное возмущение, снова – как по методичке. – Слушай, жертва экспериментов, а имя-то у тебя есть или вы теперь по номерам называетесь?

– Меня зовут Артем.

– Уже легче. А я – Инга, – девушка протянула Артему руку с развернутой ладонью. Контактное приветствие, сообразил он и ответил на рукопожатие. Он не понял, откуда возникло желание прикоснуться к девушке.

– И что, ты совсем ничего не чувствуешь? – спросила Инга, заглядывая ему в лицо.

– У меня повышенная способность к чувственной имитации. Согласно исследованиям, сейчас у людей проявляются и естественные эмоции, но нечасто и неконтролируемо.
Девушка засмеялась.

– Это же эмоции, большая часть смысла в том, что они неконтролируемы!

Артем промолчал. Девушка сощурила глаза, и снова – вместо обычной физиологической реакции, например, на яркий солнечный свет, у нее вышло передать свое отношение.

– Ну, может, смысл скрывать чувства тоже есть, – проговорила она. – Однако ты со своей каменной физиономией меня пугаешь куда больше, чем вся ситуация целиком.

Артем не знал, что сказать. По ее поведению он бы ни за что не догадался, что вызвал у нее тревогу. Как соотнести заявление Инги с наблюдаемыми эмоциями, он не знал.

– И каковы твои планы? – спросила она.


– Что?

– Ну, ты собирался здесь сидеть до конца соревнований или шел из точки «а» в точку «бэ»? И как жюри узнает, что ты выполнил программу… Тебя снимают?

– Постоянно, – кивнул он и, подумав, добавил: - За исключением случаев отправления естественных потребностей.

– Кхм, и на том спасибо, – протянула девушка. – Так куда ты шел?

– К точке отправки. Здесь была точка прибытия. Телепортационная платформа.

Девушка снова издала мелодичный свист. Получалось у нее очень технично.

– Телепорта-ация! Круто, наверное. И что ты должен сделать? Что у тебя за усложненная программа?

– Базовый набор плюс редкие и многоэлементные эмоциональные состояния: восхищение, изумление, слезы.

– Слезы? – удивилась Инга. – С какой стати они стали сложным эмоциональным состоянием? Давай я тебе камень на ногу уроню, знаешь, как плакать будешь? Ммм, любо-дорого посмотреть!

– Специально вызванные физиологические реакции запрещены, – пояснил Артем. – За это дисквалифицируют. Причина появления слез должна быть эмоциональной. Страх, например.

– Понятно, – со странным выражением, основанным на смеси чувственных образцов, протянула Инга. – Ну, пойдем.

– Куда?

– Как куда? Задание твое выполнять. Я все равно пока уйти не могу, у меня еще нороопределитель не перезагрузился. С местной погодой я его, чего доброго, пару суток буду заряжать, прежде чем он заработает.

– Я же говорил: дисквалификация…

– Тебе что, сообщение пришло? Или, может, за тобой прилетели, чтобы тебя забрать? – удивилась Инга. – А раз нет, значит, все в порядке с твоим соревнованием. Пошли давай. Дождь уже закончился.

***

– Ну, а когда ты будешь свои эмоции показывать? – спросила Инга.

Они шли уже несколько часов. Точка выхода была достаточно далеко, чтобы успеть выполнить даже усложненную программу.

– Полчаса назад я сделал фигуру «радость от хорошей погоды», – сказал Артем.

– Разве? – удивилась Инга. – Погоди… это вот когда ты мычать начал?

– «Мы» что?.. Я озвученно улыбался.

– Чего-чего? Так это типа смех был?!

– Совсем не технично? – Артем ощутил признаки разочарования.

– Ну, если говорить о технике… В общем, когда ты сказал – тогда я поняла, что похоже на смех. Просто очень странно.

– У меня было мало практики, – признался Артем. – Я делал упор на слезы. Они же…

– Самые сложные, ага. Прямо не могу дождаться, когда ты их из себя давить будешь, – пробормотала Инга. – Ты только не обижайся, ладно? Я, конечно, болтаю много, но…

– Я не обижаюсь. Это из программы первого этапа соревнований. Эмоция, уместная в городских условиях…

Инга запнулась. Артем придержал ее, чтобы не упала. Девушка посмотрела на него.

– В прошлом году я пытался изобразить эту эмоцию, но за нее мне начислили самый низкий балл и я исключил ее из личной программы.

– Ага, – пробормотала Инга. – А сколько ты уже в этих соревнованиях участвуешь?

– Пять лет.

– Ого! А зачем?

– Что? – Артем не смог понять мотивы вопроса, потому и не подобрал нужного ответа.

– Зачем тебе участвовать? Ты… хочешь славы или приз большой?

– Повышение социального статуса предполагается, – подтвердил Артем. – Но вообще, я для науки. У меня по показателям эмоциональная предрасположенность…

– Что ты говоришь… Но ты не разозлился на меня, когда понял, что тебя могут дисквалифицировать?

– Соревнования будут и на следующий год. Я уже составил заявку, только не отправил.

Инга присвистнула и на какое-то время замолчала. Это было так необычно, что Артем принялся анализировать весь предшествующий разговор.

– Ты устала? – спросил он.

– Есть немножко, – кивнула Инга. – Мы уже долго идем.

– Пять часов без остановок. Пора принять пищу, – признал Артем.

– Вот там красивое место, на берегу, – тут же проговорила Инга очень быстро и взяв на целый тон выше. Эмоциональное возбуждение от того, что Артем предложил сделать привал? Малопонятная реакция…

Они устроились на берегу небольшой, но бурной горной речки. Инга сняла ботинки, прополоскала носки и помыла ноги. Положила свой «норооуловитель» на камень, примитивной солнечной панелью вверх. Артем разделил обеденный паек на двоих. Энергоемкость пищи была достаточно высокая, чтобы они оба насытились и не страдали истощением. Инга вытащила из незаметного в ее костюме кармана яркий пакетик с каким-то шариками.

– Арахис в сахаре, – пояснила она. – Будешь?

Артем попробовал, хотя сочетание продуктов было нестандартным.

– Ты извини, больше у меня ничего нет. Рюкзак остался в лагере… Нас несколько человек было, мы как раз шли к зоне предполагаемого темпорального возмущения. Но, похоже, неверно определили вектор вероятности. У них вечно скачут переменные… Слушай, ну, а вот ты говорил у вас есть люди, которые все чувствуют.

– Естественные носители эмоций, – подтвердил Артем.

– Вот, ага. Почему ты у них не тренировался, если так уперто участвуешь в соревнованиях?

– Потому что они живут в дальних колониях, – пояснил Артем. – Там небезопасно, туда летают только специально подготовленные группы ученых. Нужно соответствующее разрешение, его трудно получить. И оттуда к нам редко кто прилетает.

– Почему? Зарабатывали бы деньги на мастер-классах.

– У них к нам эмоциональное отторжение, – сказал Артем. – Немотивированный страх заразиться бесчувственностью.

– А вы почему считаете, что там опасно?

– Потому что поведение естественных носителей эмоций не поддается четкому определению. Случались инциденты, после этого в законодательство были внесены специальные условия…

– Чем больше тебя слушаю, тем меньше понимаю, – сообщила Инга. – Если вы так боитесь эмоций, зачем соревнуетесь? Ладно, я поняла, что тебе нужен статус. Но… ты хочешь жить в мире, в котором поведение других людей будет непредсказуемо?

Артем попытался изобразить фигуру снисходительной улыбки. Сочетание эмоций давалось особенно сложно, следовало помнить сразу о нескольких выражениях лица, ни одно из которых не должно было доминировать.

– Подобные теории разрабатываются уже несколько десятилетий, – пояснил он. – В какой-то мере, соревнования стали ответом на появление идеи о возрождении эмоций. С научной точки зрения мы проходим стадию адаптации.

– Погоди, сама угадаю! Эмоции возвращаются, и ваше правительство придумало популярную игру, чтобы вы стали привычными к идее проявления чувств? Неплохой ход. Ну, а те, кто против?

– Анализируют вероятности развития общества в эмоциональных и безэмоциональных условиях. Пока опубликованы только промежуточные результаты, они неоднозначные.

– А если докажут, будто без эмоций обществу лучше?

– Такая возможность существует, – признал Артем. Инга смотрела на него требовательно, будто ждала еще чего-то, но он не был уверен, чего именно.

– Да-а, – протянула девушка. – Ну вы и… Вымереть-то не боитесь? Без эмоциональных привязанностей друг к другу. Или у вас продолжение рода исключительно искусственное?

– Есть и естественное.

– Ну, а как вы определяете, кто и с кем?

– Для этого существуют центры семьи и эффективной репродукции.

– Эффектив… Знаешь, все, не хочу знать подробностей. По-моему, я про такое книжки читала. Фантастические, ага.

***

Артем проснулся от крика. Услышал громкий треск в кустах. Инги поблизости не было. Еще ничего не понимая, он поднялся, пошел в ту сторону, откуда доносились непонятные звуки. Что-то налетело на него сверху, легкое, тут же закрывшее обзор. Артем попытался убрать это что-то и получил удар по ногам. Следующий удар он предугадал и увернулся. Стащил с головы то, что оказалось курточкой Инги. Сама девушка сидела в траве в шаге от него.

– Ты что вот совсем-совсем не испугался? – спросила она.

– Чего? – уточнил Артем. Поведение Инги было нелогичным и ему нужно было разобраться в ее мотивах. Она не демонстрировала агрессии, скорее, была разочарована.

– Ты бы хоть крикнул раз. Заодно показал бы замечательную эмоциональную фигуру! – с очевидным раздражением заметила она. – На тебя напали на незнакомой планете посреди ночи…

– Я же говорил: на полигоне созданы безопасные условия.

Инга вскочила.

– Откуда тебе знать, что тебя не бросили?! Ты же меня не ожидал здесь увидеть! – выпалила она.

Артем заключил, что у нее был шок, вызванный непривычными условиями. Он об этом не подумал раньше, но теперь… Инга демонстрировала все признаки стресса, о которых он читал в учебниках. Кроме того, он интересовался историческими фильмами и видел пару похожих сцен.

– У тебя стресс, – сказал он.

– Не подходи ко мне! – выкрикнула Инга и отшатнулась, когда он направился к ней. Она стояла слишком близко к воде, и когда поскользнулась, даже не попыталась удержаться, наоборот, бросилась дальше в поток. Волны подхватили ее и понесли. Артем только увидел, как Инга взмахнула руками. Он вошел в реку, отметив, что у берега глубина совсем небольшая, но, наверное, можно было поскользнуться на камнях… И еще: могло свести мышцу. Вода была холодной, но его костюм был терморегулирующим. В конце концов, ему удалось схватить Ингу, которая барахталась в воде, странным образом даже не пытаясь плыть. Когда они выбрались на берег, она долго кашляла водой. Артем подхватил ее на руки и отнес к месту стоянки. Так было быстрее. Инге следовало обсохнуть, чтобы не заболеть.

– Я плохо плаваю, – сказала спустя какое-то время девушка. – Но я бы справилась.
Артем промолчал. Судя по ее поведению, суждение ее объективным не было, но усугублять стресс не следовало…

Инга нахмурилась.

– Я вот чего не пойму, – сказала она. – Ты зачем меня спасать полез? Тебе ведь все равно. Ты вот и не ругаешься, и не злишься, и не боишься. Вообще ничего! Я все же думала… Если у тебя склонность к эмоциям, то что же с другими людьми?
Она резко встала, подошла к Артему. Он стоя не шевелясь. Не хотел ее пугать. Стресс ведь. Инга приподнялась на цыпочки, обхватила его руками за шею и прижалась своими губами к его губам. Артем не сопротивлялся, и они выполнили фигуру «поцелуй», которая могла принести ему баллы на предыдущем этапе, но не теперь.

Инга отстранилась так же резко, как и подошла. Отступила назад. Глаза ее в полутьме показались Артему сверкающими. Он так и не смог интерпретировать обиду и разочарование.

– Что мне делать? – спросил Артем и, подумав, предложил: – Я тебя обниму. Это не вызовет у тебя резкой отрицательной эмоциональной реакции?

Инга криво улыбнулась.

– Не вызовет. Обнимай, – и через некоторое время, спросила: – Зачем ты это делаешь?

– Читал о технике чувственного поведения. Это называется «проявление эмоциональной сопричастности».

Инга фыркнула.

– Да уж, соревнования вам точно нужны… А то и всеобщий обязательный экзамен какой-нибудь.

***

Инга уснула через некоторое время. Артем думал о ее неожиданном срыве. Анализируя внезапные изменения в ее поведении, он пришел к выводу, что в воду она полезла умышленно. Не удивительно, что естественные носители эмоций считаются опасными.

Он практически не спал, лишь на время отключался, но почти тут же открывал глаза и убеждался, что Инга лежит чуть поодаль, в спальном мешке, который они достали из его запасов. Второго мешка не было, поэтому самому Артему досталось только одеяло.

На следующий день Инга проснулась с позитивным настроем и делала вид, что о вчерашнем своем состоянии даже не помнит. Артем все же спросил:

– Ты специально прыгнула в воду?

Она тут же нахмурилась. Призналась:

– В общем, да. Но потом нога соскользнула и меня как-то, знаешь, понесло… Спасибо, что помог. И прости за мое поведение. Просто… – она отвела взгляд. – Понимаешь, хотела проверить. Но не обидеть.

– Я пришел к тому же выводу, – сказал Артем.

– Да? – она внимательно на него посмотрела. – Ты что это, не спал? Поди таращился на меня все время?

– Не все, но наблюдал, – подтвердил Артем. – На случай, если твое состояние ухудшится.

– А, – голос ее стал тише и эмоций в нем поубавилось. Артем не понял причин ее разочарования.

Он продолжал наблюдать за Ингой. Весь день пытался представить себе ее лицо в схематическом виде, составить алгоритм последовательного движения лицевых мышц, сформировать эмоциональные модели.

Но все время сбивался. Лицо Инги притягивало внимание само по себе.

Весь день они шли. Артем выполнил оставшуюся часть запланированной программы. Включая усложненную ее составляющую. Инга смеялась. Она комментировала каждую эмоцию, которую он пытался показать. И всегда он ей напоминал то напыщенную утку, то важного павлина, то еще какое-нибудь животное. Механизм проведения аналогий он улавливал, но не понял, как Инге удавалось так быстро подобрать нужное сравнение. И, похоже, она стимулировала этими сравнениями собственные эмоции. Смех все время менял тональность, звенел и переливался. Артем признался сам себе, что недостаточно корректно представлял естественного носителя эмоций. Даже в фильмах все выглядело иначе. Более схематично, детально. Проще было отделить одну эмоцию от другой.

«Нороуловитель» Инги заработал, что тоже вызвало у нее радость. Она подпрыгнула, хлопнула несколько раз в ладоши, едва не уронила прибор и тут же прижала его к груди, испуганно распахнув глаза.

Артем наблюдал, старался запомнить как можно больше. Потом пришла мысль, что можно будет получить официальную запись испытаний. Раньше такие записи он использовал, чтобы анализировать собственные ошибки. Теперь… он просто хотел, чтобы у него осталось напоминание об этой странной встрече.

– Нашла! – объявила Инга. – Артем! Есть темпоральный переход! И вектор вероятности тот, что нужно. Я вернусь в свое время! Ты понимаешь? Понимаешь?! – она даже поцеловала его, но совсем иначе, не так, как вчера вечером. Он уловил эмоциональный настрой.

– Ты улыбнулся! – сказала она. – Я видела! Вот сейчас! Это тебе обязательно должны засчитать!

– Не тот этап испытания, – напомнил он. – Социальные эмоции здесь не подойдут.

– А! Ну, ты потом еще раз так улыбнись, когда будешь на реку смотреть. Обещаешь?

– Обещаю, – сказал Артем. – Только сейчас по регламенту должна быть заключительная фигура.

– Самая сложная? – вспомнила Инга. – Слезы, да?

Артем кивнул.

На это Инга ничего не сказала. Она просто обняла его, и Артем  уже не удивился этому ее стремлению к близкому контакту. Похоже, в этом был один из источников смены эмоциональных состояний. Потому что когда она отступила от него, выглядела расстроенной.

– Я никогда не забуду нашу встречу, – сказала она.

– Я тоже, – сказал он.

– Ты знаешь… прислушайся к себе, – предложила Инга. – Вдруг тебе именно сейчас захочется поплакать. Так ты и не сдерживайся.

Потом она еще помахала ему рукой и, отойдя на несколько шагов, растворилась в воздухе.

Артем проанализировал свое состояние. Эмоционального настроя, который должен был бы вызвать слезы, не было.

Но, спустя время, Артем понял, что происходит нечто странное. Инга, наверное, уже вернулась к своим и объясняла, что произошло. А он продолжал смотреть туда, где она стояла еще некоторое время назад. Артем понял что-то важное. Хотя вряд ли мог бы сейчас выразить это свое понимание словами.

Он так и не попытался изобразить эмоции, которые должны были сопровождаться слезами. Победа не была сейчас главной.

Зато, вспомнив прыгавшую вокруг него Ингу, Артем снова улыбнулся.