Только с тобой. Часть2

 Шарапов.
 
 В кабинете стояла гробовая тишина. Все ждали его. Ждали напряжённо, как ждут садоводы дождя во время засухи.
 - Шарапов, зайди ко мне! - крикнул Панков.
 - Капитан Шарапов прибыл. - отрапортовал я через секунду.
 - Садись, Владимир. - Панков неспеша прохаживался по кабинету. - Дело серьёзное. Сегодня выходит на работу Жеглов, о чем ты и сам знаешь. Он после тяжёлого ранения, поэтому неизвестно, сможет ли он дальше работать, как прежде. Если он не будет справляться, единственная подходящая кандидатура - ты, Володя. Как ты на это смотришь?
 " Ах, ты, гнида! Это ты мне предлагаешь Глеба подсидеть? Моего Жеглова, за которого я не задумываясь, застрелил толстопузого Петю и приговорил Серёгу Левченко? Которого я прописал в своей квартире, через четыре дня, после знакомства? Того Глеба, который чуть не удавил тебя твоим же воротником, чтобы примчаться вынимать меня из банды? Давай, дрянь такая, предложи мне продать с потрохами человека, который закрывал меня своим телом от выстрелов! Да за такое на фронте бы живьём в землю закопали! Мне предать Глеба, у койки которого я пластался навзрыд? А знаешь ли ты, что в этой работе вся его жизнь, весь смысл. И сейчас, когда он вернулся к этой самой жизни, ты мне предлагаешь убить его?"
 - Я полагаю, что Вы делите шкуру неубитого медведя! Жеглов справится! А я по мере сил буду в этом ему помогать. - Я вышел не прощаясь и не отдав честь. Ни в прямом, ни в переносном смысле.
 Войдя в кабинет, я увидел кучу малу. Все столпившись вокруг Глеба, обнимали его, каждый норовил пролезть и хлопнуть по плечу. Он стоял молча и улыбался задорно и одновременно с ласковой злостью, как он один умел.
 Через час дела отдела  резко пошли в гору. С Жегловым работа закипела. Зря Панков сомневался. Он и сам это понял и теперь смотрел на меня с робкой благодарностью и надеждой, что я его не выдам. Я и не собирался. Ещё не хватало Глебу нервы трепать!
 
 Жеглов

 Чего они все вокруг кудахчут? Неужели и правда надеялись от меня избавиться? Не дождутся! Кровь я им долго буду портить и работать заставлю, как надо. Спасибо, Володька выручил. Вся документация в порядке! И когда он успевал? Врач говорил, что он из моей палаты не выходил почти. Хотя... Я пока не спрашивал, но когда лежал без сознания, мне показалось, что один раз он приходил вместе с моим сыном, которого я пока видел только на фото. Неужели ещё и на юга мотался? Ради меня?
 -Глеб, тебе обед Оксана передала. Сказала, чтобы ел, пока пироги горячие! - Володя поставил передо мной свёрток с чем-то явно вкусным.
 - Тебя поди, тоже не забыла? - усмехнулся я.
 - А как же! - он самодовольно ухмыльнулся и достал из под стола термос. Когда он его открыл, я почувствовал аромат кофе со сгущёнкой.
 - Шарапов, не будь кулаком жадным! Кофе мне плесни! - возмутился я.
 - Фигушки! - голосом Мальчиша-Плохиша отозвался Шарапов. - Тебе врач запретил!
Друг называется! Кто умолял вернуться? Кто рыдал, не давая мне спать? Врача он слушает! Ну и давись своими кофеями в одиночку, у меня свои вкусности имеются.
 - Жеглов! Ты что ешь? - подозрительно спросил он через пару минут.
 - Сейчас, пирог с мясом. Оксана мастерица! Потом буду жареную курочку, а потом, бутерброд с сырокопчёной колбаской! - оповестил я. - Два бутерброда!
 - Ты совсем обнаглел? - Шарапов поперхнулся кофе. - Куркуль! Давай мне один бутерброд. И курицы! У меня тут яйца всмятку и кофе!
 - Нетушки! - заявил я. - Жадность, она наказуема. Зажал другу кофейку, подавись своими яйцами!
 От получившегося каламбура Ушивин конём заржал.
 - Кружку подставляй, вымогатель! - проворчал Володька, жестом приглашая Гришу к термосу.
 Я отдал ему бутерброд, порезал курицу на три равные части, отрезал половину моего бутерброда Грише, разложил пироги.
 Только сейчас я понял, что чуть не умер. Что могло больше не быть в моей жизни вот этого всего. Как мало, оказывается, мне нужно было для счастья. Просто сидеть и бестолково препираться с Шараповым. Я вспомнил, как ненавидел его ещё до нашего знакомства, и поморщился.
 - Глеб, ты чего? - сразу забеспокоился Володя. - Где болит?
 Я махнул рукой. Какое же счастье обедать сейчас с ними! Как я соскучился!
 
 Панков.
 
 - Да, предложил ему стать во главе отдела. Отказался, конечно. Вежливо. Но внутри буря бушевала. Так бы и съел меня с потрохами. Говорил, Вам: он его никогда не предаст. Надёжнейший парень. А тут ещё Глеб ему жизнь спас. Собой закрыл. Он за ним теперь как телок за коровой ходить будет! Не нужно их лбами сталкивать. Назначим в соседний отдел. Негоже ему в подчинении ходить. Пусть развивается. Да, аспирантуру заканчивает. Думаю, через месяц. Пусть они вместе поработают пока. Всё же Егорыч после больницы оклематься должен.
 Положив трубку я выдохнул. Как же хорошо, когда Жеглов на месте! Гора с плеч. Володя меня порадовал. Преданный парень! Не польстился на пост. Не предал начальника. А что Жеглова иногда не предать, а зарубить хочется, по опыту знаю! И всё-таки как хорошо, когда он на работе!
 
 Шарапов.

 Вечер наступил незаметно. Я уже клевал носом, когда ко мне подошёл Глеб и сказал: пойдём домой, Володя!
 Мы шли не торопясь мимо липовой аллеи и я понимал, как отвык ходить домой с ним вместе. За эти месяцы я привык жить в ощущении беды и предвкушении горя и сейчас мне было легко и радостно и хотелось петь. Глеб шёл, как обычно сосредоточенный и собранный, и я не знал о чём он думает.
 Дома царил идеальный порядок. Я постарался. Очень хотелось, чтобы когда его выпишут из больницы, он попал в чистоту и комфорт.
 А сейчас, когда он вышел на работу, меня распирало от счастья, что теперь мы каждый день будем приходить сюда вместе. С кухни уже доносился аромат жареной картошки. Надо было пойти и выгнать Глеба с кухни и заставить его отдыхать. Но это был такой непередаваемый кайф ощущать снова его присутствие, его заботу, что я как распоследний эгоист сидел и вдыхал вкусный запах картошки с луком и шкварками. Закончилась моя пытка неизведанностью. Он выжил. И теперь в квартире снова было радостно, шумно и весело и на удивление легко дышалось.
 Я сидел с ним за столом и не мог оторвать от него взгляд. Жеглов красиво ел. Впрочем, он вообще был красив в мелочах. Красиво ставил на документах свою замысловатую роспись, красиво мыл пол, красиво брился, даже ногти стриг, как будто в заграничном кино снимался. Мне трудно это объяснить.
 Жеглов заметил, что я наблюдаю, как он ест и истолковал по-своему. Встал и положил мне остатки картошки со сковородки. Ему, как недавно раненому, полагалось усиленное питание и в буфете мы разжились индийским чаем со слоном, настоящей говяжьей тушёнкой, зелёным горошком, кусковым сахаром и баночной ветчиной. Тушёнку и ветчину было решено поберечь, а вот отказать себе в удовольствии попить вкусный чай, не смогли. И сейчас на столе исходил паром заварочный чайничек.
 Говорить не хотелось, и я просто сидел и вбирал каждой клеткой своего тела домашний уют и ощущение спокойствия.

 Жеглов.

 Вовка какой-то странный. Словно одурманенный. Я не стал лезть к нему с разговорами. Он так странно смотрел на меня, во время ужина. Провожал взглядом каждый кусок... Видимо, порция для него маловата оказалась! Понятно: молодой, вечно голодный! Мне нравится его кормить. Готовить для себя одного я никогда не любил, хотя умею даже булочки и хлеб печь. Но всегда ограничивался куском хлеба с сыром на завтрак и тушенкой с хлебом и чаем на ужин, полноценно обедая в буфете. А для него готовить мне  в удовольствие. Надо в выходные борщ сварить...
 Хотя, какой борщ?! Совсем забыл: в субботу у Вовки день рождения. Подарок я давно достал, отдал за него долги и храню на работе. В пятницу вечером мы с ребятами пойдем в пивную. Он уже всех позвал. А вот на субботу у меня запланирован праздничный обед. Я уже знаю, чем его поразить. Слышал, как они с Иваном обсуждали посещение "Савоя" и что ему там понравилось. Он от удивления ахнет! Надо будет на рынок поехать и так всё подгадать, чтобы он не понял, куда я намылился и чтобы продукты протащить незаметно. Мясо морозить нельзя, не тот вкус будет.
 После того, как он сказал мне, что мой сын у его тети, прошло довольно много времени. По документам его мать - покойная жена Володи. А она посмертно получила орден. Следовательно Васе полагалась солидная пенсия. Шарапов её оформил. Я же настоял на том, чтобы первые месяцы не отдавать её Надежде, а откладывать и положить на вклад. Есть у меня одна знакомая, грамотно подсказавшая, как всё оформить, чтобы не прогореть в случае перемен в стране. Ещё на один, общий для нас с Вовкой вклад, пошли обе наши премии за взятие банды. Я не купец и над златом в жизни не чах, но с заначкой, оно надёжнее!
 Так что почти вся моя зарплата уходила на содержание сына. Шарапову я тратиться не позволял. Остатки уходили на наш скромный быт, который мы тянули поровну. Но теперь, когда я отложил Ваське на сберкнижку, пенсию мы высылали Надежде. Так что я сейчас получал хорошую зарплату, увеличившуюся за счёт того, что мне дали майора. Панков обещал, что через год снова повысят.
 Поэтому закатить пир Володьке я смогу. Он этот обед надолго запомнит!
 

  Шарапов.
 После ужина я сразу лёг, но мне не спалось. Встал, пошёл попить. Жеглов всегда ложился рано, а после больницы на него ещё и сонливость нападала, поэтому я удивился, увидев его входящим на кухню. И тут у меня зубы заныли. Глеб был в одних трусах, без майки и я увидел то, чего отчаянно стремился не видеть: следы от четырёх пуль. До сих пор не могу забыть, как он выскочил вперёд, заслоняя меня, и как в миг обмяк и упал бы, не подхвати я его.
 Поразительно: я привык не чувствовать своей боли. На фронте я видел оторванные конечности, обугленные трупы, сам бинтовал парням раны, вытаскивал осколки из тел. А его шрамы видеть не мог. Жаль, Горбатого так быстро застрелили, я б его на ремни нарезал за эти четыре отметины!
 - Володь, ты не заболел? - баритончик Жеглова отвлёк меня от мрачных мыслей. - Странный ты в последние дни.
 И тут я сделал то, чего мы оба не ожидали: подошёл к Глебу и  крепко прижал его к себе. Он не отпрянул, обнял в ответ, крепко, по-братски и засмеялся.
 - Я скучал, Глеб!
 - Я знаю.
 Он ласково растрепал мне волосы, мягко высвободился и ушёл спать.
 Из меня вдруг вмиг улетучилось всё дурное напряжение, давившее меня в последние годы. От этого стало совсем приятно.  Я поспешил лечь и уснуть, чтобы не беспокоить Глеба.
 
 Николай Тараскин.
 
 Я с этой сладкой парочкой с ума сойду! До сих пор мужики судачат, есть ли что-то между ними или просто мы не знаем об их родстве. Не могут же два нормальных парня, по своей воле жить вместе! Да ещё так дружно. Они, конечно, без конца спорят по рабочим вопросам, частенько орут друг на друга, как ненормальные, без подначек не разговаривают, но Жеглов за Шарапова убьёт, а Шарапов за него живьём сгорит и не поморщится. Я помню, как Шарапов сидел в зале суда над раненым телом Глеба. Казалось, сделай один шаг в их сторону, и он кинется и разорвёт в клочья. Это его Глеб. И делить он его ни с кем не будет.
 Я в это не лезу. Избегаю сплетен. Не избегать опасно для здоровья. Пасюка, за шуточку, они так ногами отработали, что навсегда отбили охоту их обсуждать. А мне они симпатичны и скандалить совсем не хочу.
 Но иногда я просто не знаю, как реагировать. Например, вчера  в буфет завезли невиданную вещь: коробки с ананасовым и апельсиновым соком. И на моих глазах, Шарапов отстоял огромную очередь, состоящую сплошь из женщин, желающих побаловать ребятишек и забрал всё, что ему полагалось. Хотя я понимал, что он предпочитает выпивку покрепче соков. И раньше всегда уступал свою долю на подобные товары барышням. Для Глеба старается. Оно понятно: после ранения тому нужны витамины, а хороших свежих фруктов сейчас днём с огнём не купишь, но у меня было ощущение, словно я застал Володю за каким-то интимным занятием. Как если бы он подмывался, что ли...
 Ладно, чёрт с ними. Всяк по-своему с ума сходит! Я в это не лезу. Жеглов мне всегда нравился. В некотором роде он и сейчас мой кумир. Я бы хотел с ним дружить. Но к нему уже через Шарапова не пролезть! Это его Глеб и делить он его ни с кем не будет...

  Жеглов.
 Володька совсем с ума сошёл! Притащил домой пять литров сока и заставляет меня его пить. Ещё бы детского питания приволок! Сам не трогает. Для меня бережёт. Даже не пригубил ни разу из любопытства. Хотя, надо признать, организм мой на сей дефицит реагирует с благодарностью. Так я, пожалуй, пристраститься могу к этим кисло-сладким и горько-кислым витаминным извращениям.
 Кажется, Володя успокоился. Первые дни, после того как пришёл в сознание, я был сосредоточен на собственном восстановлении. Последние дни въезжал в работу. И только сейчас до меня дошло, каково ему было всё это время. Он ведь молодой совсем, тридцати нет! А уже сирота, фронтовик. Он всех потерял и будущего для себя не намечает. Я не лезу с советами, но понимаю, что он заблуждается. Он хранит верность своей покойной жене, но рано или поздно в его жизнь придёт и любовь и семья. Я буду только рад. За себя я не переживаю, выкручусь, не впервой!
 А сейчас я - его единственная привязанность. Конечно, никакой плотской любви между нами нет. Ещё чего не хватало! Но он льнёт ко мне, как отцу. И хотя он поздний ребёнок у родителей, я по возрасту мог бы быть его папкой.
 Когда он на кухне сгрёб меня в охапку, я облез. Столько нежности в груди всколыхнулось. Я к нежности не привык. Батя из меня эту, как он говорил " дурь", выбивал, как мог.
И вот те нате! Живу в одной квартире с двадцатипятилетним мужиком, который приносит мне соки!
Приятно, однако!
 
  Консьержка и красотка.


 - Кого я вижу! Моё почтение! Маня! - Жеглов приветственно раскинул руки.
 - Что, Жеглов, не обошёлся без верной подруги Маньки-Облигации?! - подначила девица.
 - Без тебя никуда! Иди к за ширму к Оксане. Готовьтесь. После сочтёмся. Ты меня знаешь: в долгу не останусь!
 - Подведёшь меня под нож! - покачала головой Маня.
 - А ты не помирай раньше времени! Всё Маня потехе час, а делу время! Успеем лясы поточить.
 
 Через полчаса из-за ширмы вышли две ярко накрашенные красотки в красных бусах и шёлковых платьях. Чулки в сеточку дополняли образ и без слов говорили о профессии красавиц.
 Когда из - за ширмы выпорхнула третья, Жеглов поперхнулся и призвал всю свою выдержку чтобы не упасть на пол и не задрыгать ногами от смеха.
 Впрочем, его усилия никто не оценил. Барышня посмотрела на него с ненавистью и, отвесив подзатыльник, вышла из кабинета.
 - Что это с ним? - удивился Жеглов.
 - Тяжёлое психологическое потрясение, - шёпотом пояснила Оксана. - Усы сбрить пришлось.
 
 Жеглов подавил новый припадок смеха.
 
 - Прошу за ширму, товарищ майор! - сладким голоском пропела Оксана, - Ваша очередь!
 - Чего не сделаешь, для блага Отечества! - вздохнул Жеглов.
 
 - А где Иван Саввич? - недоброжелательно спросил высокий худой мужик с лошадиным лицом.
 - Заболел. Радикулит скрутил. Попросил подменить, - отрапортовала дамочка с жуткой "химией" на голове.
 "И кто, такие причёски делает?" - думал бандит по кличке Лошак, поднимаясь по лестнице.
 В квартире было весело. Манька притащила свежачок. Невысокая блондиночка и высоченная девица с толстенной русой косой до пояса и роскошными ногами привлекали одобрительные мужские взгляды.
 Скорее бы уже приехал поставщик, чтобы рассчитаться и поскорее с девками оттянуться. У высокой тёлки такие ноги, что только на плечи и закидывать!
 Поставщик приехал без опоздания. По этому случаю накатили водочки. Когда пили по третьей, высоченная поднялась и краснея удалилась в уборную. Что произошло дальше, не понял никто. В комнату вдруг ворвалась оперативная группа, конфисковала товар, уложив участников застолья на пол мордами вниз.
 Лошаку удалось выбежать из квартиры. Галопом он понёсся к выходу. Консьержка с жуткой "химией", в мешковатом костюме равнодушно на него посмотрела, а потом вдруг резко выпрыгнула из-за стойки и одним ударом свалила и прижала к полу. Лошак с удивлением увидел на её ногах огромные тяжеленные ботинки.
 Кокетливо цокая каблуками, прошла мимо них высоченная девица.
 Консьержка сказала ей мужицким голосом:
- Познакомимся, красавица? - и дико заржала.
Девица тоже мужицким голосом рявкнула:
- Отвали, противный! - и нарочито виляя бёдрами, вышла, хлопнув дверью.
 
 Шарапов.
 Дело о наркодилерах благополучно раскрыто. Рапорт у Панкова. Поставщик сдал наркобарона на восьмой минуте допроса. Задержание главаря прошло удачно. Панков сияет.
Я уже привык жить без усов. Нас с Жегловым дома разгримировывала Оксана и никто не увидел мой позор. Даже Глеб больше ни разу не подколол. Каким Макаром он благодарил Маньку я понятия не имею, но дома не ночевал две ночи!
 Оксана пошла на повышение, что только сказывается на её кулинарных успехах и благоволении к нам с Глебом. На день рождения связала мне синий свитер из натуральной шерсти и модный черный шарф "кашне" с моим инициалами.
 Субботним утром я проснулся поздно. После вчерашней попойки, когда было решено не идти в пивную, а остаться в кабинете и причаститься водочкой, а так же самодельными творениями Копырина, я плохо помню, как мы с Глебом дошли до дома. Вроде он меня вёл. А может, нёс...
 Я сразу сделал пятьдесят отжиманий, чтобы разогнать похмелье. С удовольствием почистил зубы, умылся и зарёкся пить.
 Глеб вошёл ко мне в комнату свеженький, как огурчик. И улыбнулся:
 - С днём рождения, Володя!
 - Спасибо.
 Мне исполнилось двадцать шесть. Вчера, до того, как я напился, ребята вручили мне роскошный брючный кожаный ремень. Где достали такую красоту и сколько это стоило и предположить не могу. Естественно, я понимаю, что Глеб скидывался со всеми и персонального подарка от него не жду. Гриша поздравил меня дружеской стенгазетой и моим портретом, сделанным не знаю когда. Оксанины творения, я уже упоминал.
 Была мысль пройтись до магазина и хоть что-то купить к столу. Всё-таки праздник у меня сегодня. С другой стороны, не такая уж крупная дата. Обычный день, разве что выходной.
 - Вов, помоги пожалуйста. Застели мою кровать, - смущённо обратился Глеб.
 Вот тут я струхнул! Жеглов очень самостоятельный человек. Он в жизни о помощи не просит. Это как же ему плохо, что он кровать застелить не может, да ещё помочь попросил! Не надо было позволять ему вчера выпивать.
 Я бросился исполнять его просьбу. Взял в руки подушку, поднял, чтобы взбить... На простыне пестрели яркие коробки.
 - Поздравляю! - заорал Жеглов.
Бритвенный прибор "Жиллет" и набор лосьонов и кремов для бритья, той же фирмы. Не представляю, как и где он их достал. Зато представляю, как потратился! Я сразу понял, почему он мне это подарил. Когда я опрашивал Соболевскую, она рассказала, что Фокс приходил к ней забрать бритву этой фирмы. Я рассказывал об этом Глебу. Ещё поворчал, что мол он бандит, дрянь, а не человек, а может себе позволить такую роскошь. Ну, Глеб! Дружище! Ну, удивил!
 А Жеглов уже подкрался сзади и теперь энергично драл меня за уши.
 Повторюсь, что не ждал от него подарков и банкетов. На работе Панков меня торжественно поздравил. С девчонками в обед мы попили чай с конфетами, а с мужиками надрались вечером. На доске объявлений я мелькнул среди прочих именинников. Чего ещё? Я не ребёнок. В детстве мне родители устраивали роскошные праздники, один раз даже за границей. Чего мне только не дарили! В старших классах я созывал в гости чуть ли не всю школу. Я был избалован родителями. Когда была жива Ира, она всегда накрывала шикарный стол, собирала большую компанию. На фронте мне просто позволялось выпить сто грамм после ужина.
 Сейчас началась новая жизнь и в ней я жил одним днём. И всё же я обиделся на Глеба. Вручив мне подарок, он позвал меня к столу. Там мы подкрепились бутербродами с прибережённой баночной ветчиной и чаем "со слоном".
 А потом он просто собрался и ушёл. Да, я понимал, что у него своя жизнь, но сегодня я хотел провести весь день с ним. Никого другого видеть не хотелось.
 Мне стало тоскливо, я оделся и пошёл гулять в парк. Свежий воздух окончательно развеял моё похмелье и я повеселел окончательно и даже перестал психовать на Глеба.
 Замёрзнув, вернулся домой. Открыл дверь и ошалел от запахов.
 - Ты где бродишь, я уже в розыск собрался объявлять?! - попенял с кухни Жеглов.
 - Иди, мой руки!
 Я вошёл на кухню, посмотрел на стол и засмеялся и прослезился одновременно.
 Как он узнал? Готов поклясться, я ему не рассказывал. Видимо слышал мой разговор с Пасюком.
 Мы с Иваном обсуждали засаду в "Савойе" и я рассказывал ему про блюдо, которое мне особенно приглянулось:  отбивная из баранины на  косточке -  кусок красного, прожаренного, горячего мяса, вокруг него румяная золотистая картошечка, горочкой жаренный на масле лук, соленый огурчик сложен сердечком, а на баранью косточку надет  большой бумажный цветок, вырезанный фестонами. Я пробовал и осетрину и чёрную икру. Пробовал, конечно, не ел от пуза. А вот отбивную из баранины пока не доводилось.
 Теперь стол на кухне, где мы обычно ели, был изящно сервирован на две персоны и с моей стороны на фарфоровом блюде из запасов посуды моей мамы, красовалось две бараньи отбивные на косточке. Сочные, аппетитные и обе украшены цветками из салфеток. Был на том блюде и жареный золотистый лучок и сердечки из огурчиков и горки разной свежей зелени и зелёный горошек и розы из свежих помидор. Только жареной картошки не было. Зато рядом с блюдом со всем этим великолепием стояла тарелка, до краёв наполненная золотистым, истекающим сливочным маслом, картофельным пюре. Благодать! Со стороны  Жеглова был похожий натюрморт, но сервировка попроще: огурцы и помидоры просто нарезаны одинаковыми тонкими кружочками.
 Я осознал, что за те часы, что я жевал обиду на него и разгонял прогулкой похмелье, он съездил на рынок, выбрал необходимое мясо и прочие продукты, вернулся обратно, приготовил всю эту красоту, вырезал из салфеток и накрутил цветы, нашёл  и до блеска начистил приборы и фарфор. Я чувствовал себя свиньёй.
 Впрочем, стыд никак не повлиял на мой аппетит и я слюной захлёбывался, глядя на свою порцию.
 Жеглов откупорил бутылку грузинского вина, разлил по бокалам и произнёс:
 - Я очень рад, что ты появился в моей жизни. Я даже никогда не мог мечтать о таком друге, как ты, Володя! Я не буду желать тебе карьерного роста. Он у тебя и так будет! У тебя блестящее будущее. Я желаю тебе только здоровья и поменьше стрессов. Остального ты достигаешь сам!
 Я так растрогался от его простых слов, что ненадолго забыл про отбивные.
 Правда, совсем ненадолго.
 Мы выпили вина, и я стараясь не рычать, вцепился в баранину, периодически забрасывая в рот ложку пюре.
 Мясо и овощи были свежайшими, пюре нежнейшим. Не знаю, как в " Савойе", а у Глеба получилось идеально. Никогда не думал, что еда способна сделать меня таким счастливым.
 Глеб ел медленно, степенно. Вкушал. А я ни черта не вкушал, а только старался не вымазаться пюре или соусом. Соусов Глеб приготовил штук пять и один вкуснее другого.
 Где он так научился готовить? Кто учил его изысканно сервировать стол, кто объяснял какие соусы подходят к мясу.? Как он справился на обычной, не ресторанной кухне и за короткое время и даже беспорядка не оставил? Ума не приложу! Спрашивать не буду. Не хочу лезть в душу.
Глеб встал и достал из духовки золотистые лепёшки. Только сейчас до меня дошло, чем это так вкусно пахло, помимо мяса.
 Ух, и наелся я!
 Из-за стола еле встал.
 Правда, перемыл и перетер всю посуду. Не хватало ещё Глебу у раковины стоять, когда он и так пол дня у плиты провёл.
 Потом мне захотелось прилечь и я бессовестно продрых несколько часов.
 Когда я проснулся, в квартире пахло ещё вкуснее, чем днём.
 Только не мясом, а чем-то печёным и сладким.
 Глеб услышал мою возню и вошёл, протягивая мне блок американских сигарет с фильтром.
 - Ещё раз поздравляю! Пойдём чай пить!
 В центре стола красовался огромный торт, под названием " Сметанник Королевский", украшенный половинками грецких орехов и шоколадными стружками. Такой пекла моя мама на все праздники и я
его просто обожал. Этого Глеб знать точно не мог. Угадал, гениальный сыщик!
Вкус был точно такой, как в детстве.
 Сколько же труда и денег он вложил во всё это. Я молчал, потому что излишние слова благодарности только покоробили бы его.
 Я просто смотрел на него сияющими глазами и он понимал меня без слов.
 Покончив с чаем мы пошли в гостиную и включили видео магнитофон, который когда-то привёз из Японии мой отец, бывавший там на конференциях. Смотрели остросюжетный боевик с кассеты, которую тоже достал мой покойный папа.
 Лёжа на диване, мы курили одну за другой сигареты, и в комнате уже было не видно мебели из-за дыма. Обсуждали происходящее на экране. Я поражался меткости его замечаний.
 Так вышло, что мы не захотели расходиться и уснули прямо в гостиной, каждый под своим пледом. Всю ночь я спал без кошмаров, периодически бодал Глеба головой в плечо и точно знал, что он здесь, что всё хорошо, что никакие горбатые главари его не достанут...