Очень странное кино - пятьдесят пять

     - Народный акын Джамбул в  " Метрополе " триппер подхватил.
     Фадее резко дернулся, утробно хрюкнув, и уронил полный душистым армянским коньяком стакан прямо себе на тщательно отутюженные габардиновые брюки, обернулся к двери и увидел картинно стоящего в проеме Юза Алешковского.
     - Ты того, - бормотал глава СП СССР, мелко окрещивая пространство давно снятыми с довольствия ( Бабель ) ритуалами культов, - этого, не говори так - то, сам ведь не понимаешь, чево говоришь.
     Развязной походкой хулигана с окраин любого индустриального города могучего чугуном и хлопком Союза Юз подвихлял к огромному лакированному столу всеписательского начальника и гаркнул тому прямо в физиономию, тут же пошедшую морщинами сомнений :
     - Га ! Хочу играть с Андреей Пришакариу !
     Он плюхнулся в гостевое кресло, предназначенное для ответственных товарищей с мест, кем Алешковский, вне всяких сомнений, никогда не являлся и, более того, являться не желал. Прикрыв промокший напитком пах локтями, Фадеев чуть поерзал, устраиваясь поудобнее, и уже примирительно высказался по существу :
     - Вряд ли народный блогер похож на толстожопую румынку, голубчик. Так что там с акыном ?
    Юз закатил побелевшие глаза и, натужно икая после каждой строки, процитировал :
     - Продажный акын за кусок бешбармака
     Слагал свои лживые песни собакам.
     - Сурков ! - радостно подхватил Фадеев, выставляя на стол уважение в виде трех бутылок армянского коньяку. - Говенный, конечно, стихоплет, но товарищ наш, проверенный и испытанный.
     Они выпивали и закусывали черноморскими бычками в томате, баночка с коими совершенно случайно завалялась в жестяном шкафу руководителя всех советских инженеров, по меткому замечанию Олешки Пешкова, человецких душ, пока в дверь, предварительно помяукав за ней, не просочился некоторый нелепо выглядящий округлый человек в партикулярном платье.
    - Гээспада, - протяжно грассируя произнес он, лорнетя Фадеева и Юза в упор и деланно, - не подскажете ли безвестному гаеру направление полета ?
    Юз потряс хмельной головой, не в силах охватить услышанное сознанием, а Фадеев, жутко побагровев, уже вздымал свой массивный зад со стула. За спиной пришельца показался безликий молодой человек, назначенный НКВД в личные секретари при главе Союза писателей. Гримасничая, но, как заметил внимательный даже при алкогольном отравлении Алешковский, избегая коснуться мясистой спины обладателя старомодного лорнета, прошептал побелевшими и трясущимися от ужаса губами почти неслышно :
    - Нарышкин.
    Фадеев уронил стул, вскакивая и вытягивая дрожащие руки по швам, забыв прикрыть обмоченный коньяком пах, а Юз, сызмальства ложущий с бааальшим прибором, даже не пошевелился.
    - Васиясь, ваше степенство, - бубнел Фадеев, бросившись к пришлецу и пытаясь ухватить его пухлую ладонь для надлежащего лобызания, - прошу простить, не признал спьяну.
    - А как ты меня можешь признать, сволочь, - ударил гость Фадеева сложенным с щелчком лорнетом во вспотевший лоб, - ежели ни разу и не видел !
    Отшатнувшись от удара лорнетом, Фадеев засмеялся, пуская пьяную слюну.
    - Ну, насмешил ! Я же тоже, так сказать, человек государский. А о том годе на приеме у архиерея разве не с тобой мы водочкой нарезались, найдя общее ?
    - И что же это общего у прямого потомка матушки Великого Петра с таким мизераблем, как ты ?
    - Служба в органах ! - заорал Фадеев, рушась на пол.
    Гость, недоуменно пожав плечами, вышел в дверь, а Юз, поднимая руководителя, долго и терпеливо объяснял, что путиноидный мусор и просто дурак не имеет, кроме самозванства по родовому преному, ничего общего с оказавшимся придворным шпынем матушки Екатерины деятелем.