Легенда о ласточке

 Проходя по тротуару у одного из многоэтажных домов города, услышал какой-то шум. Это из-под бетонной плиты лоджии, на уровне пятого этажа, что-то было обрушено шваброй, в прямом и переносном смысле, торопливо скрывшейся за створками оконной рамы.

 Посмотрев более внимательно, обнаружил, что это были глиняные гнёзда ласточек. Кому-то помешало беспокойное соседство с божьей птичкой. Труд малых птах, всю весну таскавших глину с реки и пух с ближайших тополей, пошёл насмарку.
 
 В заботах только о своём, индивидуальном благополучии, человечество забывает про природный закон, заключающийся в «эффекте бабочки». Метафоре, которая указывает, что малейшее вмешательство в начальные природные условия в сложных системах может привести к печальным, непредсказуемым результатам.

 Авторитетные психологи «эффект бабочки» связывают с влиянием малых событий на жизнь самого человека. Например, незначительное замечание, пояснение родителя может влиять на самооценку и дальнейшее поведение человека в жизни, а случайная встреча с мудрым человеком – может повлиять на всю его жизнь.

 Так получилось в моей жизни, что общаться мне с моими дедушками довелось в довольно юном возрасте, ещё до школы. При общении с ними я постигал вековую мудрость – школу жизни многих поколений.

 Помню, у деда при его доме в посёлке Капустин Яр, был огромный двор, который был поделён на несколько частей. Вдоль соседского забора росли раскидистые кусты чёрной смородины. Во дворе было место под сад, было место под овощные грядки, а ещё был, отгороженный забором из ивового плетня широкий баз для домашней скотины.

 Все постройки на базу были тоже из ивового плетня, для тепла и защиты от влаги и ветра обмазанного глиняным раствором с добавлением конского или коровьего навоза. Крыша этих построек состояла также из полотен плетня, сверху покрытого слоем рубероида засыпанного слоем уплотнённой глины.

 Родители решали какие-то свои взрослые проблемы с братом моего отца, а мне было это совершенно не интересно, отчего стало очень грустно. Я печально смотрел в окно, за которым местные мальчишки гоняли мяч прямо под окнами дедовского дома. Обратив на меня внимание, дедушка предложил мне:

– А пойдём-ка со мной внучек, я тебе наших козлят покажу!

 Я молча протянул к деду руку, мы направились к выходу из дома, я чуть впереди, а за мной, стуча об деревянный пол своим протезом, мой дед.

– Ты умеешь уже считать? – спросил меня дед, помогая спускаться по высоким ступеням крыльца.

– Умею! Меня братья научили, я и буквы знаю, и умею писать, только печатными буквами, – похвастался я, хотя иногда путал написание некоторых букв. Например, писал букву Я в обратную сторону.

– Молодец! А вот Нинка, твоя ровесница, буквы учить не хочет, всё в куклы играет, да от меня отмахивается, когда пытаюсь её научить уму разуму, – с сожалением пожаловался дед.

 Мы подошли к калитке скотного двора, дед ловко отбросил кожаную петлю, служившую запором для калитки, и пропустил меня вперёд. В углу база стоял небольшой стожок сена, с которого, увидев нас, весело взбрыкивая копытцами, соскочили два козлёнка.

– Вот они, бесенята, прыгают целый день со стога и обратно, – улыбаясь, сообщил мне дед, – ну прямо как малые ребята, веселятся и проказничают.

 Тем временем, козлята, заметив нас, опустив головы с уже появившимися маленькими рожками, побежали к нам на встречу. Дед взял стоящую рядом хворостину и погрозил им.

– Вот я вас сейчас хворостиной то угощу, – дед показал козлятам зажатую в руке хворостину и потряс её, – вы как гостей встречаете, бесенята?

 Козлята остановились и вопросительно оглянулись на дверной проём сарая. Там уже стояла и смотрела на нас их мать – взрослая коза с длинными рогами. Коза что-то проблеяла козлятам, после чего они, очевидно потеряв к нам всякий интерес, опять вернулись к своему прерванному занятию – прыгать со стога и обратно.

 Коза ушла вглубь сарая туда, где не так жарко и улеглась на соломенную подстилку. Мы с дедом вошли внутрь. Здесь было намного прохладнее, чем снаружи, вокруг царил полумрак.

 Оглядевшись, я заметил, что кроме коз, здесь обитала и другая живность. В клетках, стоящих на деревянных подпорках, жили кролики. Под клетками расположился куриный гарем, а ящики с гнёздами для кур размещались у правой стены сарая, на небольшом возвышении из деревянных жердей.

 Всё это мирно сосуществовало, жило своей жизнью, не мешая друг другу.  Петух с высоким гребнем подозрительно косился на нас, готовый в любой момент вступиться за свой гарем.
 
– Вот я тебе! – беззлобно погрозил петуху дед.

 Петух, издав звук, больше похожий на скрип колеса от телеги, отошёл в другой угол сарая и больше не проявлял к нам своего интереса. И тут я заметил, как в проём открытой двери сарая впорхнула маленькая птичка.

– Дедушка, кто это? – спросил я деда, но уже рассмотрел сам, что это была ласточка.

– Это, внучок, ласточки  здесь живут у меня уже много лет.

– А зачем ты их пустил сюда?

– Да пусть живёт божья птаха. Кому она мешает?

– А где её дом?

– Вон там, под самым потолком они гнёзда вьют.

 Тут я разглядел несколько странных сооружений прилепленных к стене сарая, по внешнему виду напоминающих край орехового торта или маленькой ивовой корзины, обмазанной глиной.

– Дедушка, а давай отломаем кусочек гнезда и посмотрим, что там внутри? – предложил я деду.

– Нельзя, внучек, обижать ласточек и ломать им гнёзда! – ответил дед.

– А почему, мы же только чуть-чуть отломаем, ласточка даже не заметит?

– Нет, мой дорогой! Не хорошо это!

 И тут мне дедушка поведал старую легенду о ласточке и жадном сыне купца. Было это давным-давно, когда ещё люди только пришли в эти края. Вначале построили землянки, в которых пережили первую зиму. С весны, получив необходимые материалы для строительства у садчика слободы, стали строить себе дома.
 
 Иное дело у зажиточных купцов, лавочников и приказчиков графа. Они с весны стали строить себе каменные дома в два этажа, с высокой крышей и просторными подвалами. Слобода росла как на дрожжах, уже определились первые улицы и проулки. В центре слободы началось строительство Никольской церкви.

 Вдоль центральных улиц открылись многочисленные торговые лавки, купцы стали завозить сюда необходимые товары и продукты из уездных городов. Как-то один из лавочников привёз в слободу несколько птичьих клеток, ему их навязали в нагрузку к требуемому ходовому товару.

 Купец выставил их на прилавок по невысокой цене, чтобы только вернуть часть затрат. Раз есть птичьи клетки, значит должны быть и их обитатели. Стали мальчишки ловить местных птичек, чтобы продать любителям птичьих трелей.

 Легче всего, оказалось, поймать береговых стрижей. Но одного не учли мальчишки – стрижи живут только в полёте. Ножки у них короткие, а крылья большие, не может он жить на земле без полёта – погибает очень быстро. Даже мальков рыбьих на реке ловят стрижи на лету. Разгоняются стрижи, заходят на бреющем полёте, по над самой поверхностью воды, чертят кончиками крыльев верхний слой, стайки мальков пугаются, хотят быстро убежать от нападающего, а как в воде быстро плыть, вот и выпрыгивают из воды – по воздуху можно быстрее покинуть место нападения. А тут как тут раскрытый клюв стрижа их и подхватывает.

 Переключились мальчишки на других птиц, кто воробьёв ловит, кто воронёнка подберёт выпавшего из гнезда. Кто щурок-золотушек по-над яром промышляет. Сын одного зажиточного купца решил поймать для своей клетки ласточек. Для этого он поздним вечером притащил к каменной лавке своего отца длинную лестницу. Под самой крышей высокой лавки, на выступах каменного узора, присмотрел он несколько гнёзд ласточек, из которых уже выглядывали подросшие птенцы.
 
– Вот хорошо, – подумал мальчишка, – себе оставлю пару, а остальных продам другим желающим.

 Взобравшись по лестнице под самую крышу, сломал он несколько гнёзд, а птенцов поместил в, заранее приготовленную котомку. Побеспокоенные шумом, выпорхнувшие из гнёзда взрослые птахи с тревожным криком носились над головой разорителя. Но что они могут сделать похитителю?
 
 Неразумный мальчишка радостный бежал к дому, а его всю дорогу сопровождали потревоженные им ласточки. Ранним утром крыша высокого, двухэтажного дома купца была объята пламенем. Пока соседи бежали на помощь с вёдрами, пока приехала пожарная подвода с деревянной бочкой воды, горела уже даже деревянная пристройка к дому. Сильно погорел в ту ночь купец со своим семейством.

– А почему загорелся дом того купца, дедушка? – не поняв спросил я.

– А ты внимательно посмотри на ласточку, – поясним дед.

– Куда смотреть, деда?

– Видишь у неё розовое пятнышко под горлышком?

– Да, а раньше его я не замечал!

– Оно появилось у потомков тех ласточек, которых обидел неразумный мальчишка, сын купца.

– А отчего то пятнышко появилось?

– Видно от ожога, когда подобрала ласточка тлеющий уголёк или непогашенную папироску и подкинула под крышу дома купца в отместку за разорение гнезда .

– А где она могла тот уголёк или папироску найти?

– Ласточки то на реку летают за глиной, а там рыбаки на вечерней зорьке сидят, от комаров костёр жгут, вот там то и подобрала ласточка огонёк.

– Так это ласточка дом купца подожгла?

– Да, вот поэтому людям нельзя разорять гнёзда ласточек!

 Эта дедова детская сказка или легенда, а может быть небылица, кто знает, хорошо отложилась в моём сознании. Никогда в своей дальнейшей жизни я не разорял гнёзд, не только ласточек, но и других земных птах без особой нужды.
 
 Мудрость нашего народа заключается в сказаниях и легендах, рассказанных и переданных  нам нашими предками. Всё это помогало им и помогает нам выживать в этом мире и жить в согласии с нашей земной природой.