Роман-сериал Акушеры в Сочи. Глава 17

17.
Несмотря на возражения армянской мамы, Агата использовала всё медицинские аргументы, чтобы Марсель не навязался в провожатые, и самостоятельно вызвала такси.

– Нет, нет и нет! Ни в коем случае! Пострадавшей конечности нужен покой!
– Агата-джан! – подскочил один из братьев. – Ноги-то у него на месте, всего лишь рука болит! Как не проводить девушку!
– Не имеет значения! Без нагрузки лучше идет заживление! Особенно в первые сутки! – Агата импровизировала. – Нанесите мазь, которую прописал доктор. И постельный режим до утра!

Слово доктора-Агаты было непререкаемо. Семейство столпилось у ворот и вынужденно рьяно махало вслед отъезжающему такси. Агате сумела отступить, но не скрыться. У Марселя, в отличие от Корзинкина, адрес ее остался.

– На набережную! – скомандовала она водителю.
– Вызывали же на Миндальную!
– Я передумала.
– Э, нет! Так дело не пойдёт! До набережной дороже! – кепка над водительским сидением беспокойно задвигалась.
– Я оплачу, сколько скажете! На набережную!

Судя по тому, что кепка постепенно успокоилась, ответ Агаты был принят.

Как же хорош был вечерний сияющий город. Несмотря на босоножки и сарафан, в какой-то момент он показался Агате новогодним. В родном городе Агаты в конце мая порой ещё лежал снег. Теперь он остался в прошлом вместе с санавиацией, селекторными совещаниями и камбэками бывшего.

– Вот здесь остановите, пожалуйста!

Расплатившись, она выбралась из тесноватой для ее роста машины и мягко захлопнула дверцу. Высокая Агата сложена была дивно. Во всех её движениях сквозило нечто от дикой пантеры: размашисто-мягкое. Это выделяло Агату как на светском рауте, так и за операционным столом.

Она решила не спускаться на шумную набережную, а пройтись по уютной второй линии, среди пальм и олеандров.

Подобно штормовой волне, мелодия окатила с ног до головы. Музыканта она гораздо заметила позже. Лакированные ботинки, узкие брюки и шелковая рубаха с длинным рукавом, застегнутая на уровне выпирающего кадыка – всё было тотал блэк. Белой была лишь широкополая шляпа. Скрипка была цвета скрипки. А у ног его лежал распахнутый скрипичный футляр с несколькими купюрами.

Менялись слушатели, а он играл мелодию за мелодией. Агата стояла как зачарованная, ни разу не изменив положения тела. Ей чудилась, что скрипка поёт про её собственную жизнь. Особенно далеко ее унесла песня Besame Mucho.

Агата очнулась, когда музыка стихла, а скрипач, совершенно к ней безучастный, прагматично подсчитывал вечерний заработок.