Иситнофрет книга первая Принцесса Египта Глава 11

         
Глава 11

       Как обычно, очень ранним утром дочь забежала к отцу покормить его и провести немного времени вдвоём. Неожиданно вошла Бентришур в покои Тремидата.  Иситнофрет крайне удивилась, ведь жрица редко покидает храм, а в этот раз она даже осмелилась найти её у отца.
- Бентришур, ты ли это?
- Удивляйся не моему приходу, а своей судьбе, дочь смотрителя покоев.
- По какой такой срочной надобности ты осмелилась покинуть храм ради такой ничего не значащей особы как я?
- Может ты и действительно так о себе думаешь, но боги могут легко оспорить твоё слабое мнение. Исида мне сказала, что произошло нечто, что может перечеркнуть всю твою судьбу. Поэтому я не стала дожидаться начала дня и пришла сама к тебе, что бы твой папирус раскатывался дальше.
- Бентришур, пожалуйста прекрати безумствовать и говори более понятным мне языком. Я и так встревожена состоянием отца, а ты выжимаешь из моих мозгов последнюю жидкость, говоря загадками.
- Ты получила вчера важное известие, ведь так?
- О, да! Весть хорошая!
- Чем она хороша?
- Мернептаха женят на принцессе Ассуров, и мне больше не угрожает его липкая любовь.
- Так ли?...- в раздумье жрица присела на край ложа Тримидата - а ты уверена, что это известие подлинное?
- Ну, как же. Сам Его величество вёл переговоры с Ассирийским царем и получил положительный ответ. Он и вызвал к себе Мернептаха, что бы обсудить этот вопрос.
- А что потом?
- Я не ведаю. Его увёл посыльный, и мы больше ничего не слышали об этом.
- Ага... А, что, принцесса уже здесь?
- Ну как же я могу знать! Хотя... Постой... я видела вчера, как Мернептах и посыльный проходили мимо меня и, кажется посыльный сказал, что: «они собираются в путь». Я ещё тогда ничего не поняла о чём это они.
- Ага... собираются...
- А что мне с того! Слава богине, я больше не буду трястись от одной только мысли, что придётся выходить за этого баламута замуж!
- Папирус, моя принцесса, раскрывается...
- Бентришур!...
- Хатхор, никогда не отпускает из своих рук своих преданных. Исида предначертала - папирус раскрывается, жизнь идёт, как она предначертана.
- Что ты там бормочешь? Давай выйдем отсюда: отец поел и ему надо поспать, а мы только шум создаём и мешаем ему уснуть.
- Ты иди, а я пойду туда, куда меня ведёт великая Хатхор.
- Куда?
- Я дам тебе знать. Не переживай, ты в руках богов, они тебя защитят, и ты ни о чём не пожалеешь, дочь смотрителя дворцовых покоев.
       Жрица бесшумно выскользнула из комнаты. Иситнофрет впервые подумала: «беззвучно исчезает, как змея». Но потом всё её внимание сосредоточилось на отце, который вдруг неожиданно глубоко вдохнул и как то содрогнулся. Его глаза широко раскрылись, в них не было боли.  Он очень ясно и осознанно промолвил:
- Иди, доченька, я тебя подожду. Исида тебя не оставит. Иди. — его глаза спокойно закрылись и дыхание нормализовалось. Слова отца принесли Иситнофрет умиротворение, затеплилась надежда что он ещё побудет с ней. И со спокойной душой она вышла из отцовских покоев.

       Иситнофрет уже достигла покоев царицы и стражники раскрыли перед ней двери,  как звук шагов бегущего человека заставил её обернуться. Старый слуга отца, почти того же возраста как и он, но Анубис даже и не думал призывать его, бежал вслед Иситнофрет. Увидев, что девушка обернулась , старик закричал через весь коридор:
- Ваш отец!... Скорее!...
Дочь дворцового смотрителя ради этикета переступила порог комнаты царицы и почти прокричала:
- Великая царица, мой отец... простите меня... я должна бежать к нему! - со всей силы, что позволяли её молодые ноги, она помчалась в покои отца.
       Но там уже её ни кто не ждал. Последние слова отца к ней были прощальными. Как раз в тот момент Анубис уже стоял у изголовья его ложа, давая возможность отцу попрощаться с дочерью. Он уходил.  А Иситнофрет подумала, что дела идут на поправку. И вот «начальник послушных призыву дома его величества», управляющий делами дворца фараона, внук великого фараона Сети, сын дочери его Тиа, был на пути в «страну запада», где ждал его бог Осирис.  Горе нахлынуло песчаной бурей, застилая глаза и иссушая сердце Иситнофрет. Она рухнула возле бездыханного тела своего отца, обхватила его ноги, голося и рыдая. Слуги, которые должны были подготовить тело к бальзамированию, вынуждены были, в полном смысле этого слова, отодрать её от усопшего. Тело отца унесли , а она попрежнему сидела у ложа и горько плакала.
          Вошла царица Меритамон. Явление само по себе небывалое: цари не приходят в покои своих слуг - слуги должны быть в постоянном услужении царей. Но в этом случае Меритамон чувствовала себя ответственной за жизнь Иситнофрет, да и, в общем-то, Тремидат являлся двоюродным дядей ей самой, она об этом тоже вспомнила. Вот она и зашла по-родственному узнать, что произошло. Уже в дверях всё стало понятно, слугам не обязательно было нашёптывать царице о горе её любимицы. Картина, открывшаяся перед  взором, не позволила ей молвить что либо. Меритамон просто уселась здесь же на полу, возле девочки и обняла её. Слуги были ошарашены поведением царицы, и это сразу же подняло статус  Иситнофрет.

        Процесс подготовки похорон занимает обычно семьдесят дней: бальзамирование и подготовка мумии, приготовление погребальной утвари и изготовление саркофага, наём профессиональных плакальщиков и носильщиков, катафалка и несущих коров, выбор жреца и ещё много мелких приготовлений. Суета этих дней обычно даёт возможность родственникам ушедшего привыкнуть к мысли об утрате. Но в случае Иситнофрет это не происходило. Сам факт, что многое из того о чём надо было позаботиться лежало на её плечах, удручал её и ещё более обострял боль. Обычно вдова, старший сын, вся семья усопшего заботилась о его погребении. Культ погребения всегда был одним из важнейших культов культуры Египта. Но у нашей «принцессы» никого не было — одиночество было её семьёй. Если бы не вмешательство царицы Меритамон, она не знала бы как вынесла всё это. Как назло куда-то пропала Бентришур, даже в храме её не было видно, хотя Иситнофрет продолжала приходить туда каждый день. Она однажды попыталась спросить у одной из служительниц храма о своей подруге, но не получила вразумительного ответа, что-то типа: жрица Мер отправила её куда-то по своей надобности. Ну как Хатхор могла допустить такое именно тогда, когда ей, Исетнофрет, так нужна поддержка подруги! Дни проходили в тумане. Она продолжала служить царице, а та назначила людей в помощь по подготовке похорон.

         Наконец-то, за неделю до похорон объявилась Бентришур. Она покинула город сразу же после последней встречи с Иситнофрет и по прибытии обратно была поражена вестью о смерти отца подруги. Предметом её отсутствия была некая миссия, о которой она и собиралась поведать «принцессе». Жрицы в храме рассказали Бенришур, что:  «её подруга приходила в храм каждый день, искала её, а теперь уже более недели как не показывается. Пусть Исида помилует девочку и с ней ничего не случилось».
Бентришур своим обычным путём проникла во дворец и нашла свою скорбящую Иситнофрет в её покоях. Это был вечер, лампады были зажжены, из покоев царицы Меритамон раздавалась музыка: значит она вызвала к себе танцоров и музыкантов для коротания вечера. А юная компаньонка была отпущена с миром на отдых. Девушке, потерявшей отца и оставшейся совершенно одной, было совсем не до услад слуха и взора. Хотелось выть, а не петь. Веселье других удручало и раздражало. Даже на пруд не хотелось идти: пространство и буйство жизни парка только приносили желание ещё глубже забиться в угол и уже никогда оттуда не выходить. В таком состоянии жрица нашла её.
- Твой отец наконец-то встретится с богами, он прибывает в лучшем мире, а ты стенаешь о нём. - попробовала успокоить подругу Бентришур.
- А разве мне надо танцевать, веселиться и  благодарить Анубиса, что он навсегда забрал отца? - взорвалась подруга.
- Чем бог заслужил такое неуважение к себе? Ему решать, когда человек переходит в его царство. Твой эгоизм не может его остановить - нарочито спокойным тоном проговорила жрица.
- Причём тут мой эгоизм? Бентришур, подумай о чём ты говоришь и в какое время. Если ты не хочешь ещё больнее ранить меня, то лучше уходи. - С горечью и усталостью пробормотала Иситнофрес.
- Не гневайся, принцесса, я тут что бы принести тебе успокоение.
- Но ты только...
- Да будет Исида благосклонна к тебе и даст твоему сердцу покой. Я не уйду и буду всё это время с тобой. Ты меня не можешь прогнать. Я послана тебе богиней.
- Бентришур! Во имя Хатхор, уходи!
- Нет!
- Я велю тебе! Уходи!!!
- Ну вот и проговорилась. — на лице жрицы расцвела широченная улыбка - Вели, приказывай, повелевай! — и озорно добавила — а я всё равно не послушаю и буду с тобой.
- Убирайся!!!
- Ну, наконец-то вылезла из пещерного заточения. Здравствуй, принцесса, добро пожаловать в мир живых! Гнев это тоже признак жизни.  А то совсем завяла, и все чувства скрутились в тростниковую дудочку. Ну и что она много тебе звуков издавала? Пищала так противненько, аж слушать было скучно. Поднимись и утри всю жидкость с лица. Ты жива, и история твоей жизни только начинается. А боги, зачастую, перед тем, как что-то начертать новое, предпочитают разрушить старое и начать на новой чистой и ещё сырой глиняной дощечке.
- Опять твои странные мудрствования. По твоему я та самая сырая дощечка?
- Та самая, моя повелительница, та самая!
- А ты знаешь - ты, кажется, права. Я начинаю новую жизнь: совершенно одна! - дерзко огрызнулась скорбящая.
- Принцесса, а как же я? Разве я не с тобой? Ты меня на свою колесницу не посадишь? Я, конечно, как служительница богини не должна обижаться, но ты говоришь речи ранящие сердце сестры. - Иситнофрет, услышав такие слова, неожиданно обмякла и бросилась на грудь подруги, рыдая.
- Ну, вот и ладно. Прощаю — заворковала жрица.

                *****

 *Ассирия: древне-месопотамское государство с метропольной территорией