Осиновый лес. Мужчины не плачут

  "И сказал он мне: "Ну что, Витя, всё тебе понятно? Если не идёшь добровольцем, в нашей системе работы для тебя не будет. Не нужны нам такие начкары. Ну, и жене твоей не будет более возможности работать воспитателем в ведомственном садике. Чем детишек своих кормить будете, если оба без работы останетесь??" А на "ветке" вариантов два: или сам сидишь, или сторожишь тех, кто сидит. Другой работы нет. Дети поселковые с малолетства играют не в "казаков-разбойников", а в "зеков-дубаков". Уезжать некуда да и не на что. Поговорил с супругой и записался таки "в добровольцы". Мы и знать не знали где эта Чечня находится. Но, раз так надо, значит, тому и быть.
  Собрали нас по округе десятка полтора и отправили туда, где и быть-то нам не понятно зачем. Выдали по автомату, по две гранаты, по два магазина и по потрёпанному гниловатому вещмешку времён Великой Отечественной. Одному из наших не повезло расписаться за одноразовый гранатомёт. Впрочем, повезло! Всем нам повезло, что за "Осу" расписался именно он. Но, о везении нашем мы узнали позже, когда шли  меж горных склонов по неширокой каменистой дороге в том направлении куда отправил нас старший со словами: "Туда. Дорога тихая, спокойная. Дойдёте до наших - получите дальнейшие распоряжения."
 Путь до наших нам отрезали автоматные и пулемётные очереди. Нас ждали. Причём, ждали нас люди умелые. В первые же секунды почти все мы стали "трёхсотыми". Богу слава, что гранатомётчик наш не растерялся и на пятёрочку залепил по пулемёту! Судьба.
  Без пулемёта энтузиазма у них поубавилось и мы, наконец таки, развязав горловины вещмешков, смогли добраться до своих боекомплектов. Отстрелялись. Вернулись обратно. Рваные, сраные, окровавленные, но - живые. На не развеянном адреналине шумные и радостные. Радость длилась не долго. До того момента, как старший обозначил нам, что мы - контрактники-добровольцы - отвечаем финансово за всё, вверенное нам, имущество, в случае утери которого или же в случае приведения оного в нерабочее состояние, весь, нанесённый нами, вред родному МО будет компенсирован из наших "боевых", а утерянные вещмешки - это вред, а использованный одноразовый гранатомёт - это непоправимый вред, и все мы уже должны, а гранатомётчик - особенно."
  Виктор опрокинул очередной стакан, снова поднял с пола мною подаренный ему разгрузочный жилет, покрутил его в руках, несколько раз открыл-закрыл клапана нагрудных карманов под АКашные магазины и заплакал уткнувшись лицом в сложённые на столе руки. Я не торопил и не успокаивал. Раз плачет, значит так надо.
 Разгрузка эта носила на моём производстве техническое название "АБ-1". "Альфа Большая Первая". Такие жилеты в тот год я делал для охраны генерала Александра Ивановича Лебедя. Парни из ФСБ даже благодарственное письмо за них выдали. Хорошие жилетки.
  Витя поднял заплаканное лицо и, наполнив стаканы, продолжил: "Если бы ты только знал, сколько парней осталось бы в живых, если бы у нас в те дни были такие разгрузы!.. Мы же по карманам брюк гранаты распихивали... Нам же только вещмешки выдавали! А как из него что доставать во время боя?? Подпиши. Прям маркером на подкладе. И распишись. Полностью имя своё напиши. Парням покажу кто за нас молится и о нас думает."
  Выпили. Виктор уснул. А я заплакал. Настала моя очередь опровержения этого странного выражения о неплачущих мужчинах.