Этажи судьбы. глава3. часть 2

Этажи судьбы

ГЛАВА 3 - Лифт для двоих
ЧАСТЬ 2: Первое отклонение — Возможное будущее

Лифт вздрогнул. Глухо, как будто пробудился после короткого сна. Свет не вспыхнул резко — он мягко разлилсяпо стенам, как утреннее солнце, просачивающееся сквозь занавески.

— Что, всё? — Костя выдохнул, неуверенно шевельнув пальцами.
— Кажется, поехали... — Маша отступила на шаг. Она почти не чувствовала пола под ногами.

Вместо привычного движения вверх или вниз — странное, скользящее ощущение. Как будто лифт не двигался по шахте, а по времени. Или по воспоминаниям.

Через секунду — дзыньк.
Двери раскрылись.
Перед ними был их подъезд.
Но нет.
Не тот.

Слишком светло. Слишком чисто. Свет проникал в стекло иначе, окрашивал всё в лёгкие золотистые оттенки. Подъезд казался вылеченным — как будто стены избавились от старых криков, обид и скандалов. Цветы в горшках стояли на ступенях, с лестницы доносился детский смех.

И вдруг — шаги.
В проёме появилась женщина.
Высокая, сдержанная, красивая в своей усталости. В её глазах — свет, отражение чего-то прожитого, пережитого.

Маша застыла.
Это была она.
Взрослая.
Спокойная.
Сдержанная.
Волосы собраны в узел.
В руке — детский рюкзак с нарисованной лисичкой.
А рядом — девочка.
Маленькая.
Курносая.
Со смехом в голосе и солнечными веснушками на щеках.

— Мам, подожди! — девочка звонко захлопала по полу кедами.
Маша ахнула. Губы дрожали, дыхание сбилось.

За ними вышел Костя. Старше. Осунувшийся, но… целостный. В одной руке — коробка с игрушками, во второй — старый рюкзак. Его глаза на секунду задержались на взрослой Маше.

Тот взгляд.
Полный… всего.
Понимания.
Прощения.
Любви, которую не кричат, а несут как внутренний огонь.

Он остановился, поставил коробку, обернулся — и посмотрел на девочку.
Она смеялась, бежала вперёд, махала кому-то рукой. Никого не было, но казалось, что она видит.
Всё происходило без слов.

Тишина была теплом, которое проникало под кожу.

Маша (настоящая) стояла в лифте, как парализованная.
Костя рядом больше не ерничал. Он даже не дышал. Смотрел на самого себя — и не узнавал, но не мог отвернуться.

— Это… наша дочь? — прошептала Маша, и в голосе её впервые прозвучало что-то почти молитвенное.

Костя молчал.
Он кивнул медленно, будто боялся, что громкое слово сломает момент.
И тогда их взрослые копии… ушли.
Просто пошли по лестнице, девочка побежала вперёд. Ни один из них не посмотрел назад.
Как будто знали, что дети в лифте увидят.
Как будто прощались, не прощаясь.

Двери снова начали закрываться.
Маша сделала шаг — хотела крикнуть, спросить, когда это случится, как дойти до такого... Но было поздно. Металл сомкнулся.

Тишина.

Она дрожала.
Губы плотно сжаты, пальцы теребят ремешок сумки.
В глазах — слёзы.
Слёзы не горя.
Слёзы возможности.

Костя тяжело прислонился к стенке, руки в карманах, голова опущена. Его лицо потеряло прежнюю колючесть. Только взгляд — тёмный, взрослый. Он смотрел в пол, но видел… девочку с веснушками.

— Чёрт, — выдохнул он. — Это всё было реально?
— Может, — прошептала Маша. — А может… это выбор.

Лифт снова дрогнул.

Где-то далеко — гул. Как сердце, взволнованное будущим.