Печалька в частной школе 1

Из сборника Темные аллеи в полночь



Мой отец никогда не наказывал меня, и поэтому я его совершенно не боялась. Я заранее знала, что мне ничего не будет, что бы я ни вытворяла, и любые мои проделки сойдут мне с рук. Так было и в тот год, до десятого мая включительно, до того самого дня, пока мой отец не женился на этой ужасной Грымзе Уоткинс. На самом деле, ее звали не Грымза, конечно, ее звали Гортензия. Но имя Грымза подходило ей больше, с моей точки зрения. И поэтому рано утром, когда все еще спали, я написала на зеркале в прихожей: «Грымза Уоткинс». Для этой надписи я использовала любимую помаду Грымзы, которую я заблаговременно стибрила с ночного столика вышеупомянутой Грымзы. Я ждала, что Грымза будет кричать и плакать по случаю утраченной помады, но ничего подобного не произошло. Вместо этого Грымза взяла меня за ухо, привела меня в папин кабинет, и своим занудным голосом сказала отцу:
-Эту девчонку надо сечь! Я же тебе говорила!
-А что такое? - не понял отец.
-А ты посмотри, что она на зеркале написала!  - торжествующим голосом сказала Грымза.
Мы все вышли в прихожую, и еще раз прочитали «Грымза Уоткинс» на зеркале. После этого папа задумчиво спросил:
-Ну и чем же я ее высеку? Розог у меня нет!
-Тогда ремня ей дай! - настаивала Гортензия.
-Ну, ремня - это можно! - вдруг согласился отец, и я с удивлением на него посмотрела, а он тем временем сказал:
- Ложись, Эшли…Придется мне наказать тебя ремнем…
-Но папа… - сказала я, желая напомнить ему о тех лучших временах, когда мы с ним были счастливы, когда я вела себя как мне заблагорассудится и когда на нашем горизонте не было даже и тени Гортензии.
-Эшли, ты большая девочка! - тем временем сказал папа, печально, - Тебе почти 16, а ты ведешь себя как маленький ребенок! Я не позволю тебе обижать мою жену! Сколько хулиганских проделок я прощал тебе, сколько раз ты подсыпала мне соли в чай, сколько кнопок ты подложила мне на стул!
-Так и не очень много! На этой неделе, не больше трех! - сказала я в своей оправдание.
-Эшли, ложись на диван и подставляй свою задницу! - подытожила тетя Грымза.
Я подошла к дивану, не зная, что мне делать дальше.
-Трусы себе спусти, и ложись на живот! - объяснила мне неумолимая Гортензия.
-Папа, ты будешь меня ремнем по голой попе наказывать? - в ужасе спросила я отца.
-Эшли, делай то, что сказала тебе твоя новая мама! - непреклонно сказал отец, - спусти трусы и на диван!
МОЯ НОВАЯ МАМА???!!! - эти слова отца меня привели в состояние шока. Я подняла себе юбку, приспустила трусики и улеглась на диване, показывая Гортензии и папе свой голый зад:
-Если уж Гортензия - моя новая мама, этот мир явно сошел с ума… - так думала я, пока папа снимал ремень.
-Наподдай ей как следует! - прошипела Гортензия, когда папа с ремнем в руках приблизился ко мне. И в этот момент, все мое безоблачное детство закончилось. Отец размахнулся и вытянул меня по попе ремнем. Я взвыла. Только теперь я поняла, что не стоило писать «Грымза Уоткинс» на зеркале на второй день после папиной свадьбы.
-Ай, папочка! - вскрикнула я, когда отец хлопнул меня ремнем еще раз.
-Что надо сказать? Надо сказать, прости меня, мамочка, я больше так не буду!  - сурово сказал отец, и снова хлестнул мои голые ягодицы ремнем.
-Она мне не мама! - воспротивилась я и снова получила ремня по заднице.
-Ты видишь, милый, эта девчонка меня просто ненавидит!  - проворковала Гортензия Уоткинс, - Нет, ты ее совсем не больно наказываешь, дай-ка я… - сказала Гортензия, решительно забирая у папы ремень. Мне показалось, что папа был только рад, когда Гортензия сама взялась пороть меня ремнем. Папа с видимым облегчением отдал ремень Гортензии и вышел из кабинета, оставив меня и Гортензию наедине.
-Ах ты, мерзкая девчонка! - говорила Грымза, стегая мои ягодицы ремнем, - ты думала, тебе все с рук сойдет, что бы ты не натворила? Вот найду тебе хорошую частную школу, где тебя научат уму-разуму… вот тогда запоешь у меня! А ну, проси прощения за свою выходку!
Простите меня, тетя Грымза… - сказала я ей, оглядываясь через плечо и замечая мельком, как покраснел мой голый зад.
-Опять обзываешься? - воскликнула Гортензия, - смотри, срежу прутьев с ивы, и высеку тебя в пятницу розгами, при всех высеку, учти!  - так сказала мне Гортензия, бросила ремень в папино кресло и вышла из комнаты. А я осталась лежать на диване в кабинете отца, и мои голые ягодицы так горели после порки, что я не знала даже, как надеть на свою попу трусы. Минут через пять в кабинет вернулся мой отец, он принес несколько кубиков льда и приложил их к моей выпоротой заднице.
-Папа, ты меня выпорол! - со слезами в голосе сказала я отцу, стремясь надавить на струны жалости в его душе.
-Эшли, теперь у тебя новая мама, а маму нужно слушаться! - непреклонно сказал отец, и поцеловал меня в щеку.
-Пап, а что у нас в пятницу? - спросила я, осторожно.
-Я уезжаю по делам в Нью-Йорк, а ты останешься со своей новой мамой, и вечером к ней придут гости! Книжный клуб, как она это называет… - легкомысленно заметил папа, - Кстати, у меня есть на примете одна чудная частная школа, тебе там понравится, я уверен… Гортензия очень рекомендовала ее для тебя…
-Пусть лучше школа, чем этот беспредел… - подумала я, подтягивая свои трусы и поправляя юбку, - я так долго не протяну, если за каждую кнопку на папином стуле меня начнут пороть ремнем по попе…



Мои реальные любовные истории читайте в романе Родословная на моей страничке Софья Горбунова