Киса. Полная версия

Киса. (Юля. Рассказы)


***

Они одновременно вздрогнули во сне и проснулись.
Сердце бешено колотилось, она посмотрела на мужа:
- Тебе что приснилось?
- Что я споткнулся о бордюр, - повернулся он к ней.
- Правда? –удивилась жена, – А мне, что я упала с бордюра.
- Нам снятся одинаковые сны, - сказал он, обняв и поцеловав её в плечо.
«Странно, к чему это?» - с тревогой подумала она. Потом посмотрела на часы. Рано. Можно ещё поспать. Она закрыла глаза, но сон не шёл.
«Почему упала? Почему?..»
Мысли снова унесли её в прошлое.

I часть

1

- Вы же обещали! Но, Вы же обещали! – Оксана таращила глаза на директрису и пронзительно повторяла одну и ту же фразу. - Я же к Вам приходила, Вы же обещали!
Директриса не сдавалась под натиском женщины. Но видно было, что она сопротивляется из последних сил.
- Мест нет. На эту должность взяли уже другого человека, - говорила она, глядя на юную, судя по внешности, Юлю.
- Зачем я тогда вызвала из другого города сестру?!  Вот она приехала. И что дальше? И куда теперь идти? И для чего она приехала? Значит, я зря её вызвала? Выходит, я обманула, да? Я обманщица?! Она бросила квартиру, работу. Вы представляете, как ей сейчас, в развал Союза, найти работу?
На этих словах директриса не выдержала. Квадратное, откровенно некрасивое тело её откинулось на спинку кресла.
- Ну, хорошо. Мы возьмём её преподавателем, но имейте в виду, ей придётся работать с очень трудными детьми. Некоторые из них, похлеще, чем в романах Макаренко. Многие в каждом классе сидели не по одному году.
- Хорошо, мы справимся, – продолжала Оксана учительским голосом. - А квартира? Вы обещали дать квартиру.
- Да, обещала. Но пока с этим напряжёнка. Она получит квартиру, но не сразу. Пусть поживёт пока у Вас или снимете жильё.

***

- Ну, Оксанка, ты даёшь! – удивлялась Юля, выходя с сестрой из школы. - Даже папа не смог расколоть эту льдину: нет, и всё!
- Да. Перед твоим отцом трудно устоять. Только не этой женщине. Для неё мужчины не существуют как класс, – улыбалась Оксана, щурясь от яркого солнца. Погода великолепная!
- Надо будет ему сказать, чтобы не приезжал за мной, что никуда не поеду, устроилась уже на работу в этом городе. - Юля сняла заколку и тряхнула головой, рассыпав по плечам целую гриву белокурых завитых волос.
- Ну, что, сиамская ты наша кошка, - Оксана поправила ей непослушные завитки, - пойдём ко мне.
Юля улыбнулась. Мама действительно в детстве называла их с Алёнкой сиамскими кошками, когда они с сестрёнкой сидели рядом и хлопали огромными голубыми глазами.
- Поживёшь пока у нас. Выделю вам с Серёжей комнату. А там переедете к Надежде, моей подруге. Она квартиру сдаёт. Правда, дорого, но ничего не поделаешь.
- И надо подготовиться к 1 сентября самой, да Серёже костюм купить. Он в этом году идёт в первый класс.
- Тогда сначала на рынок.
Весело гуторя, сёстры направились запасаться школьными товарами, продуктами для торжественного ужина, посвящённого принятию Юли на работу.
- Это моя двоюродная сестра! - с гордостью представляла Оксана Юлю встречным знакомым. – Правда, красавица?! Нет, она не будет в школе учиться. Она будет в ней работать. Она уже взрослая! У неё у самой ребёнок в этом году уже в школу идёт! Это она просто так выглядит! - хохотала Оксана.

2

Малиновые итальянские сапожки красиво обтягивали голень. Юля гордилась ими. Ну, до чего красивые! Только бы подольше носились!
Она подняла глаза и встретилась взглядом с удивительно привлекательной девушкой, идущей навстречу по школьному коридору.
«Ровесница или младше?» - прикинула она.
- Так это Вы будете вместо меня? Что ж, я Вам сочувствую, – молодая учительница печально улыбнулась.
- Почему? – Юля остановилась перед ней.
- Не буду говорить. Сами всё поймёте. А я рада, что здесь больше не работаю.
Девушка повернулась и с глазами, полными слёз, продолжила свой путь.
Осмысливая полученную информацию, Юля направилась к классу.
- Ах, какие ножки! – услышала она возглас идущего навстречу не то выпускника, не то непонятно, зачем зашедшего в школу парня. – Ух! А глаза какие строгие! Ну, что ж, и не таких объезжали. Ещё познакомимся поближе, - говорил он, проходя мимо и оглядываясь на неё. Следом за ним прошла толпа странных личностей мужского пола. Ну, явно, если и ученики, то уже давно закончившие школу. Все они глазами облапывали молодую учительницу, оглядываясь проходя мимо.
«Странно, что здесь делают посторонние?» - думала Юля. И почему они здесь разгуливают?

***

Войдя в класс, Юля увидела пятиклашек, не очень отличающихся от её бывших детей.
«Теперь, после лета, и мои такие же», - подумала она.
Дети довольно послушно встали возле парт.
- Здравствуйте, дети. Меня зовут Юлия Николаевна. Я буду у вас классным руководителем. Сейчас мы с вами пройдём на торжественную линейку, а потом вернёмся на классный час. Уроков сегодня не будет. Выходите, стройтесь парами.

Дети стали вставать, бестолково толкаться у двери.
- Так! Построились! – обозначилась пышная девочка, демонстративно встав перед классом, поставив ноги на ширину плеч и сложив на груди руки крест-накрест.

Юля улыбнулась. Низкий и властный голос «маленькой великанки», похоже, никого не смущал. Юля сразу представила натуру для подражания: мама девочки со скалкой стоит перед входными дверями, широко расставив ноги, постукивая кухонным деревянным орудием по ладони, и ждёт мужа.   Муж этой грозной женщины, должно быть, как эти маленькие съёжившиеся мальчишки, боящиеся перечить однокласснице.

- Ну-ка мне! – Замахнулась девочка на замешкавшегося одноклассника, устрашающе сопя и раздувая ноздри.
- Правильно, Люда, пусть знают своё место! - Не менее рослые девочки-одноклассницы в подобных же позах надменно посматривали на своих сверстников. Каждая из них была единицей перед нулями-мальчишками.

«Боже мой! Да тут матриархат! - Юля удивлённо смотрела на класс. – И девочки даже не стесняются говорить мужским голосом, подражать манерам заправских мужиков. Нет, это далеко не мои дети. Где эти мягкие кокетливые кошечки? Где сильные и благородные Д`артаньяны и Арамисы?  Как будто всё перевёрнуто с ног на голову».

После линейки и классного часа, поднявшись с детьми в актовый зал, Юля потеряла дар речи при виде концерта, который подготовили старшеклассники.
Лихие парни выплясывали в женских сарафанах на радость и веселье публики. Сложно сказать, выплясывали. Скорее, кривлялись. Довольно грубые, неэстетичные танцы, губной помадой намазанные щёки и бешено орущие колонки. Всё это нужно было пережить.
«Похоже, им всем действительно всё это нравится, - с ужасом думала Юля. – Куда я попала?  Неужели, так и не будет ничего стоящего? Ни одного нормально отработанного музыкального номера? Ни одного хорового пения без пошлых частушек?»

Она мысленно унеслась к своим детям: фигурный вальс, зажигательная ламбада, стремительные буги-вуги, искромётный рок-н-ролл, зовущее танго! И всё это с отточенными движениями, грациозной пластикой, великолепными костюмами!.. Каждый, кто участвовал в массовых спектаклях и концертах, стремился быть настоящим артистом, не шутом, не скоморохом! А если и скоморохом- то профессионалом!

«А парни…. Если они с таким удовольствием рядятся в женскую одежду, значит, по Фрейду, это о чём-то говорит? - раздумывала Юля. - Мужчинам нравится быть женщинами, а женщины с удовольствием примерили на себя поведение мужчин?.. Как всё перемешалось! Или это мужчины так высмеивают женщин? В их глазах мы такие? Тогда почему женщины смеются? …Нет, ничего не потерял Серёжа, оттого что Оксана забрала его сразу после линейки».

***

К вечеру, когда школа опустела, устав от бесовских плясок, ора и шума, она зашла в кабинет музыки, открыла крышку фортепиано. По пустым коридорам полилась «Фантазия-экспромт» Шопена. Она любила эту вещь. Любила играть её не в искромётном темпе, а медленно, проникновенно. Так музыка как нельзя лучше выражала её переживания, её желания, мечты…. Каждой клеточкой она получала удовольствие от трепетной полифонии, уносящей в мир грёз.
Закончив одну вещь, она плавно переходила к другой: вальс за вальсом, ноктюрн за ноктюрном. Юля растворялась в музыке, омывала испуганные уголки своей души.
Закрыв глаза, она, как в детстве, представляла себя за роялем великолепного зала в богатом имении, с огромными окнами под потолок и выходом на террасу с широкими ступенями, сбегающими в осенний парк. А сзади вошедшего князя Болконского, притихшего и слушающего восхитительную музыку….
Лёгкий шорох заставил девушку открыть глаза. Она почувствовала на себе взгляд и обернулась. В дверях никого не было. По коридору раздались удаляющиеся шаги. Закрыв крышку пианино, она вышла из класса. По лестнице спускались фигуры взрослых парней. Те самые, что встретились ей в рекреации? Если это те самые хулиганы, то как сейчас выходить из школы? Вдруг, снова привяжутся? Нет, пожалуй, здесь нельзя оставаться так поздно.


3

Как плохо, что они с сыном учатся в разные смены. Ну, или почти в разные. В конце первой смены она будет преподавать у старшеклассников, а потом целый день Серёже придётся болтаться в продлёнке, пока его мама во вторую смену ведёт уроки в средних классах. А вечером ещё делать домашнее задание: разве на продлёнку стоит надеяться? Нет, очень неудобно.

***

Переживая некоторое волнение, Юля подошла к кабинету. Её первый урок в этой школе. И сразу старший класс. К тому же, детей директриса обещала не подарков. Как-то её встретят?

Войдя в класс, она была несколько удивлена никаким отношением. Всех. Кроме трёх молодых людей, которые пристально на неё смотрели, словно на знакомую. Не те ли самые парни, что спускались по лестнице накануне вечером, когда в школе уже никого не было?
«Странные дети, - думала Юля, глядя на класс, - Никакой жизни в глазах. Никакого интереса. Хоть бы малюсенького».
- Здравствуйте, садитесь. Тема сегодняшнего урока…- она плавно повела урок.
Однако, что-то не склеивалось. Было совершенно непонятно, что происходит. Как будто она здесь, и как будто её нет! Каждый сидит сам по себе и занимается своим делом. Все просто добросовестно отсиживают положенный урок. Не мешают, но будто и не присутствуют на уроке. Какой кошмар! В такой ситуации Юля ещё не была никогда. Она растерялась, не зная, что делать. Нет, они не хамили, нет. Просто, как в оркестровой яме в антракте - каждая скрипка играла сама по себе.

Подойдя к столу, она села и молча стала изучать класс. Вот девушки- старшеклассницы. Накрашенные так, будто собрались на ночную дискотеку. Или только пришли с неё и спят с открытыми глазами? На первой парте у двери могучий полный парень. Ему бы быть отцом, а он до сих пор сидит за партой и что-то рисует в тетради. Вот двое приятелей безучастно сидят с пустыми глазами и ждут звонка, «ди-джей» в наушниках, делающий вид, что внимательно слушает, на деле же слушающий музыку. Вот «сладкая парочка», переглядывающаяся друг с другом и хихикающая одними глазами.... Целый класс пофигистов. И только одни умные глаза с задней парты, которые так же внимательно изучают её, как она изучает класс.
Зачем они все здесь? И что со всем этим делать?

- Продолжим повторение, - выдавила из себя Юля. И, преодолевая растерянность, продолжила вести урок, видимо, для самой себя.

Прозвенел звонок. Молодая учительница обессилено села за учительский стол, раздавленная вдребезги проваленным уроком. Старшеклассники встали и медленно, по-прежнему не обращая на неё никакого внимания, стали покидать класс.
- До свидания, - приблизился к ней парень с задней парты. Миндальные тёмно-карие глаза его сквозь густую чёлку каштановых волос сочувствующе-понимающе и вместе с тем чуть насмешливо смотрели на Юлю. Единственный живой взгляд.
Погружённая в свой провал, новая учительница кивнула.   

Горевать пришлось недолго. Прозвенел звонок и в класс вошли эксцентричные пятиклашки.
«Ну, эти хоть живые», - подумала Юля и, расправив крылья, полетела по аккордам любимой профессии.
Всё-таки, как хорошо, что она знает программу начальных классов. Она сходу чувствует детей, их потребности. Единственное, тяжело брать чужой класс. Если бы создавать коллектив и приучать к работоспособности и дисциплине сразу с первого класса…. Хотя, при таком раскладе, как переход из начальной школы в старшую, их альянс — это уже идеальный вариант: всё-таки, она преподавала и в начальной школе.
Юля быстро просканировала класс: дети более-менее приучены к дисциплине, однако работоспособности у них маловато. Ну, да ничего. Всё это можно наладить.
Нажимая на знакомые клавиши, она махом вызвала лес рук пятиклашек, привычные искрящиеся глаза и бешеный ритм работы. Вот эту «Фантазию-экспромт» надо играть в темпе!

После уроков ошарашенные пятиклашки вышли из класса со светящимися весёлыми глазами:
- До свидания, Юлия Николаевна!  До свидания!
Она приветливо всем кивала. Улыбаясь и получая удовольствие от высококачественно проделанной работы.

***

Слух о необычных уроках новой учительницы разнёсся по всей школе очень быстро.
«Как они узнали обо мне?» - удивлялась Юля. Повсюду она видела до неимоверности любопытные глаза. Если бы она только знала, что весь этот резонанс вызвали не только её «крылатые» уроки, но сама она, пришедшая в эту школу. Что с её приходом школа громко раскололась на два лагеря.   

***

II часть

1

- Как проходят уроки? Как Вам дети? - кто с любопытством, кто сочувствующе спрашивал новую сотрудницу в учительской.
- Спасибо, - отвечала она. – Всё хорошо.
- И с 11 классом всё хорошо? Они ещё не довели Вас до слёз?
- Пока не вижу криминала. Малоактивные, но, думаю, найдём общий язык.
- Малоактивные?! – преподаватели в шоке разводили руками. – Это 11 класс малоактивный?! От них отказываются учителя!
- Да, уж. Один Майоров чего стоит! – учительница географии покачала головой.
- Правда? А я и не заметила, - удивилась Юля.
- Слона-то я и не приметил! - расхохоталась учительница математики Елена Аркадьевна. – Он уж выпуститься должен был в том году, насколько я знаю. Хоть избавились бы от него.
- А почему он в 11 классе?
- Попали с отцом в аварию. Пропустил год, - присоединилась к разговору завуч Алла Борисовна. – Ждём вот, когда уже выпустится. Не заметить его нельзя.
- Я ещё плохо выучила всех учеников, - смутилась Юля. Из всего класса в голову пришёл только один – красивый парень с тёмно-карими глазами, сидевший на задней парте. Но тот, конечно, не хулиган. У него, пожалуй, у единственного понимающий и гостеприимный взгляд из всех.
Юля села у окна и положила на стол тетради.
Внимание её привлекла удивительно интеллигентная и всё ещё красивая женщина преклонных лет. «Дворянского происхождения» - думалось про неё.
В диссонанс с аристократической посадкой головы, умными добрыми глазами, тёплой улыбкой, взгляд резала жуткая болезнь Паркинсона, усиливающаяся при её волнении или попытке заговорить: голова её покачивалась, руки начинали трястись с большей силой.
- Бегите отсюда, хорошая моя, - сказала она, отрывая голову от журнала и сочувственно глядя на Юлю. - Когда-то я тоже приехала сюда, отдаваясь школе и людям полностью, в надежде изменить мир. И посмотрите, что со мной стало. Это всё, что я смогла изменить.
- Странно. А я отдавалась людям, и видела результат, - удивилась Юля.
- Я тоже видела результат. Но пришли другие времена, и как будто его и не было. Просто, страшные вещи стали твориться, - покачала она головой. – Совсем другие люди.
Юля, не отводя глаз, с восхищением, как заворожённая слушала этот мягкий и тихий голос, адресованный только ей. Никто больше не был свидетелем их разговора. Слово за слово, Юля всё-таки поинтересовалась тем, как столь интеллигентная, даже аристократичная женщина оказалась здесь.
-Мой отец был сослан сюда из Петербурга, - улыбаясь, ответила та, - за антинародное происхождение. А я так и не уехала отсюда, вышла замуж. А Вы не оставайтесь. Не губите себя.

По дороге домой Юля долго думала о странной судьбе этой женщины. Такой бриллиант в такой глуши! И ведь осталась же! Как она дышит? Как живёт здесь?


2

На следующее утро Юля с удовольствием одевала маленького ученика в школу. Нарядная белая рубашечка, отглаженный светло-серый костюм и в тон ему милый галстучек.
- Мама, а я теперь взрослый? Я всегда буду ходить в костюме? Я мужчина? - Серёжа задрал подбородок вверх, позволяя матери поправить галстук.
- Конечно, сынок. Теперь ты взрослый, и должен вести себя, как взрослый. И в школу ты ходишь, как взрослые на работу. Так же ответственно. Ты понимаешь?
Серёжа кивнул.
- Ну, беги, – Юля помогла малышу надеть тугой ранец. – Да не сбавляй хода, а то опоздаешь. Я слежу за тобой из окна!
     Стоя у подоконника, она смотрела, как сын семенил ножками. Потом, замедляя ход, стал останавливаться, зацепившись глазами за дворового рыжего кота.
- Серёжа! Не останавливайся! Иди быстрее, а то опоздаешь!
Серёжа повернулся к матери лицом, хлопая голубыми глазами.
«О, нет! Придётся какое-то время провожать его, задавая темп», - взяла она ключи.
- Стой там. Я сейчас спущусь. Доведу тебя до ворот школы.

***

Днём, придя на работу, она взглядом отыскала сына. Голубоглазый, светловолосый мальчуган стоял среди своих сверстников как маленький Паратов среди цыганского табора. Цветастые джемпера, затёртые джинсы, вытянутые коленки на трико….

«Странно. До чего пренебрежительное отношение к школе. Или родители так не любят своих детей? Или им до них просто дела нет? - размышляла Юля, глядя на класс сына. - Всё-таки, плохо, что отменили форму».

            «Нет, это не храм науки. Это базар в сельской местности, просто средневековье, - думала она, глядя, как дети, толкая друг друга, принялись валяться по грязному полу. - А вот и медведи».
По школьному коридору лениво вышагивали вальяжные парни: хозяева школы. И никому дела не было, закончили они школу, или нет, бывшие они ученики или настоящие, и что они здесь делают.

Юля в задумчивости прошла в класс.
Прозвенел звонок.
Вчерашний кареглазый представитель мыслящей половины класса (если это можно было назвать «половиной»: разве что, остальные в этой «половине» ещё не раскрылись) вошёл в класс и жизнеутверждающе поставил сумку на первую парту перед учительским столом.

Один за другим входили и лениво разбредались по партам входящие ученики.
- Майоров, ты теперь на первой парте будешь сидеть?!- раздался язвительный девчоночий голос.
- Да. Я теперь на пятёрки буду учиться, – улыбаясь, с нотой цинизма ответил парень. – Правда, Юлия Николаевна?
- Конечно, - растерявшись, произнесла Юля: так вот он какой, Майоров! -  Если Вы будете внимательно слушать и не станете халтурить при выполнении заданий, безусловно, станете лучшим в классе.
- Вот так. Понятно? Лучшим в классе, – по-отечески, повернувшись, пояснил он переглядывающимся девчонкам. - Кира, иди садись рядом, – пододвинул он свою сумку.
Ленивой походкой к парте подошёл русоволосый парень и опустился на стул.

Перемещение Майорова с последней парты на первую класс воспринял как закон. Никому и в голову не могло прийти подтрунивать над ним.
Одна белокурая Маринка посмела задать подобный вопрос. Почему - каждый понимал по-своему. Только и Майоров снисходительно отнёсся к её выходке. Глаза его даже как-то лукаво посмеивались над ней. Маринка хмыкнула и демонстративно отвернулась в противоположную сторону, к стене, как будто там было что-то интересное.

- Итак, начнём урок. Тема сегодняшнего занятия «Художественная культура Нового времени. Барокко», – Юля отвернулась к доске и начала писать тему.
Класс наблюдал за ней, за ведением урока. Казалось, не изменение мировосприятия в эпоху барокко интересовало их, а сама она. Плавный рассказ Юли был просто не мешающим фоном для изучения её и ожидания спектакля пересевшего на первую парту Майорова.   
Новая учительница явно отличалась от прочих учителей. Какая-то вся хрупкая, женственная, с мягким плавно льющимся голосом и очень красивая. Впрочем, красота эта складывалась не столько из правильных черт лица, сколько из какого-то внутреннего света, плавных движений рук, мягкого голоса…. Вся её строгая учительская одежда, хотя и без лишних украшений, всё же подчёркивала женственность и притягательность её стройной фигуры. Казалось, по виду она ещё ровесница старшеклассниц, а по содержанию - со своим загадочным внутренним миром, закрытым ото всех, женщина, и всё, что она говорит - верхушка айсберга, касающаяся их, а потому им видная. Остальное же было спрятано в глубине этих сине-голубых глаз.

«Ох, да, - думала Юля с откровенным пессимизмом, - мировая художественная культура им, конечно, «очень интересна». Что-то мне не кажется, что барокко или рококо благотворно лягут на души этих юных, но уже таких видавших виды молодых людей. Никакой связи между ними нет однозначно. И, похоже, быть не может».
Подойдя к окну, не оглядываясь, она сказала: «Пишите». И начала монотонно диктовать исторические факты. «Хоть чем-то их занять. Пусть хоть пишут, что ли», - с ужасом думала она.
Класс, как ни странно, стал писать.
В конце урока Юля попросила проделать небольшую самостоятельную работу и сдать.
«Что с ними делать на следующих уроках? Эта пища явно не для их желудков. И если им не дать другую, они съедят меня. Да и я не могу вести скучные и никому не нужные уроки - размышляла она. - Как-то прорваться через пелену равнодушия»
Юля села за стол.
«А не принести ли на уроки музыку?! – пришла неожиданная мысль. - Можно ведь совместить её с картинами Рубенса, Рембрандта, Тициана. И не только Бах и Гендель. Но и Брамс, Вивальди! Это будет великолепно! Думаю, это должно разбудить в них какие-то чувства. К изучению прекрасного- через пробуждение к нему чувств!»
Она пошла по рядам.
«А пока надо сканировать знания по русскому языку, и, может быть, заняться грамотностью. Возможно, это для них сейчас важнее», - думала она, проходя между ребятами и наблюдая, как они пишут.
«Концерт по заявкам» Майорова так и не состоялся. После звонка класс молча покинул кабинет.

***

Придя домой, Юля ужасалась, проверяя тетради. «….Как они сдавали экзамены?! Единственная грамотная работа - у Майорова. И то, кое-какие ошибки надо повывести».
Она составила план урока, приблизительно понимая, как надо выводить ребят из катастрофически безграмотного положения, и, поправив Серёже одеяло, сама легла спать.

3

На следующий день, подходя к кабинету, Юля издалека увидела изменившееся настроение детей. Да и каких, собственно, «детей»? Парни, вальяжно развалившись, сидели на спортивной скамейке, стоящей возле кабинета, девчонки сидели у них на коленях.
«Вот это номер! – она не верила своим глазам, - Как в школе, в российской, ещё недавно советской, можно вести себя так вульгарно?!» Глядя на их поведение, можно было сказать только одно: это бордель.
Отмечая про себя вызывающие позы девчонок, их распущенные крашеные волосы, развязный смех, Юля не смогла даже сделать им замечание.
Опустив глаза, как будто это её застукали с поличным, она стала искать что-то в сумочке: надо было пройти как-то мимо этой жуткой картины.
Увидев учительницу, девочки даже не подумали приводить себя в приличное состояние. Напротив, Маринка демонстративно закинула ногу на ногу и расхохоталась, обвив руками мужскую шею.
Майоров скинул её с колен и встал.
Класс стал проходить в кабинет, по-прежнему, не обращая на неё никакого внимания.
Прозвенел звонок, но класс не отреагировал. Каждый делал, что хотел. Покрашенная в чёрное воронье перо Галка, вывалив соблазнительную полуобнажённую грудь на парту и покачивая полной, обтянутой чёрными в сеточку чулками ногой, что-то кричала со второго ряда улыбающейся Марине, сидящей на третьем ряду.
Юля стояла посреди класса, не зная, что делать. Не перекрикивать же их. От класса явно шёл сознательный игнор. Бунт? Но почему?
- Слышь ты, курица! Ты не видишь, что тебя ждут? - голос Майорова прогремел громко и увесисто.
- Это ты мне?! - Галка вытаращила на него глаза.
- Тебе.
Майоров задвинул сумку и сел в пол-оборота к классу.
Над классом повисла тишина.
- Как Вы можете, Майоров? Это же девочка! – Юля испуганно взглянула на него.
- Да какая она девочка?! Она уже давно не девочка! –ухмыльнулся Майоров.
Паршина разразилась отборным матом и демонстративно вышла из класса.
- Иди-иди! – Майоров цинично сплюнул.
 Юля съёжилась внутренне. И этим детям она собралась объяснять азы русского языка?! Оно им надо? Им надо читать лекции на тему правильного предохранения! ….
Остальные притихли. Только Маринка сверлила взглядом Майорова. Он не обращал на неё внимания:
- Так какая у нас сегодня тема, Юлия Николаевна?
Юля очнулась:
- Сегодня я хотела поговорить о грамотности. Судя по вашим работам, вы очень много пропустили тем.
И Юля, как в начальной школе, медленно, с примерами и выделением правил на доске, стала объяснять примитивные вещи.
Как ни странно, в глазах учеников появился огонёк внимания. Они стали записывать и даже задавать вопросы.
«Надо же, - думала Юля, - чем же они занимались столько лет? И неужели, ни один учитель не заинтересовался их правописанием?»
И всё-таки, программу никто не отменял. Нужно читать тексты, изучать МХК.


III часть

1

Массивная дверь библиотеки с трудом открывалась, а потом не хотела обратно закрываться.
- Давайте помогу, Юлия Николаевна! – военрук вовремя подхватил из тонких женских рук сползающие от тяжести тяжёлые полотна репродукций.
- Спасибо, Иван Борисович. Ещё немного, и картины оказались бы на полу.
- Решили приобщить ребят к прекрасному?
- Да. Как-то не хватает роли искусства в воспитании.
- Это да. То ли дело нас воспитывали. И окружение было совсем другое, и ценности. Вы ведь тоже с Востока? - он внушительно рассуждал, поглядывая на молодую учительницу с высоты своего огромного роста. - Я там служил.  Знаете, сколько у меня этих самых предметов искусств! Приходите ко мне домой, увидите.
Юля подняла брови, строго посмотрела на военрука.
- Нет, правда! Я ведь правду говорю. У меня друг заслуженный художник республики. Такие работы! Картины, маски, статуэтки! Есть, на что посмотреть! Вы мне не верите?
- Верю. Но не приду.
- Не верите! А я ведь правду говорю!
- Я знаю. И даже знаю, кто этот Ваш друг.
- Ну, это вряд ли.
- Александр Холмогоров.
- Откуда Вы знаете?!
- Знаю. Это мой кузен.
- Да, ладно! Не может быть! Не верю!
- Вам принести фотографии из семейного альбома?
- Принесите!
- Принесу.
Юля, улыбаясь забрала из рук учителя НВП репродукции картин, положила на учительский стол. Ошарашенный военрук в ступоре смотрел на молодую учительницу, пытаясь вычислить, как она догадалась о Холмогорове и правду ли говорит о родстве.
- Подскажите лучше, где здесь розетки, – Юля искала глазами, куда подключить шнур от магнитофона. – Скоро звонок, а у меня ещё музыка не готова.

   Что ж, на этот урок МХК Юля пришла до зубов вооружённая наглядными пособиями. Уроки подобного плана она уже проводила. Они имели успех и хорошую отдачу. Ребята проникались прекрасным до глубины души. Вот только было это в начальных классах. А здесь….
     Начался урок. Удивлённые старшеклассники с ленцой облокотились о спинки стульев, позволяя себя баловать музыкой и чудными картинами.
Интерес же девчонок проявлялся стрельбой глазами и покачиванием обнажённых ног.
«Ну, хоть какие-то чувства искусство в них пробудило», - с очередным разочарованием думала, Юля.
В конце урока как всегда наблюдавший за ней Майоров протянул ей кассету:
- Это Ваше искусство. А вот послушайте наше.
- Да-да. Очень красивые песни, - поддакнули парни. Девчонки переглянулись.
- Спасибо, обязательно послушаю, - Юля взяла кассету и положила в сумку.
- Только обязательно послушайте, - так, чтобы было слышно всем, повторил Майоров.
Белокурая Марина откинула чёлку и, приподняв брови, посмотрела на него. Он взял сумку и вышел из класса.

***

Вечером Юля, покормив Серёжу, села с ним делать уроки. Непослушные крючки и палочки еле ложились на строчку. Устав от монотонности, она потянулась за кассетой, которую дали послушать ученики.
- Сейчас мы с тобой будем делать уроки под музыку, - Юля подмигнула Серёже. – Так веселее.
Она включила магнитофон.

«Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты!
Ты подарки нам принёс, п-рас горбатый?» - понеслось из магнитофона.

Юля захлебнулась чаем. Скорее поставила расплескавшуюся чашку на стол, мокрыми трясущимися руками стала искать кнопку для выключения.

- Чего, мама? Чего дедушка Мороз? - спрашивал Серёжа, хлопая глазами, не понявший странное слово, которое спели хриплыми голосами дяди.
- Ничего, Серёжа. Поздно уже. Давай ложись спать.
- А весёлая песня! Мы завтра дослушаем, да?
- Обязательно, - успокаивала его Юля, укладывая в постель. Ладно уж, эти уроки…. Как сделали, так сделали. В следующий раз получится лучше.

Дождавшись, пока сын уснул, она достала кассету.
«Сектор газа», - прочитала она. Так вот он какой, этот «Сектор газа». Когда-то Юля слышала это название. Но чтобы это был такой сектор - этого она себе даже не представляла.
Вставив кассету обратно в магнитофон, Юля заставила себя прослушать пару песен. Насколько хватило сил. Должна же она была быть в курсе того, что слушают её ученики. Мат за матом на тему отношений мужчины и женщины. Причём, ором и хриплыми голосами. Но как у них хватило наглости и смелости дать эту кассету ей?! Майоров при всех фактически выставил её на посмешище! За что? И что теперь ей делать?

Она подошла к окну. За окном морозно и темно. Она вспомнила, как парень передавал ей кассету, как он посмотрел на Марину. Как она посмотрела на него: «Между ними что-то есть? Хотел самоутвердиться перед ней? Но почему за мой счёт? Что хотел доказать»? Она водила пальцем по стеклу, чувствуя себя незащищённой бабочкой с помятыми крыльями. Почему? Непонятно. Только странный привкус предательства камнем тянул в душе.
 
2

Весьма напряжённое ожидание встретило её в классе. Старшеклассники внимательно смотрели на неё. Как она будет справляться с впечатлениями? Что будет говорить? Как выходить из положения?
- Сегодня мы с вами поговорим о поэзии, - начала она урок. – Как вы думаете, почему люди пишут стихи? Для чего читают их, учат наизусть?
Класс молчал. Майоров как всегда исподлобья наблюдал за ней.
Юля стала читать:

«Я не люблю, когда наполовину,
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор….

Я не люблю себя, когда я трушу.
Досадно мне, когда невинных бьют.
 Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют…» - Юля подняла глаза на Максима. Он, напротив, опустил.

- Многие поэты использовали в своём творчестве так называемый «народный фольклор», ненормативную лексику. Некоторые даже прослыли хулиганами.  Маяковский, Есенин, Высоцкий. Но и они, как все другие, воспевали любовь и трепетное отношение к женщине, не опошляя это чувство.

Она начала читать стихи, выбирая лучшие из них для описания отношений мужчины и женщины. Пастернак, Маяковский, Блок….

Я помню длительные муки:
 Ночь догорала за окном;
 Ее заломленные руки
 Чуть брезжили в луче дневном.

-Какие тонкие слова мужчины во все века подбирали для обозначения самого чистого и светлого чувства!

Мне волны тела твоего
Опять не могут дать покоя.
Хочу всего, всего, всего...
Прилива, шторма и прибоя! ...

- И всё понятно сразу. Правда? Да, это то самое, о чём поёт и ваша «культура». Это тоже об отношении полов, та же потребность в любви. Только по-другому.
И юноша, который читает стихи своей девушке, найдёт слова в тот самый тонкий, интимный момент, когда они станут мужем и женой, чтобы ласкать её ночью, не испугав и не унизив.
А что скажут ваши парни, воспитанные на «Секторе газа»? «Раздевайся, шалава»? Или ещё какие изюмины мысли из подворотни? Для них любовь - это грязь. И эту грязь они потащат в семью, к любимой жене. Они передадут это дерьмо по наследству своим детям. Потому что им больше нечего дать: они с детства ели одно дерьмо. И слов других в этой жизни у них просто нет!
Возьмите, Майоров, - она протянула парню кассету. – Я прослушала ваши песни. Сколько смогла. Но не получила удовольствия. Надеюсь, его получили Вы.

Прозвенел звонок. Она вышла из класса.
Повисшая в классе тишина нарушилась насмешливым возгласом Марины:
- Подумаешь, фифа!
Майоров бросил на неё взгляд и, взяв сумку вышел следом.
- Пожалуй, мы переборщили, - пожал плечами голубоглазый Горюнов.
- Ну, да, - согласился Чечевицын. - Пожалуй, кассета лишняя.
- Да, ладно вам! Пусть привыкает! – раздалось с задних парт.
- А я думаю, она права. Есть ведь человеческое общение.
Мнения разделились, шумно парируя друг другу, ребята стали покидать класс.


IV часть

«Юлия Николаевна, куда Вы едете?! Вы не сможете там! Вы пропадёте! Оставайтесь!» - в очередной раз вспоминались ей слова родителей её бывших учеников, отговаривавших её ехать в Россию на периферию. И в самом деле. Многого ожидала Юля, только не такой бездуховности. Но как же Тихонов? Как же «Дело было в Пенькове»? Как же дедушка? Где старинная русская культура? Откуда вся эта грязь? - думала она, сидя в пустом классе, пытаясь проверять тетради. – Что за смутное время? Анархия? Переоценка ценностей?..»

Размышления прервал мужской хохот из коридора. Юля вздрогнула. С детства она, почему-то, боялась громких мужских голосов. Она вышла из пустого класса.
- У вас нет уроков? – спросила она сидящих возле её кабинета парней.
- Есть. Мы просто не на все ходим, – хмыкнули они, развалившись на стоящей в рекреации спортивной скамейке.
- Как это? – недоумевала Юля. Разве можно на виду у всех, на глазах проходящих учителей прогуливать уроки и так бессовестно в этом признаваться? Ей сразу вспомнились красавцы-старшеклассники в её прежней спортивной школе: подтянутые, одетые в модные джемпера, подчёркивающие накаченные бицепсы и модно заправленные в брюки, другие - в отутюженные с галстуками костюмы. Гордость школы и пример для подражания младшим и средним классам.

- Юлия Николаевна, не связывайтесь, - посоветовала ей проходящая мимо учительница географии. – Вы ещё не знаете, чем это всё может закончиться.

Юля в удивлении посмотрела на коллегу. Учителя боятся учеников?! Какой кошмар! Как им не стыдно?!

Входная в школу дверь распахнулась, и на пороге появился парень. Кажется, этого «постороннего» она видела в первый школьный день в рекреации.

- Какие люди! Без охраны! – двинулся он навстречу молодой учительнице. – Я же говорил, что мы с Вами ещё встретимся! - Он шаркающей походкой подошёл к прогуливающим уроки парням и с каждым поздоровался за руку. – Училка ваша?
Те кивнули.
- Ишь, какая киса! – он достал из кармана семечки и стал демонстративно плевать перед учительницей на пол.
- Как Вам не стыдно? Вы же в школе! – Юля вспыхнула от такой наглости.
- Ух, какая киса сердитая! Ну что, познакомимся поближе! – парень сделал шаг навстречу ей.
Путь ему преградил вставший со скамьи Майоров:
- Барсук, отвяжись.
Опешивший от неожиданности «посторонний» поднял глаза на могучую фигуру старшеклассника.
- Ты чо, Майор? Охренел?
- Двигай давай. Закончил школу, тебе здесь делать нечего.
- Ну, давай-давай, – отходя к входным дверям, угрожающе причитал бывший ученик школы. - Твоя территория. Только не забывай, что есть и улица. А по дороге к дому всякое может случиться.
Он с грохотом захлопнул за собой дверь.
Майоров сел на место, по-прежнему развалясь на скамейке. Остальные тревожно переглянулись.
«Какой ужас, - подумала Юля. - К кому относилась угроза? К разборкам их между собой? Или …?». Однако, впереди ещё два урока. А там - забрать Серёжу из продлёнки – и домой.
Она повернулась и вошла снова в класс: пока окно между уроками, надо проверить тетради. Не тащить же такую кипу домой. Да и с Серёжей долго уроки учить надо. Всё-таки, первый класс.

***

- Урок окончен, все встали. До свидания. – Юля подошла к столу и стала собирать планы.
Уставшие после трудового дня пятиклашки зашумели, стали складывать в портфели учебники.

Таща за собой тяжеленный сундук, в класс вошёл маленький ученик.
- Серёжа, вас уже отпустили?
- Да, - Серёжа припарковал у стола здоровенный, полный тетрадей, учебников и всевозможных пеналов ранец. – А у тебя есть что-нибудь покушать?
Юля порылась в сумочке.
- Вот, - она протянула малышу специально отложенную для таких случаев конфету. Пусть слегка перебьёт аппетит. Пока-то она сготовит дома ужин. Ещё в магазин зайти надо!
Она надела на малыша лёгкую курточку, накрасила губы и, взяв в одну руку его тяжёлый ранец, а в другую тёплую детскую ладошку пошла к выходу.

По дороге домой они завернули в магазин.
- Мама, а ты мне банан купишь? – Серёжа серо-голубыми глазами просяще смотрел на мать. Давно хотелось чего-нибудь вкусненького.
- Потерпи, сынок. Зарплату ещё не дали. Пока покупаем только самое необходимое: молоко, хлеб, яйца. Ты согласен?
Серёжа кивнул. Они вместе встали в длинную очередь.

***

- Проходи, сынуль, не задерживай. - Выходя из магазина с тяжёлой сумкой, Юля придерживала дверь, пропуская малыша вперёд.

На углу магазина она увидела мужские фигуры и одного из них узнала: это был тот самый парень, который уже какой раз не мог пройти мимо неё, не обозначив и не унизив. «Барсук», - назвал его Майоров. Прислонившись к стене, он сплёвывал подсолнечную шелуху и смотрел в её сторону. Окружавшие его парни по одному оглядывались на входные двери магазина.

«Что это? Совпадение? Пасут? – Юля вспомнила угрозы оскорблённого парня. – Не может быть. Прямо так, среди белого дня? На виду у прохожих? И почему, собственно? Что они ко мне привязались?  Или где-то живут здесь?»

По другую сторону магазина она увидела своих взрослых учеников.
«Ну, слава Богу», - ей стало как-то спокойнее. Но тревожные мысли не покидали, - «Или, может, у них между собой разборки?  …. В любом случае, надо поскорее уводить отсюда Серёжу».
 – Давай-ка, сынок, поторапливайся, - взяла она сына за руку. – Уже темнеет, а нам ещё ужин готовить, уроки делать.


V часть

1

С каждым днём становится всё темнее утро и темнее вечер. Уже выпал первый снег. А под ним лёд.  Боже мой, как рано! В это время у неё на родине только начинают надевать плащи и кофты.
Остаться бы после уроков и показать малышам, как танцуют нормальные люди: мальчики и девочки, будущие мужчины и женщины. Научить общаться по-человечески. Юля уже продумывала подготовку к Новому году. Вот только когда?

***

Посреди урока за дверями в рекреации, сквозь тамбур, соединяющий класс с коридором, раздался детский крик.

- Сидите, дети, - Юля выбежала в коридор.
Какой-то рослый хулиган, выкручивая руки, отнимал ранец у ребёнка начальной школы. Малыш с плачем удерживал сумку.
-Не смей! Отдай сейчас же! Отпусти ребёнка! – она кинулась на помощь.
Вошедший в это время в школу чей-то отец подбежал и, заломив руку хулигану, повалив его на пол, отобрал сумку.
Юля подняла пострадавшего третьеклассника с пола, отряхнула ему брюки, стала его успокаивать.

В разгар потасовки на другом конце коридора появился Майоров. Невольно он оказался свидетелем разыгравшейся сцены.

- Ну, погоди же! Встретимся ещё! Ты ещё пожалеешь! – вытирая покатившиеся от обиды слёзы, подросток отходил к выходу, грозя кулаком вступившемуся за ребёнка родителю.

- Зря Вы, Юлия Николаевна, вмешались. Да и этот зря, - Майоров кивнул на нечаянно помогшего родителя. – Ничто ему теперь не поможет.
- Что Вы такое говорите, Максим? Как может мужчина не вмешаться, когда обижают слабого?! Он же нормальный человек, не подонок какой-то.
- Вот об этом и подумает теперь на больничной койке.
-Уж если мужчины не будут нас защищать, то кто же тогда? Разве он мог поступить по-другому? Разве у него есть выбор? Он сам отец!
- Если и нет выбора, то завтра он будет думать по-другому. Думаю, в школе он больше не появится.
- Почему?
- Чтобы не делать выбор, - усмехнулся Майоров.

  Юля зашла в класс. Перепуганные пятиклашки таращились на неё:
- Мы всё видели, Юлия Николаевна! Мы всё видели!
Толпясь у дверей класса, они заглатывали в возмущении воздух, как будто им его не хватало.
- Тихо, тихо дети. Садитесь. Всё хорошо. Давайте продолжать урок.
Взяв учебник, стараясь справиться с волненьем, она вновь приступила к разбору нового упражнения.

Неожиданно раздался громкий треск: в окно влетел камень, посыпалось огромное стекло.
Дети повскакивали с мест.
- Смотрите! Смотрите! Камень! А вон и кто кинул! – показывали они пальцами.
- Вон он побежал! Вон пацан! А вон ещё пацаны! Их много! Погасите свет! Так нам их плохо видно, а им нас хорошо.
- Юлия Николаевна, а как Вы теперь пойдёте домой?   
- Не знаю, – на сердце молодой учительницы стало тревожно. Ладно, она. Но ей ещё вести домой ребёнка.

Прозвенел звонок. Конец последнего урока. Дети дружно пошли в раздевалку. Им хорошо. Они все вместе. Да и живут возле школы, почти все в доме напротив. А кто не в этом, так в соседнем. А вот они с Серёжей…. И идти-то через пустырь.

Поставив сумку на стол, она начала собирать тетради.
- Мам, ты долго ещё? Из продлёнки уже все ушли, – Серёжа затаскивал тяжёлый ранец в класс.
- Иду, сынок. Давай одеваться.

С мрачными мыслями выйдя из класса, таща за руку сына, она увидела возле кабинета Майорова, сидящего на скамье у кабинета.
- А ты что здесь? Разве у вас уроки не закончились?
- Закончились.
- А почему ты здесь?
- Да, так, - сказал он неопределённо.
- Ты хочешь что-то спросить?
- Ничего не хочу. Сейчас тоже пойду домой.
- А, ну ладно.

Юля, увлекая за собой сына, вышла на улицу и повернула на тёмную аллею.
- Тебе тоже в ту сторону? – она оглянулась на старшеклассника, идущего следом.
- Выходит, в ту же, - пожал плечами он.
«Ну, и хорошо, - подумала Юля. - Всё не так страшно идти».

Проходя по пустырю, Максим то и дело помогал Серёже спускаться по ледяной дорожке, забрав у него портфель. Серёжа то и дело скользил ногами и падал, подхваченный вовремя мужскими руками.

«Какой он взрослый, всё-таки», - думала, глядя на него, Юля. Странно, но за всё время её работы Максим ни разу себя не проявил как отъявленный хулиган. Почему за ним тянется шлейф чуть ли не бандита? Почему перед ним дрожат учителя?

- Ну, вот и пришли, - сказала она, показывая на выросшую на пути многоэтажку. – Как нам повезло сегодня, что у нас оказался попутчик! Просто, не знала, как возвращаться домой. К нам ведь сегодня в окно кинули камень. Вдребезги разбилось стекло. Холодно теперь в классе будет, пока не поменяют.
Максим молча смотрел на неё и внимательно слушал.
- А тебе куда теперь? - спросила она.
- Туда, - кивнул он в обратном направлении.
- Так ты прошёл мимо дома?! Как же ты теперь пойдёшь?!
- Обычно, как всегда, - усмехнулся он. - Я здесь местный житель.
- Ну, да. Значит, провожать тебя не надо?
Майоров улыбнулся:
- Не надо. А вы на каком этаже живёте?
- На втором. Вон наше окно, – Юля махнула рукой. – Ну, спасибо, что помог донести Серёжин ранец, – Юля протянула руку.
Не выпуская сумку из рук, он придержал её, как будто для того, чтобы Юля подняла на него глаза.
«Действительно, взрослый», - снова подумала она, встретившись с ним взглядом.
- Ну, пойдём, сынок. Максиму пора домой.
- До свидания! – замахал рукой Серёжа. – Мама, у меня теперь есть взрослый друг!

***

Войдя домой, Юля зажгла свет и подошла к окну. У дома, докуривая, стоял Майоров. Только сейчас, увидев свет в окне, он повернулся и пошёл обратно.

2

На следующий день, зайдя в класс, Юля увидела уже вставленное окно. Но долго радоваться не пришлось.
- Они избили его! Они его избили! – подбежав к ней кричали дети. - Он теперь в больнице! С переломом черепа!
- Кого?! – у Юли похолодели руки.
- Да дяденьку того! Который заступился за мальчика! Их много, они встретили его вечером, когда он возвращался из школы домой. Там было много крови, мы видели! Прямо на снегу!

Юля не верила своим ушам: «Как?! Взрослого человека?! Отца семейства, справедливо заступившегося за ребёнка?! Неужели, настолько прав был Майоров в своих словах? Неужели, таковы законы этого города? Что за смутное время? И как теперь успокоить детей? Чему их учить? Боже, дай мне сил!»

- Успокойтесь, ребята. Я знаю, что нам делать.
Дети послушно уселись за парты, внимательно навострив уши.
- Скажите, ребята, кто у нас сильная половина?
Дети переглянулись.
- Бандиты? - раздался робкий голос.
- Нет, ребята. Сильная половина — это у нас мужчины. В том числе, подрастающие.
- Да, конечно! Они «сильные»! - громогласно с насмешкой произнесла Люда. – Я их вон одним мизинцем положу на пол!
- Чего?! – завозмущались ребята. Людка, конечно, была права. Она и выше, и сильнее. Но признаваться в том, что они слабые, никому не хотелось.
- Тихо, ребята. Это сейчас наши мальчишки маленькие и многие ниже девочек ростом. Но когда они вырастут, станут высокими и плечистыми, как вы думаете, какие они будут?
- Мы будем сильными! – закричали ребята.
- Мальчики будут сильными. …Только они, эти сильные, - выждав паузу, говорила Юля, - обязательно разобьются на два лагеря: одни - те, которые грабят и обижают слабых женщин, стариков и детей, а другие - те, что защищают женщин, стариков и детей от бандитов. А когда на Родину нападает враг, то и от врага. От тех же фашистов.

Дети внимательно слушали Юлю.
- Оба лагеря сильные. А в каком лагере хотели бы быть вы?
- Мы защитники! – закричали мальчишки.
Девочки же сидели и молча переглядывались, хлопая глазами. Внутри них явно происходила переоценка ценностей.

- А вот помочь мальчикам стать настоящими защитниками, не только высокими, но и не трусливыми, можете только вы, девочки. Ведь только рядом с настоящей леди хочется быть джентльменом, только слабых хочется защищать, а не биться с ними наравне. А то, что же получится? Маленькие мальчики вырастут, а привычка драться с девочками останется. Вы понимаете, о чём я говорю?
Девочки, не отрывая глаз от Юли, кивали в ответ.
- А потом ещё будут поднимать руку на жену, если привыкнут, - прокомментировала вдруг Люда. – И в домах будут драки.
Юля мысленно улыбнулась: «Похоже, пошла аналогия со своими семьями».
- Конечно, - сказала она вслух. - Скажите, а уже сейчас мы с вами можем что-то сделать или нет? Или будем ждать, когда вырастем? - продолжила она спонтанно начавшийся классный час.
- Можем! - закричали ребята.
- А что именно?
- Мы можем провожать девочек до дома поздно вечером, - рассуждали мальчишки.
- Конечно! А потом возвращаться и получать по башке от хулиганов! – засмеялась Людка, а за ней и все остальные девчонки. – Да я сама тебя от кого хочешь защищу! Пусть только полезут! Я их портфелем по башке!
Переросший в классный час урок перемежался весёлым смехом.
- Тихо, тихо! – улыбалась Юля. – Ничего вы не поняли, девочки.
- Мы всё поняли, Юлия Николаевна, – вздохнув по-женски, перекрывая голоса ребят, улыбнулась Ксения, сумевшая быстрее остальных уловить причинно-следственную связь. - Мы должны быть слабыми.
И помолчав, когда одноклассники притихли, повторила:
 - Для того, чтобы наши мальчики выросли сильными и смогли защищать нас, мы должны быть слабыми.
- Да, мы всё поняли! - хлопали глазами девчонки, постепенно входя в образ «слабого пола».

«Ну, вот. Донесла, что хотела с самого начала знакомства с классом», - улыбалась и думала Юля, глядя на расправивших плечи, пытающихся казаться выше, парней.
- А сейчас приступим к уроку. У нас осталось ещё немного времени, чтобы разобрать новый материал. – Юля подошла к доске. – У нас кончился мел?

Она вышла из класса. У дверей опять сидели её старшеклассники. У них нет урока? Или они снова прогуливают? Но спрашивать об этом Юля не стала.
- Вы не знаете, где взять мел? - только спросила она.
- Знаем. Чечевица сейчас принесёт. – Майоров посмотрел на Чечевицына. Тот покорно встал и пошёл за мелом.
Удивлённая Юля вошла обратно в класс. Через минуту в дверь постучали. Чечевицын протянул мел. Юля улыбнулась.
- Итак, продолжим. Сегодня на уроке мы поговорим о частях речи.


VI часть

1

Дни мелькали за днями, часы за часами. Гроза всех учителей 11 класс пока больше себя никак не проявлял. Напротив, в учительской пошли разговоры о том, что класс стал учиться гораздо лучше.

- Вы в курсе, что у Майорова по химии выходит «4»? И очень даже недалеко до пятёрки, – говорила Елена Павловна классному руководителю одиннадцатого класса, разливая учителям чай.
-  И по остальным практически по всем «4» и «5», - согласилась Людмила Семёновна.
-  Я всегда говорила, что он умный парень, - восхищаясь переменами ученика, поддержала завуч Алла Борисовна. - Ему только стимула не хватало.
- Да одиннадцатый класс, вот и взялся за ум, – физрук угощал всех, протягивая каждой учительнице по очереди коробку шоколадных конфет.
- И не он один, - продолжила завуч, - Горюнов стал лучше учиться, Чечевицын, Синяева Марина вдруг стала показывать свои таланты. Вообще, класс как будто проснулся от зимней спячки.
Юля слушала разговор и мысленно с ними соглашалась: «Действительно, класс стал лучше учиться. Даже стали участвовать в дискуссиях. А Майоров…. Когда успевает учить? Как ни посмотришь, всё сидит на спортивной скамейке у кабинета».
Она посмотрела на висящие на стене часы и встала: сейчас урок в пятом классе. Надо идти.

2

Молодая учительница взяла мел и начала писать тему на доске. Поворачиваясь к классу, она увидела за окном лицо приникшего к стеклу мальчишки.
- Что это? Почему он гуляет? – вспоминала Юля фамилию ребёнка. Только сейчас она заметила пустое место на третьей парте у окна.
- Это Куницын! Он всегда гуляет! – подсказал сидящий на первой парте Эдик Зуев.
- Как это, «всегда»?
- Он второгодник. С ним никто не связывается. Даже отец его боится, – прокомментировала сидящая рядом Рита.
- Боится? Не может быть.
- Может. Он водится с большими парнями. Они все так к отцам относятся. Встречают их в день получки и избивают до полусмерти, отнимают деньги.
- Да что вы такое говорите?! – Юля в шоке слушала детей.
- Они в прошлый раз так избили отца Петрова из 9 класса, что тот умер, не приходя в сознание, в больнице. А тот всё равно с ними ходит. И курит с ними, и водку пьёт в подвале.
- А ещё у нас в городе много людей пропадает. Говорят, они на химическом озере, что возле химкомбината за городом. Туда комбинат отходы сливает. Через сутки уже никого не найти в нём. Вот эти бандюки и изгаляются: «Не хочешь в озере искупаться?», - продолжил нагнетать атмосферу всегда серьёзный Витя.

Куницын в это время отошёл от окна и стал прогуливаться с посторонними парнями перед окнами. Дети повернулись к окну и наблюдали за ним.
«Да что же это такое? Я, педагог, практически расписываюсь перед ними сейчас в бессилии. Какая же тогда вера детей во взрослых? В справедливость? В торжество добра?» - думала Юля.
- Может, он боится идти на урок, думает, что его на ругают за опоздание, - вслух сказала она.
- А давайте его позовём! -  полный и всегда жизнерадостный Кругликов подскочил к окну и открыл его. - Куницын! Куницын, иди на урок! Тебя Юлия Николаевна зовёт!

Куницын повернулся и демонстративно согнул в локте руку, показывая неприличный жест.
Как будто привыкший к такого рода ответам, нисколько не возмущаясь, Кругликов стал закрывать окно.
- Не связывайтесь, Юлия Николаевна. Мария Ивановна в четвёртом классе с ним тоже не связывалась, – протяжно проговорила взрослая Ксения.
- А вон! Вон его портфель! – крепыш Юра, выпучив глаза, пальцем показал на парту. - Он его тут оставил. Значит, вернётся! А Вы его не отдавайте! Пусть сначала отца приведёт!

- Пишите, - вернула всех в учебное русло Юля, - упражнение № … - она подошла к доске и стала писать задание.
Дети молча взялись за ручки. Над классом повисла рабочая тишина. Дети писали, Юля в раздумье ходила по классу…
…Прозвенел звонок.
- Записывайте домашнее задание.
Юля крупными буквами написала его в правом углу доски.
Ребята стали подниматься и выходить из класса. Навстречу им в класс проходили семиклассники.

«Вот, тоже трудный класс, - думала Юля. – «Простой» на «простом», хулиган на хулигане. Один Паша Соловьёв выделяется из всех. Удивительно интеллигентный мальчик из удивительно интеллигентной семьи. Как ему удаётся выжить здесь? Без мата, без игры бицепсами. И, вроде, его не обижают, уважают». Эта тема была болезненной для неё. Чему учить Серёжу? Не драться?  Тогда как постоять за себя? Быть скромным, не бить девочек, так от них же получишь по полной. К тому же, прослывёшь трусом. Как выжить к это странное время? Как будет жить ребёнок?..


3

В конце уроков в класс вошёл злостный прогульщик.
- А, Куницын. Проходи.
- Отдайте сумку.
- А разве я её у тебя забирала? – Юля в удивлении подняла брови. Сумка стояла у его парты, никто её не трогал.
- Отдайте. Ребята сказали, что она здесь и что Вы её отдадите только отцу.
- Правда? Ну, в принципе, правильно сказали, – пожала она плечами, - мне бы нужно увидеть твоего отца.
- Отдайте, а то пожалеете, – Куницын вызывающе смотрел на Юлю.
- Это что, угроза? – связанная теперь ситуацией, Юля не знала, как из неё выйти.
 Отдать сумку - значит, унизиться перед малолетним хулиганом, дать ему путёвку к вседозволенности, к дальнейшим унижениям и оскорблениям. Не отдать - привести к исполнению его угрозы. Судя по тому, как избили отца одного из детей, не пустому. Юля выбрала второе:
- А то, что будет? – спросила она.
- А вот увидишь, сука, что будет! – он вышел из класса и хлопнул дверью.

«Приехали, - подумала Юля и села на стул, уронив на колени руки. - И как теперь с ребёнком идти домой?»
 В класс постучали.
- Можно? – в кабинет вошёл высокий мужчина. - Здравствуйте. Я папа Насти Якуниной. Хотел бы узнать, как она учится.
«Господи, какое счастье!» - мелькнуло в голове у Юли.
- Проводите меня домой, - вслух сказала она. – У нас тут такое творится, - добавила она, глядя на обрадованно-смущённое лицо папаши и побоявшись, что он неправильно истолкует её предложение, - я Вам по дороге расскажу.
- Хорошо, - обрадованный мужчина подал ей пальто, и они пошли за Серёжей в продлёнку.
Сидевшие, как всегда, у её дверей старшеклассники, проводили их долгим взглядом.

***

- Вот такие у нас пироги, - закончила Юля рассказ, подходя с отцом Насти к дому, где они с Серёжей снимали квартиру. – Спасибо Вам огромное. А Настя учится хорошо. Почерк вот только не терять, поставленный в младшей школе. А то у нас темп на уроках быстрый. Да и у других учителей на уроках тоже писать много приходится. Постепенно перестают следить за почерком. Ещё раз спасибо Вам большое. До свидания.
- Ну, что Вы, - смутился папаша. – А я ещё и по сантехнике хорошо умею. Или там что дома надо поделать, - продолжал он, глядя на Юлю влюблёнными глазами.
- Ничего не надо, - не зная, каким тоном разговаривать с навязчивым спасителем, сказала Юля. – Лучше создайте с остальными отцами дежурство по школе. Вечером очень много хулиганов приходит с улицы, стёкла бьют. Страшно детей на улицу выпускать. Да и в школе тоже страшно.
- Конечно-конечно, – плохо справляясь с желанием продолжить знакомство, подхватил мужчина. - Надо устроить дежурство. Времена нынче настали такие, сами знаете. Сегодня же переговорю с соседями - отцами других детей. В нашем подъезде многие живут.
Юля повернулась, взяла Серёжу за руку и пошла к подъезду.
- А то зовите! Сразу приду, если что сломается! – услышала она за спиной.

Юля вежливо улыбнулась. «До чего противно, - думала она. - Ещё я отцов у собственных детей не уводила!»

Впрочем, по этой же причине она перестала ходить к сестре: её муж не скрывал своей влюблённости, в семье начались скандалы.


VII часть

1

Придя на следующий день в школу, Юля нашла ребят очень взволнованными.
- Юлия Николаевна, смотрите, нам опять выбили стекло! – бежали они навстречу.
- А Куницын сказал, что Вам не поздоровится! – пыхтя, доложил Кругликов. - Он забрал у Егорова портфель и сказал, что не отдаст, пока Вы перед ним не извинитесь.
- Где он? – Юля гневно огляделась вокруг.
- Вон он! – показывая пальцами в окно, хором закричали дети.
- Сегодня же отнесу портфель его отцу. Раз Магомед не идёт к горе, гора сама пойдёт к Магомеду. А мы с вами сейчас сделаем следующее.
Юля завела детей в класс и заговорщически сказала:
- Кто из вас хочет быть в отряде милиционеров?
- Я! - закричали мальчишки, поднимая выше головы руки.
- Мы! - закричали девчонки.
- Да что вы, девочки! У нас же есть мальчики! Это они у нас сильная половина! – улыбнулась Юля.
- Да! Это мы защитники! - возмутились мальчишки.
Девочки вспомнили о своём предназначении и послушно захлопали глазами.
- Ну, раз вы защитники, тогда слушай мою команду. С этого дня у нас в классе существует отряд милиционеров. О котором никто из школы не должен знать. И как только создаётся тревожная ситуация, мы начинаем действовать слаженно, оперативно и хладнокровно. Все понимают друг друга с полуслова и полувзгляда. Понятно?
- Понятно! – заговорщически прошептали мальчишки, подтянувшись к передним партам и вытянув вперёд шеи. Глаза их горели в азарте: это была не просто игра, они чувствовали себя сильными, действительными участниками событий.
- Сейчас я выйду Куницыну навстречу, а вы разбредётесь в разные стороны, так чтобы он не мог подумать, что мы вместе. И как только я к нему приближусь, вы окружаете его, хватаете сумку и бежите в школу.
- Мы всё поняли, - с горящими глазами отвечали мальчишки. Они как будто бы играли в войнушку, олицетворяя собой штаб в прифронтовой полосе.
Юля накинула пальто и вышла из школы. Следом по одному и по двое в разные стороны выходили якобы занятые своими интересами пацаны. «Хорошие актёры», - мысленно улыбаясь, отметила Юля.
Ничего не подозревающий Куницын в позе победителя стоял на холме и ждал приближающуюся с извинениями учительницу.
- Ну, что? Извиняться пришла? Я не слышу! – внутри него всё ликовало.
- Я думаю, Куницын, тебе стоит подчиниться общечеловеческим законам и вести себя так, как требует общество, - сказала, приближаясь к нему, Юля. -  Вступать с тобой в переговоры я не намерена, пока не поговорю с твоим отцом. Мне нужно знать, как у него получилось вырастить такого сына и что он собирается дальше делать.
Краем глаза она наблюдала, как сжимается кольцо классного отряда милиционеров.
- А вот это ты видела?! – Куницын снова согнул руку в локте, поставив рядом с собой сумку для того, чтобы более качественно показать знакомую конфигурацию.
Неожиданно его окружили ребята, и сумка мгновенно оказалась в их руках.
- Гады! Сука! Я всё равно доберусь до тебя! - поняв, что его провели, отчаянно заорал подросток.
- Надеюсь, я доберусь до твоего отца раньше, чем мы снова встретимся.
Повернувшись, она пошла в школу. Ликующие ребята победоносно зашагали рядом.

2

Дождавшись окна среди уроков, Юля взяла сумку Куницына и пошла в соседний дом искать его отца. Оставлять это «чудовище» без присмотра со стороны семьи - опасно. Да и дети должны видеть, что вседозволенности в школе не может быть, что взрослые представляют собой сильную половину человечества и могут их защитить.

Дверь открыла мать. Худая и низкорослая женщина со множеством морщин на лице.
- Вы к кому? Сергей! Учительница пришла!
Юля прошла в гостиную.
- Добрый день, - сказала она сидящему в старом кресле возле телевизора худощавому папаше Куницына.
- Угу, - пробурчал видимо не так давно отошедший от похмелья мужчина.
- Я классная руководительница Вашего сына. Вы в курсе, что он не посещает школу?
- Нет.
- А где он сейчас? Вы в курсе?
- А хрен его знает. Они где-то в подвале обычно заседают.
- Так может, его стоит найти?
- Э, нет! - пропел хмельной папаша. - Я вон в прошлый раз как-то пошёл его искать, так они там оголённый провод повесили. Я взялся, меня так током шибануло, насилу отошёл. И больше я туда не пойду.
- Так что же делать?
- А я не знаю. Вы школа, вы что-то и делайте. А я с ними больше связываться не буду.

***
 «Они» - сила, - думала, возвращаясь в школу, Юля, - И их боятся учителя и родители. И что теперь делать? Милиция? Кого сажать? Детей? Подростков? Куда? За что? За прогулы? За оголённые провода? За курение и распитие спиртных напитков? За мат?» ....

3

Вернувшись в школу, Юля провела два урока в 7 классе и стала собираться домой. Открыв двери в тамбур кабинета, что соединял его с рекреацией, она шагнула в темноту: «Что такое? Лампочка перегорела? Или уборщица уже выключила свет?»
- Стоять, киса, – её руку схватила жёсткая мужская рука.
- В чём дело? - Юля попыталась выдернуть кисть.
- А не много ли ты на себя взяла?
 Юля почувствовала в темноте множество мужских тел. Волна ужаса охватила её.
- Сделай её, Дикий, - услышала она подначивающий знакомый голос.
Вырвав из рук сумку, кто-то схватил и крепко сжал вторую руку.
- Сейчас Седой разберётся. Только аккуратней, уж больно красивая, - насмешливо подкорректировал мужской голос.
«Барсуков?»- мелькнуло в голове.

В светящейся от дверного проёма полосе света мелькнуло лезвие ножа. У Юли закатилось сердце. «Господи, а как же Серёжа?! Вдруг, он сейчас войдёт?!»

Дверь распахнулась, в проёме вырос Майоров. Повисла тяжёлая пауза.
- Уйди отсюда, Майор!
- Не уйду, – Максим холодным взглядом смотрел на парня, державшего нож в руке.
- Ну, ладно, - нажав на кнопку ножа, парень убрал двусторонний клинок в рукоятку. -  Ещё встретимся.
Стальные руки разжались, Юля почувствовала свободу.
Медленно, вразвалку, парни вышли из тамбура и пошли к выходу.
Юля зашла в класс и опустилась на стул. Руки её похолодели, по телу шла мелкая дрожь.
Максим занёс её сумку, опустился перед ней на корточки:
- Успокойся, – он взял в ладони её руку, – Всё прошло. …Слышишь? …Всё прошло.
- Хорошо, что ты оказался рядом, - бледным голосом, глядя перед собой в одну точку, произнесла она. - Если бы не ты…
 У Юли по щеке покатилась слеза.
- Я всегда рядом. Разве ты не заметила? – он с нежностью смотрел ей в глаза.
- Рядом, - повторила она, не замечая, что он обращается к ней на «ты» – Это они всегда теперь рядом.
- И мы. Ты думаешь, мы случайно всегда сидим у тебя под дверью? А вечерами кто гуляет толпой до твоего дома? - он улыбнулся. -  С такими охранниками тебе должно быть спокойно.

Юля вспомнила, как порой видела на расстоянии от неё своих учеников. Так это они каждый раз провожают её до дома?
- А если вас рядом не будет?
- Я буду с тобой всегда, – глядя на неё, произнёс Майоров. Руки его нежно сжали её ладонь. Он поднёс её к губам, будто согревая. – По крайней мере, пока меня самого не прибьют, - с грустной улыбкой добавил он.
- Мама! Когда мы пойдём домой?! – в класс ввалился маленький Серёжа. - О! Привет! - поставив ранец на пол, он по-мужски протянул руку для рукопожатия Максиму.
- Привет, - Майоров встал с корточек и, наклонившись к первокласснику, протянул ему руку.
- Это мой друг! - гордо констатировал Серёжа, - Слышишь, мама? Это мой друг Максим! Максим Майоров!
- Слышу, - чуть слышно сказала Юля. Она поднялась, и, накинув пальто, устало пошла к выходу. На лавочке возле дверей сидели Горюнов и Чечевицын. Они поднялись, как только Майоров и Юля с Серёжей вышли из класса.
- Здравствуйте, Юлия Николаевна, - здоровались они, переминаясь с ноги на ногу, и муча в руках шапки.
- Пошли, - кивнул им Майоров.
Парни надели шапки и устремились за ними. На ходу Юля надевала на Серёжу куртку.
- Давай, - Горюнов взял у ребёнка тяжёлый ранец.
Восторгу Серёжи не было предела. Он вдохнул воздух и словно забыл его выдохнуть: три старшеклассника сопровождают его до дома. А один из них даже взял у него портфель!


VIII часть

1

Придя домой, Юля долго не могла уснуть. Происходившие последнее время события тревожили душу.
Кто же эти хулиганы? Учатся они в этой школе или нет? Или такие же бывшие ученики? И как найти их? Как узнать фамилии? На пальцах ведь не объяснишь. И пальцем не покажешь, их просто нет нигде! А старшеклассники, естественно, не скажут. Это они здесь за неё заступаются. А после школы - с ними там, в одной компании пьют вино, курят и тусуются.  Тот же Майоров.

Юля вспомнила его проникновенные глаза, нежные и сильные руки. Ей всё сложнее было видеть в нём ученика. Мужчина. Взрослый мужчина. И все его поступки говорят об этом.
Она вспомнила их первую встречу.  …. Он уже тогда был не такой, как все. Один его взгляд говорил об этом. И этим взглядом он держал весь класс.
Защищает её…  Почему? Чувствует родственную душу? Может, он тоже чужой здесь, как она? И поэтому его не приняли учителя? Или он не принимает их? Откуда эта конфронтация?  К ней он относится совсем по-другому.  Юля снова почувствовала теплоту его рук, увидела его, присевшего перед ней на корточках…. Нет. Не может быть! Она гнала эти мысли, потому что…. Потому что этого не может быть никогда!

2

Уже какой день Юля ходила по школе, как зомби. Уроки шли своим чередом, охрана по-прежнему дежурила возле её кабинета, Майоров почтительно вёл себя на уроках, как будто никакого разговора между ними не было. Куницын по-прежнему на уроках не появлялся. Да и его отсутствие, похоже, администрацию школы не сильно огорчало. А она глазами искала «его» - своего обидчика, парня с ножом и его соратников.  Успокоиться и обходить тёмные закоулки стороной ей даже не приходила мысль. В конце концов, они представляют угрозу для общества.

Выходя как-то из столовой, она увидела одного из них. Да! Это он держал кнопочный нож тогда в тамбуре! Не замечая её, парень перешёл рекреацию и стал подниматься по лестнице.
- Кто это? - подскочила она к стоящей у дверей столовой учительнице.
- Где? – пропуская детей, парами идущих в столовую на завтрак, спросила та.
- Да, вон! Поднимается по лестнице, такой плотный!
- А! Это Седов. Та ещё мразь. Уже какой раз остаётся на второй год по причине прогулов, поэтому такой здоровенный. А учится в девятом классе у Ирины Геннадьевны. Редко бывает в школе. А что случилось? Он что-то натворил?
- Натворил, - медленно ответила Юля, не торопясь рассказывать. Уже понятно, что она услышит в ответ: «Не связывайтесь, Юлия Николаевна, все их боятся». – Вот как бы выйти на его отца.
- Так Вы посмотрите в школьном журнале. Там сведения о родителях. У них, по-моему, и телефон есть.
- Так и сделаю, - улыбнулась Юля.

 Взяв вечером школьный журнал, она набрала номер:
- Василий Петрович? Добрый вечер. С Вами разговаривает учительница из школы Вашего сына. Как бы с Вами встретиться?
- Ну, что ещё?! - довольно агрессивно ответил отец Седова. - Нельзя, что ли по телефону сказать?
- Нет, Василий Петрович, только при личной встрече. И, думаю, Вам лучше прийти, пока дело не дошло до милиции. Жду Вас завтра в 12 часов в учительской.
- Лааадно, - недовольно сопя, согласился он: раз милиция, может и стоит прийти.

3

- Так это Вы пригласили меня?!- увидев с виду юную учительницу, возмутился папаша парня. – И что, что хулиганит? Все дети хулиганят! – накинулся он, не дожидаясь, когда учительница начнёт что-то говорить.
Оценив ситуацию, Юля поняла, что разговор будет нелёгким. Отец Седова был ненамного интеллигентнее своего сына. Если бы он не был отцом школьника, со стороны можно было бы подумать, что он и сам уркаган.
- Послушайте, Василий Петрович, я не спорю с тем, что все дети хулиганят, но…
Молодая учительница не успела закончить:
- Ну, - перебил он её, - так что?! Теперь меня в школу дёргать?!
- Василий Петрович, на днях Ваш сын угрожал мне ножом за то, что я своему пятикласснику не поторопилась отдавать сумку. Вы представляете себе, что это такое? Подкараулить учителя в тёмном коридоре с группой товарищей и размахивать холодным оружием за то, что ему не понравилось, как посмотрели на его дружка!
- Да, какой нож? Откуда у него холодное оружие? Разве что, какой-нибудь перочинный ножик, – уже более снисходительно, но всё ещё агрессивно парировал папаша.
- Кнопочный нож. С двусторонним лезвием. Которое мгновенно вылетает и так же складывается.

Папаша стал меняться в лице. Он сходу оценил ситуацию: «Девчонка действительно видела нож. Его нож. И, если этот нож где-нибудь всплывёт… - Он пристально поглядел на разгорячённую учительницу. - Эта держать язык за зубами не будет. И эту не напугать. Правдолюбка»

- И Вы напрасно недооцениваете ситуацию, – продолжала воспитательную работу ничего не подозревающая педагог. - Сегодня он с ножом кинулся на незащищённую учительницу, а завтра он поднимет руку на Вас. Или Вы думаете, остальные взрослые ему не помеха, а отец всегда останется неприкасаемым? Вы же понимаете, что это смешно. Вы стареете, он мужает.

- Где ж он, гадёныш, нож этот взял? – размышляя о своём и глядя куда-то мимо неё, произнёс папаша.
- Где? На рынке, я думаю, – наивно продолжала Юля. - Сейчас ведь на рынке всё продаётся. Это Вам не социализм. Сейчас ведь - захотели автомат купить – купите, захотели гранату- пожалуйста!  Были бы деньги. Разве это редкость? Мозги теперь редкость. И бдительность родителей. Поверьте, он сейчас не мне угрозу представляет, а Вам.

«Точно, – перевёл он взгляд на Юлю. - Нож куплен на рынке. Пожалуй, всё может обойтись. Молодая девка-то. Наивная. Вроде, и трогать-то жалко»

Уставившийся в одну точку папаша качал головой. Он постепенно приходил в себя. Страх медленно спадал с плеч. Просыпалось бешенство.
- Ах, он гадёныш! Ах, паскуда! Ну, он у меня попляшет! – лицо отца наливалось кровью. – Вы простите, Юлия Николаевна, завтра он будет нежным. Он будет ласковым, - угрожающе-протяжно, как будто размышляя и рисуя в уме предстоящий разговор с сыном, говорил он, - Простите. Я всё понял, – потирал он подбородок.

Уходя, Седов-старший оглянулся в дверях:
- А Вы молодец, - он прищурил глаза, - И красивая. Как же он, шельмец, не видит? - усмехнувшись, «папаша-урка» закрыл за собой дверь.

4

Уже издалека, подходя к школе, Юля увидела Седова-младшего у дверей школы.
«Что ещё? – внутренне сжалась она. – Очередные угрозы? Только держаться. Держаться независимо, ничего не боясь».
Юля поднялась по ступенькам.
- Здравствуйте, Юлия Николаевна. – Седов расплылся в улыбке. - Вы простите меня, - сказал он ласково.
«Надо же, - подумала Юля, - действительно, ласковый. Как же это у отца получилось?»
Она взялась за ручку дверей.
- Вы прощаете? – придержал он дверь.
- Идите, Седов, - незлобно сказала Юля, пытаясь показать, что конфликт исчерпан.
- Нет, Вы скажите, прощаете или нет? Скажите вслух. Отец сказал не отходить, пока не вымолю у Вас прощения.
- Прощаю, - усмехнувшись, сказала Юля.
- Спасибо! - Седов расцвёл. - Проходите, пожалуйста, - слегка наклонившись перед ней, он собственноручно открыл тяжёлую дверь. – Если что, обращайтесь! Я всегда Вам помогу!

И в самом деле, Седова как подменили. Отныне, увидев ещё вдалеке Юлю, он кричал на всю школу: «Здравствуйте, Юлия Николаевна!».
«Он будет нежным, он будет ласковым», - вспоминала тогда Юля. - Действительно, как шёлковый. Однако, какие странные слова подобрал отец к своему сыну»
Она никогда не слышала, чтобы так говорили про провинившегося парня. Тем более, про своего ребёнка. Странная речь. Странная. И странное перевоплощение…


IX часть

1

- Сегодня мы будем писать сочинение на свободную тему. Тема звучит так: «Человек, которого я уважаю».
Юля повернулась к доске и стала писать.
Старшеклассники переглянулись.
- Вспомните, кто из ваших знакомых, из вашей семьи или из книг и кинофильмов вызывает у вас уважение и симпатию. Кому вы хотели бы подражать.  И почему. Может быть, этот человек есть в вашем классе. Может быть, это отец вашего друга. Ваша задача - описать этого человека, его внешность, написать, что вас в нём привлекает. И какими качествами он обладает, которые вы бы хотели развить в себе.
Часы отсчитывали минуты. Старшеклассники писали. Майоров сидел и думал. Казалось, за весь урок он не написал ни строчки.
- Максим, Вы собираетесь писать?
- Я думаю.
- Неужели, в Вашем окружении нет никого, с кого бы Вам хотелось брать пример? Может, отец или герой какого-нибудь романа, кинофильма. Или просто какой-то знакомый. Пишите!
Майоров кивнул.

Юля встала у окна. За окном хмурый день. Что-то напишут ребята? Найдут ли в своём окружении достойных людей? Но главное - чтобы задумались, с кого брать пример, с кого не надо. И, если нет эталона, его надо искать. А не довольствоваться бандитами, кишащими вокруг.

Прозвенел звонок. Старшеклассники стали по одному сдавать сочинения и выходить из класса. Юля сразу начала их проверять: всё-таки поменьше пачку тащить до дома.
Последним сдал сочинение Максим. Положив тетрадь на кипу сданных работ, он остановился у стола, ожидая проверки своей. Юля взяла его тетрадь.
Открыв её, она опешила:
 «Я Вас люблю», - было написано в тетради.
Юля растерялась. Что говорить? Как себя вести? И ведь надо ещё оценивать!  Рука замерла над тетрадью. Подняв глаза, она увидела устремлённый на неё взгляд серьёзных глаз.
«Не по теме!» - написала она своей красной пастой.
Помолчав, Майоров усмехнулся и пошёл к выходу.
- Максим, - окликнула его Юля, - мне бы всё-таки хотелось, чтобы Вы написали нормальное сочинение.
- Напишу, - сказал он у выхода.

2

На следующий день Юля проверяла сочинения. В работах ребят чувствовались поиски. Юля взяла работу Майорова.
«Она пришла в школу, и мир раскололся на «до» и «после» неё», - писал он в принесённой на утро работе.
«Боже мой, - думала Юля, - похоже, парень и впрямь влюбился». Она продолжала читать его сочинение, узнавая о себе всё новое и новое, увиденное его глазами.
И как тут не сорваться в пропасть? Что делать? Как себя вести? А главное - как не влюбиться самой? Она, итак, с первых уроков находится под прицелом его глаз, старается о них не думать. Сильная, неординарная личность: половина сочинений ребят посвящена ему.
«Отставить! Даже мысли не должно быть на эту тему! Вздор! Вздор! Вздор! Какая глупость!» - Юля поставила на огонь кофе.
«Так. Надо успокоиться. Ещё этого испытания мне только не хватало! - ей вспомнился Вадим. - Где ты? Где ты, мой самый лучший в мире хулиган? Помоги мне! Спаси меня!». Она села за стол и заплакала. Что же так не везёт-то? Что же за мужчины попадаются на её пути? И почему они все по ту сторону реки?!


X часть
1

- На сегодня все объявления, - захлопнула тетрадь директриса. - Я больше никого не задерживаю.
Учителя, зашедшие в кабинет на пятиминутку, устремились к выходу.
- А Вы, Юлия Николаевна, подойдите ко мне, - остановила директор собирающуюся выходить учительницу.
Юля вернулась и подошла к столу.
- Юлия Николаевна, освободилась школьная квартира, и Вы можете её занять.
- Спасибо! – просияла, взяв ключи, молодая учительница.
«Наконец-то меньше платить за жильё!» - думала она, выходя из директорской.
Почти вся её маленькая школьная зарплата уходила на это.  Только вот, сколько тащить вещей! За время работы папа привёз ей практически всё необходимое для жизни. За исключением мебели. И сейчас в пустую квартиру нужно будет перевозить контейнер.

Размышляя об этом, Юля ждала Серёжу у дверей продлёнки. Он выбежал оттуда запыхавшийся.
- Серёжа! Какой ты весь потный! На улице такой холод, а нам ещё идти квартиру смотреть! Как я с тобой с таким пойду? Ты же заболеешь! – Юля вытирала малышу пот с разгорячённой головёшки. – Господи, ну прямо волосы все мокрые!
- Какую квартиру? - Серёжа глубоко дышал, не мог успокоиться после догонялок с ребятами.
- Которую нам школа дала.
- Ура! У нас теперь будет квартира! – радостно запрыгал Серёжа.
- Вы переезжаете? – подошёл к ним спускавшийся по лестнице Максим.
- Да, нам дали квартиру на Комсомольской, - повернулась к нему Юля.
- Когда переносить вещи? – он смотрел на неё и говорил так, будто он обязан это делать.
- Завтра. Сегодня я всё буду складывать.
Майоров кивнул.
- Может, попросить помочь лояльных мальчишек из класса? – спросила Юля, подразумевая «охрану». Им ведь несложно было сидеть у дверей её кабинета и каждый вечер провожать их с Серёжей до дома. Может, и сейчас помогут?
- Зачем это? Я сам всё сделаю, – ответил Майоров.
- Но ты не понял. Вещей много.
- Ну, и что? В несколько заходов. Там же не мебель таскать.
- Не мебель, - согласилась Юля. – Хотя, скоро и контейнер придёт.
- Ну, вот когда придёт, тогда и будем выгружать вместе. А пока я и один справлюсь.
Юля пожала плечами.

2

В день переезда Юля отвела Серёжу к сестре. Помощник из него никакой, а вот нянчиться с ним и таскать его через сугробы совсем нет времени. Упаковывая чемоданы, собирая в баулы постель и кухонную утварь, она услышала стук в дверь. На пороге стоял Майоров.
- Проходи, не стесняйся.
- Да, я и не стесняюсь, - будто намеренно безразличным голосом сказал он. – Что помогать?
- Вот, - Юля наклонилась и попробовала поднять коробку с посудой.
Он посмотрел на её склонённое тело, обтянутые домашними джинсами бёдра и по-девчоночьи тонкую талию, на нечаянно приоткрывшееся чуть глубже декольте футболки… и, прислонившись к стене, откинул голову назад.
- Тяжёлая, - выпрямляясь, сказала Юля.
И, посмотрев на него, спросила:
- Что-то не так?
- Всё так, - ответил он, глядя ей в глаза. - Пойдём?

Они медленно шли через пустырь по скользящим сугробам, через дворы многоэтажек. Неся тяжёлые чемоданы, он умудрялся помогать ей идти, останавливаясь и подавая руку. До позднего вечера они успели сделать два захода. Сколько ещё осталось?

- Не знаю, осилим ли мы ещё одну партию. Плохо, что здесь транспорт не ходит, - сказала Юля, когда они в очередной раз вернулись в квартиру.
- Водички не будет? - спросил Максим.
- Конечно! - Юля поставила чайник. – Наверное, сегодня уже не успеем. Не хочется тебя задерживать.
- Да я никуда не тороплюсь, – Майоров присел на табуретку. - От чая не откажусь.
- Грейся, грейся, - Юля наливала Максиму горячий чай. – Руки вон, какие холодные, - говорила она, глядя, на его покрасневшие от мороза кисти рук.
- У вас тоже, - Максим положил руку на её ладонь.
По руке пробежала горячая волна.
«О, Господи, - испугалась Юля. – Нет, только не это!» Она вдруг почувствовала близость. Как будто это сейчас, и уже произошло. Такого с ней ещё не было. Насилу владея собой, она вытащила из-под его руки свою руку и встала:
- Ну, ты допивай, а я тут ещё пособираю.
Она пошла в комнату.
Завернув в коридор, остановилась у дверей, прислонилась к стене. Тело вело себя как-то странно. Тяжёлое, оно налилось всё. В висках стучало. Надо прийти в себя.
Он встал перед ней, руками упёрся в стену, заграждая её с двух сторон.   
- Максим, идите. Уже поздно, - сказала она.
- Я сейчас пойду. …Сейчас.
Время шло, а они всё стояли.
- Не шути с огнём, Максим. Тебе ведь будет хуже, - сказала она.
- А я не боюсь, - тихо сказал он.
- А зря, - Юля подняла на него глаза. – Ты меня совсем не знаешь. Я ведь только в школе такая. Вляпаешься по самое «не балуйся».
- Я не могу, – полными отчаяния глазами он смотрел на неё. – Правда. …Я всё делаю, чтобы уйти, и не могу…

Она верила ему. Он действительно делает всё, чтобы оторваться, и не может. Она сама делает всё, чтобы не включилась та самая огненная кошка, которая живёт в глубине неё и не даёт мужчинам покоя.
Он коснулся рукой её груди, вдыхая аромат её тела.
- Напрасно ты это сделал, - сказала она.
Он закрыл глаза и застонал.
- Иди, Максим, - она уперлась ему в грудь, пытаясь помочь ему уйти. Но прикосновения её рук вызвали у него совсем другую реакцию. Его тело откликнулось, он глубоко задышал…. Могучая волна его страсти передалась ей.

- Максим, я тебя умоляю, иди! – Юля из последних сил сдерживала в себе просыпающуюся хищницу. «Ах, ты пацан! Ты доиграешься, - говорила она в ней. Разливаясь кипятком по крови, она требовала сожрать этого самоуверенного мальчишку. - Покажи, ну покажи себя! Ведь ты же можешь испепелить его. Высушить! Ведь ты же знаешь, какая это власть!»
Женская сила лилась из неё через край. Готовая накинуться на него, чувствуя, как у неё заостряется нос, из пальцев вырастают когти, взгляд становится жестоко-кошачьим, а тело, выгибаясь, готовится к броску, она вдруг увидела в глазах его слёзы.
- Беги, Максим! Беги от меня! – сопротивляясь проснувшейся пантере, прошептала Юля.
- Не могу! ...
В дверь постучали.
- Юля! Юля, ты дома?
Сестра, по-видимому, не дождавшись её, пришла к ней домой сама.
Неистовая, непреодолимая сила отступила. Юля вздохнула с облегченьем.
Они стояли и смотрели друг на друга, как два преступника, пойманные с поличным.
Не дожидаясь ответа, Оксана начала стучать неотрывно: «Юля, открой!».
- Что теперь делать? – Юля в ужасе смотрела на Майорова.
- Может, открыть?
- Да, ты что?! Столько не открывали, а тут вдруг открыли! Да ещё вдвоём! Что она о нас подумает?!
- Но у нас всё равно горит свет на кухне.
- Господи! Ещё и свет горит! Боже мой, я пропала! - шептала она.

Оксана принялась звонить в соседнюю дверь. Послышался звук открываемого замка.
- Вы не знаете, где Ваша соседка, вот она вот здесь живёт. Юля. Юля её зовут! – Оксана взволнованно расспрашивала открывшую дверь женщину. Голос её едва не срывался.
- Да, не знаю, они, вроде, в квартиру заходили, – ответила соседка.
- Да и свет в окне горит, - рассуждала Оксана. – А с кем она заходила? Она была не одна?
- Да парень с ней какой-то был. Они, вроде, вещи всё перевозили. Может, ушли куда?
- Да не должны, – волновалась Оксана. – Понимаете, сейчас такое время, я очень за неё переживаю. На днях исчезли две девочки-старшеклассницы.
- Да Вы что?!
- Вчера их нашли в овраге, – продолжала Оксана. - Они возвращались с дискотеки. Хорошие такие девочки, говорят, были. Красивые.
- Что творится! Неужели, теперь так и будут вокруг одни подонки?! – сокрушалась соседка.
-  Это ужасно. Ужасно, что творится, - тревожно говорила Оксана. – Город кишмя кишит бандитами. Я очень волнуюсь за сестру. Очень. Вы если что увидите или узнаете, позвоните мне, пожалуйста. Вот мой телефон.
- Хорошо, - согласилась соседка. – Да, вроде, парень такой положительный был. Интересный такой.
- Да это её ученик. Он просто вещи переносить помогал. Ну, я пойду. Вы посмотрите, пожалуйста.
- Хорошо-хорошо.
Оксана ушла, соседка закрыла дверь.
Юля и Максим выдохнули.
- Господи, что я сестре скажу?! Где я была? Почему не открыла? – Юля схватилась за голову. - …Иди, - она приоткрыла дверь. – Быстрее, пока не заметили.
Максим вышел в тамбур и пошёл к выходу. Юля закрыла дверь.
Одевшись, она побежала за Серёжей. Благо, сестра живёт не так далеко. Впрочем, и Максим никуда не собирался уходить. Прислонившись к стене, он ждал её на первом этаже.
- Здесь рядом, Максим, я добегу, – Юля побежала к сестре, зная, что он не уйдёт, пока за ними с Серёжей не закроется дверь квартиры.  Максим молча пошёл за ней.

3


Проводив Юлю с сыном обратно до квартиры, Максим перемахнул через забор детского сада и залез на крышу веранды. Мороз пробирался сквозь куртку, но уходить совсем не хотелось. Хоть немного ещё побыть с ней.
В окне напротив зажёгся свет. Она зашла на кухню и поставила на огонь чайник. Затем повернулась и пошла в комнату. «Наверное, к Серёже», - подумалось ему.
Он сидел долго, наблюдая, как она накрывает на стол, кормит сына, уводит его в комнату спать…
Но вот свет погас.
Околев окончательно, Максим, еле разгибая замёрзшие пальцы рук и затёкшие ноги, спустился с крыши и пошёл домой.

***

Пройдя мимо зала, где родители смотрели телевизор, Максим закрылся в своей комнате, упал на кровать, над которой привычно смотрел с портрета Высоцкий, и уставился в потолок. О сне не могло быть и речи.
 
Непонятное космическое чувство обуревало его тело и душу.
Оно вошло в него, как только она вошла в класс. В строгом сером костюме, с забранными вверх белокурыми волосами…

А сегодня он понял, что этого чувства нет ничего сильнее. Оно поглотило его целиком.   
Максим встал, открыл форточку и закурил. Докурив, снова лёг на постель.
В голове закипали мысли, не давали уснуть. Он снова встал с кровати и сел за стол. Строчки полились сами собой:
 
Устав от радости и боли,
От одиночества в ночи,
Хочу любимым быть тобою
Ответь мне, Юля! Не молчи!

Ласкать хочу тебя руками,
Любить глазами и губами,
Тонуть в озёрах твоих глаз!
Хочу любить! Хочу сейчас!

Не бойся ни ветров, ни стужи,
Раздумья горькие уйми.
Должна ты быть кому-то нужной,
Так будь мне нужной, чёрт возьми!

Ты мне нужна, как друг сердечный,
Как в темноте нежданный свет.
Ты мне нужна одна навечно!
И не хочу другой я, нет!
 
Он курил сигарету за сигаретой, но спокойствие не приходило.
Включив магнитофон, он сделал музыку фоном и снова упал на кровать в надежде забыться. Но только под утро окунулся в сон.
 
4

Нечаянное происшествие не давало Юле уснуть всю ночь. Мысли как пчёлы роились в её голове.
«Какой кошмар! Что теперь будет? Как я могла допустить такую ситуацию?! Какой стыд! Теперь он будет сравнивать меня с Мариной. Со своей ровесницей! С ученицей! Как я могла?! Как теперь себя уважать?! И какими глазами он будет смотреть на меня завтра? А я?» ...

Придя на следующий день в школу, Юля ждала урока в 11 классе. Ждала и боялась. Что будет? Как они встретятся? Как она сможет вести урок? А если все сразу заметят? А если кто-то что-то уже знает? Если они это за спиной обсуждают?! Тысячи вопросов в ужасе крутились в её голове.
Минуты тянулись как года. Прозвенел звонок, Юля вошла в класс.

- Здравствуйте, садитесь, – она оглядела класс. Максима не было. Сердце оборвалось: «Где он? Что с ним? Не дошёл до дома? Презирает меня? Винит себя?»
- Кто сегодня отсутствует? – как бы между прочим спросила она.
- Майоров, - ответил Чечевицын.
- А где он?
- Не знаю.
- Он прогуливает урок?
- Его сегодня вообще не было.
Еле сосредоточившись на уроке, Юля сделала всё, чтобы его провести. Только какое-то чувство пустоты не покидало её: «Зачем я здесь? Зачем это всё?»
Она дала задание старшеклассникам и села за стол, погружённая в мысли: «Теперь он опять не будет ходить на уроки? Опять пустится во все тяжкие?»


***

Вечером после уроков Юля забрала сына, думая, как же теперь идти домой. Однако, оглянувшись, увидела, по-прежнему сидящих «на вахте» мальчишек.
«Сидят. Может, Максим тоже где-то здесь?», - окинула она взглядом рекреацию.
Но его нигде не было. Она вышла с сыном из школы. Дойдя до магазина, оглянулась: вдалеке шли, болтая о чём-то, её старшеклассники. Но без него.
Юля зашла в магазин.
- Что там? – спросила она, остановившись у двери: дальше пройти было невозможно, толкучка.
- Масло подсолнечное дают.
Юля заняла очередь.
- Юлия Николаевна! Идите сюда! Идите, я вам без очереди масло дам! - увидев её издалека, через головы всех присутствующих закричала продавщица.
«Кто это? Чья-то мать? – удивилась Юля. - Как стыдно. Недавно проводила собрание, но ещё никого из родителей не запомнила. А они, видимо, теперь видят на расстоянии. Только бы не поинтересовалась, как её сокровище. Неудобно будет спрашивать, какое конкретно»
Юля протиснулась к прилавку, торжественно пропускаемая очередью. Продавщица подала ей несколько бутылок масла. Только сейчас очередь всколыхнулась: на руки выдавалось ограниченное количество товара.
- Ничего-ничего. Я свои бутылки отдаю, - комментировала продавщица. – Заходите, Юлия Николаевна! Всегда рады Вас видеть!
«Боже мой, - думала Юля, выходя из магазина, - приятно, конечно, что тебя узнают и уважают. Но слухи быстро разносятся как хорошие, так и плохие!»

***

Дома, покормив сына, она села на тюки: «Ну, что? Надо двигаться дальше».
- Сынок, одевайся, будешь маме помогать. Что ты сможешь нести?
Серёжа стал выбирать кладь по размеру. В дверь постучали.
На пороге стоял Майоров.
- Максим?! – сердце её радостно заколотилось. - Я думала, ты больше не придёшь.
- Мы ещё вещи не перенесли.
- А почему тебя не было в школе?
- Спал.
- Как спал?!
Максим пожал плечами. Видимо, не собираясь ничего объяснять.

- Вот! Я вот это понесу! - Серёжа выбрал из всех вещей здоровенную пластмассовую машину.
Максим прошёл в комнату, взял самые тяжёлые вещи.
Юля посмотрела вокруг: «Ну, что ещё осталось? Почти ничего. Остаётся передать ключи хозяйке и ждать контейнер».

***

- Ты прости меня, пожалуйста, за вчерашнее, - Юля теребила в руках шарф.
- Простить? За что? – выгрузив вещи, Максим стоял в дверях новой квартиры.
- Это я во всём виновата. Я…. Мне… не нужно было просить тебя помочь с вещами.
- А Вы и не просили, - он, как прежде, смотрел на неё пристальным взглядом, - Я сам.
- Ну, и что? Мне не надо было соглашаться. Надо было что-то придумать, надо было самой….
- Это я. - Он помолчал. - Это Вы меня простите, Юлия Николаевна, - Максим повернулся и взялся за ручку двери.
- Максим, - окликнула она его, - …Вы будете посещать уроки? – перебиваясь с «Вы» на «ты», виновато и как-то с горечью сказала она.
Он кивнул.
- Контейнер придёт, говорите. Я не сорвусь больше, - он быстрыми шагами вышел из подъезда.

***

Юля прошла в комнату, оглядела пространство, усыпанное вещами: места здесь больше, чем в прошлой квартире. Пока постелить на полу. А там и машина с мебелью придёт.
Она прошла на кухню, поставила чайник. Подошла к окну, придумывая, чем бы ещё себя занять. Столько всего надо делать…. Только никак не собраться с мыслями. Опять какая-то пустота. Какая-то горечь. Что-то непонятно - тоскующее.
Она ходила по квартире, как-то рассеянно слонялась из угла в угол. Как будто что-то потеряла.
- Мама, а когда мы будем кушать? - вернул её к действительности Серёжа.
«Да. Надо кормить ребёнка, - наконец, сосредоточилась она. – И постоять под горячим душем. Только ни о чём не думать. Только заглушить. Думать о чём-то, о чём надо…. Господи, о чём же думать?!..»
Она пустила воду, села на край ванны и заплакала. Только после этого она почувствовала в себе силы жить дальше.


XI часть
1

День Юля начала как обычно. Новый материал в 11 классе требовал концентрации внимания. Однако, что-то опять происходило. Каждый занимался своими делами, не видя, игнорируя её.
Майоров молчал. Периодически, правда, общался с некоторыми, как все остальные.  Отчаявшись собрать класс, напрасно призывая к вниманию на предмет сложности темы, Юля села за стол.
Майоров что-то писал на передней парте прямо перед ней, потом скомкал листок бумаги, и, прицелившись, как будто учителя в классе нет, бросил его через весь класс в урну. Шокированная, Юля встала и вышла из класса.

Она шла по школе, не зная, куда себя пристроить. Звонка ещё не было. Она одна в пустом коридоре, всё на виду. Куда идти? Еле сдерживая подступивший к горлу комок, она поднялась на второй этаж, пошла куда-то в другое крыло школы, вглубь коридора, спряталась в оранжерее за огромными цветами. Здесь, наконец, она смогла разрешить слезам вылиться из наполненных глаз…
 
Он подошёл сзади. Встал совсем рядом.
- Ну прости. … Простите меня, Юлия Николаевна.
Она повернулась: в глазах его было столько боли оттого, что больно ей….
- Идите, Майоров, я переживу.
Он стоял.
- Идите, в самом деле. Я сейчас приведу себя в порядок и приду.
Он повернулся и пошёл в класс.
Вернувшись, Юля продолжила урок, начав писать что-то на доске, не показывая заплаканные глаза и не обращая внимания на класс.
- Тихо! - рявкнул Майоров.
Класс притих. Все дружно взялись за ручки.

***

Вечером Юля вошла в кабинет музыки, открыла крышку фортепьяно, по школе разлилась «Лунная соната» Бетховена.
В класс вошёл молодой учитель музыки. Человек крайне интеллигентный. Учителя же посмеивались над ним, говорили, что он странный, и жена у него странная.
Он сел за парту, стал слушать.
- Не расстраивайтесь, - сказал он, когда Юля закончила играть.
- Почему всё так сложно? - Юля подняла на него глаза.
- Потому что Вы не такая, как все.
- Но, что я делаю не так?
- Всё не так. Одеваетесь не так, разговариваете не так, мыслите не так. К тому же, Вы слишком красивая. Слишком яркая, - медленно говорил он.
- Вы правы. Нельзя выделяться. Надо быть как все.
- Не надо.
- Не надо? - сквозь слёзы посмотрела на него Юля. - Но ведь яркие жизни не нужны.
- Нужны.
- Зачем?
- Без них жизнь была бы бесцветна и безрадостна. Как без бабочек, без птиц, без цветов, без музыки.
- Хорошее предназначение, - грустно улыбнулась Юля.
- Предназначение красоты - спасать мир.
- И при этом погибать….  Ведь всё красивое беззащитно и нежизнеспособно… – горько продолжила она.
– Потерпите, – Игорь Валерьевич ласково смотрел на неё. -  Скоро всё наладится. Всё будет хорошо.
 

2

В кабинет вошёл Серёжа.
- Ты что так рано? – Юля посмотрела на его воспалённые глаза.
- Мама, меня отпустили. У меня голова болит.
Юля потрогала его голову: температура? Всё- таки, заболел при переезде?
- Серёжа, у меня сейчас ещё уроки. Ты посиди на задней парте. Я что-нибудь придумаю.
Серёжа сел на заднюю парту. Стал смотреть в окно. Потом ныть:
- Мама, а можно, я один домой пойду? Тут ведь недалеко. Мы же переехали.
Юля посмотрела за окно. День, погода солнечная. Малышня после первой смены бегает по школьному двору.
- Вы покушали?
Серёжа кивнул.
- Ну беги, - Юля протянула сыну ключ.

***

После уроков, взяв пачку тетрадей, Юля поспешила домой.
«Что такое?» - рылась она в сумочке, подойдя к двери. Она никак не могла найти ключ.
«Ах, да! Он же у Серёжи!» - вспомнила она и позвонила в дверь. Но никто не открывал. Сердце упало. С силой она нажимала на кнопку звонка всё дольше и дольше.
«Господи, да что же он не открывает?!» - руки её похолодели от накатывающего страха.
- Серёжа! Серёжа! – она изо всех сил стучала руками в дверь. Отчаявшись, стала колотить ногами. И вдруг страшная мысль пришла в голову: «А дошёл ли он до дома?!»
Она выбежала из подъезда.
«Господи! Куда бежать? Где искать? Господи, миленький, только не это! – по щекам покатились слёзы. – Как я могла его отпустить одного?! Какая я дура!».
Юля кинулась в сторону школы: кто-нибудь да есть там ещё, кто-то знает, что делать!
Вдалеке показалась группа парней. Видимо, они ещё не расходились после того, как следовали за ней до дома. Словно что-то почуяв, от группы отделился Майоров.
- Что случилось? - спросил он, двигаясь ей на встречу.
- Серёжа! Серёжа пропал! Он не открывает! Или его нет дома! – Юля захлёбывалась словами в истерике.
- Успокойся, – Майоров пошёл с ней в сторону дома. – Зачем ты его отпустила одного?
- Его отпустили раньше. Я думала, пусть полежит, вдруг температура. Ещё днём!
- Не плачь. Сейчас найдём.
Они подошли к дому, поднялись на этаж. Юля снова принялась звонить и стучать рукой в дверь. Никто не открывал. Она стала стучать ногами.
На шум из соседней квартиры выглянул пожилой мужчина.
- Вы не видели здесь мальчика? – повернулась к нему Юля. – Маленький такой. Первоклассник!
- Нет, не видел, - ответил мужчина. – А что, его нет дома? Не открывает?
Майоров вышел из подъезда. Внимательно оглядев окна, он взялся за оконные решётки первого этажа, подтянулся и ухватился за прутья балкона на втором этаже.
- Это чужая квартира, - Юля вышла за ним на улицу. – Наша с другой стороны.
Он спрыгнул, пошёл на другую сторону дома. Юля пошла следом. Найдя предполагаемое окно, он ловко взобрался на балкон второго этажа и, встав на выступ в стене, заглянул внутрь её окна, находящееся рядом с балконом.
Прижав руки к груди, Юля неотрывно смотрела на него.
- Что там? Ну, что там?
- Ничего не видно. Темно, – Майоров вглядывался в темноту сквозь стекло.
- Господи! Какая я дура! Зачем я его отпустила?! Лучше бы бросила уроки! – Юля плакала, размазывая слёзы по щекам.
Добравшись по фасадному карнизу до подоконника, Максим попробовал открыть форточку. Она была закрыта. Он с силой ударил по раме, стараясь не разбить стекло.
- Максим, осторожно! – закатывалось сердце у Юли.
Удар. Ещё удар… Форточка не поддавалась.
- Заклеена, что ли? Может, на зиму заклеили скотчем? Или забили? – прижимая руки к губам, она не отрываясь следила за действиями Максима.
Майоров, с трудом поддерживая равновесие, с двойной силой ударил раму снова. Форточка поддалась. Рукой он пролез вовнутрь и, открыв окно, спрыгнул в комнату.
- Он здесь, - Майоров выглянул в окно.
- Что с ним?! - Юля кинулась к подъезду.
Максим открыл квартиру изнутри, Юля, не разуваясь, пробежала в комнату.
Серёжа спал беспробудным сном. Она потрогала его лоб: он горел. Но сон был здоровый, исцеляющий.
- Господи! Как я испугалась! – Юля закрыла лицо руками, села на местную табуретку.
- Ну, я пошёл, – помолчав, сказал Максим, стоя у дверей комнаты.
- Но как так можно спать? - Юля постепенно отходила от шока. – Он даже не слышал, как взламывали окно!
Майоров пожал плечами.
«Как хорошо, что он есть, что он рядом», - с благодарностью думала она, глядя на его плечистую фигуру, проступающую в лунном свете. Именно таким она представляла себе героя её романа. Всегда рядом, любящий, сильный, спокойный. Всегда разрешает её сложные жизненные ситуации. Всегда желанный….
«О, господи!» -  Юля поймала себя на этой мысли.
- Спасибо тебе, - она встала и пошла, провожать его. – Спасибо, - ещё раз повторила она, выйдя за ним в коридор и включив там свет. Майоров посмотрел на неё, улыбнулся одними глазами и вышел.
Юля закрыла за ним двери, пошла в ванную, подошла к зеркалу: чёрное от туши, заплаканное лицо с красным носом.
«Какой кошмар! – она вспомнила улыбку его глаз. – И это я была такая?!»
Она наклонилась и стала смывать этот позор с лица.


XII часть.
1

Дни проходили как обычно. Майоров на уроки ходил. Работал нормально. Учёба для него не представляла никакой трудности.
Ни о каких отношениях, выходящих за пределы школьной программы, никто не догадывался. Но Юля всё равно вела уроки виновато, испуганно. Максим, как мог, старался её поддерживать.

- Когда контейнер? - спросил он после очередного урока.
Юля посмотрела на него:
- Не надо, Максим. Я сама справлюсь, - отводя взгляд в сторону, сказала она.
Словно не слыша, он продолжал стоять и ждать ответа, какой-то внутренней волей подчиняя её себе.
- В субботу.
Он кивнул.

2

Машина пришла посреди урока.
Взволнованная, Юля вошла в класс:
- Мне надо отлучиться. После окончания самостоятельной работы положите тетради на стол.
- Контейнер? - Майоров привстал.
Она опустила глаза, отвернувшись, взялась за ручку двери.
Максим вышел из-за стола, кивнул:
- Пошли.
 Горюнов, Чечевицын, Соболев встали вслед за ним.

***

Разгружали машину и заносили мебель ребята дружно. «Да, это не уроки учить, - думала Юля. – Здесь как раз сила нужна».
- Юлия Николаевна, а кто Вам её собирать будет? – Чечевицын вопросительно смотрел на Юлю.
- Вы выгружайте, - ушла от ответа Юля. - Я что-нибудь придумаю.
- Если что, Вы моего отца попросите. Он дома стенку собирал.
- Ты дурак, что ли? – Майоров хмыкнул. – Что её тут собирать-то?
- Ну да, мы и сами управимся, - подхватил Горюнов. – Я мебельный ключ завтра принесу. Завтра воскресенье.
Юля смотрела на парней, лихо подающих мебель с грузовика, осторожно подхватывающих её с опущенных бортов машины: «Совсем другие. Вне стен школы - совсем другие».

3

В воскресенье вся бригада была в сборе.
- Андрюха, подай панель. Да не ту, заднюю. Подержи боковину, - Майоров уверенно собирал стенку. Нечаянно Юля любовалась им.
Ребята рассматривали и подгоняли друг к другу комплектующие.
Серёжа с умным видом присаживался возле них, пытаясь подавать какие-то шайбочки, гаечки.
Работа кипела довольно ловко.
- Не знаю, что бы я без вас делала, - Юля зашла в комнату, вытирая руки о полотенце. Работников надо кормить, уже обеденное время. – Наверное, до Нового года бы не справилась. Так и встречала бы с разобранной мебелью.

***

Стемнело. Парни, закончив работу, вышли из подъезда.
 - Ну, что? По домам? – достав пачку сигарет, Майоров закурил.
- Давай, - протянул ему руку Соболев.
Попрощавшись с Чечевицыным и Соболевым, Майоров с Горюновым медленно пошли в сторону дома.

***

Юля вошла в зал, стала протирать полки. Надо успеть всё разложить по местам, пока воскресенье. Потом начнётся работа.

«Работнички. Инструменты-то забыли, – увидела она на полу складированные ключи, отвёртки... - Завтра отдам».
Она положила инструменты на стол.
«Да надо гардины повесить», - подумала, подойдя к чёрному ночному окну.

Она аккуратно складывала детские вещи, учебники….
Серёжа помогал ей тем, что не мешал. В конце дня он так устал, что уснул прямо на покрывале.
В дверь как будто постучали.  Юля пошла посмотреть.
На пороге стоял Майоров.
- Забыли инструменты? - Юля улыбнулась и пошла в комнату.
Вернувшись, она протянула их Максиму. Рука повисла в воздухе. Глядя на неё долгим пристальным взглядом, он притянул её к себе.
Горячая волна прошла по всему телу и приковала к полу. Сердце бешено застучало, вырываясь наружу…
- Ты же сказал, что больше не сорвёшься, - Юля вопросительно, уже безнадёжно смотрела на него.
- Я обманул, - он наклонился и нежно поймал её губы.


4

Она зашла на кухню, подошла к окну.
За окном мирно летят снежинки, ложась на покрытую белым ковром землю. Жёлтые фонари местами высвечивают их медленный танец. На улице никого. Люди разошлись по домам. Наверное, уже и поужинали, легли спать.
Она закрыла глаза. В голове была пустота. Холодные ладони стали какими-то липкими….
Думать ни о чём не хотелось. Какой-то внутренний ступор.
Максим подошёл к ней сзади, обнял за плечи, целуя волосы.
Словно в прострации, она немигающим взглядом смотрела в одну точку.
 
Они долго стояли, не говоря ни о чём.
А на улице плавно кружил снег.
Он взял её ладонь:
- Какие у тебя холодные руки.
Юля молчала.
Время шло.
- Но я не мог больше. Честно, – он прижался подбородком к её виску. – Не мог…, - вдыхал он запах её волос.   
- Иди домой, - не поворачиваясь, тихо сказала она.
Майоров взял сигарету, закурил.
Выкурив, сел за стол.
- Я женюсь на тебе, - облокотив руки на стол и поднеся скрещенные пальцы к подбородку, он смотрел на её силуэт у окна.
Она усмехнулась.
- Ты не веришь?
- Максим, никто ни в чём не виноват. А если кто виноват, то только я.
Он подошёл к ней. Встряхнул за плечи.
- Я люблю тебя. Ты не слышишь? И хочу на тебе жениться.
Она смотрела невидящим взглядом, словно ушедшая куда-то мыслями.
- Иди домой. Уже поздно.
- Ты мне не веришь?
- Верю, - сказала она отсутствующим голосом, - но тебя потеряли.
- Никто меня не потерял.
- Ты вообще, представляешь, что тебе сейчас дома будет? – словно на какое-то время очнувшись, подняла она на него глаза.
- Ничего мне не будет.
- Но тебя ждут.
- Меня давно никто не ждёт. Я не маленький.
- Кошмар, я бы убила, - она повернулась к окну.
- Ещё будет случай, - Максим улыбнулся.
- Я серьёзно, - словно, превозмогая себя, возвращаясь к жизни, сказала она.
- Они привыкли. Я прихожу домой в любое время суток. Потом опять ухожу. И никто меня ни о чём не спрашивает.
Она замолчала, взгляд её снова стал неподвижным, отсутствующим, словно стеклянным.
Шло время, с каждой минутой приближая утро.
- Давай договоримся, - наконец, повернулась она к нему. - Ничего не было.
Он отрицательно покачал головой.
- Ты хочешь моей погибели?
- Никто ничего не узнает.
Сев за стол, Юля взялась за голову, предвидя его ответ.
Он присел перед ней на корточки, обнял колени, уткнулся в халат.
- Не гони меня. Я не могу без тебя. …Не могу.
Юля смотрела в окно. Улица понемногу оживала. Машины зажигали фары, готовясь к предстоящему дню.
Мозг отказывался о чём-то думать, в душе была какая-то обречённость, смирение. Нет, ей не справиться с ситуацией. Не оттолкнуть его. Если бы она сама в него не влюбилась… если бы он так сильно её не любил… Всё бесполезно. …Бесполезно.


XIII часть.

1

Жизнь пробила другое русло.
У Максима в первую смену завод, затем вечерняя школа. А вечером он провожал её до дома вместе с парнями, уходил с ними, а потом возвращался обратно.
 
Тихий семейный ужин, работа по дому….
Он прибивал гардины, заклеив предварительно стёкла газетой, она делала уроки с Серёжей.
- Не знаю, чему его учить. Если учить вести себя интеллигентно, не драться, не обижать девочек, быть добрым и справедливым, то как он сможет постоять за себя? А если учить давать сдачи, драться, быть чёрствым, то, что за монстр из него вырастет? Я не представляю, как выживает Паша Соловьёв из 7 «Б» класса. Он из очень порядочной семьи. Может, если Серёже тоже оставаться интеллигентным, никто не захочет его обижать? – она посмотрела на Максима.
Он пожал плечами:
- Мне, например, никогда не жалко слабых. Если я бью, и он плачет, мне хочется бить его ещё сильнее. И я не могу остановиться.
- Нет! Не может быть! Как это?! – ужаснулась Юля.
- Мама, а можно я буду в джинсах в школу ходить? - как будто стесняясь, попросил Серёжа.
– Что же теперь делать? – Юля растерянно смотрела на Максима.
- Разреши ему ходить в джинсах, - ответил он.

2

Они сидели, укутавшись в плед, смотрели телевизор. Можно было себе это позволить: Серёжа давно мирно спал.
- Представляешь, когда-нибудь мы с тобой встретимся, я буду уже старушкой. Ты еле узнаешь меня. Или не узнаешь…
- Мы и не будем с тобой расставаться.
Юля печально улыбнулась: чудес не бывает.
- Ты меня простишь? Потом, через много лет?
Он прижал её сильнее к себе.
- Простишь или нет? – она повернула голову.
- Знаешь, когда мужчина старше женщины, то может быть всякое. Но если женщина старше мужчины, то это всегда любовь. Ты напрасно переживаешь.
- Значит, ты будешь любить меня всегда?
- Всегда, - прижимая её к себе и целуя в висок, сказал он ей на ушко. - Даже если будешь бабушкой, всё равно, ты будешь ладушкой.
- Да? Значит, всегда-всегда?  – она лукаво посмотрела ему в глаза.
- Всегда-всегда.
- Да? Точно? – она повалила его на тахту, пригвоздив его руки над головой. – Точно, Майоров? Точно?! – проснувшаяся в ней кошка, играя, окатила его горячей волной.
Он перевернул её на спину, словно в борьбе приковал её руки над её головой:
- Точно, - пронизывая её долгим серьёзным взглядом, сказал он.

3
  Завтра Новый год.               
- Что же готовить? -  говорила Юля, кутаясь в его руки.
- Что-нибудь новогоднее, - Максим пожал плечами, обнимая её сзади и прижимаясь к её щеке подбородком.
- Я никогда не справлялась с застольем. Понимаешь? Мне всегда девчонки помогали. Будешь вот вместе со мной лепить манты. Понял?
- Понял, - Майоров крепче сжал Юлю в объятиях.
- Завтра придёшь с работы пораньше и будешь лепить.
Максим послушно кивнул.
- А сегодня давай ставить ёлку. – Юля повернулась. - Где ты такую пушистую взял?
- В лесу.
- Шутник! - Юля улыбнулась. – «Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты».
Он закрыл её рот поцелуем.

4

- Как это делается? – Максим внимательно следил за руками Юли, ловко делающей манты.
- Вот, смотри: вот сюда тесто подтягиваешь, вот здесь защипываешь. А потом вот так.
Майоров старательно стал повторять.
- Получается? - Юля коснулась носа, нечаянно запачкав его мукой.
- Получается, - он обнял её и поцеловал в испачканное место.
- Ну, Максим! Ну, делать давай! – вырывалась Юля из сильных рук, - Майоров! …Я тебя убью! …Не разлагай дисциплину! …Скоро Новый год! А у нас ещё стол не накрыт!
- Успеем, - он сильнее прижал её к себе.

Часы отсчитывали минуты. До начала Нового года осталось совсем немного.
- Что-то помочь? – Максим зашёл на кухню и обнял Юлю за талию.
- Нет, я только торт выложу.
Он привлёк её к себе:
- Сейчас тебе подарок будет, – сказал он ей на ушко.
- Правда? Какой подарок?
- Сейчас увидишь.
Он повёл её в зал.
- А сейчас новогодний подарок для учительницы школы № 13 Юлии Николаевны, – объявил диктор телевидения.
Юля прильнула к телевизору, для неё зазвучала песня.
«Я не ною о судьбе, лучшее храня в себе,
И признанием тебе досаждая» …
Распахнув глаза, Юля слушала, как словами Ефрема Амирамова он объявил на весь город:
«…Ничего не говори, не боясь сгореть гори,
Я ж в огне твоей любви пропадая,
Всё в тебе благословлю, счастьем душу отравлю,
Просто я тебя люблю, молодая!»
«С ума сошёл! Что теперь будет?!» - действительно «отравленная» и счастьем, и предчувствием, думала Юля.
 
5

Ничто не предвещало беды.
«Охрана», когда получалось, сидела возле кабинета. После уроков, следуя на значительном от неё расстоянии, её провожали до дома.
А дома Юлю ждали уют и покой. Приходя с работы, Максим делал ей маленькие подарки, вызывая улыбку и тихую радость в глазах.   
О её новой жизни никто ничего не знал.
Жизнь перестала казаться страшной. Семья стала ковчегом во время потопа.
В Максиме словно сошлось всё потерянное: родина, любовь, защита, друзья, одноклассники ...
Максим. Он был глоток воздуха в пучине страха и одиночества, бездомности и бандитизма, в пучине чудовищного крушения мира.
 
***

Обретя снова семью и спокойствие, растворившись в любви и заботе, Юля забыла о том, какое страшное преступление она совершила.
Счастливая, она шла на работу.
Ноги сами несли её в класс.
- А вот и Киса! – услышала она из толпы парней, стоящей в фойе школы.
Внутри всё перевернулось. Он. Опять эта мразь. Никак не оставляет её в покое.
-Киса! Кс-кс-кс, - послышалось вслед.
Юля открыла первую дверь в тамбур, прошла и включила там свет. Открывая вторую дверь, почувствовала, как кто-то вошёл следом. Она обернулась: Барсуков. Облокотившись на стену, он смотрел на неё липким взглядом. Как будто раздевал глазами.
- Что тебе нужно? – Юля скорее открывала заевший в неподходящий момент замок.
Он двинулся к ней. Ключ успел провернуться, но она не успела открыть дверь.
Прижав девушку грудью, он рукой держал створку, не давая её открыть.
- Какая же ты соблазнительная, Киса.
Юля с силой дёрнула дверь, вырвавшись и проскользнув в класс, захлопнула её. Яркий свет лил из окон. А на улице люди! Она держала дверь, глазами ища окно, которое можно было бы быстро открыть.
Барсуков не стал продолжать борьбу.
- Уезжай отсюда. Я всё равно не дам тебе жить в этом городе, – сказал он за закрытыми дверями.
Юля закрыла двери на ключ. Подошла к столу. Сейчас придут дети, надо успеть прийти в себя.

Дома Юля ничего не стала говорить Максиму. Да и как сказать? Нажаловаться? Чтобы они схлестнулись в рукопашной, а то и началась поножовщина? Нет. Она сама. Она справится.

Шли дни, напряжение росло с каждым днём. Насколько её любили дети из классов, в которых она преподавала, настолько страшно и невыносимо было проходить мимо компании Барсукова, которая стала преследовать её каждый день. Проходя мимо них, Юля вздрагивала при каждом их взгляде. Она перестала спать ночами. Утром еле заставляла себя собираться и идти на работу. При одном воспоминании о них ей хотелось плакать. Появились круги под глазами, навязчивое состояние обеспокоенности и страха. Наконец, не выдержав, она пошла к врачу.
- Нервы, девушка, - сказал ей врач. И прописал снотворное.


6
На дворе лёгкой зеленью распускался май.
Вымученная вконец, Юля стояла у окна и с горечью думала, что делать дальше. Снотворное, которое прописал врач, теперь опасно было принимать. Однажды она уже не смогла выйти на работу в пятницу, проспав до понедельника. Она даже не помнит, кормила ли в эти дни ребёнка. А если кормила, то чем. Максим и Серёжа как-то справлялись сами. Качество уроков, особенно в старших классах заметно ухудшилось….
Он подошёл к ней сзади, обнял за плечи:
- Что случилось?
- Я не могу больше… – Юля не выдержала и заплакала. – Я уже не сплю ночами, а снотворное больше принимать нельзя. Я боюсь идти в школу!
- Говори, - Майоров пристально смотрел на неё.
- Я не знаю, как сказать, – Юля стеснялась произнести эти слова. – Они ничего не делают. Просто, когда я прохожу мимо них, они зовут меня, как кошку: кс-кс-кс.
Юля заплакала.
Майоров побагровел:
- И давно это?
Юля кивнула.
- Почему ты раньше молчала?
- Зачем? И что сказать? Они ведь ничего не делают. Даже когда смотрю на них, они делают вид, что ничего не говорили, что заняты своим делом и смотрят в другую сторону.
Майоров молчал. Только скулы его подрагивали.

7

На следующий день, придя в школу, Юля, внутренне съёжившись, прошла через рекреацию в класс. У пятиклассников начался урок русского языка.
В середине урока она вышла из класса и, не ожидая увидеть Максима на другом конце коридора, забыла, куда шла.
Остановившись, она замешкалась, но тут открылись входные двери и в школу вошёл Барсуков.
- Кс-кс-кс, - изобразил он, улыбаясь.
Юля беспомощно повернулась и взялась за ручку двери класса.
Однако этого ему показалось мало и, не видя Майорова, он решил продолжить.
- Шалава! - кинул он вслед.
Юля зашла в класс.
Усмехнувшись, Барсуков поднялся по ступеням лестницы на второй этаж.
 
***

- Мама! Как он его бил! Как бил! Я всё видел! Ногами! – ворвавшись в класс, Серёжа с ужасом рассказывал матери об увиденном.
- Кто?
- Максим!
- Кого?
- Какого-то парня! Большого такого! – вытаращив глаза, поднял он руку.
Юля выбежала из класса.
- Где? – повернулась она к сыну.
- Там, на втором этаже, – махнул рукой Серёжа.
Она побежала на второй этаж.
- Они, наверное, уже ушли, - прокричал вдогонку Серёжа.

***

- Зачем ты это сделал? - спрашивала Максима дома Юля.
- Он обозвал тебя.
- Ну и что?! Я как-нибудь переживу!
- Я не переживу! – сказал он грубо.

8

На следующий день Максим не пришёл домой.
В следующие дни его не было тоже.
Травля закончилась. Но неделя прошла в жутких муках: «Что с ним? Почему он не приходит? Разлюбил? Что-то случилось?»
Охрана всё так же провожала её домой, но парни молчали.
После уроков Юля прижала Горюнова к стенке:
- Говори!
- Он в подвале, - опустив глаза, сказал тот.
- Почему? Что он там делает?
– Они его не выпускают.
«Нет!» - она с ужасом представила его, окровавленного, на полу грязного подвала. Беспомощного, среди подонков.
- А вы?! Как же вы?!
- Их много, - Горюнов сглотнул.
Юля оцепенела от ужаса: «Гестапо!»
- И Вы не вмешивайтесь, Юлия Николаевна. Будет только хуже.
- Что ты такое говоришь?!
- Он сказал Вам ничего не говорить. Сказал, что будет только хуже.
- Но он там один!
- Его, наверное, уже выпустили. Он, наверное, уже дома, – Горюнов посмотрел на Юлю. - Он живой.
Юля села и закрыла лицо руками.
Хлопнула входная школьная дверь.
- Вон, Чечевицын пришёл, - Горюнов показал на вошедшего в школу, быстрым шагом подошедшего к ним Чечевицына. - Где он?
- Дома, - ответил тот.
- Думаю, он скоро отойдёт, - утешал её Горюнов.
«Они сломали его, - в ужасе думала Юля. – Сломали!»

9

Две следующие недели без него Юля не находила себе места. Ей хотелось выть, как волчице. Она представляла его, замкнувшегося, лежащего у себя дома на кровати. Или в больнице? Где он сейчас?
Она кружила возле его дома, куда, конечно, зайти не могла. Зачем-то её потянуло к его матери.

Она долго металась, но потом пошла в магазин, где та работала. Где-то в бижутерии? Она вспоминала слова Максима.
Войдя в отдел, она опешила: как он похож на мать!   
Женщина обслуживала клиента.
Юля подошла и стала разглядывать стол-витрину, краем глаза глядя на неё.
- Вы что-то хотели? – женщина закончила обслуживать покупателя.
Юля подняла глаза и увидела взгляд его матери. Женщина смотрела на неё, как будто знала, кто перед ней. И знала о ней всё.
- Нет... Я просто смотрю.
Она выбежала из отдела.

10

Новости об исчезновении людей будоражили весь город.
- Милиция работает вяло. Можно сказать, совсем не работает, - говорила сестра. – Такое ощущение, что они сами их боятся. Или купленные, не знаю.
«Что творится? Неужели, мы больше никогда не вернёмся к правовому государству. Неужели, теперь всегда вокруг будут одни подонки?!» - думала Юля, возвращаясь в воскресенье от сестры домой.

У соседнего дома она увидела выходившую из подъезда толпу молодёжи. Среди них был Максим и была Марина. С полуулыбкой, Марина прошла мимо Юли, пренебрежительно глядя в её сторону. Он же поздоровался так, словно Юля была просто казённой учительницей.

Юля пришла домой и, выпив снотворного, легла на кровать. У малышей уже каникулы, Серёжа у бабушки, готовить не надо.
«Это правильно, - говорила она себе. - Так должно быть. Рано или поздно так должно было быть».
 

Ночью в дверь постучали. Не включая свет, она подошла к двери, посмотрела в глазок и увидев Максима, открыла.
Майоров прошёл в кухню, сел на табурет.
Долго сидел молча, как будто не в силах что-то сказать.
- Я всё поняла, - сказала Юля, вспоминая их дневную встречу. - Не надо ничего объяснять.
Он посмотрел на неё.
- Ты с Мариной. И это правильно. Я рада за тебя.
Глядя ей в глаза, он отрицательно покачал головой. Юля поверила сразу. Его глаза — это были по-прежнему его глаза. Какими он смотрел на неё всегда, без лжи, без притворства. По-прежнему любящие и родные. Они проникали в самое сердце. Но почему он молчит?
Юля ничего не понимала.
- Ты можешь сказать, что случилось?
Он опустил глаза.
- Это они? – спросила Юля.
Воспоминание о том, что он перенёс, тенью мелькнуло на его лице. Но он по-прежнему молчал. Казалось, он не хотел показаться ей слабым.
- Они неправы, – произнёс он, наконец.
- Что они с тобой сделали?
Не желая об этом говорить, Майоров снова отрицательно качнул головой.
- Что это? – Юля увидела на его руке свежий шрам.
Максим натянул на него рукав.
Она подошла к нему и подняла рубашку на руке. На тыльной стороне ладони красовался ожог.
– Ты свёл татуировку? – она вспомнила, как когда-то улыбнулась над выведенным именем «Марина». – Зачем?
Он поднял на неё глаза, полные боли.   
- Почему ты молчишь?!
- Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты это знала.
- Я ничего не понимаю.
Он опустил глаза:
- Ребята тебя будут провожать, даже если меня не будет рядом. Хотя, может быть, было бы лучше, если бы это был какой-нибудь родитель.
- Что? – Юля вскинула на него глаза. Он намекает на отцов детей с их липкими взглядами?! Уступает с барского плеча?!
Максим прочитал её мысли во взгляде.
- Я по-прежнему с тобой. Даже если меня рядом нет. – Он встал и обнял её. - А ты не ходи одна, - сказал он, прижимая к себе, водя щекой по шёлковым её волосам. Затем повернулся и ушёл.

***

Логика уходила из-под ног.  … С такой любовью в глазах и просто уйти?! Свести наколку и уйти, ничего не объяснив?
Она вспомнила, как когда-то в детстве присутствовала в косметическом кабинете с парнем, которому выжигали татуировку, потому что он собрался жениться. Он стонал, скрежетал зубами, но терпел, когда к его телу прикладывали раскалённые щипцы. А по кабинету разливался жуткий запах палёного мяса. Юля тогда чуть не упала в обморок. «Что заставило парня так сурово поступать с собой? -  думала тогда она. - Каприз невесты или дикая любовь?» …
О сне не могло быть и речи. Юля искала и не находила ответа. Она выпила ещё одну таблетку, пошла на кухню. До утра полно времени. Таблетки не действовали, а то, что происходило, не поддавалось никакой логике.
Устав от слёз, мыслей и переживаний, под утро она опустила голову на подушку…

11

Насилу собравшись утром и отработав две смены, Юля провожала детей из класса, когда её вызвала директор.
- Юлия Николаевна, расскажите, пожалуйста, что у Вас там происходит? - директриса сурово смотрела на вошедшую молодую учительницу.
- А что происходит? – Юля напряглась.
- Это правда, что мне рассказал сегодня один доброжелатель?
 Волна ужаса прошла по телу. Юля сразу всё поняла.
- Я не понимаю, о чём Вы, - она смотрела директрисе в глаза.
- Вы действительно не понимаете? Мне сказали, что у Вас роман со старшеклассником, который недавно учился в нашей школе. И обещали предоставить в скором времени доказательства.
- Чушь, - сказала Юля.
- Я лично видела, как Вы заходили с Майоровым в магазин. И он помогал нести Ваши сумки!
- И что? Сумки были тяжёлые. Что плохого, если он поможет женщине их донести?
- Да, но как Вы давали их Майорову! Вы давали их, даже не повернувшись! Как мужу! Как будто, он обязан был их нести! – она кинула на стол ручку. - И он брал их как муж!
Юля молчала. Они действительно потеряли бдительность.
- Значит так. Если эти факты подтвердятся…. Вы представляете, что Вам грозит?
Юля встала и вышла из кабинета. Так вот, о чём не мог сказать Майоров! Вот, почему он не приближается, почему показывается на людях в компании с Мариной. Вот, почему он сказал ей, что лучше бы её провожали родители учеников!   
Юля вдруг поняла его состояние. Майоров, тот самый бесстрашный Майоров, испытывал смертельный страх, что она одна, обнажённая, будет стоять перед всем городом. Страх, что грязь всего города выльется на её плечи, что её ждёт наказание! Как он мог сказать ей всё это?!
Она вспомнила их разговор той ночью на кухне.  «Ты хочешь моей погибели?» - сказала она ему. …Тогда он недооценил последствий. Сейчас же неизмеримое чувство вины пересушило ему горло.

Она прислонилась к стене. Ужас сковал тело. На глаза набежали предательские слёзы. Не в силах их удерживать, не видя и не слыша ничего вокруг, она направилась к выходу из школы, не заметив стоящего у колонны Максима.
Он подошёл к кабинету директора, взялся за ручку двери.
- Майоров? Что ты здесь делаешь? Ты ведь теперь не наш ученик, - директриса подняла на него глаза.
- От Вас только что вышла учительница. Что Вы ей сказали?
- Что сказала? – подняла брови директор. - Сказала то, что надо было сказать, - она, прищурилась и вскинула голову. - Сказала, что вы живёте, как муж и жена!
- Ты дура, что ли? – Майоров сжал кулаки.
Директриса, округлив глаза, встала.
- Нафантазировала себе не знаю, что!
- Майоров, ты что себе позволяешь?!
- Слушай сюда. Если ты сделаешь что-то против неё, я тебя убью, - сказал он в упор глядя на неё. Затем повернулся и вышел.
Слова прозвучали как выстрел. Понимая, что это не пустая угроза, женщина медленно опустилась на кресло.
 
***

«…Кто этот доброжелатель? - думала Юля, бредя по майскому тротуару. - Почему этот человек объявился, как только Максим ко мне приблизился, сразу после того, как он встретился со мной наедине? Почему не стал добивать?»
Она постепенно возвращалась к жизни: значит, у Максима есть шанс сберечь её покой, не посвящая в этот кошмар?
 
Юля шла, куда глаза глядят, а ноги сами вели её на окраину города, в церковь.
Она вдруг вспомнила, что совершила страшный грех. Окружённая счастьем и любовью, она совершенно об этом забыла.
Дойдя до самой окраины города, Юля вошла в храм.
 Она долго стояла у иконы Христа-Спасителя, умоляя простить её. По щекам её текли слёзы.
- У Вас что-то случилось? - подошёл к ней молодой священник.
Опустив глаза, Юля кивнула.
- Вы хотите исповедаться?
Юля закрыла лицо руками.
Проливая горькие слёзы, она рассказала ему о том, что с ней произошло.
- Успокойтесь, - сказал ей священник с улыбкой. - Это ничего страшного. Для юноши это нормально. Он ведь не девушка. Забудьте. Бог Вас простит. И больше не думайте об этом. Не казните себя и не просите больше прощенья. Через меня Бог отпускает Вам грехи.

Немного придя в себя, Юля вышла из церкви. Странная мысль пришла ей вдруг в голову: она, как и все, подчинилась беспрекословному влиянию этого сильного человека, этой безусловно неординарной личности.

Она медленно вышла за ворота храма. Дни стоят светлые. Легкий ветер качает ветви деревьев…. На другой стороне улицы она увидела Максима.
Встретившись с ним взглядом, она смутилась, вдруг осознав, что вышла из церкви. «Ну, и пусть, - взяла она себя в руки. – Пусть думает, что хочет». И, опустив глаза, ускорила шаг. Она уже перелистнула эту страницу её жизни.

12


Шли дни.  Рана должна была затянуться, но этого не происходило. Сердце медленно кровоточило, просто истекало кровью. Иногда вечером она видела, как он заходил в магазин напротив её дома. А потом стоял и смотрел сквозь стекло витрины на её окна. Может быть, видел её, хотя, она гасила свет, когда подходила к окну, и не отодвигала густой тюль.
Впрочем, теперь это было неважно. Она приняла решение. Нужно только дождаться окончания учебного года.

С нескончаемым внутренним напряженьем Юля ждала продолжения разговора с директором. Но продолжения так и не последовало.
Через неделю директор вызвала её к себе и объявила:
- Юлия Николаевна, началась череда экзаменов, но Вы в этом месяце будете заниматься с трудными детьми, оставленными на осень.


Подходя к кабинету, Юля увидела стаю мальчишек из средних классов. Шпана. По-другому назвать их было нельзя. Пригласив их в кабинет, она с нескрываемым удивлением смотрела на них:
«Барсуков, Диков, Седов...» - читала она в списке. Вторая смена юных бандитов пришла к ней на занятия. Младшие братья тех, кто травил её весь год, от кого так отчаянно защищал её Майоров.
Ну, что ж? Юля подошла к доске. Начнём урок, господа.
Она «открыла фортепиано», и понеслась «Фантазия-экспромт».

- Юлия Николаевна! Юлия Николаевна! Ну, давайте ещё поработаем! Давайте не пойдём домой! – мальчишки умоляюще смотрели на неё. Юля смеялась и не верила своим глазам:
«И это братья моих врагов, не желающие, не умеющие учиться?!»
А на следующий день, приходя за целый час до занятий, они снова и снова радостно встречали её у кабинета:
- Ура! Юлия Николаевна идёт!
Все до одного. Все одиннадцать человек. «Влюблённости» мальчишек и желания учиться не было границ.

«Бальзам на сердце, - думала Юля. - Другое поколение растёт. Жаль, только жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе», - Юля собирала чемоданы. Она уже знала, какие вериги наденет на себя. Самая далёкая и самая глухая деревня ждёт её.


***

__________________________________________________________


Она почувствовала чудодейственный запах кофе и открыла глаза.
- Ваш кофе, девушка, - улыбнулся муж.
- Да, уж, девушка, - усмехнулась Юля. – Девочка я, – рассмеялась она. - Просто, очень давно!
- Даже если будешь бабушкой, всё равно, ты будешь ладушкой, - он наклонился и поцеловал её. - Ты забыла?
- Никогда не думала, что мы с тобой поженимся, - она сделала глоток кофе. Такой кофе умеет готовить только он.
- А я не сомневался в этом, - улыбнулся муж.
- И не жалеешь?
- Жалею, - подумав, сказал он. - О тех годах, что мы с тобой потеряли, пока я искал тебя, пока мы жили друг без друга.
Она задумчиво улыбнулась.
- Странно, Майоров, что нам снятся одинаковые сны. А сегодня ещё и падение! Тебе не страшно?
- Нет. Мне страшно последние десять лет, когда мне снится сон, что я в толпе снова теряю тебя. Ищу и не могу найти. Вот тогда мне страшно.


***


Следующий рассказ о героях повести: http://proza.ru/2024/11/20/378