Охота на косулю. Глава. 2 Рассказ

Глава. 2                На пути к Камышевке.


Человек – это животное, использующее орудия труда. Без орудий труда он ничто, с ними всё.

Томас Карлейль (04 декабря 1795 г., Эклфехан, Шотландия — 05 февраля 1881 г., Лондон) — британский философ, писатель, публицист, историк.


Кузьма с тоской разглядывал этот резной листок, быть может, впервые поражаясь его бесконечному совершенству и красоте.

«Вот так же и мы пролетим птицей по жизни и станем такими же дряхлыми ничтожными !». Он с наслаждением вдыхал осенний, пропитанный запахами хвои и прелой листвы лесной воздух.

Подняв голову и бросив взор в бездонную синеву, зверобой непонятно чему улыбнулся. Кузьма любил это время года как никакое другое. Было в окружающей его завораживающей лесной красоте, какая – то скрытая непостижимая тайна.

Она проявлялась повсюду. В буйстве играющих вокруг красок листьев,  отражающихся в лужах и разносимые ветром по тайге, шаловливым ветерком.

Осень радовала комфортной температурой, приближающейся прохладой, щадящим солнцем. Оно светило ярко, но не изнуряло – одно удовольствие прогуливаться по лесу ясным сентябрьским утром.

Художники пишут живые, свежие, яркие осенние картины нет ничего прекраснее буйства тёплых красок природы за окном.

Эти цвета держатся недолго, ведь то, что ярко горит, всегда очень быстро сгорает – но это вовсе не повод расстраиваться. По небу плыли бесконечные караваны птиц на зимовку в тёплые страны.

Они бросали грустные взоры на родные места, прощаясь с ними тоскливыми криками. Лес, по которому вальяжно шествовал Кузьма в основном кедровый и сосновый, был светлым и чистым.

Золотистые стволы деревьев стояли далеко друг от друга, отчего солнечные лучи вольготно и свободно проникали сквозь шуршащие где-то в выси иглистые кроны.

По мягкой подушке мха и опавшей хвои, посвистывая, вольготно носились нагловато - любопытные бурундуки, мелькая полосатыми спинками.

Шелестя тонкими цепкими коготками по сосновой коре, передвигался желтогрудый клёст с крестообразным смыкающимся клювом, самоуверенно попискивал, поглядывая на человека любопытными глазками. Пройдя через Сосняк, промысловик вышел на пригорок.

Перед ним предстала речушка Улуйка во всей своей сибирской неповторимой красе.

Она уже не быстрая, несколько даже вальяжная, текла она в могучие воды Чулыма, необычайно радостная и нарядная, светлая под ярким, пока солнышком, вся сплошь в зелёных островках лощёных листьев водяных лилий - кувшинок и тростников.

В её зеркальном отражении светились очертания желтых берёз с осинами, пурпурные наряды рябин и высоченных могучих кедров, растущих поодаль на противоположном обрывистом берегу...

- Красота - то какая, Господи ! - умиленно возликовал промысловик.
Зрелище и правда было необычайно завораживающим, невольно вызывающим восторг и изумление.

Присев на сухую валёжину перекурить, радостно щуря обожжённые дымом курева глаза, сворачивая «козью ножку» из домашнего табака - самосада.

Затянулся и тут же закашлялся, никотин безжалостно въедался в уже повреждённые алвиолы лёгких, продолжая разрушительную работу.

- Проклятая привычка ! И как мне бороться с ней ? – толи спросил, толи констатировал наш герой.

Сколько раз он бросал курить, но по прошествии некоторого времени под влиянием каких – то жизненных потрясений снова брался за папиросы и табак, они как будто успокаивали его, давая временную передышку.

Он встал с валежины отогнал назойливые мысли, зашагав к Камышевке.

Мох на болотистой местности в изумрудных каплях. Под  ногами звериная тропка, проложенная между замшелых косматых кочек - бугорков, густо усеянная спелой клюквой.

А сколько голубики ! Она выползла на края болотистой местности и стелилась, словно сине – зелёный ковёр под ногами. А грибы...

Продолжение следует …